Глава 12
В первый вечер нашего пребывания на Гоа мы валялись на теплом песке, пили холодное пиво и любовались падающим в океан Солнцем. И если бы вместо Гарри Бордена рядом со мной была какая-нибудь лишенная комплексов брюнетка, это был бы совсем неплохой день.
Ну, или рыжая.
Однако, по ощущениям это было похоже на вечер воскресенья. Когда вроде бы все еще твой законный выходной, но расслабиться толком все равно нельзя, потому что уже завтра утром начнется обычная фигня и бег по кругу, и ты должен быть ко всему этому готов. Вечер воскресенья — это вам не вечер пятницы. Толком не оттянешься.
Затерянный в джунглях особняк мы покинули три дня назад, воспользовавшись "мерседесом", на котором приехал Дик. То есть, Док. Каким-то чудом эта машина почти не пострадала в перестрелке, получив всего пару лишних дырок в левом переднем крыле. Так что машина, принадлежавшая английской разведке, поработала на нее еще немного.
На второй день мы продали ее за бесценок какому-то старьевщику в маленьком городке, взамен приобретя местный рыдван с тентованной крышей. Из всех стекол у него было только лобовое, радио заклинило на какой-то волне, передающей исключительно этническую музыку, передачи переключались с таким скрежетом, что казалось, будто колеса вот-вот отвалятся, а максимальная скорость не превышала шестьдесят километров в час, и то, если съезжать с горы, но Гарри заявил, что так будет лучше. "Мерседес" слишком заметен, а нам надо заметать следы, потому что…
Потому что верить никому нельзя.
Это, в принципе, вообще никакая не новость, я и так никому не верил, но теперь и Борден играл по тем же правилам, оборвав все связи со своим начальством. Мы, так сказать, ушли в автономное плавание, и положение наше стало полностью нелегальным.
Утром третьего дня мы сменили этот рыдван на другой рыдван, став беднее еще на пару сотен баксов. Новый рыдван ехал чуть пободрее, и радио у него работало, и то, что мы по этому радио услышали, нам не понравилось.
На Ближнем Востоке полыхало пламя войны.
Ветер Джихада наконец-то выполз из той норы, где он прятался все это время, и сдержал свое обещание, обрушив свой гнев на Израиль.
Израильтяне предсказуемо ответили ракетным ударом по территории Сирии, откуда, по их предположениям, действовал этот фанатик, но вполне очевидно промазали, потому что буря таки не прекратилась. Зато их ракеты зацепили две деревни и один небольшой город, угробив несколько сотен мирного населения, что не прибавило к ним любви со стороны мусульманского мира вообще ни на грамм.
Мировая общественность заявила, что обеспокоена.
Американская авианосная группа бряцнула оружием и совершила маневр. Срочное совещание совета безопасности ООН чего-то там постановило и вынесло резолюцию.
Все это не помогло. Уже через несколько часов после начала атаки половина страны превратилась в пустыню. Те, кто еще не сбежал, в срочном порядке эвакуировались. Немногие оставшиеся продолжали отстреливаться, но это было бесполезно. Нельзя воевать со стихией. Все равно, что пытаться остановить цунами, стреляя в него из пистолета.
И все это происходило прямо сейчас.
Мы же путали следы, петляли, меняли машины, двигались по шоссе и проселочным дорогам, и к полудню третьего дня оказались в небольшой деревеньке на Гоа. Немного поторговавшись, Борден снял бунгало на берегу, после чего мы, внешне уподобившись многочисленным облюбовавшим сию местность дауншифтерам, закупили пива и стали держать военный совет.
— Израиль уже не спасти, — сказал Борден. — Даже если мы отправимся в английское консульство прямо сейчас и потребуем перебросить нас туда, к тому моменту, как наш самолет приземлится на Ближнем Востоке, все уже будет кончено.
— Кроме того, я не думаю, что прыгнуть на Ветра Джихада прямо сейчас будет такой уж хорошей идеей, — согласился я. — Вряд ли прокачку скилла стоит начинать с фигур уровня рейд-босса.
— Тогда с кого мы будем начинать?
— Не знаю, — сказал я. — Есть предложения?
— Ни единого — сказал он. — По условиям задачи у нас на двоих есть один сачок и целый океан рыбы, которую нам надо переловить. И я не уверен, что сачком эта задача решается в принципе.
— Тут бы динамита, — снова согласился я.
— Но динамита у нас нет, — сказал он и закурил сигару.
В больницу он так и не поехал, к врачам обращаться не стал, заявив, что прекрасно себя чувствует. С одной стороны, это радовало, с другой — немного тревожило. Он был первым человеком, на котором я попробовал валяшийся с первой серии скилл целителя, и черт его знает, все ли я сделал так, как надо. Сейчас с ним все нормально, да, ну а вдруг через минуту он упадет на песок и начнет истекать кровью, как тремя днями ранее? И что мне тогда делать?
— Второй аспект, — сказал я.
— Неконтролируемое срабатывание, пятьсот метров радиус действия, — сказал он. — Фигня это, а не динамит.
— Мы не знаем, на что способен второй аспект на самом деле, — сказал я. — Силы у всех некстов индивидуальны. Кроме того, Аскет практически не качался.
— Но ты не можешь его контролировать, — напомнил Гарри. — Это если не принимать во внимание тот факт, что мы вообще не знаем, владеешь ли ты вторым аспектом или нет.
— Док считает…
— Док врет, — сказал Гарри.
— Не все время.
— Ну, он довольно долго врал моему начальству и пудрил мозги тебе, — сказал Гарри. — Что-то в его россказнях правдиво, что-то — нет, и практически все они на данный момент непроверяемы. Поэтому ставить на второй аспект мы не можем. И учитывать его в своих планах мы не будем.
Тут мне пришлось с ним согласиться. Док врал, недоговаривал и темнил, и его контакт в "вороне" был неактивен. Не то, чтобы я жаждал вступить с ним в переписку, но все же…
— Мы его недооценивали, — сказал Гарри. — Он использовал нас, а мы использовали его, но было мнение, что в нужный момент мы сможем его… — он замялся, подбирая слово.
— Прихлопнуть, — подсказал я.
— Нейтрализовать, — сказал он. — Мы знали о некоторых особенностях его организма, поэтому специально разработали новый прототип оружия, против которого он, по расчетам наших аналитиков, не сможет устоять. Но он устоял.
— Возможно, надо было стрелять в голову, — сказал я.
— Кто ж тебе мешал? — спросил Гарри.
— Он дернулся, — сказал я. — А я — не профи, в отличие от.
— Я — профи, — согласился Гарри. — И нас, как профи, в таких ситуациях учат стрелять в корпус, по которому труднее промазать. Это, можно сказать, уже рефлекс. И я не промазал. Хоть он и "дернулся".
— Чем эта штука вообще стреляет?
— Спецбоеприпас, — сказал Гарри. — По сути, это небольшая граната, внутри которой находится капсула с кислотой. Наши оружейники уверяли, что одним выстрелом слона можно убить.
— Слоны вымерли, — сказал я.
— Только здесь. Африканские не вымерли, — сказал Гарри.
— И сколько у тебя осталось таких патронов?
— Дай посчитать, — хмыкнул он. — Мы выстрелили по разу, значит, осталось восемь штук. Но это все без толку, потому что я не думаю, что он еще раз подставится.
— А если мы сами его найдем?
— Отличная мысль, — Гарри потянулся, хрустнув позвонками. — И где ты собираешься его искать?
— Я думал, из нас двоих ты в этих делах специалист.
— Я — специалист, — согласился Гарри. — Но не в этих делах. Я — острие копья, которым обычно тычет кто-то другой. Я — последнее звено цепи, к которой у нас больше нет доступа. Мы не знаем, в чьем обличье Док может предстать в следующий раз. Мы не знаем, кто из моих коллег может сливать ему инфу, а такие коллеги, все всякого сомнения, есть. Поэтому никаких контактов с организацией я поддерживать не собираюсь. По крайней мере, пока.
— И ты не думаешь, что это перебор?
— Нет, не думаю, — сказал Гарри.
Рядом с нашими шезлонгами стояли два переносных холодильника. В одном из них охлаждалось пиво, а в другом, неработающем, мы хранили странный трофей, доставшийся нам после перестрелки в особняке.
Рука Дока, так удачно отстреленная мной от его же туловища, продолжала… э… функционировать. Из нее не текла кровь, она не разлагалась, пальцы по прежнему сжималась в кулак или показывали нам непристойные жесты. Это было странно. Это было пугающе до чертиков. И, поскольку мы не знали, чего от этой штуки еще можно ожидать, то предпочитали держать ее рядом с собой. Чтобы в наше отсутствие она не… ну, черт его знает, какие неприятности могут доставить чужие автономные руки в наше отсутствие.
— Это какой-то, мать его, сюрреализм, — сказал Гарри. Он откинул крышку холодильника, и рука, среагировав то ли на свет, а то ли на движение, извернулась и показала ему фигу.
— Говорят, что если курице отрубить голову, она еще какое-то время будет бегать по двору, — заметил я. — Может быть, мы имеем дело с чем-то подобным?
— Не знаю, — сказал Гарри. — Я не фермер. Я в Лондоне вырос.
— Какого черты мы вообще таскаем ее с собой?
— А что ты предлагаешь с ней сделать?
— Мы могли бы попробовать ее сжечь, — сказал я. — Или растворить в кислоте. Или просто выбросить на обочине дороги и постараться забыть, что такое вообще было.
— Это же информация, — сказал Гарри.
— И много ты уже с ее помощью выяснил?
— Для этого нужна лаборатория, — сказал он. — И я как раз думаю, как ее туда переправить, не выдав нашего местонахождения.
— По почте такое не перешлешь, — сказал я.
— Нам известно о Доке чуть больше, чем ничего, — сказал Гарри. — А тут — кусок его собственного тела, причем, очень странный кусок, работа с которым наверняка может что-то подсказать нам о природе его способностей. Которые, в некоторой степени, выходят за рамки…
— Здравого смысла, — подсказал я.
— … того, что мы привыкли ожидать от некстов, — закончил он. — При всем вашем чертовом многообразии приходится признать, что Зеро — не обычный некст.
— И Аскет что-то такое говорил, — сказал я.
— Аскет увидел в нем что-то, чего ты не разглядел, — сказал Гарри. — И скилл Аскета на него не действует.
— Возможно, я просто промазал, — сказал я.
Гарри вздохнул.
Так обычно вздыхают учителя математики, когда их ученик, отвечающий у доски таблицу умножения, заявляет, что семью семь — сорок семь.
— Что? — спросил я.
— Во время первого нападения Тигров Шивы на Аскета вы вместе с Доком стояли на границе зоны поражения, и когда сработал второй аспект, ты потерял свои скиллы, так?
— Да, — сказал я.
— И Док тоже утверждал, что потерял свои скиллы и вы с ним в одной лодке, и поэтому ты должен ему верить и все такое, так?
— Так.
— Но при этом он все еще выглядел, как индус, а нам вроде бы известно, что он ни хрена не индус, так?
— Э… — сказал я, почувствовал себя немного идиотом. То есть, ничего нового, все, как обычно. — Он вообще говорил, что он русский.
— Но когда он, типа, потерял свои способности, прежняя внешность к нему так и не вернулась.
— Этому может быть и другое объяснение, — сказал я не слишком уверенно.
— Например?
— Ну, самое простое, — сказал я. — Мы не знаем, как работает его маскировочный скилл. Возможно, способности нужны только для изменения внешности, а потом она поддерживает себя сама, и скилл для этого не нужен.
— Скорее всего, именно эту версию он бы тебе и скормил, если бы ты заметил и спросил. Но ты не заметил.
— И не спросил. Но у меня есть еще одна теория.
— Валяй, — сказал Гарри.
— Сам Док еще при первой нашей встрече говорил, что все упирается в контроль. Возможно, что его контроль намного сильнее моего контроля, и то, что для меня — граница зоны поражения, для него — вполне безопасное место.
— Допустим, — согласился Гарри. — А ты, значит, промазал.
— Типа того.
— Два случая ухода от скилла Аскета, конечно, это слишком мало, чтобы говорить о закономерности, — сказал Гарри. — В жизни бывают и не такие совпадения и все такое, но сбрасывать эту теорию со счетов мы не можем. Более того, при планировании своих дальнейших действий мы не должны недооценивать противника. Поэтому я предлагаю исходить из худшего и принять за данность, что скилл Аскета на него не действует.
— А у нас осталось всего восемь патронов, — сказал я.
— И не факт, что мы вообще сможем вывезти "зеробой" из страны, — сказал Гарри. — Дипломатический канал мне временно недоступен.
— Новости одна лучше другой, — сказал я
— Есть, однако, и повод для оптимизма, — сказал Гарри. — Тебя-то он убивать не собирается.
— Это пока.
— Ты ему нужен, — сказал Гарри. — Правда, я до конца не понимаю. для чего. То ли для того, чтобы действительно спасти мир от суперменов, то ли для того, чтобы устранить конкурентов.
— Даже так?
— А ты никогда не задумывался, что Лига Равновесия в своих декларациях может врать с самого начала? — поинтересовался Гарри. — Они говорят, что они против некстов, но в их рядах полно некстов, и главный у них тоже некст, причем, не такой, как все.
И еще у них есть приборы, которые прячут некстов от сканирования. Нельзя сказать, что Гарри этим своим откровением открыл мне Америку, я и сам видел, что в истории Дока много несоответствий, но списывал все на белые пятна, которые сам Док и обещал мне заполнить.
А что, если он этого не сделает? Шансы на то, что у нас может сложиться конструктивная беседа, недавно уменьшились едва ли не до ноля. Я ему руку отстрелил, в конце-то концов.
Ну и вот, кстати, о руке.
Самым сильным некстом на тот момент считался Ветер Джихада, но я был уверен, что если ему оторвать руку, то долго она отдельно от тела существовать не сможет. Может быть, протянет пару минут, или сколько там времени живут конечности, пока их еще можно пришить обратно. Но уж никак не три дня.
Солнце окончательно утонуло в океане, но взошла Луна и на пляже все равно было достаточно светло. Немногочисленные туристы разошлись по домам, где-то вдалеке тусовалась компания местных подростков.
Жизнь шла своим чередом, несмотря на все войны и сотрясения.
— Думаю, нам надо в Москву, — сказал я.
— Потянуло на родину? — понимающе сказал Гарри. — Прошло слишком мало времени для ностальгии.
— Дело не в ностальгии, — сказал я. — Просто я там кое-чего кое-кому оставил на хранение, и надо бы это забрать. Потому что может пригодиться.
— Слышу голос разума, — сказал Гарри. — Неожиданно, но приятно. Я все думал, когда же до тебя дойдет.
— А что тогда сам не предложил, если такой умный?
— Я не был уверен, что ты согласишься с таким решением, если оно будет исходить от меня, — сказал Гарри. — Ты мог бы заподозрить, что я захочу наложить свою лапу на девайс.
— А ты не захочешь? — уточнил я.
— Мне он без надобности, — сказал Гарри.
— А отдать в контору для исследования? — я пнул холодильник, в котором лежала рука. Рука изнутри стукнула в ответ.
— Где я и где теперь эта контора? — вопросил Гарри.
— Может, ты тоже мне врешь, — сказал я. Это была шутка, но лишь отчасти. Верить же нельзя никому. — Интересы национальной безопасности…
— Я тебе уже объяснял, в чем они заключаются.
— Это тоже только слова.
Гарри Борден пожал плечами.
— Ты спас мне жизнь, и я тебе, вроде как, должен, — сказал он. — Кроме того, я верю, что наше дело — правое. Но как убедить тебя, что мне можно доверять, я не знаю. Подскажи, если тебе такой способ известен.
— Полагаю, практика все расставит по своим местам, — сказал я. — Есть мысли, как мы попадем в Москву?
— Традиционным способом, я полагаю, — сказал он. — Полетим на самолете.
— Не боишься попасть в лапы всемогущего КГБ? — спросил я.
— Документы выдержат пограничную проверку. Но оружие и вот это, — он указал на холодильник с рукой. — Придется оставить здесь.
— Целых восемь патронов, — напомнил я. — И что мы будем делать, если нам опять повстречается Зеро?
— Подойдем к этому вопросу творчески.
