и один из тех, кто достиг на нем дна глубоководной впадины. Абсолютный рекорд погружения – никем еще не побит.

– Так ты еще на Земле этим делом увлекался?

– Да, – усмехнулся Пикар. – Я судомоделист, но вообще-то по духу псих-глубоководник. У меня мания глубины. Подводные лодки собирал. Естественно, модели. Знаешь, как переводится «Челленджер»?

– Претендент?

– Можно и так. Но лучше – «Бросающий вызов». Ну так что – будем бросать вызов?

– Легко. Знаешь, я почти уверен, что мы с тобой неплохо сработаемся.

– Взаимно.

С липовцами все прошло просто. Никто из них не питал ни малейших иллюзий в отношении готов – все понимали, что без Люца Липа повторит судьбу других разоренных поселков. Впрочем, по вождю-садисту никто не скорбел – все обстояло как раз наоборот. А когда узнали, от чьей руки он погиб, на Макса начали посматривать как на десницу Господню.

В общем, никаких проблем с уговорами не возникло – липовцы дружно и совершенно добровольно засобирались переезжать. Они даже не уточняли дальнейших планов Макса и его компании. Им было все равно, что и как дальше будет: здесь и сейчас оставаться нельзя, а это главное.

Макс и сам не знал, что будет дальше, но кое-какие идеи начали вырисовываться. Пока что он сам их пугался, но дай время – может, и вырастет что-нибудь приличное. Особенно если поговорить кое с кем, расспросив дотошно и вдумчиво.

Как-то само собой получилось, что сборами липовцев начал заведовать Староста. Хотя Макс не особо ему доверял, но не мог не отметить его полезности – командовал тот эффективно. Не упускал ни одной мелочи – ничего готам не оставлял. Нехитрая утварь, запасы тряпья и кокосового волокна, корнеплоды с огородов, орехи, соль, корзины. Даже жерди выламывали из построек, увязывая, и шары выдержанной высококачественной липучки не забыли.

Врагу достанутся голые стены (причем частично разрушенные) и засыпанные колодцы.

Корабельными делами Макс поставил командовать Пашу – и не пожалел. Тот знал все о каждой посудине, даже о скорлупке Черных Тигров. До килограмма представлял их возможности и загружал четко – ни малейшего крена не допустил и палуб не загромоздил.

В Липу Макс пришел на одном корабле, назад возвращался с целым флотом. Громадина «Челленджера» (если не вспоминать несколько сомнительного рассказа Бродяги, то, вполне вероятно, это самое большое судно в этом мире); скромное и неказистое корыто Черных Тигров, здоровенное каноэ гонцов, на свою беду не вовремя остановившихся на острове, и маленькая лодка, приписанная к хозяйству Пикара, – в ней втроем еле-еле можно разместиться. Она была сконструирована для поисковых работ – на корме оборудован пост наблюдателя: удобная скамейка, катушка лота на корме и закрепленный на левом борту прибор для наблюдения за глубинами (по сути, усовершенствованный аналог той корзины без дна, с помощью которой три дня назад следили за самоубийственным погружением Макса).

Несмотря на громоздкость и необычность конструкции, ходовые качества «Челленджера» оказались вполне приличными – в скорости он лишь немногим уступал легкой скорлупке Черных Тигров. Если поднажать, можно успеть вернуться к завтрашнему вечеру.

Но Макс не торопился. Он знал, что далеко не всех врагов удалось уничтожить: многие ушли и, скорее всего, доберутся до своих. Служба гонцов у готов есть, и очень скоро их главари узнают о новой угрозе и зашевелятся, как растревоженные муравьи. Но сразу нападение не организуют – пока до Алариха дойдет весть, пока он отреагирует, пока разведку пошлет, пока дождется возвращения разведчиков. До начала настоящей войны время есть, и надо его использовать на полную катушку.

Макс повел флотилию к дальнему бую.