7
Из июньского выпуска журнала «Популяр текникс»: «ИЗЫСКАНИЯ УРАНА НА ЛУНЕ – факты о рождающейся на глазах крупной отрасли промышленности».
Из «Холидей»: «Медовый месяц на Луне – обсуждение чудесного курорта, которым, как рассказали нашему редактору отдела путешествий, будут наслаждаться ваши дети».
Из «Америкэн сандей мэгэзин»: «АЛМАЗЫ НА ЛУНЕ? Всемирно известный ученый поясняет, почему в лунных кратерах алмазы должны быть рассыпаны, как галька на пляже».
– Разумеется, Клем, я ничего не понимаю в электронике, но мне так сказали. Вы же способны сегодня навести луч телевизионного передатчика с точностью до одного градуса, или типа того?
– Да, при достаточно большом отражателе.
– Места хватит на что угодно. Так вот, угловой размер Земли, если смотреть на нее с Луны, около двух градусов. Разумеется, Луна очень далеко, но потерь мощности сигнала не будет, а у вас появятся абсолютно идеальные и неизменные условия передачи. Достаточно один раз все подготовить, и передача будет не дороже, чем вещание с вершины горы на Земле, и уж наверняка дешевле, чем поддерживать в воздухе вертолеты от побережья до побережья, как ты делаешь сейчас.
– Это фантастический план, Делос.
– Что в нем фантастического? Добраться до Луны – это моя забота, не твоя. Когда мы будем там, телепередача на Землю будет организована, можешь заложить последнюю рубашку. Это место самой природой подготовлено для прямых телепередач. Если тебе не интересно, я поищу кого-нибудь еще.
– Я не сказал, что мне неинтересно.
– Ну, тогда думай. И вот еще что, Клем, не хочу совать нос в твой бизнес, но не было ли у тебя определенных проблем после потери энергоспутника, который работал и как ретранслятор?
– Не сыпь мне соль на рану, ты же сам все прекрасно знаешь. Расходы взлетели до небес, доходы же не повысились.
– Я не совсем это имел в виду. Как насчет цензуры?
Телевизионный босс всплеснул руками:
– Не произноси это слово! Как можно ожидать, что человек останется в бизнесе, если каждый ничтожный ханжа в стране диктует нам, что говорить, а чего не говорить, что мы можем показывать, а чего не можем, – от всего этого меня тошнит. Неправилен сам принцип: это то же, что требовать от взрослых людей, чтобы они питались обезжиренным молоком, поскольку дети не могут есть стейки. Если б я мог добраться до этих мерзостных, скользких типов с их похотливыми мыслями…
– Тише! Тише! – прервал его Гарриман. – А тебе не приходило в голову, что нет абсолютно никакого способа помешать передаче с Луны – и что любая земная комиссия по цензуре там не обладает юрисдикцией?
– Что? Повтори еще раз.
«ЛАЙФ» ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЛУНУ
Корпорация «ЛАЙФ-ТАЙМ» с гордостью анонсирует окончание переговоров по представлению читателям «ЛАЙФ» личных описаний путешествия на Луну. Они начнут печататься вместо нашей еженедельной рубрики «„ЛАЙФ“ приходит в гости», сразу же после успешного возвращения первой…
УВЕРЕННОСТЬ В НОВОЙ ЭРЕ
(Выдержка из рекламного проспекта Северо-Атлантической компании взаимного страхования и обязательств)
…Та же предусмотрительность, что защитила держателей наших полисов после Чикагского пожара, после Сан-Францисского пожара, после всех катастроф, начиная с войны 1812 года, теперь будет защищать вас от неожиданных потерь даже на Луне…
БЕСПРЕДЕЛЬНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ТЕХНОЛОГИИ
Когда лунный корабль «Пионер» поднимется в небо на столпе пламени, двадцать семь важнейших устройств в его «начинке» будут питаться от специально разработанных батарей «Дельта»…
– Мистер Гарриман, можете приехать на космодром прямо сейчас?
– А в чем дело, Боб?
– Неприятности, – коротко ответил Костер.
– Какого рода неприятности?
Костер поколебался.
– Я бы не хотел об этом говорить по видеофону. Если у вас нет времени приехать, можно мы с Лесом придем к вам?
– Буду вечером.
Добравшись до места, Гарриман увидел, что за бесстрастным лицом Лекруа скрывается горечь, а Костер выглядит упрямо и настороженно. Подождав, пока все трое оказались одни в кабинете Костера, он заговорил:
– Ну, рассказывайте.
Лекруа посмотрел на Костера. Инженер пожевал губу и сказал:
– Мистер Гарриман, вы знаете, через какие этапы прошел этот проект.
– Более или менее.
– Мы отказались от идеи с катапультой. Затем мы пришли к этому… – Он пошарил на столе и вытянул перспективный эскиз четырехступенчатой ракеты – большой, но весьма изящной. – Это была теоретическая возможность; на практике же она оказалась слишком близка к пределу. К моменту, когда ребята из группы расчета прочности, вспомогательной группы и контрольной группы закончили согласование деталей, мы вынуждены были принять вот это… – Он извлек другой набросок.
Набросок выглядел практически так же, как и первый, но ракета была покороче, почти пирамидальной формы.
– Мы добавили пятую ступень в виде кольца вокруг четвертой. Мы даже сэкономили в весе, использовав бо́льшую часть контрольно-измерительной аппаратуры четвертой ступени для управления также и пятой. И отношение массы к сечению было достаточным, чтобы пробиться сквозь атмосферу без ощутимого торможения, хотя ракета и выглядела неуклюже.
Гарриман кивнул:
– Ты знаешь, Боб, ко времени регулярных рейсов на Луну нам надо будет отказаться от многоступенчатых ракет.
– А как можно это сделать при химической тяге?
– Ты смог бы запустить на околоземную орбиту одноступенчатую химическую ракету при наличии подходящей катапульты?
– Разумеется.
– Так мы и поступим. Потом она дозаправится на орбите.
– Старая идея с космической станцией. Допускаю, что она имеет смысл, – в сущности, я в этом уверен. Но корабль не сможет после дозаправки сразу проследовать на Луну. Экономически выгодно было бы иметь специальные корабли, которые вообще не совершают посадки, а только перелетают с земной орбиты к дозаправочной станции на окололунной орбите. Тогда…
Лекруа проявлял совершенно нетипичное для него нетерпение.
– Все это сейчас не важно. Переходи к делу, Боб.
– Правильно, – согласился Гарриман.
– Так вот, эта модель справилась бы. И, черт возьми, она все еще на это способна.
Гарриман смотрел озадаченно:
– Но, Боб, это же утвержденный проект. И он выполнен на две трети.
– Да. – Костер выглядел подавленным. – Но ничего не получится.
– Почему?
– Потому что я вынужден был добавить слишком много лишнего веса. Мистер Гарриман, вы не инженер; вы не представляете, как быстро падает эффективность, когда приходится запихивать в корабль всякую всячину, помимо топлива и двигателей. Взять хотя бы посадочный блок для кольца пятой ступени. Ступень проработает полторы минуты, а потом будет сброшена. Причем нельзя допустить, чтобы она упала на Уичито или Канзас-Сити. Приходится добавлять парашютную систему. А раз так, то мы должны предусмотреть слежение за ней радаром и отстрел куполов по радиокоманде в тот момент, когда она окажется над пустынной местностью и не слишком высоко. Это еще дополнительный вес, помимо парашютов. Когда мы поставим посадочный блок, корабль не сможет дать ускорение даже милю в секунду. Этого будет недостаточно.
Гарриман поерзал в кресле:
– Видимо, мы совершили ошибку, пытаясь организовать запуск в Штатах. А если мы стартуем в каком-нибудь незаселенном месте, например на бразильском берегу, и позволим начальным ступеням упасть в Атлантику? Это тебе сколько-нибудь поможет?
Костер посмотрел куда-то вдаль, потом взял логарифмическую линейку.
– Может сработать.
– Насколько сложно будет переместить корабль на данном этапе работ?
– Ну… он должен быть целиком разобран, иначе никак. Не могу прямо сейчас назвать цену, но будет дорого.
– А много ли времени это займет?
– Гм… мистер Гарриман, я так сразу не могу ответить. Два года… если повезет – полтора. Надо будет подготовить место. Построить цеха.
Гарриман задумался. Внутри себя он уже знал ответ. Его финансы, хоть и немаленькие, подошли к опасному пределу. Он не мог еще два года подогревать интерес к проекту одними только разговорами; ему надо было осуществить успешный полет, и побыстрее, – или вся сооруженная на скорую руку финансовая структура лопнет.
– Это плохо, Боб.
– Я этого опасался. Ну, я пытался добавить шестую ступень… – Он протянул еще один эскиз. – Видите это чудище? Я дошел до точки невозмещения затрат. Конечная эффективная скорость у этого уродца фактически меньше, чем у пятиступенчатого варианта.
– Это означает, что ты побит, Боб? Ты не сможешь построить лунный корабль?
– Нет, я…
– Эвакуируйте Канзас, – внезапно сказал Лекруа.
– А? – спросил Гарриман.
– Уберите всех из Канзаса и Восточного Колорадо. Пусть пятая и четвертая ступени упадут где-нибудь там. Третья ступень упадет в Атлантику; вторая выйдет на постоянную орбиту – а сам корабль полетит к Луне. Если не тратить вес на парашютную систему пятой и четвертой ступени, должно получиться. Спросите у Боба.
– Да? Как насчет этого, Боб?
– Я вначале именно об этом и говорил. Нас подвел паразитный вес. С основным проектом все в порядке.
– Гм… кто-нибудь, дайте мне атлас.
Гарриман рассмотрел Канзас и Колорадо, сделал в уме прикидки. Затем с изумлением уставился в пространство, подобно Костеру, когда тот думал о собственной работе. Наконец Гарриман заявил:
– Это не сработает.
– Почему?
– Деньги. Я говорил вам не беспокоиться о деньгах, но это относилось к кораблю. Но для эвакуации такой территории даже на день потребуется шесть-семь миллионов долларов. Придется выплачивать издержки сразу же; мы не сможем ждать. И будут упертые, которые никогда не уедут.
– Если чокнутые не уедут, пусть сами рискуют, – с яростью выпалил Лекруа.
– Я понимаю твои чувства, Лес. Но этот проект слишком масштабен, чтобы его скрыть или поменять место. Если мы не сможем обезопасить зевак, нас закроют силой по решению суда. Я не смогу купить всех судей в двух штатах. Кто-то из них не купится.
– Это была хорошая попытка, Лес, – утешительно произнес Костер.
– Я думал, это решит проблему для всех нас, – ответил пилот.
– Но ты говорил о каком-то другом решении, Боб? – спросил Гарриман.
Костер выглядел раздраженно.
– Вы знаете общую схему самого корабля: он рассчитан на троих, с соответствующими габаритами и запасами.
– Да. К чему ты клонишь?
– Три человека на борту – это необязательно. Поделим первую ступень на две части, обрежем корабль до самого минимума для одного человека и отбросим все остальное. Вот единственный вариант, при котором основной проект сработает. – Он достал еще один набросок. – Видите? Один человек, и запасов меньше чем на неделю. Воздушный шлюз не нужен – пилот остается в скафандре. Не нужен камбуз. Не нужны койки. Самый минимум, чтобы один человек продержался двести часов. Это сработает.
– Это сработает, – повторил за ним Лекруа, глядя на Костера.
Гарриман рассматривал эскиз со странным, болезненным ощущением в желудке. Да, это, несомненно, сработает, а для раскрутки проекта не имеет значения, один человек или трое полетят на Луну и вернутся.
Достаточно будет просто осуществить это; он был совершенно уверен, что один успешный полет вызовет такой приток денег, что составится капитал, необходимый для разработки уже реальных, пассажирских кораблей.
Братья Райт начинали с меньшего.
– Если это то, с чем я должен согласиться, то да, придется, – произнес он медленно.
Костер явно оживился:
– Отлично! Но есть еще один момент. Вы знаете условия, на которых я согласился взяться за дело, – я сам собирался лететь. Теперь Лес размахивает контрактом у меня под носом и утверждает, что пилотом должен быть он.
– Дело не только в этом, – парировал Лекруа. – Боб, ты не пилот. Ты и сам убьешься, и все дело похоронишь исключительно из-за тупого упрямства.
– Я научусь летать на нем. В конце концов, я сам его сконструировал. Видите ли, мистер Гарриман, мне вовсе не хочется с вами судиться – кстати, Лес утверждает, что судиться будет, – но мой контракт был заключен раньше. Я намерен настаивать на нем.
– Не слушайте его, мистер Гарриман. Пусть подает в суд. Я поведу этот корабль и доставлю его обратно. Он его разобьет.
– Или лечу я, или я отказываюсь строить корабль, – категорически заявил Костер.
Гарриман жестом велел им замолчать:
– Полегче, вы, оба! Можете судиться со мной, если это доставит вам удовольствие. А ты не говори глупости, Боб: на этой стадии я могу нанять и других инженеров, чтобы закончить работу. Итак, ты сказал мне, что придется послать только одного человека.
– Да, именно.
– Вы видите его перед собой.
Они ошеломленно уставились на Гарримана.
– Подберите челюсти, – рявкнул Гарриман. – Что тут такого? Вы оба знали, что я собирался лететь. Или вы думаете, что я влез во все эти дела, чтобы прокатить вас до Луны? Я намерен лететь. Почему я не могу быть пилотом? Я в добром здравии, с нормальным зрением, все еще достаточно смышлен, чтобы изучить то, что надо изучить. Когда мне приходится водить свою тачку, я это делаю. Я никому не уступлю места, никому, поняли вы меня?
Костер первым пришел в себя:
– Босс, вы сами понимаете, о чем говорите?
Прошло два часа, а они продолжали спорить. Гарриман в основном упрямо молчал, отказываясь отвечать на их аргументы. Наконец он вышел из комнаты на несколько минут под простым предлогом. Вернувшись, он спросил:
– Боб, сколько ты весишь?
– Я? Немногим более двухсот фунтов.
– На мой взгляд, даже ближе к двумстам двадцати. Лес, а ты?
– Сто двадцать шесть.
– Боб, рассчитай корабль на полезную нагрузку в сто двадцать шесть фунтов.
– Как? Но погодите, мистер Гарриман…
– Заткнись! Если я не могу научиться пилотированию за шесть недель, то не сможешь и ты.
– Но я владею математикой и основными знаниями о…
– Заткнись, я сказал! Лес учился своей профессии так же долго, как ты – своей. Может он стать инженером за шесть недель? Тогда откуда у тебя уверенность, что ты за это время освоишь его дело? Я не собираюсь позволить тебе разбить мой корабль для удовлетворения твоего непомерного самолюбия. В любом случае ты по ходу обсуждения проекта выдал ключ к нему. Подлинным ограничивающим фактором является вес пассажира – или пассажиров, не так ли? Все остальное определяется этой массой. Правильно?
– Да, но…
– Правильно или нет?
– Ну… да, правильно. Я только хотел…
– Человеку меньшего веса требуется и меньше воды и воздуха, он занимает меньше места. Летит Лес. – Гарриман подошел к Костеру и положил руку ему на плечо. – Не переживай, сынок. Тебе не хуже, чем мне. Этот полет должен оказаться успешным – и для этого нам с тобой придется отказаться от чести быть первыми людьми на Луне. Но я обещаю: мы отправимся во второй полет, а Лес будет нашим личным шофером. Это будет первый из многочисленных пассажирских полетов. Послушай, Боб, – ты же можешь сделаться большим человеком в этой игре, если не бросишь ее сейчас. Тебе хотелось бы сделаться главным инженером первой лунной колонии?
Костер выдавил улыбку:
– Было бы неплохо.
– Тебе это точно понравится. Весь процесс жизни на Луне является инженерной проблемой, – мы с тобой об этом говорили. Ты же хочешь приложить свои теории к делу? Построить первый город? Построить большую обсерваторию, которую мы там заложим? Посмотреть вокруг с сознанием того, что именно ты все это сделал?
Костер определенно примирился с такой идеей:
– В ваших устах все это звучит здорово. А вы, что вы будете делать?
– Я? Ну, может быть, я буду первым мэром Луна-Сити. – Эта мысль пришла к нему в голову только что, и он смаковал ее. – Достопочтенный Делос Дэвид Гарриман, мэр Луна-Сити. Слушайте, а мне это нравится! Знаете, я никогда не занимал общественных должностей; я просто владел разными вещами. – Он окинул их взглядом. – Решено?
– Видимо, да, – медленно произнес Костер и внезапно протянул руку Лекруа. – Ты полетишь на нем, Лес, а я его построю.
Лекруа пожал ему руку:
– Договорились. А вы с боссом займитесь делом – начинайте готовить планы следующего проекта – достаточно ответственного для всех нас.
– Правильно!
Гарриман накрыл их руки своей:
– Вот такой разговор между вами мне по душе. Будем держаться друг друга и построим Луна-Сити вместе.
– Я думаю, мы должны назвать город «Гарриман», – серьезно произнес Лекруа.
– Нет уж. Я еще ребенком думал о нем как о Луна-Сити, так он и будет называться. Может, в его центре поместим площадь Гарримана, – добавил он.
– Я так и отмечу на плане, – согласился Костер.
Гарриман почти сразу покинул их. Несмотря на то что проблема разрешилась, он был ужасно подавлен и не хотел, чтобы его коллеги это заметили. Победа оказалась пирровой; он спас предприятие, но чувствовал себя зверем, который отгрыз себе лапу, чтобы вырваться из капкана.
