Глава 32. Пункт назначения

– В итоге все получилось даже лучше, чем я рассчитывал, – Нико радостно хлопает меня по спине. – Хотя на минутку ты заставил меня поволноваться. Когда ты вдруг совсем озверел, я боялся, что все провалишь.

Папа сжимает мое плечо.

– Ты в порядке, сынок?

Я прикусываю губу и смотрю на него снизу вверх. Он теперь свободен, Полосатый больше им не управляет, и он… улыбается. Я сам не понимаю, что сейчас чувствую. Злюсь ли на него, что он похитил Кэсс, хотя в этом и не было его вины? Счастлив ли я, что он наконец освободился?

После всего, что случилось с нами, смогу ли я… простить его?

Оглядываюсь через плечо на Кэсс. Она смотрит на корни дерева, и на ее лице блестят слезы.

Я подбегаю к ней.

– Что случилось? Полосатый сделал тебе больно?

– Нет, – она шмыгает носом. – Просто…

Нико кладет руку на подлокотник ее коляски.

– Полосатый никогда не собирался исцелять тебя, Кэсс. А если бы даже исцелил, ты бы сама не захотела такого исцеления.

– Знаю, – фыркает она.

Папа опускается перед Кэсс на колени и ласково говорит с ней, так тихо, что я не слышу его голоса из-за шума листьев. Я смотрю на них, своего отца и свою сестру, и мое тело изнутри наполняется теплом. А когда поднимаю взгляд на Весиму, чьи ветви покачиваются на ветру, сердце мое готово взорваться от полноты чувств.

Именно тогда я понимаю, что никакого ветра в Оранжерее нет. Дерево просто шевелится, двигается по собственной воле, подавая нам знаки своими ветвями. Что оно сейчас ощущает? Можно ли вылечить его от того, чем оно заболело? Может ли мама… вернуться к нам?

Папа снова распрямляется и смотрит на меня грустными, полными слез глазами. А потом кладет мне на голову свою широкую ладонь.

– Как я рад видеть мужчину, в которого вырос мой сынок, – произносит он. – Вы с сестрой отлично справитесь и без меня.

– Без тебя? – повторяю я. – Ты хочешь от нас уйти?

– Я нарушил свое соглашение с Отелем, – отзывается он, глядя на ветви Весимы, на мамины ветви. – Я навлек на всех столько бед. Мелисса отдала свою жизнь, чтобы защитить тебя и Оранжерею от результатов моих ошибок. Твоя бабушка положила жизнь на то, чтобы вас вырастить. Вы заслуживаете лучшего человека, чем я.

– Значит, ты снова собрался нас бросить? – говорит Кэсс.

Папа качает головой.

– Мне нужно отправиться туда, откуда я уже не смогу никому навредить. Сами видите, сколько зла я уже принес нашей семье.

Я могу его понять. Он чувствует себя так же, как я некоторое время назад. Он боится, ему кажется, что у него нет иного выбора, кроме как устраниться куда-то, где не будет так страшно.

Но место назначения не выбирает нас само. Оно не появляется из ниоткуда, не заключает с нами контрактов и не определяет, куда нам идти. Это мы определяем свой пункт назначения.

– Твое место – рядом с нами, – произношу я и сам не верю, что говорю такие слова после всего, что было. Но тогда, в Монастыре, даже Кэсс простила отца, проявила к нему сострадание. Мы с ним связаны. Вот почему я всегда так хотел вернуть его домой. Связующая магия соединяет членов нашей семьи, что бы с ними ни случилось. Когда-то я мечтал, что он вернется и будет о нас заботиться… Но, возможно, эта магия работает не совсем так.

Может, смысл в том, что мы должны заботиться друг о друге.

– Я хочу, чтобы ты оставался с нами, – говорю я. – Мы позаботимся о тебе. Я, и Кэсс, и Ба. Мы снова станем одной семьей.

Кэсс согласно кивает.

– Если только Ба не убьет нас всех, как только мы заявимся домой, за все те сердечные приступы, которые мы ей обеспечили за последнюю неделю.

Я улыбаюсь. Наконец-то наша семья стала полной.

Нико хлопает меня по плечу.

– Вам троим стоило бы поторопиться. Рахки нашла и собрала детей, и теперь ей нужна ваша помощь, чтобы переправить их обратно в Отель.

Я удивленно смотрю на него.

– Как ты узнал?

Он стучит пальцем себе по голове.

– Вся информация поступает прямо сюда. Я ведь теперь управляю этим Домом и знаю все, что в нем происходит.

– Так ты собираешься остаться тут? – спрашивает его Кэсс. – Не вернешься в Отель вместе с нами?

– На самом деле я никогда по-настоящему не принадлежал Отелю, – говорит Нико. – Думаю, именно поэтому ваша мама и привела меня к вам.

Я недоуменно моргаю.

– Она… что сделала?

– Сначала я тоже не понимал. Я знал, что Полосатый охотится за Оранжереей, так что Отелю не было никакого смысла посылать за вами меня, своего врага. – Он пожимает плечами. – А теперь я все понял. Это был не Отель. Это была она. Она сделала Отель видимым для тебя, Кэм, потому что знала, кто ты такой. А Отель позволил тебе остаться, потому что знал, кем ты в итоге станешь.

– Откуда ты знаешь, чего хочет Отель?

Нико усмехается.

– Может, в один прекрасный день и ты это узнаешь. – Он засовывает руки глубоко в карманы. – В любом случае у меня слишком большие амбиции для этого старомодного учреждения. Я хочу приступить к созданию собственной империи.

По неизвестной причине это даже звучит убедительно.

– Знаешь что, Кэм, – Нико снова становится серьезным, – а ведь ты – причина, по которой я наконец сумел бросить ему вызов и выиграть.

– Я?

Он смотрит на ветви, с которых до сих пор капает черная отрава Полосатого.

– Долгие годы Полосатый был моей единственной семьей. Когда я познакомился с Хименесами и они приняли меня к себе, я осознал, каково это – быть от него свободным. Но вот ты… Когда мы с тобой побратались, я начал чувствовать то, что чувствуешь ты. Твою любовь к Кэсс. Полосатый не способен ни на что подобное. Он не умеет любить и никогда не сумеет. Ты показал мне, что необязательно ждать, пока он соблаговолит передать мне свою империю, что важна каждая минута моей жизни.

– Разрушь его империю к чертям, – говорю я. – Пусть ни один человек не останется связанным с ней.

– Нет, не буду, – Ник поднимает палец, как будто осознал что-то важное, и вдруг бежит к одной из дверей. Через несколько секунд он возвращается, неся с собой два стержня: один старый и прогнивший, другой совершенно новенький.

Он поднимает гнилой стержень.

– Бери, это приведет вас обратно в Отель. Используй его, только когда покинешь территорию Музея: не хочу, чтобы Старшая горничная имела доступ к моей собственности.

Следом он протягивает мне новенький стержень.

– А этот стержень ведет сюда, в Оранжерею. Погоди пару дней, пока я здесь как следует приберусь, а потом отдай его Агапиосу.

Я оглядываюсь на дерево. Вернув его себе, Отель снова сможет следовать своей Миссии, расширить ее. Как того и хотела мама. Создавать новые стержни. Привязывать новые двери. Менять сердца людей.

– Спасибо тебе.

– Это все твоя мама. Ее благодари. Кроме того, Оранжерея с самого начала принадлежала Отелю. Всегда принадлежала. Будем надеяться, что садовникам удастся справиться с заразой, которую сюда принес Полосатый. – Он шарит в кармане и вкладывает мне в ладонь свою монетку. – Бери.

– Я… не могу. Ты тогда все забудешь.

– Мы же кровные братья. У нас все общее, в том числе воспоминания. – Он кладет мне руку на плечо. – Сохрани ее.

Я провожу рукой по улыбающемуся детскому лицу, вырезанному на деревянной поверхности. Нико, конечно, немало лгал мне, но в конечном итоге он это делал, чтобы нас всех спасти.

– Правду обычно говорят, стоя на пороге, – говорит папа.

Кэсс вскидывает на него глаза.

– Это любимое выражение Ба.

Я киваю. Раньше я не понимал значения этих слов, но теперь, похоже, начинаю сознавать. Они значат, что мы по-настоящему узнаем людей в моменты больших перемен. За последние недели их произошло больше, чем за всю мою предыдущую жизнь. Я изменился и сам – во многом благодаря Нико.

Кэсс и папа прощаются с ним, и отец катит коляску Кэсс вниз по склону, прочь от дерева Весимы.

– Мы с тобой еще встретимся? – спрашиваю я своего брата.

– Мой дом – твой дом, – улыбается он. – Может, у нас и разные дороги в жизни, но я всегда буду рад видеть тебя здесь. Главное – приходи и отыщи меня.

Я крепко обнимаю его.

– Я буду по тебе скучать.

Он отвечает на объятия.

– Я тоже, брат. А теперь ступай. Найди свой пункт назначения.

Тем же вечером Старик приглашает меня в кабинет Управляющего.

– Заходите, – слышу я голос Агапиоса, когда спускаюсь на подводный уровень и стучу в его дверь. Он сидит в одном из двух больших кожаных кресел возле весело горящего камина. Жестом приглашает меня присаживаться.

В кабинете совершенно тихо, если не считать треска огня. Сейчас он меня раскатает по полной, думаю я. Неважно, что все закончилось хорошо, все равно я – главный виновник произошедшего. Вряд ли меня когда-либо еще пустят на порог Отеля.

Но вместо того Старик произносит:

– Спасибо.

Я сжимаю руки на коленях и смотрю в огонь, боясь встретиться со Стариком взглядом.

– Вы сегодня совершили немало хорошего, – говорит он. – Спасли многих людей.

– Я только исправил то, в чем были виноваты мы с моим отцом. Если бы мы не были такими идиотами…

Он поднимает ладонь, останавливая меня.

– Отель полон тех, кто совершал большие ошибки. – Голос его звучит мягко и ободряюще. – Если бы я составлял реестры ошибок наших людей и изгонял их за это, никого из них тут не было бы.

– А мама? – не могу удержаться от вопроса. – Она… я имею в виду, дерево – оно будет в порядке? Вы сумеете его вылечить? Мама сможет?..

Агапиос поджимает губы.

– Время покажет. Ваша мать целиком и полностью связала себя с Отелем. Она пребывает в его стенах, на ней держатся все двери. Она и Весима теперь едины. Их нельзя разделить. Но да, отвечая на первый вопрос: думаю, мы справимся с болезнью, которую наслал на Весиму Полосатый.

Я смотрю на языки пламени, вдыхаю сладкий запах дыма.

– У меня к вам важный вопрос, – произносит Старик после короткой паузы. – Мое предложение обучить вас и сделать своим преемником остается в силе. За короткое время, которое вы провели в наших рядах, я увидел в вас настоящего сына вашей матери.

– Но я не моя мама, – за последние дни я в этом навеки убедился.

– Конечно, вы не она. Но вы и не ваш отец. Свое нынешнее предложение я делаю не Мелиссе и не Рейнхарту. Я делаю его вам, именно вам. Отель призвал вас, и вы ответили на его зов. Вам придется много странствовать, сталкиваться с опасностями нашего мира и защищать от них тех, кто слабее. А когда случится новый кризис – а он непременно случится, этого не избежать, – вам придется справляться со своим страхом, чтобы другие могли ничего не бояться. – Он откидывается на спинку кресла. – Я уже поговорил с вашей бабушкой, она согласна. Вам предстоит многому научиться, но я верю, что в свое время вы отлично справитесь с ролью Управляющего Отелем «Странник».

– Значит… вы хотите пригласить меня обратно? После всего, что я натворил?

– В особенности после всего, что вы натворили. – Отсветы пламени озаряют его худое лицо. – Вам уже пришлось ощутить на своих плечах тяжесть ответственности за весь мир. Примите же ее как драгоценный дар. Возьмите на себя ответственность не только за себя и свою сестру – помогайте тем, кто в этом мире более всего уязвим.

– Даже не знаю, что и сказать.

– Я не требую от вас немедленного ответа. Просто подумайте над этим. Отель сможет поправить здоровье Кэссии – до определенного предела, а преподавательские таланты вашей бабушки очень пригодятся для обучения наших молодых сотрудников. Вашему отцу тоже понадобится время, чтобы окончательно исцелиться. Вне зависимости от того, что вы решите, в стенах Отеля всегда будут рады вам и вашим родным.

Место, где Ба и Кэсс смогут обрести новый дом. Здесь всегда будет кому о них позаботиться и достаточно магии, чтобы мы никогда не расставались. И присутствие мамы…

– Благодарю вас, сэр. Я подумаю.

Хотя, похоже, я уже знаю, каким будет мой ответ.

Я работаю в магическом отеле, чьи двери выводят в любые места по всему миру. Всего час назад я перекусывал шницелем и брецелями во Франкфурте, в Германии. А до того провожал влюбленную парочку в Буньоль – это в Испании – на местный фестиваль, где все кидаются друг в друга помидорами. А ближе к вечеру собираюсь на семейный пикник вместе с сестрой, папой и бабушкой: мы будем пить апельсиновый сок у корней огромного дерева.

Но прямо сейчас мне надо разобраться с проблемой, которая возникла в номере 2078.

– Я только вернулась с обеда, смотрю – а повсюду они, – говорит гостья с недовольной гримасой и глазами, огромными от изумления, как плошки. Шея ее увита в три ряда нитками жемчуга, в ушах качаются серьги, блестящие на фоне темной кожи. – Откуда они вообще взялись?

Они – это кошки. Множество кошек, точно несколько десятков. Они повсюду. Валяются на двуспальной кровати. Пьют воду из раковины в ванной. Качаются на банном халате в шкафу, как пираты на такелаже.

Когда я несколько месяцев назад согласился на эту работу, никто не объяснял мне, что придется заодно выполнять функции руководителя кошачьего приюта.

– Представления не имею, мадам, – качаю я головой.

Однако я несколько лукавлю. Одна из кошек, растянувшаяся сейчас на подоконнике, пытается вылизываться и одновременно скусывать у себя с шеи прикрепленную к ошейничку игральную карту. Карты видны на ошейниках всех без исключения кошек. Они довольно ясно указывают, кто именно подослал этих четвероногих бандитов терроризировать гостей «Странника».

Я не встречал Нико со дня нашего прощания в Оранжерее. Никто его не видел. Единственные признаки того, что он в порядке и чувствует себя отлично, – это постоянные розыгрыши, которые он устраивает для Отеля.

– Мы со всей возможной быстротой устраним беспорядок в вашей комнате, – обещаю я постоялице своим самым убедительным голосом консьержа. Несколько кошек тем временем начинают драться друг с другом прямо у нее на кровати. Я захлопываю дверь, но не успеваю вовремя: шипящая Семерка Пик выскальзывает в щелку и несется по отельному коридору. – Может быть, вы пока предпочтете воспользоваться услугами нашего спа-салона?

Быстро пососав кончик своего пишущего пера, чтобы слюна подействовала на него и обновила связь, я пишу записку персоналу спа-салона: устроить женщине из номера 2078 царское обслуживание, все лучшие процедуры. А потом выбегаю в коридор.

Она кричит мне вслед:

– Стойте, вы куда? Собираетесь просто так уйти?

– Прошу прощения, мадам, но мне срочно нужно посетить нескольких гостей, столкнувшихся с той же проблемой.

– А как же мой номер? Вы не можете немедленно убрать всю эту живность? Магией или как оно там называется?

Она указывает на монетку, висящую на шнурке у меня на шее. Это не папина, а монетка Нико, та самая, с секретом. Я попросил Сева просверлить в ней маленькую дырочку, чтобы всегда носить ее на себе как талисман. После стольких лет, когда у меня на шее висела папина монетка, без талисмана на шнурке я чувствую себя почти голым.

– Не все можно немедленно уладить при помощи магии, – отвечаю я разгневанной даме. – С некоторыми вещами приходится попросту смириться и потерпеть. – Я отвешиваю ей учтивый поклон. – Желаю вам хорошо провести вечер, мадам.

На пути к Лифтовому холлу я невольно хмыкаю себе под нос. Шутки шутками, но, по крайней мере, я могу быть уверен, что Нико никуда не делся. Он связан со мной. Он – член моей семьи. Двери Музея, может, и заперты и спрятаны ото всех, но это не имеет значения. Если Нико чему-нибудь меня научил, так это тому, что в мире полно магии, нужно только знать, где ее искать.

И когда наконец найду его, я как следует наваляю ему по шее.