3. Не лезь в мой лес

Дорогой Кави.

Когда я была маленькой, Мунсайд был таким же? Ничтожный, жуткий, алчный и жестокий? Особенно мне хочется сбежать из школы. Не знаю куда. Я не скучаю ни по Канаде, ни по скитаниям, ни по интернату. Кажется, будто всего этого и не было. Словно это странный сон, один из тех, что я рассказывала тебе утром за завтраком.

Я чувствую, как Мунсайд заражает меня, как я становлюсь его неотъемлемой частью.

Вспоминаю наши пикники в заповеднике. Там Мунсайд действительно похож на сказку. Помнишь стадо кентавров, на которое мы случайно наткнулись, как ты держал меня за руку и не позволял к ним подходить? Один из них тогда склонился в поклоне, заметив меня. Ты удивился, рассмеялся и сказал, что из меня выйдет лучшая королева Мунсайда.

Сильно в этом сомневаюсь.

Твоя Ивейн

Уоррен

Лес – место обособленное, независимое от города. Пусть Мунсайд и не ставит границы между человеком и нечистью: почти каждое заведение готово встретить и того, и другого. Но лес останется неприступным для людей. Во-первых, его устрашающий, мрачный вид отпугивает даже лесорубов. Во-вторых, его неприступность и защищенность поддерживаются вервольфами, магами и, главное, эльфами. Это их земля, их королевство, попасть внутрь возможно, а вот выбраться – уже навряд ли.

Вот только Уоррен этого не знал.

Зато он прекрасно знал множество легенд, берущих свои истоки из Средневековья. Огромное количество тварей, которые лакомятся людьми или заманивают их в самую глубь своего зеленого государства. Страшилки, детские байки, созданные с целью уберечь чадо от опасностей, но Уоррен нутром чуял, что секрет Мунсайда именно в заповеднике.

Туда можно было попасть только с пропуском, а если попытаться подойти к лесу не со стороны шлагбаума, тебя таинственным образом находил лесничий и грубо и настойчиво выпроваживал, еще и штраф выписывал. Пару раз Уоррен уже сталкивался с ним, и никакие уговоры и взятки не могли помочь. В итоге он получал лишь наказание от отца за свое любопытство.

Уоррен читал ту детскую песенку снова и снова. Пусть текст был размыт, да и доверять местному городскому сумасшедшему глупо, но он торжествовал. У него было, как ему казалось, что-то судьбоносное.

Что за ступени? Кто такой сторожевой пес? Мышь-врачеватель? Все было неясно. Но в песне говорилось про лес и некоего остроухого лесника, с этим еще возможно разобраться. У него были уже две ниточки, чтобы продолжить свое исследование. Первая – Лавстейн, вторая – заповедник. А это уже кое-что.

* * *

Вернувшись в школу в понедельник, Селена заметила его усталый и потрепанный вид. Он отмахнулся, сказав, что всю ночь играл в видеоигру, на что девушка недоверчиво прищурилась.

Неожиданностью утра понедельника стали Ивейн и Томас, шептавшиеся на пороге с очень важным видом. Стоило Уоррену приблизиться, как они уставились на него, а затем разошлись, как будто ничего и не было. Томас вел себя странно, стал подозрительно настойчиво зазывать то в кино, то в кафе.

Варрон Вестфилд всегда относился к Уоррену натянуто-дружелюбно. Пусть Варрон не отличался мускулатурой и даже был худее Уоррена, остальные его побаивались. Из-за семьи, приписывающей себе образ аристократов, и из-за его безбашенности. Уоррен знал, что причина их недодружбы – это Селена, и Варрон принимал его в свой элитный круг только из-за девушки. Снова проскользнул слух о вечеринке в коттедже Вестфилдов, который подхватила Селена и всю половину дня только об этом и говорила.

Во время обеда к нему подошла Лавстейн и, заметно превозмогая саму себя, попросила помочь ей с физикой. Будто его все старались чем-то занять и не дать ни минуты свободного времени, а ведь у него были планы, грандиозные планы.

Ивейн

– Какая-то команда «Спасите Уоррена», – фыркнул Каспий, примостившись у моего шкафчика.

Я разочарованно заглянула внутрь. Позавчера кто-то из магичек Вестфилда запихнул туда с десяток лягушек, на радость всей академии. Не поленились же! Что сегодня? Отлично, все в пене для бритья.

Каспий присвистнул, оглядев, что они устроили на этот раз.

– Будь у меня магия, я придумал бы что-нибудь пооригинальнее, – прокомментировал он, пока я безрезультатно пыталась спасти домашку по испанскому. Тетрадь вся размокла, чернила потекли. – Спрятал бы туда призрака какого-нибудь, наколдовал запах потных носков.

– Как мне повезло, что ты всего лишь демон, – саркастично отозвалась я, неся все к урне.

Голова болела знатно, а все потому, что выспаться не удалось. Полночи делала домашнее задание, вернее, пыталась сделать, потом маялась от бессонницы до самого утра, переживая за туманное видение Томаса. Он так и не сказал толком, что именно увидел, только несколько раз повторил, что, если в течение недели мы потеряем Уоррена из вида, последствия будут страшные, смертельные.

Беспокоил еще Комитет. Их очень разозлил тот факт, что я во время встречи стала разговаривать по телефону и ушла до окончания собрания. Не знаю, может, под конец происходит что-то действительно важное: фуршет, к примеру.

Я выкинула половину тетрадей в мусорное ведро. Телефон пиликнул. Я уставилась в свой доисторический мобильник, который с трудом ловил интернет. Каспий – в свой смартфон, тоже не первой свежести.

– Вас пригласили в чат. – Он усмехнулся.

– Как и меня. – Я проверила участников. – Томас Хиллс, Селена Хиллс, Вестфилд?

Каспий закатил глаза до невозможности и наигранно-возмущенно вздохнул.

– Я тут каким боком? Уоррен – просто человек.

– Давай не будем про эти клише. – Мы с Каспием двинулись в сторону кабинета испанского, где у нас был совместный урок. Вел его, кстати говоря, пожилой, давно уже мертвый иммигрант. Вот где можно было отоспаться вдоволь. – Житель Мунсайда. Человек – не человек, неважно.

– Утопично, – заметил Каспий. – Может, ты еще скажешь, что у мужчин и женщин равные права?

Я надеялась, что это была шутка.

– Может, Вестфилд хоть на эту неделю отстанет от меня…

Варрон, легок на помине, прошагал рядом и посмотрел на меня своим ядовитым взглядом. Кажется, мои надежды были напрасны.

– Ты собираешься меня защищать? – в шутку спросила я Каспия. – Или только со шкафчиками бороться горазд?

Каспий явно меня не слушал, уставившись на кого-то у противоположной стены. Я посмотрела туда же. Девушка (я сидела позади нее на спецкурсе по основам демонкратии) как-то недобро взглянула на Каспия, приподняв одну бровь. Кудрявая красотка с темной идеальной кожей, обожающая строгие пиджаки ярких цветов и громоздкие кожаные сумки. Еще в классе я уловила от нее настойчивый запах сырости, рома и крови. Очевидно: магия вуду.

Они все продолжали переглядываться. Становилось неловко. Девушка кивнула в сторону коридора и ушла.

– Если кто и может помочь разобраться с Вестфилдом, то это Хейзер Ле Бо, – вполне серьезно произнес Каспий и последовал за ней.

Надо же, среди членов команды корабля, который в 1609-м приплыл в Мунсайд, был Ле Бо. Как его звали на самом деле, никто не знал. Гаитянский раб успел увидеть Мунсайд, прожить в нем неделю и умереть.

А еще он успел поставить первую могилу по гаитянским традициям Барону Субботе. Так что покровитель мертвых был вторым после Кави, кого породил Мун-сайд.

Вроде как потомки Ле Бо прибыли из Гаити в Мун-сайд еще в конце семнадцатого столетия, и, по их утверждению, сам Барон Суббота показал им путь. Не знаю, правда это или нет, но Ле Бо – одна из древнейших и сильнейших фамилий в городе.

Телефон снова пиликнул: «Каспий Брутто изменил название чата на “Спасите Уоррена”». Очень смешно. Неизвестно, по каким делам он зависал с кем-то из вуду, но ждать его здесь было глупо. Пришлось идти на испанский одной.

– Ивейн!

Только не Сара.

– Привет! – Девушка возникла прямо перед моим носом, но без своей дурацкой улыбки во весь рот. Напротив, она выглядела очень нервозно. – Ивейн, ты тут новенькая и…

– Я уже выучила дорогу к кабинетам.

– Нет-нет, – замотала она головой, – я хотела тебя предупредить: лучше не связывайся с Брутто.

– Э-э-э, ладно, – пожала плечами я и двинулась дальше.

Когда ты единственный в школе инкуб, понятное дело, что слава идет впереди тебя. Я краем уха слышала сплетни в женском туалете, что красавчик Каспий связался с какой-то гномихой, которая никогда не снимает капюшон. Ложных иллюзий по отношению к себе я не испытываю, знаю, что особой привлекательностью не славлюсь, поэтому могу только догадываться, как неуместно мы смотримся с Каспием вместе.

Мы постоянно зависаем вдвоем. Не знаю уж, как и почему это вышло, но с Каспием мне было легко. Он смешной, не истеричный, не говорит постоянно, что я должна делать. Из минусов – его поклонницы, которые явно меня недолюбливают. Ладно, в конце концов, я пришла сюда не подружек искать.

Телефон пиликнул. Новое сообщение от Томаса:

«Ивейн, можешь завтра провести время с Уорреном?»

Я стала печатать ответ, заходя в класс:

«Мне ему вечеринку с ночевкой устроить или запереть у себя в чулане?»

– Привет, Ивейн! – жизнерадостно воскликнул Уоррен, когда я плюхнулась за парту. Томас бросил на меня недовольный взгляд.

Снова сообщение: «Это вопрос жизни и смерти».

Как же меня это бесило.

«Привет, Уоррен. Тебе не сложно завтра помочь мне с физикой?»

Я видела, как Уоррен вздрогнул, когда ему пришло сообщение. Он что-то шепнул Томасу, повернулся с наиглупейшей улыбкой и показал большой палец. Что за идиот.

«Конечно, Ивейн!» – последовал мне ответ вместе с тонной разнообразных эмодзи.

Каспий зашел на вторую половину урока, будто так и положено. Учитель даже не отреагировал, как и пристало зомби. Я как раз читала про них главу для спецкурса на завтра.

«Наперекор расхожим стереотипам зомби умеют мыслить, но лишены развития. Они ведут себя соответственно своей обыденной манере, все их действия автономны. В большинстве случаев зомби продолжают работать там, где работали при жизни, не замечая изменений во времени или в окружении. Осознанность среди зомби – редкая аномалия, обусловленная выбором самого Барона Субботы».

Сообщение от Каспия меня отвлекло:

«Прогуляемся?»

После уроков мы медленно двинулись в сторону набережной, не желая идти домой. Каспий ничего не рассказывал о своей сестре, но я почему-то была уверена, что он тоже предпочитает скитаться до самого вечера. Интересно, ждал ли его там кто-то? Меня вот Вольфганг совсем не ждал.

Мы уже подходили к старому парку аттракционов, как дорогу нам резво преградил здоровый красный джип. Тонированное стекло опустилось, и я увидела Дин в солнцезащитных очках. Она мне фальшиво улыбнулась.

– Привет, босс, есть разговор.

Мы с Каспием разочарованно выдохнули. Снова магические дела. Ну хотя бы один день можно от них отдохнуть?

– О! Инкуб? Интересно. Подождите секунду, я припаркую машину.

Нам стало понятно, что Дин хотела пойти с нами. Я была совсем не против, тем более что на собрании Комитета она показалась мне пусть и агрессивной, но зато живой. Каспий успел только бросить вопросительный взгляд, как Дин вернулась.

– Я обязана тебе, Лавстейн. Не знаю, что тут сыграло роль: то ли старые традиции, то ли твой дар убеждения. – Она встала перед нами, спрятав руки в карманы брюк. – Оборотни тебе обязаны.

Я даже чувствовала, как Каспий едва сдерживается от саркастичного комментария.

– Все зависит от того, как вы себя поведете. Сильно не обольщайтесь.

– Да, после первой луны будет ясно, но все равно я тебе должна. – Дин внимательно посмотрела мне в глаза. Казалось, она намекает на что-то. Похоже, Каспий понял. – А пока небольшой подарок. – Дин вытащила из кармана небольшой мешочек, в котором обычно дарят украшения.

Каспий сначала удивился, потом прыснул от смеха.

– С тебя я не буду брать деньги: босс как-никак. – Она кинула мне мешочек, отсалютовала и села в машину. Я озадаченно глядела вслед.

– Дай-ка сюда. – Каспий быстро выдернул подарок у меня из рук, как только машина исчезла, приоткрыл и рассмеялся. – Ну ничего себе!

– Что это? – Я заглянула внутрь. Там были то ли угольки, то ли деревяшки.

– Это кора.

– Очень щедро со стороны Дин.

– Не просто кора, а кора из заповедников. Волшебные, священные деревья, Ив. Перечитай «Демонкратию», там сказано, что бывает с теми, кто трогает священные деревья эльфов.

Я знала кое-что о священных деревьях эльфов. Ну, больше из человеческих легенд: мировое дерево Игдрассиль – это частый символ какой-то магической мудрости, особенно в кельтских верованиях, откуда эльфы и взялись, но я не думала, что оно может быть чем-то важным в Мунсайде.

– Зачем мне кора священного дерева?

– Затем, – Каспий загадочно улыбнулся, вложив мешочек мне в руку, – что у волшебной коры есть волшебный эффект. Мне как-то досталось немного корней Игдрассиля на работе Кристы. Потом неделю пытался вспомнить, что было. А вдруг Дин сможет достать и корни…

Каспий казался довольным. Я же была в замешательстве. Зачем мне дарить такое?

– Теперь понятно, почему эльфы ненавидят оборотней, – сквозь смех произнес Каспий.

– Почему?

– Потому что они их обкрадывают, Ив. Собирают кору в лесу и продают. Понимаешь, звериный нюх и все такое.

Я совсем запуталась. Оборотни воровали у эльфов, чтобы незаконно торговать? Зачем?

– Ладно. – Каспий, кажется, понял, что разъяснять мне что-либо бесполезно. – Пора нам отправиться на другую сторону Луны.

– Каламбур я оценила, вот только не говори, что сейчас хочешь это использовать.

– Нет-нет, такое надо приберечь. Тем более что ты не представляешь, какой от них эффект. – Каспий запихнул мешочек в мой рюкзак, ни капли не стесняясь. – Я говорю о том, что ты должна увидеть темную сторону Мунсайда.

– Ну, я как бы ее видела. Каспий покачал головой.

– Думаю, нам понадобится магическая помощь. Лучше, чтобы тебя никто не видел.

– Не видел где?

Каспий ничего не ответил. Дальше последовали какие-то странные звонки и разговоры. Мы сели у Зу, хотя теперь это место наводило на меня тоску, не только атмосферой надвигавшегося банкротства, но и, конечно, встречей с Кави. Его взгляд отпечатался у меня в мозгу и всплывал в любое подходящее и неподходящее время. Все это время Каспий с кем-то договаривался по телефону и агрессивно строчил эсэмэски, а я продолжала озираться на дверь, ожидая увидеть его.

– Кажется, я договорился, – сказал Каспий, когда его нетронутый кофе (отвратительно горький на вкус) окончательно остыл.

– Договорился о чем? – Это начинало меня подбешивать, а еще – периодические сообщения от Томаса с вопросами, где Уоррен и когда я могу за ним проследить.

– О заклинании. Морок – одно из самых заурядных заклинаний, не думаю, что Хейзер и с ним накосячит.

Морок – что-то вроде невидимки. Точнее, он отводит внимание, и выделить тебя среди других людей или нелюдей практически невозможно.

– Зачем нам морок?

– Мы идем в «Гекату».

– Что это?

– Это самое худшее, что есть в Мунсайде, – с дьявольской улыбкой произнес Каспий, едва сдерживаясь, чтобы зловеще не засмеяться.

– Звучит, э-э-э, интересно!

– Нам нужно тебя приодеть и что-то сделать с твоим запахом, а то он тебя сразу выдаст. Там оборотни на входе. – Он схватил рюкзак и двинулся к выходу.

– Почему я не могу туда прийти без морока?

– Во-первых, фейсконтроль. Во-вторых, ради твоей безопасности. Думаю, наряд можно позаимствовать у моей сестры, у нее как раз сегодня приват по расписанию. Хейзер подъедет к нам.

Я же мечтала сегодня просто отдохнуть, а не шляться где-то всю ночь. Но уже уяснила, что спорить с Каспием бесполезно.

* * *

Каспий жил в самом центре, но в Мунсайде это не считалось чем-то особенным, напротив, ютиться в квартирке считалось позорным. Да и нелюди недолюбливали центр города. Это было место людей с их магазинчиками, кафешками и неуютными бетонными блоками – никакой демонической эстетики. Семья Брутто жила скромно, даже заурядно и как-то дешево. Кажется, у них были не лучшие времена.

– Может, ты не в курсе политической ситуации, но суккубы не могут похвастаться устроенной судьбой, – прокомментировал Каспий, закрывая дверь и швыряя рюкзак на диван. – Хоть мы и демоны, живется нам хуже оборотней. Никто не хочет знаться с суккубами, к нам относятся с подозрением и недоверием.

Я, конечно, подозревала это, но особо над этим не задумывалась.

– Нам сложно найти работу, если там заведует кто-то из нелюдей, будь то вампир или эльф. Единственный выход – либо пользоваться тем, что тебе дала природа, либо работать на людей. И неизвестно, что из этого хуже.

– Что ты подразумеваешь под «пользоваться тем, что дала природа»?

Каспий посмотрел на меня тягостно и одновременно разочарованно. Чувствовалось, что отвечать он не хотел.

– Проституция, Ив, – сказал он так, что мне вмиг стало не по себе. Каспий спрятался у себя в комнате, переодеваясь. – Можешь налить себе чай. Если есть что-то в холодильнике – бери.

– Суккубы же вроде не едят?

Точнее, они едят, но не пищу, а энергию, без которой быстро увядают и становятся старыми и непривлекательными.

– Я ем иногда.

По холодильнику это было заметно. Соусы, два яйца и что-то непонятное в контейнере: то ли рис, то ли какая-то крупа. Пришлось удовольствоваться чаем.

Каспий вышел из комнаты с мокрыми волосами и в новом наряде, именно в наряде. С его-то внешностью ему не надо прихорашиваться, но в этот раз он приоделся. Неужели «Геката» – такое элитное место?

– Прости, Ив, но сегодня мне придется… «поужинать» в «Гекате».

– Намек понят. – Я прокашлялась, чувствуя, что щеки горят.

– Такова физиология…

– Я поняла! Мне-то зачем туда идти?

– Считай, что это продолжение нашей экскурсии.

– Потрясающе, – только и фыркнула я.

Прозвучал звонок в дверь, Каспий открыл ее и впустил кого-то внутрь.

– Познакомься, Ив. Это Хейзер.

Я видела ее только издалека и со спины. Вблизи она оказалась настоящей красоткой. Яркое и выразительное лицо, острые скулы, пухлые губы, светло-карие глаза с зеленым отливом, которые смотрели открыто, смело и будто с издевкой.

– Уже Ив? – саркастично поинтересовалась она у Каспия, пожав мне руку. – А как же госпожа Лавстейн или королева Мунсайда?

Видимо, она тоже не фанат моей семейки. Я неловко произнесла, чтобы замять паузу:

– Мы с тобой на основах демонкратии рядом сидим. Хейзер вскинула одну бровь. Видимо, ее фирменный жест.

– Не заметила.

– Может, мне и морок не нужен? – усмехнулась я. – Видишь, какая я незаметная.

– Тут мороком не обойдешься. – Прямо с порога она стала доставать какие-то ветхие книги и поспешила их разложить на столе в кухне. В ее огромной кожаной сумке поместились даже миска и какие-то контейнеры, заполненные всем для магии вуду. – Ее и на фейсконтроле не пропустят.

– Там сегодня будет Криста, мы легко попадем внутрь.

– Ты это говорил и в прошлый раз. – Она стала яростно листать свой блокнот, исписанный мелким, убористым почерком. – Не хочу, чтобы ты снова отхватил.

– Снова?

Каспий мотнул головой: мол, не стоит спрашивать.

– Что ж, я вижу только один выход: полная смена обличья.

– Это сложно, Хейз, ты не справишься.

– Справлюсь, – упрямо заявила она, листая огромную тетрадь.

– Ладно внешность, но запах ты не подменишь.

– Я много практиковалась.

– Слушай, Хейзер, у меня нет таких денег, да и рисковать я не хочу.

– Я заплачу. – Но меня проигнорировали.

– Услуга за услугу, – добавила Хейзер, найдя нужную страницу. Каспий сделал глубокий вдох.

– Если это то, о чем ты говорила сегодня, то я против.

– Там даже твоего лица не будет, все анонимно, ты в безопасности. Просто подмочи репутацию Варрону, и все. – Хейзер неожиданно посмотрела на меня, будто только вспомнила о моем присутствии. – Да ты же не знаешь.

– Не знаю о чем?

– Хейзер – невеста Варрона.

– Что?

– Новый эксперимент Вестфилдов, – только и фыркнула она.

– Она – бокор, – пояснил Каспий.

Бокоры – маги вуду – довольно сильные. Спектр их возможностей намного шире, но опаснее и сложнее.

– А моя мать – мамбо, верховная жрица. Поэтому от Вестфилдов избавиться будет очень сложно.

– Почему я не видела тебя вместе с Варроном?

– Потому что я его ненавижу, – просто ответила она. – Думаю, тебе меня понять куда легче в этом плане.

– Почему же?

– У тебя ведь такая же ситуация.

– Не поняла.

– Ифрит, ты ведь с детства ему обещана, и тебе тоже нужно обязательно родить отпрыска. Вот только у тебя есть выбор, от кого именно.

Это меня задело, очень сильно.

– Но меня силой не выдают замуж за ублюдка.

Хейзер посмотрела на меня, словно я какая-то дурочка. В последнее время на меня так часто смотрят.

– Это тебе так кажется, что он не ублюдок. Я не хочу с тобой спорить, Лавстейн, но подумай логически: зачем многовековому демону так с тобой носиться? Все мы знаем, что ты от ифрита без ума, что он тебе пеленки менял и отца заменил. Но все ли так просто?

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. В ее словах была доля правды, колкой и неприятной.

– Он боялся, что и ты его бросишь, как твой папа, бабушка и прадед, – мягко добавила она. – Правда, я надеюсь, что у вас была любовь до гроба, но… это демоны. Тебе ли не знать.

– Ничего ты не знаешь.

– Я надеюсь, сестрица, правда надеюсь.

Мы замолчали. Она колдовала за столом, доставая ингредиент за ингредиентом, и что-то шептала, а Каспий проник в комнату сестры и стал перебирать ее вещи. Я последовала за ним.

– Хейзер не хотела тебя обидеть, – шепнул он, придирчиво оглядывая платье.

– Я понимаю, но лучше от этого не становится.

– Знаешь, – Каспий замолк, – я часто думал, почему Кави сделал с собой такое.

– Такое?

– Стер память, создал новую человеческую личность. Мне кажется, он просто хотел забыться. Настолько ему было плохо, когда тебя украли, что он не выдержал этого. Представляешь, все напоминало ему о тебе, а ты пропала. Никто даже толком не знал, жива ли ты.

– Хотела бы я так же подправить себе память, – выдавила я. Я знала, что Каспий желал поддержать меня, как-то утешить, и я правда верила в его теорию, но все так запуталось, что разбираться было бессмысленно. Кави – меньшая из моих проблем, пусть и самая близкая к сердцу. Моя задача – быть в свое совершеннолетие здесь, пожать ему руку, а потом все проблемы рассосутся сами собой. Нет, конечно, ответственности будет в разы больше, но у меня хотя бы будут поддержка, близкий человек, который знает все вдоль и поперек.

– Каспий, ей нужна мужская одежда.

– Что? – Он выглянул в коридор.

– Ты был прав: полная смена облика – это сложно. А вот сменить ее пол на вечер легче.

Ради всех богов и демонов, во что я, черт подери, ввязалась?

Каспий дал мне свою одежду. Я переоделась, а Хейзер продолжала колдовать.

Магия вуду была для меня в топе магических практик. Было в ней что-то жизнерадостное, бойкое и в то же время кровавое, жестокое. Я ожидала песнопений и танцев, но в итоге Хейзер прошептала что-то зловещее, повесила на меня вычурный амулет, от которого изрядно воняло, и все. Ни песен, ни плясок.

– За что платили, то и получили, – только и сказала она, а потом в моих глазах потемнело, и все тело, каждый мой орган охватила ужасная боль, словно меня скрутило в узел. Я не могла даже закричать, настолько это было невыносимо.

– Я могу облегчить боль, но ты сама сказала: никаких прикосновений. – А я уже сама повалилась на Каспия, ощущая исходившее от него тепло. Боль действительно притупилась. Я будто оказалась под одеялом в дождливый, холодный вечер. Так хорошо и уютно. Каспий обнял меня и прижался как можно ближе. Это не выглядело как домогательство. Сейчас это было единственным, что он мог сделать для меня. Лихорадка спадала, мышцы медленно расслаблялись, Каспий сам сделал шаг назад, позволяя мне вздохнуть полной грудью, то есть как-то по-другому.

– Ну… родиться девчонкой было твоей большой ошибкой, – усмехнулся Каспий.

– Знаешь, сколько раз мне это говорили? – я сама не узнала свой огрубевший голос. Поспешив к зеркалу на ватных ногах, я внимательно всмотрелась в новое лицо. Думаю, каждого интересовало, как он будет выглядеть в другой половой ипостаси. Если честно, мужской облик шел мне больше. Не могу сказать, что я сильно изменилась. Лицо стало шире, но осталось таким же угловатым, глаза – серьезнее, брови – гуще. Я была субтильным мальчишкой с острым кадыком и худыми ногами. Одежда Каспия, который был шире меня в плечах, была мне великовата, но смотрелась неплохо. Волосы до плеч немного портили мужественный облик. И даже форма рук изменилась! Пальцы стали толще. Минус – подростковые прыщи на подбородке, да и кожа стала более сухой.

– Вау! – Я рассмеялась.

– У нас не так много времени, – крикнула Хейзер, когда я уже намеревалась полностью осмотреть свое тело.

– Убери волосы, – посоветовал Каспий, – на одну сторону, а лучше зачеши челку назад.

– А это надолго?

– Часов на пять. Держи, – он протянул мне резинку, – завяжи хвост. Там все-таки фейсконтроль.

– Фейсконтроль, – передразнила я его.

– А лучше так. – Он взял красную шапку и бесцеремонно натянул ее мне на голову. – Все, идем.

Мне очень не хотелось отходить от зеркала, было желание получше себя рассмотреть и хорошенько запомнить. Пусть отличия были не разительными, но все равно это так круто!

Любоваться новым «я» пришлось продолжить на переднем сиденье автомобиля. Хейзер уже вела какой-то скромный девчачий «жук», где заднее сиденье было завалено банками с заспиртованными лягушками и змейками.

– Кстати, у тебя же и имя мужское, – подал голос Каспий. – Я только сейчас понял.

– Ивейн – рыцарь со львом, – фыркнула Хейзер. – Почему именно рыцарь?

– Я… не знаю. Серьезно. – После каждой своей реплики мне хотелось истерически хохотать. – А по запаху меня не узнают?

– Во-первых, я его ослабила. Во-вторых, держись ближе к инкубу, и никто обнюхивать тебя не станет.

– Если никто не захочет меня снять. – Мне показалось или он произнес это больше с гордостью, чем с грустью.

– Или меня. – Я глупо засмеялась.

Бар «Геката» находился на задворках центра, где припарковать машину было не так уж просто. Пришлось пройти еще полквартала пешком. Странно, я думала, этот район нечисть не любит. Неужели это такая маскировка?

Тут даже не было вывески. Лишь железная дверь и огромный оборотень на входе.

– Займешься им? – усмехнулась Хейзер, беря меня под руку, будто я – ее парень. – Ничего личного, просто так мы привлечем меньше внимания.

Каспий пожал плечами, подошел к оборотню, стал с ним мило болтать и даже ненароком провел рукой по плечу.

– Что он делает?

– Очаровывает.

– Мужчину-оборотня?

– «Геката» – пристанище суккубов, у него, считай, иммунитет. Но вот к инкубам он не привык. Мы уже делали так.

Верзила и правда расплылся в улыбке и не отводил взгляда от Каспия. Выглядело это не то чтобы мерзко, но как-то неприятно, особенно для меня.

– Проходим. – Каспий кивнул нам, нагнулся к вервольфу и прошептал: – Большое спасибо.

Двери перед нами распахнулись, оглушая музыкой и ароматами. Слишком много всего. Ведьмы, вампиры, демоны, даже эльфы, не говоря уже о зомби. «Геката» выглядела грандиозно, сочетая в себе фабричный лофт и какое-то вычурное барокко. Мраморная статуя Гекаты возвышалась посреди зала, грандиозно поднимая руку и хитро оглядывая гостей. На ней был венок из семи пик, из-за чего невольно возникали ассоциации со статуей Свободы. В этом читался некий подтекст, что символ Америки является богиней преисподней. Страна, не имеющая собственного фольклора, приютила здесь каждого желающего, синтезировав культуру и богов, добавив в них ГМО и разбавив кока-колой. Иронично, но немного грустно.

Я невольно уставилась на вездесущие клетки, где извивались демонессы в костюмах. Никто на них не обращал внимания, будто они были атрибутом интерьера.

Во время скитаний я часто попадала в клубы по фальшивым документам или меня кто-то провожал из знакомых. Но подобного не было нигде.

– И зачем ты привел меня сюда? – Каспий прошел к барной стойке, где человек со змеиной кожей ловко орудовал лапками и что-то мешал. Таких существ оставалось очень мало, и я думала, что их место в лесу, на болотах.

– «Геката» – это Лас-Вегас Мунсайда, – пояснил Каспий. – Во-первых, атмосфера здесь просто потрясающая.

Я фыркнула. Он сказал это с неподдельным восторгом, наблюдая, как его собратья корчатся в клетках.

– Во-вторых, здесь можно достать все что угодно и кого угодно.

– Что-то вроде черного рынка?

– И да, и нет. Я бы сказал, это бизнес-конференция, где можно заиметь полезные связи.

– Но я в облике несуществующего человека, и связей мне здесь лучше не заводить.

– Это зависит от твоей политики. Стоит ли мне говорить, что Комитет они ненавидят.

– А Лавстейнов?

Каспий хоть и слова не сказал, но его взгляд ответил на мой вопрос.

– Понятно.

Хейзер ускакала танцевать к сцене. К слову, народу было много, и это в вечер понедельника.

– Людей сюда пускают?

– Есть специальные дни для людей, но тогда лучше не приходить.

– Почему?

– Потому что бармен накачивает их чем-то, а потом они просыпаются слегка обескровленные.

– Просто чудесно.

– Ты еще прочувствуешь это место, тебе понравится.

Нет, было в этом притоне порока что-то поэтичное, извращенно-красивое и притягательное. Появлялось ощущение, что сюда приходят не только повеселиться. Здесь плели свою паутину, не прикрываясь важным званием Комитета. Такой открытый, но незаконный подход мне нравился куда больше демонической бюрократии.

В руку ткнулось что-то холодное. Коктейль, от которого шел дым. Сама жидкость напоминала собой лак с блестками и была такой же тягучей. Каспий нахмурился, увидев его у меня в руках.

– Это от кого? – строго спросил он у змея.

Из коктейля было невозможно даже трубочку вытащить.

– Это из лаундж-зоны.

Каспий нахмурился еще больше и бросил на меня недовольный взгляд.

– Это можно пить? – озадаченно спросила я.

Каспий выхватил несчастный стакан и стал крутить в руках, пытаясь найти что-то на дне.

– Присмотрись. – С этими словами он вернул его мне и двинулся в сторону танцпола, к Хейзер.

Я отошла к туалетам, где света было больше, и чуть не уронила коктейль на пол. Внутри было какое-то маленькое существо, словно заспиртованное. Возможно, это нормально для таких мест, но не для меня.

– Понравилось? – кто-то шепнул мне на ухо, и я отскочила, совсем по-девчачьи ойкнув. Это был молодой демон с зализанными назад волосами и хитрой улыбкой настоящего лиса. Тонкие губы наискосок пересекал шрам, который ему удивительно шел. Демон подмигнул мне и кивнул в сторону лестницы вниз. На языке так и крутилось его имя, но я не могла никак его вспомнить.

Каспия поблизости не было, и я догадывалась, что следовать за неизвестным в подвал мне не следовало, но утешала себя тем, что в любой момент могу крикнуть: «Я, между прочим, Лавстейн». Правда, неясно, помогло бы мне это или нет.

Спустившись по каменной лестнице вниз, мы свернули за угол и оказались в комнате с огромным аквариумом. Даже не аквариумом, а бассейном, потому что в нем плескались красивые мермаидки. О них я только читала, но знала, что ничего общего с диснеевской Русалочкой у них нет. Зато были огромные глаза без зрачков, едва заметный нос и пухлые губы. Жабры и чешуя, плавно переходящая в кожу, также имелись.

Демон плюхнулся на бархатный диван, блики от воды сверкали на его коже. Я всматривалась в него, пытаясь понять, кто передо мной. Пахло от него странно, будто свежей краской, но в то же время чем-то неестественно сладким.

Он выглядел молодо. Красивое, обаятельное лицо, вздернутый нос, пухлые губы, что-то такое юношеское и озорное.

Но улыбался он так, что кровь стыла в жилах.

– Между прочим, этот коктейль придумал твой предок, мой хороший друг.

– Какой именно предок? – Я осторожно поставила заспиртованную зверушку на столик и села подальше от нового знакомого.

– Корнелиус Лавстейн.

В семье, так сказать, не без урода, а точнее, без псевдоученого-психопата. Вся библиотека была завалена его научными трудами, да и слухи о нем ходили разные. Например, что он был знаком с Николой Теслой и даже как-то приглашал его в Мунсайд. А из фактов – что он убил своего старшего брата-близнеца за секунду до совершеннолетия.

– Но потом твоя семья не захотела водить со мной дружбу. – Демон цокнул. Все время казалось, что он слегка переигрывает со своей яркой мимикой и жестикуляцией. – И я захотел исправить положение. Тем более что ситуация у тебя незавидная.

– Как ты узнал, кто я?

Он фыркнул.

– Дорогуша, ты меня явно недооцениваешь.

– Я даже не знаю, как тебя зовут.

Губы разъехались в улыбке.

– Я дневной бог, к которому постепенно возвращается популярность. Имя мое давно забыто и коверкается на всякий манер, я ловко шастаю из сказания в сказание, из легенды в легенду, из культуры одной страны в культуру другой…

– Но оказался заточенным в Мунсайде, как и все демоны?

Кто же он? Кто-то очень сильный и могущественный.

– Я сам выбрал это место.

– Почему?

Он нагнулся ко мне и прошептал:

– Потому что здесь интересно.

Я ахнула, осознав, кто передо мной.

– Трикстер.

Он рассмеялся в голос и даже захлопал в ладоши от удовольствия.

– Мой спектр услуг довольно широк, но суть ты уловила верно. Во мне много чего намешано, но маска Трикстера ближе всего.

Плут, шутник, озорник, хитрец и лицедей – это самое лестное, что можно о нем сказать. Он опаснее самого Асмодея, ведь трикстеры не подчиняются ни здравому смыслу, ни логике. Хорошо, что на территории Мунсайда действуют магические законы, которые могут держать его в рамках демонкратии, но, чувствую, он ловко варьирует между ними.

– Ты очаровательна, Лавстейн. Крошка Лавстейн всегда бродит за ручку с Кави и смотрит на него одновременно как на бога, отца и супруга.

– Что ты хочешь?

– И вот ты возвращаешься и понимаешь, что никому не нужна, что тепличные условия, в которых ты росла, сказки, в которые верила, разрушены. Мунсайд должен был быть твоим королевством.

– Но стал тюрьмой. Я все это и без тебя прекрасно знаю.

– Зачем ты так злишься, принцесса? Я тебе не враг.

– Ты всем враг.

– И всем друг.

– Не пытайся меня запутать, я не пила этот яд.

Он пожал плечами, картинно опустив уголки губ вниз, взял коктейль и сделал глоток. Неожиданно там появились пузырьки, зверушка зашевелилась. Меня чуть не вырвало.

– Я-то не желаю тебе вреда в отличие от твоего друга-инкуба.

– Я знаю все твои трюки, – упорствовала я.

– Но это невозможно, – сквозь улыбку произнес он, – потому что я их не знаю. Лишь импровизация, как и у тебя. – Он еще раз отпил, зверушка стала двигать руками, пытаясь вырваться из тягучего плена. – Этим ты мне и нравишься. У тебя нет плана, убеждений. Ты еще ребенок, которого очень легко обдурить. И все этим пользуются: Каспий, Кольт, Вольфганг, Кави…

Я со всей дури пнула столик, не зная, как выплеснуть переполнявшую меня злость. Нужно успокоиться, трикстеры обожали зрелища.

– Я мог бы открыть тебе глаза, раскрыть все тайны и показать козырь каждого. Но это будет не так увлекательно. Для меня в мире есть одно зло…

– И это скука, – догадалась я.

– Мне даже не пришлось ничего придумывать. Все случилось само. Я не помню таких интересных зрелищ со времен самого Корнелиуса. Братоубийца, психопат, гений! Демоны его просто растерзали. Он был прекрасным игроком, но ужасным правителем. Знаешь, он как-то раз чуть не проиграл мне Мунсайд в карты.

– Очень в его духе.

– Но тебя так не проведешь. Ты, по сути, не дорожишь ни Мунсайдом, ни своей должностью. Ты до сих пор здесь только из-за своего ифрита.

Глупо лгать лжецу, тем более если он демон. Намного проще лгать самой себе.

– Ты приезжаешь в город, где прошли твои золотые детские годы, и что видишь? Жалкого наркомана, пьяницу, социопата и отброса общества. А ты с ним даже не говорила!

– А ты говорил?

Он замолк, улыбаясь и наклонив голову набок.

– Я его психиатр, – произнес он с удовольствием.

Чудесно. Демон-трикстер – психиатр с наклонностями садиста. Кто-нибудь вообще следил за Кави и думал, в чьи руки он попал?

– Могу предложить свои услуги и тебе. Конечно, бесплатно.

– Не нуждаюсь.

Он рассмеялся.

– Это ты так думаешь.

Я встала, думая вернуться наверх, боясь даже предположить, что надумал Каспий. Но услышала шелест. Трикстер раскладывал карты.

– Мое второе предложение.

– Азартные игры меня тоже не интересуют.

– Но ты не знаешь про приз.

Я обернулась. Трикстер наслаждался представлением.

– Необязательно играть сейчас. Когда тебе это будет необходимо, просто приходи сюда.

– Что за приз?

– Правда. Я отвечу на три любых твоих вопроса.

В голове тут же появились варианты. Зачем Кави стер себе память? Кто помог мне покинуть город? Могу ли я доверять Каспию? Кто оставляет надписи на стенах? Куда пропадают люди? Хотят ли меня убить и кто? В конце концов, зачем отец делился кровью с Кольтом?

– А если выиграешь ты?

Глупо говорить «если». Трикстер не умеет играть честно.

– Я беру свою цену.

– Какую?

– Ну… обычно я забираю у женщин возможность родить потомство или просто первенца, но требовать от тебя такое – самоубийство. Можешь расплатиться глазами, слухом или… – Он причмокнул. – Да, так будет лучше: памятью.

Внутри что-то дрогнуло.

– Мы договоримся, и ты создашь себе новую личность. Уедешь из города, заживешь своей жизнью с чистой совестью. И никакой Мунсайд не будет тебе докучать. – Он глядел мне прямо в глаза с неподдельным интересом, ухмылка застыла на губах.

Я услышала крики с верхнего этажа и без раздумий кинулась наверх. Об этом предложении стоит подумать позже, на чистую голову.

Охранник с кем-то сцепился прямо у входа в лаундж-зону. Суккубы продолжали танцевать, демоны – пить коктейли, только Хейзер бешено визжала, а Каспий все пытался повалить верзилу, вцепившись в его рубашку.

Я набросилась на охранника со спины, и он, растерявшись, выпустил Каспия. Я со всей дури колошматила его по голове одной рукой, а второй закрыла ему глаза, совсем забыв, что в мужском обличье сил у меня немного больше.

– Бежим! – крикнула Хейзер, и я полетела на пол. Каспий тут же поднял меня на ноги и, схватив за руку, повел вон из «Гекаты».

Никого это не удивляло. Человек у входа даже глазом не моргнул. Сердце колотилось как бешеное, я затылком чуяла, что тот тип следует за нами. Улицы были мокрыми после дождя, я поскальзывалась и едва поспевала за ними. Даже Хейзер на каблуках шла быстрее. Только подлетев к машине, мы запрыгнули внутрь и наконец перевели дух.

– Пригнись! – пискнула Хейзер, рукой надавив мне на голову. Краем глаза я увидела, как охранник вышел на дорогу, принюхиваясь. – Надо было тебе именно до оборотня докопаться, – шепнула она Каспию.

– Где ты, черт подери, была?! – разозлился он, обращаясь ко мне. – Ты вообще думала, когда пошла с незнакомцем в подвал? Тебя могли изнасиловать или убить, изнасиловать и убить, в лучшем случае – убить и изнасиловать.

– Он идет, заводи машину, – крикнула я. Хейзер вставила ключ зажигания. Я как будто вернулась в Канаду и снова сбегала от брата. Прошло всего несколько дней, а я уже полностью отвыкла от ощущения погони и панического страха. Сердце стучало где-то в горле, будто я впервые попала в такую ситуацию. – Едем ко мне. Он туда не сунется.

– Нас тогда рассекретят.

– Да не побежит же он за нами! – заорала Хейзер. – Вы в своем уме? Это не полицейский фильм, мы всего лишь поцапались с охранником.

– Криста видела, – шепнул Каспий, затем схватился за волосы и согнулся пополам. – Из-за меня у нее будут проблемы.

– Они же не знают, что ты ее…

– Знают! Знают! Черт! О чем я только думал? Ах да, я знаю! Я думал о том, куда, черт возьми, пропала моя подруга!

Я должна была чувствовать себя виноватой, но мне было так приятно снова ощутить, что кто-то обо мне волнуется. Это эгоистично, но…

– Все равно поехали ко мне. У меня куча комнат и целый погреб вина. Давайте выпьем чего-нибудь человеческого.

– У-у-у, вечеринка в особняке Лавстейнов, – взвыла Хейзер. – Всегда мечтала пробраться к вам, посмотреть, как живут короли.

Каспий выглядел убитым.

– Касп, – я обернулась, – прости меня, пожалуйста. Я правда сглупила.

Он молчал.

– Мне не следовало отходить от тебя. Это опасное место, но ты не представляешь, как помог мне, показав его.

Каспий фыркнул.

– Это хотя бы того стоило? С кем ты связалась?

Я посмотрела на дорогу. В городе было пусто. Кажется, я пробыла в «Гекате» гораздо больше времени, чем мне казалось.

– С Трикстером.

Хейзер аж воздухом подавилась.

– Мистер Трикстер. Вот это да.

– Ребята, мне как-то не по себе.

– Это нормально, ты превращаешься обратно.

– Кажется, я сейчас потеряю сознание…

В глазах потемнело.

– Хейз, съезжай на обочину, Ив плохо.

– Океюшки. – Она пожала плечами и свернула с дороги. Мы были на полпути к особняку. – Сейчас будет больнее.

Я уже ничего не слышала, Каспий вытащил меня из машины и прижал к себе. Меня трясло мелкой дрожью, я не удержалась и зарыдала.

– Скоро все закончится. Все хорошо.

Ничего хорошего. И дело не только в боли. Я запуталась и устала. Я хотела домой, к Кави, встретить его на кухне, чтобы он налил мне теплого молока, добавил две ложки меда и сверху корицы. Хотела, чтобы рассказал старые легенды, пока я не засну, чтобы называл меня «мой человечек», чтобы помог мне разобраться со всем этим дерьмом.

– Еще чуть-чуть.

Но это длилось вечность. Боль. Боль. Боль. И еще раз боль. Я будто падала в бездну. Меня лихорадило и сводило судорогами.

– Сейчас мы отвезем тебя домой, ты заснешь…

А с утра – в школу, затем меня встретит еще какой-нибудь черт и запутает еще больше. Нужно следить за Уорреном, за городом, отдать кровь Кольту, найти пропавших людей, разобраться с Комитетом. Я не хотела. Не хотела. Хотелось просто лежать в постели, зависать с друзьями, обсуждать наряды на выпускной, говорить за спиной у Селены, какая она тварь. Я хотела хоть чего-нибудь нормального.

Все резко померкло. Я увидела лес, почувствовала запах Каспия и исходящее от него тепло. Тело неожиданно пришло в норму. Я ощупала подбородок, посмотрела на руки и тонкие пальцы.

– Из парня в девушку превращаться намного сложнее, – тихо прокомментировала Хейзер. Голос у нее был надтреснутый, полный сочувствия. – Давайте завтра не пойдем на уроки. Не хочу видеть рожу Вестфилда.

Я отошла от Каспия, стараясь даже не смотреть на него. Села на переднее сиденье.

– Можем заехать в круглосуточный супермаркет, купить попкорна и смотреть кино всю ночь.

– У меня нет телевизора. – А вот и мой родной, слабенький голос.

– Ой. Ну и ладно. Значит, будем болтать всю ночь за бокальчиком вина, как старушки на пенсии.

– Чур меня буду звать Матильдой. Мне кажется, это старушечье имя, – сказал Каспий.

– Не-е-е. Это ж нимфетка из «Леона».

– Но это исключение из правил.

Мы медленно ехали к особняку.

– Грейс – старушечье имя.

– Хейзер – тоже.

– Ой, иди к черту. Тебя вообще в честь моря назвали.

Я успокоилась. Единственное, что я чувствовала, – это жуткий стыд за эмоциональную сцену и подобие радости, что все наконец-то закончилось, что рядом со мной такие… люди. Да, сегодня они были людьми.

Машина остановилась перед домом. Свет на первом этаже был включен.

– Вы только не удивляйтесь моему дворецкому.

– Дворецкому, – передразнила Хейзер. – Ой, а ковровой дорожки не будет?

– Она, наверное, в химчистке, – рассмеялся Каспий. И мы зашли домой. Не в особняк Лавстейнов, а домой.

Уоррен

Несмотря на график и рвение каждого за ним увязаться, Уоррен выкрал час, чтобы зайти в букинистическую лавку и забрать свой заказ. С ним, правда, пошел Томас. Ему он на всякий случай наврал, что идет за комиксами. Было немного подозрительно, что Томас прилип к Уоррену именно тогда, когда расследование сдвинулось с мертвой точки. Возможно, совпадение. Но в Мунсайде совпадений не бывает.

Только когда вся семья легла спать и даже пес во дворе, Уоррен достал из бумажного пакета свой заказ. Старая книга, издание еще XIX века, крошечный тираж из типографии, которая раньше принадлежала Лавстейнам, но ее выкупили Вестфилды. По легенде, остальные книги исчезли в пожаре. Но Уоррен смог достать один-единственный экземпляр на одном форуме у какого-то анонима.

Уоррену пришлось потратить все накопленные деньги. Он провел рукой по серому кожаному переплету, старому, ветхому. Чернила с обложки уже стерлись. Название было пафосным и претенциозным, под стать автору.

«Корнелиус Лавстейн. Исповедь и исследования. Предназначено только для нечисти».

Кави

Ломка уже подступала, ждала его еще до того, как он очнулся и попытался встать. Она его и разбудила, тихо и ненавязчиво. Кави встал, обошел пустую комнату с одним-единственным матрацем, проверил кухню, вышел на крыльцо. Никого. Он жил почти у обрыва. Открытая площадка, вид на океан и дорогу. Деревьев здесь было немного. В полусотне метров начинался лес, полкилометра до ближайшего магазина. Это не место для прогулок, здесь было безлюдно и тихо, как он и хотел. Тут безопасно. Никто за ним не следил.

Ему вечно чудились чьи-то глаза и голоса. Они шептали и иногда кричали. Дилер что-то знал, но молчал из уважения. Нет, он ей доверял, настолько, насколько это вообще было возможно.

Во рту был неприятный привкус. Холодильник пустовал. Предстояла прогулка вниз по склону, либо к магазину, либо к бару (чуть дальше). Там можно перехватить немного еды и алкоголя. Это, конечно, не то, что ему было нужно, но пара бутылок пива могла немного притупить ощущения. Нет, он никуда не пойдет. Там люди и витрины. Нельзя видеть свое отражение, пересекаться с самим собой. И внизу много звуков, голосов, взглядов, внимания. Слишком много. Что-то пойдет не так, он сорвется, что-нибудь разрушит или еще чего хуже.

Всегда можно заказать еду, но кем окажется доставщик? Человеком. Он окажется человеком, простым доставщиком пиццы. Да и номера он не знал. У него в телефонной книге был лишь его дилер и психиатр.

Ветер был зябким, внизу бились волны. Он часто подходил к самому краю и смаковал нерешительность. Один шаг. Камни. Булыжники. Холодное забвение океана. Это утренняя процедура – подходить к обрыву, как чистка зубов и доза таблеток.

– Простите!

Почему-то он не испугался, а удивился. Она стояла далеко от него. Худощавая девчонка, нескладный подросток в потертых джинсах и толстовке. Самая обыкновенная и заурядная. Она улыбалась растерянно и глупо, словно увидела рок-звезду или известного актера.

Он замер. Девчонка направилась в его сторону, шаги у нее были осторожные и аккуратные, руки в задних карманах. Ему казалось, что она волновалась, но не за себя, а за него. Кави неосознанно вытянул шею, вглядываясь в нее, и чувствовал, что какая-то старая мысль шевелится в голове.

– У вас нет телефона? – спросила она робко, улыбаясь.

Да, он ее вспомнил: накричал на нее в кафе, а у нее было лицо, будто она сейчас заплачет. Тогда она еще сказала, что обозналась.

– Я, э-э-э, я заблудилась. – Она вытащила руки из карманов, потерла плечи. – Хочу заказать такси. Ваш дом ближе всего.

Он сглотнул. Опомнился, что слишком долго на нее смотрит, потупил взгляд и молча ушел внутрь.

– Эй! – Девчонка растерялась, оставшись одна. Она хотела подняться на крыльцо, но так этого и не сделала.

Он закрыл дверь изнутри, стараясь сделать это как можно громче.

– Извините! – Голос у нее дрогнул. – Я… мне просто нужна помощь. Я не знаю, где нахожусь.

Она врала. Вот только зачем?

– Можете хотя бы сказать, как спуститься к городу? Просто ткнуть пальцем?

Она не злилась.

– Я… – прерывистый вдох. Неужели плачет? – я просто… не знаю. Никто не запрещал мне приходить, но, наверное, запретят. Почему ты сделал с собой такое?

Он зажал голову между ладоней.

– Ты же есть где-то там. Как в фильмах. Где-то внутри. Черт.

Она пнула какой-то камешек, затем обессиленно взвыла.

– Зря. Зря я вообще сюда… – Она собиралась что-то сказать, но отвлеклась на звук. По ухабистой дороге подъехала машина и остановилась.

– Он не знает номера такси, – сказала Дин, открывая ей дверь. – Только мой номер. Он прислал мне СМС.

И девчонка ушла. Медленно, на негнущихся ногах.

Каспий

Когда Каспий покинул дом, они даже не попрощались. Девушка, к которой он часто приходил, уже перестала испытывать иллюзии по поводу их отношений и боялась его отпугнуть излишней сентиментальностью. Пришлось мириться с правилами: не прощаться, дать ему возможность уходить самому, когда ему заблагорассудится, и не смотреть вслед. Просто сидеть на кровати, опустив голову.

Каспий закрыл дверь, чувствуя сытость и легкий укол совести. Она похудела еще сильнее, ребра выпирали острыми углами.

Хейзер ждала его за порогом, глядя осуждающе, словно хотела заставить его чувствовать себя виноватым. В такие моменты она напоминала ему няньку.

– Что? – развел он руками, садясь в машину.

– Я тебе не личный водитель. И уже давно не няня.

– Ты мой хороший друг, – очаровательно улыбнулся он. После «ужина» у него всегда было особенно развязное и веселое настроение.

– Да, такой друг, что сделала оберег от твоих демонических чар. – Она ткнула пальцем на широкий браслет и повернула ключ зажигания.

– Ты же со мной с самого детства. – Только машина тронулась, он открыл окно, чтобы ветер трепал волосы. – Должна была уже привыкнуть.

– Она же не привыкла, – мрачно напомнила Хейзер. Каспий даже не взглянул на нее. Девушка тяжело вздохнула, решив перевести тему. – Хорошо посидели у Лавстейн.

– Да. Она клевая, – ответил он как-то отстраненно.

– Даже жалко ее.

– Достойная цена. – Он пожал плечами и повернулся к ней, глядя с мальчишеским озорством. – А ты бы что сделала, если б у тебя был весь Мунсайд?

– Сожгла бы к черту, – фыркнула Хейзер. Каспий усмехнулся.

– Так и не сказала маме, что собираешься уехать после выпускного?

– Чтобы она заперла меня в подвале под каким-нибудь заклятьем?

Каспий откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он так не хотел возвращаться домой.

– Как думаешь, после брачной ночи Вестфилд будет вывешивать простыню на балкон?

– Думаю, он сделает пост в Инстаграме.

Чем ближе они подъезжали к высотке, тем хуже становилось настроение Каспия. Ему оставалось надеяться, что Кристы не будет дома хоть какое-то время и он сможет побыть один. Хорошо бы вообще не возвращаться, но она его и так найдет.

Когда он закрыл дверь машины, у Хейзер случайно вырвалось:

– А малышом ты был таким милым.

Каспий криво усмехнулся, помахал на прощание рукой и смотрел, как удаляется желтый «жук».

* * *

Когда Каспий только перешагнул порог квартиры, он понял, что Криста его ждала, долго и неподвижно, явно подготовившись к его приходу. Каспий не хотел ее слушать, но сбежать уже не мог. Добро пожаловать в капкан.

– Ты не наигрался? – спросила она совершенно невинно, но с подвохом.

– Я знаю, что мне надо делать.

– Но не делаешь.

– Не время.

– Ты всего лишь ошибка природы, Каспий, – миролюбиво напомнила она. – Ошибка.

Хотелось спрятаться, забыться, закрыться в своей комнате или, напротив, выбежать на улицу, но он не мог пошевелиться. Он не знал, что последует за этими фразами и чем это закончится.

– Хватит растрачивать себя впустую, вытворять все эти человеческие махинации.

– Она мне не доверяет.

– Я знаю, сколько раз ты ее касался.

– И это ничего не дало.

Она поставила чашку на стол излишне громко.

– Ты не уважаешь предсмертные желания?

Каспий сглотнул, но горло будто сковали.

– Уважаю.

– Что ты тянешь?

– Еще не время.

Она закатила глаза.

– Это не тебе решать.

Криста была чересчур спокойной, видимо, сытой.

– У тебя не было проблем в «Гекате»? – Он хотел отвлечь ее.

В ответ в него полетела чашка, оставив след кипятка на ковре. Он увернулся, но капли попали на лицо и неприятно обожгли.

– Не было. Но у тебя будут. – Она улыбнулась, взяла сумку и вышла из квартиры. Щека горела, словно его ударили.

Ивейн

Он все-таки хороший. Само естество, от этого не избавиться. Что-то было. Я не знаю, зачем он закрылся в доме, слышал ли он то, что я говорила. На что я надеялась? Что он меня вспомнит? Или сразу проникнется ко мне какой-то симпатией? Кави был разбит, изувечен, от него осталась жалкая тень, он полностью себя перекроил, словно монстр Франкенштейна. Только зачем?

– Он тебя и не вспомнит, – произнесла Дин. – Не надейся.

Она не хотела меня как-то задеть, просто сказала то, что и так было очевидно.

– Просто дождись совершеннолетия. Сама знаю, какая эта фраза заезженная и как она тебя задолбала…

– Ты его дилер? – Я находилась в какой-то прострации, периодически выныривая в реальность. Даже не понимала, что чувствовала: что-то неясное, но тяжелое.

– Э-э-э, ну да.

– И ты за ним следишь?

– Я слежу, чтобы он не сторчался.

– Как-то не особо ты справляешься.

– Эй! Все могло быть хуже. Поверь, без допинга он совсем свихнулся бы. А так сидит в своем панцире, и ничего.

«Ничего». Можно поспорить.

– Откуда у него деньги на наркотики?

– Пособие по безработице.

– Где он работал до этого?

– Тебе никто не рассказывал?

– А кто мне рассказал бы? Асмодей, Вольфганг?

При упоминании брата Дин на меня взглянула с каким-то то ли испугом, то ли недоумением.

– Когда Кави сделал это, за ним приглядывал Асмодей. Личность Кави была стабильной, хоть и абсолютно заурядной. Асмодей пристроил его в городской библиотеке архиватором, но потом Кави сам ушел и устроился в какую-то человеческую фирму. Асмодея это задело, и он перестал за ним следить.

– Какая-то глупость.

– Дальше хуже. Общение с людьми не пошло Кави на пользу, и в какой-то день у него просто снесло башку. Видимо, проснулась демоническая часть. Он швырял компьютеры, переворачивал мебель, ударил начальника. Жесть просто.

Я не могла понять, что так могло разозлить человеческую личность Кави.

– Это стало катализатором для отторжения новой личности. Она стала просто ломаться. Провалы в памяти, психические проблемы. Асмодей взял все расходы на себя…

– И нанял Трикстера?

– Нет, Трикстер нашел его сам.

– И никто не подумал, что не стоит отдавать Кави в его лапы?

– Поверь, тогда у нас были проблемы поважнее.

Мы уже проехали по набережной, где стоял парк аттракционов. Краска сошла, появилась ржавчина, а вместо музыки – железный скрежет. Да и вся наша поездка напомнила мне, во что превратился Мунсайд. У нас не было ни притока туристов, ни государственного обеспечения, ни внешних торговых отношений. Мунсайд держался на магии, а когда та стала истощаться, пришлось прибегнуть к другой силе – финансам. И здесь мы оказались слабы. Мунсайд под железным занавесом, и он нужен для выживания нечисти, но губителен для людей.

– Сегодня день икс. – Дин постукивала пальцами по рулю. – Сегодня мы узнаем, смогут ли оборотни вернуться в лес.

Я совсем забыла, что сегодня полнолуние. Вестфилд устраивал вечеринку, позвал туда половину школы, и нас заодно. Точнее, приглашения нам выбил Томас: мол, для участников миссии «Спасите Уоррена», которая пока что проходила успешно. Уоррена я в особняк не пустила, встретились у Зу, он пытался помочь мне с физикой и даже не был особенно болтлив. Сбежал довольно быстро, было видно, что его волновало что-то другое. Я успела написать сообщение в чат, и по дороге его перехватил Томас.

– Тиам хочет, чтобы ты наблюдала за лесом вместе с ним.

– Да ну? С эльфийского древа?

– Ага. Я сама не поверила. Переспросила пару раз, но он сказал, что уверен.

– Вау, – только и ответила я. Эльф, который пустил человека на свою территорию? Это просто невероятно. Лавстейнов не было на эльфийском древе со времен Корнелиуса. А это почти сотня лет.

– Так, значит, у Вестфилдов сегодня вечеринка? – задумалась Дин. – Странно, что он не попросил меня связаться с ним.

– Там будут люди.

– Люди? – Дин фыркнула. – Вестфилды и люди. Ну ничего себе.

– Э-э-э… это долгая история.

Точнее, не история, а перипетии запутанных отношений, которыми обычно кишит школа. Он любит ее, а она – другого, и бла-бла-бла. Конечно, я не видела томных взглядов Варрона в сторону Селены, но какого черта Вестфилду быть таким добрым? Плюс не стоит забывать про Хейзер. М-да, если бы в моей жизни не было других проблем, это могло бы даже показаться интересным.

Дин подвезла меня к дому, присвистнув:

– О-о-о, шериф Кольт здесь.

Я напрочь забыла о нашем уговоре и как-то инстинктивно сжалась, предполагая, что сейчас на меня накричат или еще что-то. Но Кольт дружелюбно и широко улыбался. Кажется, искренне.

Дин выскочила из машины и поприветствовала его как старого друга. Затем они принялись болтать о чем-то и громко смеяться.

– Лавстейн, прошло уже больше недели, но ты не звонишь, не пишешь. А у меня, между прочим, кое-что есть, – Кольт потряс тоненькой бумажной папкой. – Ты должна мне за прошлую неделю.

Дин не выглядела удивленной, будто уже знала.

– Не слишком много? Я могу и сознание потерять. Спасибо, Дин, что подвезла. Пока.

Настроение пропало окончательно. Уколов я не боялась, но вот чужие зубы пострашнее прививок.

Словно верный пес, навстречу выбежал Голем. Вчера я отрезала от какой-то старой мягкой игрушки глаза и приклеила их вместо пуговиц. Даже не знаю, что выглядит хуже. Бусины болтались из стороны в сторону при каждом шаге.

С улицы было слышно, как отъезжает Дин. Вольфганга, как обычно, не было дома. Может быть, он прятался где-нибудь в комнатах, как случалось раньше.

– Сначала кровь, потом папка, – только и сказал Кольт, проходя в гостиную.

За плечом у него болтался спортивный рюкзак, и я боялась представить, что в нем.

– Ты помнишь, как мы договаривались? Никаких сосудов. Чтоб ни одной капли мимо.

– Конечно, конечно, – отмахнулся он. Пройдя в гостиную, он остановился и кинул свои вещи на диван. – Присаживайся, расслабься и постарайся получить удовольствие.

Разве такое не говорят при изнасиловании?

Я закатала рукав, откинулась на спинку кресла, но расслабиться не получилось.

– Я не люблю кровь с адреналином, – только хмыкнул Кольт. – Это не больно, поверь мне.

Он положил пальцы на пульс. Они и правда были ледяными.

– Успокойтесь, Лавстейн, не портите мне трапезу, а то мне придется вас загипнотизировать, – усмехнулся Кольт.

Я сделала глубокий вдох и покачала головой, разминая мышцы шеи. Расслабиться. Расслабиться. Как это сделать, если сейчас из тебя будут выкачивать кровь?

Кольт осторожно поднял мою руку к губам. Жест довольно интимный, оттого и неловкий. Острые клыки вонзились в запястье. Я вскрикнула скорее от вида, чем от ощущения. Это было не больно, может, немного неприятно и мерзко, но я ожидала худшего.

Навалилась легкая истома, хотелось закрыть глаза и заснуть. В голове тут же возникла мысль, что Кольт может запросто меня убить. Я аж вздрогнула. Кольт скривился, будто косточка попалась в мясе. Но я быстро успокоилась. Он пил медленно, смакуя.

Помню, в детстве я уронила фарфоровое блюдце. Мне было лет пять. И это был мой первый порез. Воспоминания такого рода живут необычайно долго, особенно если остается шрам, пусть даже крошечный и незаметный.

В детстве разбитое блюдце – целая трагедия. Я помню, как считала себя виноватой, чуть ли не убийцей несчастной тарелки, шмыгала носом и все пыталась собрать ее обратно. Делала это с детским остервенением и отчаянием, ничего важнее в моей жизни не было, и сильно удивилась, когда на белых осколках появились красные разводы.

Кави с улыбкой подошел ко мне и спросил, что я делаю. А затем побелел, едва не упал на колени и схватил меня за руки.

– Я случайно, случайно, случайно!

Кави никогда меня не ругал. Меня ругали отец и брат, но тогда я почему-то испугалась. Он схватил меня за руки, как сейчас помню, и с минуту рассматривал порезы. Да, кожу что-то кололо, но я тогда и не заметила.

– Amira, – пролепетал он на родном языке, пытаясь найти кухонное полотенце. Один из осколков вонзился в запястье, крови было много, но я тогда не особенно понимала, что происходит. – Что же делать? – только прошептал он, завязывая полотенце тугим узлом. – Я же… на минуту отошел. Только на минуту.

– Я ее соберу, – плакала я.

– Тебе меня придется собирать по кусочкам, – ласково ответил Кави, когда заметил, что кровь течет медленнее. Кончики его пальцев засветились красным, он приложил их к открытой ране. Лечебная магия не его конек, Кави сам это говорил, но в тот раз он справился. Только сокрушался, что остался шрам.

А потом я вспомнила, как разбила коленки и рыдала в голос, чтобы снова получить от него больше тепла и утешения. Второй раз он не так испугался, но тоже побледнел. Когда Кави бледнеет, у него кожа становится как будто прозрачная.

– Ну, не плачь, принцесса, быстро прискачем домой. – Он закинул меня на спину, и я повисла на нем как рюкзак. – Промоем рану, и ничего не будет. Чуть-чуть поболит, совсем капельку. Не стоило тебе от меня убегать.

Еще как не стоило.

– Вот и все! – сказал Кольт нарочито громко, и стало понятно, что для доноров такое плутание в воспоминаниях – совершенно обычное дело.

– Сколько? – Я прокашлялась.

– Триста. В следующий раз столько же, и мы в расчете.

Я протянула руку.

– Тут данные по крови, характер почерка и возможные места, где покупали краску. Первые надписи были сделаны ею. Возможно, есть подражатели. Краска строительная. Животных разделывали пилой. Уже обошли все строительные магазины, никто не покупал ее в последнее время.

Я нахмурилась.

– Не густо.

Кольт выглядел счастливым.

– Но хоть что-то. Ждем их дальнейших действий.

– Их? Думаешь, что их?

Он пожал плечами.

– Расследование покажет.

Сказать ли, что я ему не доверяю? Возможно, он действительно что-то найдет, по крайней мере, это лучше, чем заниматься самой.

– И, пожалуйста, не ешь жирную пищу перед нашей следующей встречей.

Я фыркнула.

– И старайся не пугаться, а также не употреблять алкоголь хотя бы за сутки. Это мои единственные требования.

– Мои требования – отчет о преступности за этот год.

– Разве Асмодей тебе его не дал?

– Твой личный отчет о всех делах. И дело Кави. Есть ли у него штрафы или нарушения.

– Хорошо, – только и ответил Оуэн. Он встал, слегка покачиваясь, взял свою сумку и отсалютовал мне на прощание. – Съешь что-нибудь сладкое.

Да, чувствовала я себя не очень.

Не знаю, сколько я так пролежала, пялясь в потолок, даже Голем заволновался. Принес дико сладкий чай и какие-то пирожные, постоял над душой, даже толкнул своей глиняной лапой в плечо.

– Все хорошо, – с закрытыми глазами сказала я, ощущая легкое, но какое-то сладостное головокружение. – Со мной все в порядке.

– Теперь мы кормим вампиров? – я даже не услышала, как Вольфганг вернулся. Он нагло сел напротив, положив ноги на стол.

– Где ты пропадал?

– Дела.

– Ничего мне не скажешь?

– Нет, не скажу.

– Да, в нашей семье никогда не было проблем с доверием.

Он криво усмехнулся.

– Слышал о вечеринке у Вестфилда. Ты идешь?

– Ненадолго. Тиам позвал в гости.

Вольфганг присвистнул.

– Будете заплетать друг другу косички и стрелять из лука?

– Конечно. Это же моя работа.

Нам не о чем было разговаривать. Его не интересовали мои дела, меня – его. Вольфганг привык жить обособленно, и я была для него чем-то вроде Голема, очередной зверушкой.

– Ты пустишь меня в мою старую спальню?

– Я же сказал, что сделал из нее спортзал.

– А мои вещи?

– Распроданы.

– Врешь.

– Нет, я серьезно. Знаешь, сколько больных фетишистов в этом городе, обожающих детские игрушки.

Какой же он вредный.

– А ключи от комнаты мне дашь?

– Не-а, дом оформлен на меня.

– Но он не твой.

Это было все равно что спичку поднести к канистре с бензином. Вольфганг всегда злился тихо, но опасно. Его руки сжались в кулаки, взгляд изменился. Он смотрел на меня с ожиданием.

– Ой, прости, – протянула я, пытаясь поскорее сбежать. Когда я повернулась к нему спиной, в мою голову прилетела подушка. Я с недоумением посмотрела на брата, который даже позы не сменил.

– Голем!

– Я обещал когда-то, что никогда тебя не трону, но про этого парня, – он ткнул пальцем и оскалился, – никто ничего не говорил.

– Отец нами гордился бы, – только и добавила я.

– Еще как.

* * *

– Томас, утихомирь свою сестру, она мне все мозги проела, – вместо приветствия крикнул Уоррен, подходя к автомобилю. Тут он заметил меня на переднем сиденье и сильно растерялся. – Ивейн?

Близнецы Хиллс любезно предложили довезти меня до особняка. Ехали мы в полной тишине.

– А со мной ты не хочешь поздороваться? – беззлобно спросила Селена, выходя из машины и накидываясь на Уоррена. Мы с Томасом обменялись сочувствующими взглядами. Кажется, в этот раз мы будем в одной команде.

– Твой друг-инкуб собирается прийти? – шепнул Томас.

– Он придет вместе с невестой Варрона.

– О, она же бокор.

– Ну да.

Томас рассмеялся.

– Как-то глупо все это. Не думал, что докачусь до такого. Все это время в Мунсайде было так спокойно и тихо.

– Ну извините, – только и прыснула я.

– Нет, наоборот, это хорошо. Хоть что-то происходит. А то казалось, что место просто загибается.

Селена и Уоррен, наобнимавшись, плюхнулись на заднее сиденье, и мы двинулись в сторону коттеджа Вестфилдов.

– Вечеринка тематическая? – спросил Уоррен.

– Необъятное эго Варрона, – усмехнулась Селена, но по-доброму. – Все будет шикарно.

Селена всеми силами старалась выглядеть роскошно. Несмотря на свою неприязнь, я откровенно завидовала ее длинным ногам, густым рыжим волосам, тому, как на ней сидят платья. А я вот после «Гекаты» не могла расстаться с шапкой Каспия. Оказалось, это удобно: можно долго не мыть голову.

– Смотри, какая луна, – крикнул Уоррен.

– Такая же, как и каждый месяц, – ответил Томас.

– Да она же просто гигантская!

Уоррен забавный, просто олицетворение всего человеческого. Любопытный, беззаботный, наивный. Надеюсь, мы справились с нашей миссией и с ним все будет в порядке.

Коттедж Вестфилдов был ультрасовременный, со стильной каменной отделкой, огромными окнами и бассейном на заднем дворе. Может, излишне вычурный и совершенно не подходящий нашему затхлому городку, но разгуляться было где.

Только мы припарковали машину, как нас встретил Варрон. Ну как нас… Селену. Кажется, они и правда были хорошими друзьями.

– Вестфилд, – кивнула я, давая понять, что на данный вечер у нас перемирие.

– Лавстейн, – и он согласился.

Народу была куча. Большинство я даже не знала. Музыка играла так громко, что уши закладывало.

– Это летний коттедж, мы тут не живем, – вскользь сказал Варрон, размахивая стаканчиком с выпивкой. – Давайте я покажу, где положу спать.

Краем глаза я увидела скопление девчонок. Несложно было догадаться, кто находился в центре. Заметив меня, Каспий улыбнулся, распихал всех остальных и подошел ко мне.

– В порядке, Лавстейн?

– В полном.

Хейзер завизжала, накинулась на нас и сразу вручила нам стаканы с какими-то коктейлями.

– Хоть я и ненавижу этого ублюдка, но вечеринки он устраивает классные. За избирательность! – продекламировала она.

Я отпила совсем чуть-чуть. Даже от запаха мне становилось не по себе. Сразу вспомнился отец. Детская травма как-никак. Хейзер бросила нам еще пару слов и тут же убежала куда-то дальше.

– Ты на всю ночь?

– Нет, нужно проследить за лесом.

– О! Это не круто. Я-то думал, ты до утра.

– Конечно, можно вернуться… – Я чувствовала какую-то непонятную неловкость со стороны Каспия. – Надеюсь, оборотни справятся.

– Если Дин будет альфой, то конечно. Это же стая. А сейчас просто забудь об этом. Плевать на эльфов. Ты сегодня рок-звезда!

– Звучит как тост. – Я через силу сделала еще один глоток.

Выбравшись из интерната, я скиталась от вечеринки к вечеринке. Там можно завести знакомства и спокойно остаться на ночь, найти еду. Тусовки стали такой банальностью. Я думала, что уже никогда к ним не вернусь. Но когда ты в окружении друзей, а не малознакомых людей, все преображается.

Сбегать отсюда не хотелось. Хотелось раствориться в толпе и не бояться ничего.

В хитросплетении комнат я и не заметила, как оказалась одна. Вроде секунду назад тут была Хейзер и…

Какая-то музыка. Это Боуи? Я пошла на звук. Там точно должны быть люди.

Варрон Вестфилд так увлеченно рассматривал свой стакан, что даже не заметил меня. Я хотела уже пойти дальше, но он начал тихо подпевать особо грустной песне Дэвида Боуи. Все это казалось… странным, может, излишне пафосным, учитывая, что рядом с ним стоял черный блестящий рояль и все это походило на сцену из дешевого романтического фильма…

– Подглядываешь? – неожиданно спросил он, даже не глядя. Я от страха подпрыгнула на месте.

– Извини, я… пойду. Не буду мешать тебе… э-э-э… грустить.

Варрон в ответ хмыкнул и махнул мне рукой, приглашая войти.

– Ты за мной следила? – беззлобно спросил он, вставая с места.

Варрон протянул стакан, предварительно проведя над ним рукой.

– Ты его заколдовал? – Я не спешила принять.

– Чтобы не мучиться от похмелья. Авторская магия.

– Ладно.

Скотч. Ненавижу скотч. Отец постоянно его пил.

Варрон покачался на носках и снова сел в кресло. Кажется, он не чувствовал себя неловко, хотя избегал смотреть на меня.

– И как там, не в Мунсайде?

Я ожидала от него любой колкости и оскорбления или что он из ниоткуда достанет сотню лягушек и закидает меня ими. Но нет.

– М-м-м… банально?

Он хмыкнул и наконец посмотрел на меня с легким прищуром.

– Нет, классно, конечно. – Я села на краешек дивана, держа стакан в руках. – Люди другие, более свободные. Борются за личное пространство, но не могут прожить без Инстаграма, бегут за магией в кинотеатр или к дилеру, выбирают себе каждую неделю новое психическое заболевание…

Он задумчиво кивнул, будто удовлетворенный ответом. Боуи продолжал звучать на виниловом проигрывателе. Что это вообще за комната? Рояль, шкаф, заполненный винилом. Музыкальная?

– Хочешь сбежать? – я спросила не из интереса, а от желания заполнить паузу.

Варрон пожал плечами.

– Зачем об этом думать, если я не могу?

– Семья и прочие ценности?

Он отпил скотч.

– И вы реально с Хейзер… поженитесь?

Он скривился.

– Поженитесь… Все это больше напоминает разведение собак.

– Ты, конечно, извини, но…

– Не тебе меня судить, Лавстейн, – вспылил Варрон. – Вы тоже боролись за чистоту крови. Сколько поколений спало со своими кузенами?

Я могла бы оскорбиться, если бы это не было правдой. Я спокойно относилась к этому факту и просто радовалась, что те времена прошли. Напротив, последние Лавстейны стремились «разбавить» кровь. До совершеннолетия отправлялись путешествовать, искали пару на других континентах, как мой отец.

– Слушай, Вестфилд, – я устало потерла переносицу, – в Мунсайде сейчас происходит много дерьма, как и всегда, впрочем, но сейчас как-то особенно много. Я понимаю, что травить Лавстейнов – ваше призвание и почетная миссия…

– Мне тоже это надоело, – резко сказал он, со звоном ставя бокал на стол. Я удивленно уставилась на него, думая, что сейчас он что-то выкинет. – Как и другие семейные традиции. Сделай лицо попроще, Лавстейн.

– Ты сейчас не шутишь?

Он рассмеялся.

– Я, как и все, гадал, какой ты будешь. Думал, расфуфыренной принцесской с манией величия, но… – он насмешливо оглядел меня, – ты ничего. Как человек, конечно. Как правитель… – Он развел руками.

Я должна была воспринимать это как комплимент?

– Значит… никакой вестфилдско-лавстейновой войны?

Варрон усмехнулся, взял свой граненый стакан и протянул мне. Я, еще не уверенная в его искренности, протянула собственный.

– Правь спокойно, Лавстейн.

– Спасибо, Варрон, – ответила я совсем тихо. Не верилось, что это произошло! Теперь я могла спокойно ходить по школе?

– Запомни про эту услугу после того, как тебе исполнится восемнадцать.

Конечно же! Вечно забывала, что для Вестфилдов не быть подонками – уже услуга. Но все равно моей радости это не отменяло, даже напротив.

– Давай вернемся к вечеринке.

Я последовала за Вестфилдом, он ловко плутал по коридорам, и вот мы вновь оказались в разгаре шумихи, такой заразительной, будто она била по мозгам похлеще скотча. Вестфилд моментально переменился, стоило ему выйти на публику. Та же самоуверенная улыбка, тупые фразочки. Здесь он чувствовал себя королем.

Хейзер тут же налетела на меня.

– Иве-е-ейн! Новая королева Мунсайда! – Она совсем не смущалась, что здесь были люди. Я заразилась ее весельем.

– То-о-омас, – орала я, повиснув на нем, – я сделаю тебя личным оракулом. Точно! Возьмем тебя в Комитет, и ты заткнешь всех этих тварей.

– Комитет? – переспросил Томас, улыбаясь. – Не думаю, что там еще нужна «гадалка».

– Черт! Точно! Комитет! Что же делать?.. Решено! Я не пойду. Пусть разбираются сами. Пошли они. Я – королева Мунсайда. Подождите месяца три, и я такую вечеринку закачу!

– Эй, ты в порядке? – Каспий ловко перекинул мою руку себе через плечо.

– А где Уоррен? Где этот человечек?

– Наверное, с Селеной, – хмыкнул Томас, но Селена уже спустилась по лестнице и выглядела совсем не весело. Мы с Каспием остановились, уставившись на нее с беспокойством.

– Вы не видели Уоррена? – спросила она дрожащим голосом.

Кажется, мы провалили миссию.

Уоррен

Уоррен знал о заповеднике все, что можно было узнать: о лесничих, об охране, о пропусках, которые невозможно добыть. Он много раз туда пытался пролезть и отметил одну особенность: в полнолуние охраны было намного меньше.

«Исповедь и исследования» Корнелиуса Лавстейна местами была чересчур сложной и витиеватой, как предсказания Нострадамуса, но кое-что Уоррен все-таки почерпнул. Лавстейн писал это в домике в лесу и посвятил ему очень много слов для вступительной речи, буквально обводя это все красным жирным маркером.

Скрыться в толпе людей – нет ничего легче. Стоило только дождаться, когда Селена заболтается с подружками, а Томас наконец найдет с кем поговорить. Варрон хоть поначалу преследовал Уоррена, но, кажется, ему это быстро надоело. Ивейн тоже сдала позиции, отвлекшись на Каспия. В какой-то момент он оказался вне поля их зрения и вылез через окно в ванной. Возможно, никто не заметит его отсутствия.

Пришлось взять машину Томаса. На такси времени не было, да и никто в трезвом уме не повез бы его туда, а на велосипеде слишком далеко. Машину он бросил на достаточном расстоянии, затем дошел до склона. Там можно было легко перебраться через забор, минуя шлагбаумы и дозорные места, затем сотня метров вперед – и территория заповедника. Все складывалось идеально.

Он соврал бы, сказав, что не боялся. Правда, сам не знал чего: лунной ночи в лесу или того, что ничего не найдет. Он слишком рисковал.

В сумке для ноутбука лежали телефон, фонарь, нож, книга Лавстейна и пистолет, позаимствованный из магазина отца. Вокруг было много диких животных, и лучше иметь защиту, если на него нападут. Пусть и придется платить штраф за проникновение на закрытую территорию. Единственное, что Уоррен не продумал, – это как он объяснит родителям, что оказался в диком лесу с пистолетом.

Он строго двигался на север, держась деревьев и не включая фонарь. Глаза быстро привыкли к темноте, а вот звуки… их было слишком много. Иногда ему чудилось рычание в паре метров, но вокруг было пусто. Луна отлично освещала дорогу.

Пройдя достаточное количество шагов, он включил фонарь. Теперь ему нужно было найти пень диаметром метра два, а там и до домика недалеко. Карты не было, лишь художественные описания самого Корнелиуса, в которых скрывалась пошаговая инструкция, как добраться до хижины. Что там могло быть? Уоррен не знал. Корнелиус писал странно: философские эссе о сути демона и человека прерывались лирическими отступлениями, описывающими его разговоры с Юнгом, или рассуждениями о новой машине Теслы. То ли чокнутый, то ли гений.

«Принцип мышления магического народа по сути своей консервативен, но адаптивен к человеческому, хотя и имеет радикальные отличия. Наше сознание не только наивно устроено, но и полно патологий. Поэтому мы выведены им как скот, не более», – писал он.

Уоррен услышал стук копыт, полез в сумку, нащупал пистолет, но так и не достал его. Он продолжал медленно двигаться в поисках нового знака – скворечника, которому Корнелиус посвятил отдельный абзац, проводя аналогию с его родным домом и долго припоминая семейные обеды.

Стук копыт был очень громким, будто лошадиное стадо двигалось в его сторону. Уоррен прижался к дереву спиной и подумал, что если животные услышат выстрел, то обойдут его стороной.

Что-то зарычало.

Ивейн

– Не паникуйте! – Перекрикивать музыку было сложно. Селена едва не плакала у Варрона на плече, Томас грыз ногти, и только мы с Хейзер пытались что-нибудь придумать на фоне танцующих подростков. – Возможно, он где-то в доме.

Но Каспий так и не смог его найти. Шепнул на ухо, что машина Томаса пропала. Говорить это хозяину было опасно для здоровья.

– Селена, продолжай ему названивать, а я позвоню в полицию. – Варрон уже схватился за телефон.

– В какую полицию?

– В нашу полицию, оборотни быстро его найдут.

И я сама ударила себя по лицу. Черт, оборотни.

– Сегодня полнолуние, – отстраненно ответил Томас.

– Ну, значит, вампиры! Какая разница?! – Варрон стал набирать номер полицейского участка.

– Кто-нибудь может сделать заклинание поиска? – Хейзер уже рылась в своей тетрадке и бросила взгляд на Варрона. Хиллс была в шоке.

– Не моя специализация.

– А что твоя специализация?

Черт, черт, черт. Почему именно сегодня?

– Что было в том видении Томаса, которое мы пытались предотвратить? – спросил Каспий.

– Какой-то подвал, – вспоминал он. – Там было много банок.

– Класс! Неужели никто из вас не может использовать какое-нибудь заклинание? У нас тут бокор, колдун и ведьма!

– Без личной вещи ничего не получится, – ответила Хейзер.

– Я уже искал, он все взял с собой, – добавил Варрон, сбрасывая номер. – Полиция не берет трубку. Что за фигня?

– Значит, он намеренно ушел. Уже неплохо: его не похитили.

– Вот только куда?

Я посмотрела на Томаса. Есть вообще толк от его видений?

– Подвал, банки, – перечисляла я. – Он ничего не говорил? Может, он куда-то хотел попасть?

Селена сглотнула.

– Либо в твой дом, либо в заповедник…

Я знала ответ, но боялась его озвучить.

– Едем в заповедник! – Каспий решил за меня, хватая куртку. Варрон и Хейзер тоже двинулись к выходу, только я замерла на месте.

– Вам нельзя туда.

– Что? – Каспий остановился. – Мы представители магического мира, нас пустят, тем более с тобой. Если не пустят, то я разберусь.

– Вестфилд, – совсем тихо спросила я, – а куда сегодня уехали твои родители?

Варрон удивился и встряхнул головой.

– Комитет вызвал их на службу.

Одно дурацкое решение и столько последствий. Как им объяснить, что это моя вина? Черт, черт, черт. Почему именно сегодня?

– Вам сегодня нельзя в лес.

– Да почему?! – взбесилась Хейзер.

– Там оборотни.

– Оборотни обращаются в закрытом зоопарке каждое полнолуние.

– Новый приказ Комитета. Они завели небольшую стаю оборотней в лес для обращения. – Я умолчала, что это была моя идея.

В их взглядах отразилось столько страха и ужаса.

– Я еду одна, – только и проговорила я, но Каспий схватил меня за плечо и не спешил отпускать. Я так сильно нервничала, что его магия едва на меня действовала.

– Никуда ты одна не поедешь.

– Меня встретит Тиам, он мне поможет.

– От оборотня в полнолуние тебя никто не спасет.

– Вот именно, Каспий. – Я убрала его руку. – Тем более ты.

Каспий хотел еще что-то сказать, но у меня зазвонил телефон. Номер скрыт. Я надеялась, что это Уоррен, и выбежала на улицу, где было тише.

– Это Тиам. – Сердце у меня остановилось. – В лесу стрельба, разбирайся.

– Мы же поставили усиленную охрану!

– Стрельба. Она запрещена. В лесу человек.

Черт! Уоррен.

Уоррен

Уоррен выстрелил, ориентируясь на звук, потому что зрение его подводило. Он упорно слышал топот копыт совсем близко к нему, но ничего не видел. Послышался звериный вопль. Окончательно обезумев от страха, Уоррен швырнул пистолет на землю и бросился бежать. Сумка била по бедру, фонарь даже не мог осветить дорогу. Ветви сбивали его с ног, но он упорно двигался вперед, ощущая, что кто-то бежит прямо за ним. Он чувствовал это, но ничего не видел.

На секунду он остановился, и сердце закололо. Он увидел что-то, похожее на черепицу, вдалеке и рванул в ту сторону. Через какое-то время лес стал редеть, и он вышел к поляне, где стояла покосившаяся от времени хижина Лавстейна, больше напоминающая сарай.

Рык раздался прямо над ухом, Уоррен швырнул наугад фонарь. Тот наткнулся на что-то невидимое и упал на землю. Нечто заскулило, а затем снова зарычало.

На двери был кодовый замок, совсем старый. Уоррен трясущимися руками достал книгу, пролистал и нашел дату рождения – не сработало, затем дату публикации книги – тоже ничего. Он судорожно вспоминал другие даты и числа.

Прозвучал громкий протяжный вой, точно не собачий и даже не волчий, очень пронзительный.

Уоррен случайно наткнулся взглядом на эпиграф. Откровение Иоанна Богослова, 19:20. Он его даже не прочел тогда, но, может, сработает?

Он слышал удары чьих-то лап. Замок открылся, Уоррен быстро забежал внутрь, захлопнул дверь за собой и придвинул стол. Что-то тяжелое ударило снаружи. Уоррен огляделся. Внутри было очень пыльно. Хотелось чихнуть, но он понимал, что нужно затаиться. Кто-то ломился в дверь.

Уоррен проверил сумку. Книга, телефон и швейцарский нож. Фонарь и пистолет валялись где-то в лесу.

Отдышавшись, он постарался успокоиться. Кровь била в виски, руки тряслись, сердце никак не могло успокоиться. Навалилась усталость. Уоррен буквально рухнул на пыльный пол.

Он думал звонить в полицию, но связи не было. Единственный выход – дождаться утра и вернуться в город. И что он скажет? Как объяснит Томасу, что ему срочно понадобилась машина? И как объяснить эти странные звуки, фонарь, отскакивающий от пустоты? Уоррен с трудом поднялся на ноги. С улицы слышался рык, но уже не один. Странные невидимые животные, кажется, поджидали его. Он прошел вглубь дома через узкий коридор, заставленный стопками книг. Большинство из них были на латинском, что-то – на греческом и французском. Единственное, что он нашел на английском, – это старые печатные листы.

«Количество проведенных шабашей за год. Основная магическая каста: 27. Вуду: 9. Количество донорской крови. Сдано за этот месяц: 32 литра. Получено: 31,8 литра. Статус видящих: 1. Имя: Никола Тесла», – прочитал он вслух, надеясь, что это поможет что-то понять и отвлечься от чужого воя.

Он взял следующий листок. Те же данные. Только статус «видящих» равнялся нулю.

Уоррен отправился дальше, освещая экраном телефона себе дорогу. Следующая комната – аскетичная спальня: кровать, тумба и люк в подвал.

Он зацепился ногтями за щель, но она была слишком тяжелой. Открыть так и не получилось.

– Должно же быть что-то…

Испуг сменился одержимостью. Уоррен слышал монстров за тонкими стенами, их дыхание, но попытка разгадать тайну была единственным спасением от страха. Он должен был открыть этот чертов люк.

Уоррен сел на кровать, думая найти какое-нибудь упоминание в книге, но сидеть было неудобно: что-то мешало. Он поднял матрац и увидел лом. Монстры снова завыли, Уоррен открыл люк. Веяло холодом и странным химическим запахом. Паника слегка сковала его, но он все-таки сделал шаг. С каждой ступенью становилось все холоднее.

Уоррен оказался в абсолютной темноте. Снова включив телефон, он направил свет на противоположную стену. Красные глаза смотрели прямо на него.

Ивейн

Тиам ждал меня у одного из шлагбаумов. На входе стояли трое из магической охраны с растерянными лицами. Один прижимал окровавленную руку. Тиам выглядел злым.

– Никто не может утихомирить оборотня? – крикнула я с порога и выскочила из машины, решив, что лучшая тактика – это нападение. Варрон, подвезший меня, шел следом за мной.

– Лавстейн, – начал Тиам, – вы понятия не имеете, что там происходит.

– Я знаю, что там чертовы десять волков, а в охране у нас полсотни вампиров и магов. Смысл такой охраны, если мимо вас проскочил мальчишка?

– Мы охраняем не вход, а лес. На территории помимо оборотней человек, а животные взбесились. – Он показал свою разодранную руку. – Варрон! Что ты здесь делаешь?

– Пап, что случилось?

Отлично: из-за меня пострадал отец Варрона.

Тиам показал мне кивком в направлении леса, я последовала за ним.

– Человек у хижины Корнелиуса.

И сомневаться не стоило, что это был именно Уоррен. Как он вообще узнал об этой хижине? Я ее видела всего лишь раз, и то мне не дали пройти внутрь.

– Он выстрелил и попал в сатира. Их поздно эвакуировали.

– Эвакуировали, – только и фыркнула я, едва поспевая за Тиамом, который шел очень стремительно.

– Мы эвакуировали всю живность в восточную часть по корням.

– Каким корням?

С этими словами он нагнулся к земле, что-то нажал, подошел к одному из булыжников и отодвинул его.

– Корни древа-матери. – Он сделал шаг и скрылся по пояс. Я последовала за ним. Несколько шагов сквозь иллюзорную землю, и мы оказались внутри «корня». – На нем держится вся жизнь леса.

Так вот о каких «волшебных деревьях» говорил Каспий.

– Как в «Аватаре»?

– Что?

– Забудь.

Дорогу нам освещали светлячки. Корень был огромным, мы легко шли вдвоем, эльф даже не задевал макушкой потолок.

– Корни по всему лесу?

– Практически. Но половина из них сгнила из-за нестабильной магии.

Только ли из-за нестабильной магии?

– Этот тоннель проведет нас к хижине?

– Ничего не проведет к хижине. Лавстейн построил ее незаконно и защитил магически.

– Значит, человек в безопасности?

– Если его не поглотит хижина.

– В смысле?

– Это хижина Вендиго.

– Ничего не понимаю! – заорала я. – Вендиго – это монстр, который пожирает заплутавших спутников.

– Корнелиус построил хижину из его костей.

Больной псих.

– Я думала, это все – сказки Кави.

– Нет, Корнелиус Лавстейн смог его разобрать, но не уничтожить, сознание монстра…

– Я поняла. Человек не в безопасности. Но как Корнелиус мог там жить?

– Он скармливал ему людей.

– Потрясающе.

– Это были времена вашей войны, Вендиго не голодал.

– А сейчас?

– А сейчас он голоден.

Меня удивляло спокойствие эльфа. На человека ему было плевать, а вот убитый сатир волновал куда больше. Я даже не знала, могут ли сатиры разговаривать или только на дудке играть.

– Значит, надо спасать его из хижины. Выведи меня к нему.

– К стае голодных оборотней?

– Отвлеки оборотней.

Эльф бросил на меня уничтожающий взгляд, позже кто-нибудь еще отругает меня за неподобающее отношение к многовековому уважаемому мифическому существу, властителю леса, но сейчас мне было откровенно все равно. Уоррен застрял между голодными вервольфами и не менее голодным Вендиго. Вот только второй куда умнее.

– У нас подписан контракт. – Тоннель неожиданно закончился, и начались неровные гладкие ступени вверх.

– Какой контракт?

– Тот, который подписал Комитет после вашего побега. – Ох сколько сарказма. – Нам запрещено применять против них заклинания.

– То есть у вас тут бесполезная орава из магов, которая смогла только прозевать одного человека?

Лестница стала винтовой, я запыхалась, а эльф все продолжал молчать, выводя меня из себя еще больше. Во мне очнулся истинный Лавстейн, правитель города, который разочарован в своих подчиненных, вот только подчиненные были стократ сильней меня.

Мы добрались до верхушки, и таким фантазийным убранствам позавидовал бы сам Гильермо дель Торро. Как я поняла, мы были внутри древа-матери: органические подсвечники из светлячков и мебель из огромных деформированных грибов.

В уголке притаилась Кармина Далия, как всегда, безупречная и ни капли не встревоженная. Я встретила ее вопросительным взглядом.

– Хотела полюбоваться провалом, но и не догадывалась, что будет такое шоу, – фыркнула она, постоянно поднося покрытые лаком ногти к губам.

– Это и ваша вина. Вы плохо справились с работой.

Далия была возмущена до предела.

– Наглости в вас…

– У нас нет на это времени. Надо спасать человека.

– Человека! – вскрикнула она. – Одного жалкого человека. Они периодически пропадают ни с того ни с сего, а сейчас устроили целую спасательную операцию.

– С пропажами я разбираюсь лично, – соврала я, подходя к огромной желтой капле смолы, работавшей как странный экран. Здесь была изображена карта леса с двигающимися точками. Больше всего их было в восточной части.

– Знаете, где хижина?

– Человек был неосторожен и показал нам ее. – Эльф ткнул в место, где ютились пять точек оборотней и одна человеческая.

– Они его окружили.

– Часть окружила, другая продолжает охоту.

– Это далеко?

– От ближайшего корня минут семь-десять шагом. Значит, пять – бегом.

– Только стоит тебе выйти на поверхность, – заметила Далия, – как оборотни мигом почувствуют свежее мясо.

– Так скройте мой запах. Вы же ведьма! Наколдуйте что-нибудь. Я никакой контракт не подписывала, меня вы можете заколдовать.

Ведьма и эльф переглянулись.

– Скажите спасибо, что Дин разрешила дать образцы крови и шерсти, – пробурчала она, подходя к круглому грибу-столу. – Я могу сделать подходящее зелье, которое скроет вас от оборотней, но как вы попадете внутрь?..

У меня уже была идея, но мне было страшно озвучивать ее. Все, что я знала о хижине, – это сказки Кави.

Надеюсь, они хоть отчасти были правдивы.

Уоррен

Уоррен вскрикнул и выронил телефон. Ничего не происходило, никто не бросился на него и не пытался убить, тогда Уоррен медленно открыл глаза и ужаснулся.

На него смотрел заспиртованный человек в огромной колбе. Гениталии у него отсутствовали, а глаза были красными, с белыми точками вместо зрачков.

Комната была полна банок с разными существами. Где-то были одни конечности: мохнатые лапы с когтями, перепончатые ступни, огромный хвост, плавно переходящий в человеческие бедра. К горлу подступала тошнота. Уоррен никак не мог понять, что это за существа, хотя на каждой колбе имелась надпись на латыни.

Он обернулся. Железная дверь, а над ней неестественно огромная голова оленя с разветвленными рогами, которые, казалось, подпирали собой потолок. Уоррен вгляделся в оленя. Он не мог понять, был ли это обман зрения, но ноздри животного раздувались, будто оно еще было живо.

Уоррен хотел уйти, ужасно хотел уйти. Он не ощутил никакого триумфа. Разгадка была перед ним, но он боялся ее озвучить. Уоррен проверил телефон. Ни сигнала, ни пропущенных. Как давно с ним никто не может связаться и пробует ли кто-нибудь?

Что-то фыркнуло. Уоррен снова посмотрел на оленя, но движение было едва заметно. Он подошел к нему и медленно поднес руку к носу. Олень был самым безобидным из всего того, что населяло комнату. Так думал Уоррен.

Вендиго был голоден. Стук чужого сердцебиения дурманил его, фантомный вкус крови уже ощущался на языке. Монстр был обессилен, но кое-что еще мог. Хорошо, что ему попалась такая любопытная закуска, которая сама идет на обед.

Неожиданно Вендиго что-то почувствовал. Наверху кто-то скребся, пытаясь открыть дверь. Лавстейн. Мерзкий Лавстейн, который достал из него по косточке, сделал из ребер основание для крыши, ногами подпер крыльцо, а из пальцев сделал ручки для окон. Корнелиус был давно мертв. Его разорвали демоны, а потом напоили им оленью голову в качестве извинения. Но про Вендиго забыли, жертвоприношения запретили, он потерял свою физическую форму, способность передвигаться и заманивать жертвы. Все, что осталось от него, – это оленья голова и тело в виде дома, неспособное передвигаться.

– Открой, Вендиго, – говорил некто из рода Лавстейнов. – Открой мне. Это мой дом.

Закон есть закон. Он должен подчиняться. Но Лавстейн не приказал ему не трогать мальчишку.

Рука коснулась рта чудовища. Он открыл пасть, показывая острые зубы. Мальчик успел отпрянуть. Вендиго успел ухватить кусочек кожи на указательном пальце. Это было только начало.

Ивейн

Вендиго приоткрыл дверь так, что я смогла быстро проскользнуть, врезаться в стол и захлопнуть дверь прямо перед носом оборотней. Они снова завыли и зарычали, будто напоминая, что я все равно пойду им на корм. До рассвета часа три, утром они обо мне и не вспомнят, – надеялась я.

– Уоррен! – крикнула я, пытаясь найти в кармане что-нибудь, чем можно посветить. Были мобильник, какие-то банкноты и мешочек с корой – совсем про него забыла.

– Уоррен! – Это был не мой голос, а голос Селены. Здесь она никак не могла оказаться. – Не верь Лавстейн, она демон, она тебя сюда заманила, поэтому и пыталась втереться к тебе в доверие. Именно она подкинула этот дневник…

– Селена! – Уоррен кричал с нижних этажей. – Где ты?

– Не доверяй ей, Уоррен. Она больная! Это она похищает людей.

Вендиго, хитрая тварь, как ловко.

– Как ты здесь оказалась?

Я нашла проход в подвал и стала осторожно спускаться вниз, прислушиваясь к голосам.

– Она похитила меня и спрятала здесь. Ключ был у нее. Укради ключ.

– Уоррен? – осторожно спросила я, еще не сойдя со ступенек. Уоррен испуганно отшатнулся.

– Это она? – Вендиго зарыдал голосом Селены. – Спаси меня, Уоррен.

Я подняла руки вверх, сделала шаг вперед, но Уоррен достал из сумки небольшой швейцарский нож. Таким можно и убить, если знать, куда ткнуть.

Селена продолжала надрывно рыдать в другой комнате, так точно и достоверно, что и я могла усомниться.

– Это ты все сделала?

– Ты свихнулся?

– Это ты все сделала? – заорал он, делая выпады ножом в мою сторону. Я сделала один шаг навстречу, он – назад. Он хороший парень, очень добрый, он не зарежет меня.

Он уже убил сатира. Черт. Но он же не знал. И лучше ему этого не знать.

– Уоррен, послушай меня…

– Зачем я тебе? Ты хочешь сделать из меня такого же уродца? – Он ткнул в огромную колбу. Заспиртованный демон. Значит, слухи были правдивы. Корнелиус действительно изучал анатомические различия между демонами и людьми.

– Я ничего с тобой не сделаю.

– Все эти надписи в городе – правда! Вы – монстры!

– Нет, Уоррен, это они – монстры, и этот дом – монстр. Ты же знаешь страшилки, Уоррен. Тебе известно, кто умеет пародировать голоса и заманивает в лес, чтобы съесть. Давай же.

– Вендиго… – прошептал он.

Олень разинул пасть и заорал так, что пришлось закрыть уши. Уоррен выронил нож и забился в угол.

– Я приказываю тебе заткнуться, – проорала я, и оленья голова захлопнула пасть. – Я Лавстейн и приказываю тебе хранить молчание.

Глаза оленя чуть не полезли на лоб, желая проклясть меня.

– А теперь позови Селену. Она тебе не ответит.

Уоррен сглотнул, снова схватился за нож и позвал.

– Селена!

Ответа не было.

– Видишь?

Он стал успокаиваться, дыхание становилось глубоким.

– Ив-вейн! – Голос его дрожал. Уоррен отбросил от себя нож, схватился за голову и сел на пол. – Что происходит? Что это было?

Я села перед ним, ощущая себя дико уставшей.

– Легенда про демона и Лавстейна – правда. Мун-сайд – резервация для нечисти. Она живет среди нас. Наш учитель испанского давно уже мертв, Каспий – инкуб, твоя девушка – ведьма. – Он посмотрел на меня. – А я должна следить за этим городом вместе с ифритом.

– Значит… я был прав? Ифрит?

– Его звали Кави. Он воспитал меня, был мне отцом, но сейчас не помнит, кто он. Городской сумасшедший, наркоман…

– О-он, – слезы уже стояли у Уоррена в глазах, – он напевал ту песенку.

– Да? Человечек идет по лесенке вверх, свергнуть задумал он всех? Это о Генри Лавстейне…

– Об основателе города. – Уоррен успокоился. Сжал и разжал кулаки. Сейчас бы пригодился Каспий. – Я понял… Теперь я все понял! – Он рассмеялся так, что у меня мурашки побежали по коже.

– Тебя преследовали оборотни, Уоррен…

– Конечно, полнолуние! – слишком радостно воскликнул он.

– Ты не мог их видеть…

– Потому что у меня нет статуса видящего? Я видел это в бумагах там, наверху.

Я удивлена. Либо он сошел с ума, либо и правда был так рад разгадать тайну Мунсайда.

– Я знал! – Он схватил меня за плечи. – Я знал, что это связано с тобой. Когда ты приехала, начался звездопад. Это была твоя машина! Черный внедорожник!

Я уже ничего не понимала.

– Уоррен, послушай меня, у нас есть законы, и ты их нарушил…

– Что за законы?

– Ты убил сатира, застрелил его.

– Н-но… Я не видел его. Я не мог его видеть, я бы никогда никого не убил. – Рот его резко закрылся, он бросил взгляд на нож. – Может быть, ранить…

– Влез на закрытую территорию…

– Я могу получить статус видящего? Могу? Ты же главная здесь…

Я полезла в карман и достала мешочек от Дин. Кора эльфийских деревьев. Если то, что говорил Каспий, – правда…

– Уоррен, тебе нужно это съесть…

– Зачем? – Он посмотрел на кору с недоверием. – Это какое-то зелье?

Я не могла ему врать. Я слишком устала.

– Уоррен, повторяю, ты нарушил закон и должен понести ответственность.

– Я готов, если только от меня не требуется забыть все. – Он отодвинулся от меня. – Я не могу, Ивейн, понимаешь? Я шел к этому с того момента, как очутился здесь. Больше ты не дашь мне открыть правду, я всю жизнь проведу в неведении, тщетно пытаясь что-то найти. Я не могу это забыть.

Почему-то этого я и ожидала. Для него это игра, расследование, всего лишь мечта. Он не сможет от нее отказаться.

– Я не хотела тебе говорить, но за убийство магического существа должны умереть три человека, любых. Это ценз. Они могут взять кого угодно: кого-то из семьи, твоих друзей, даже незнакомца. Я попытаюсь что-нибудь сделать, но ты не представляешь, что натворил. Никто не пойдет мне навстречу. Ты сможешь с этим жить, Уоррен, зная, что лишил кого-то жизни? Три человека умрут по твоей вине.

Я держала кору перед ним. У него есть шанс на нормальную жизнь. Я уважала Уоррена и симпатизировала ему. Он был достоин честного отношения к себе. Я не хотела скрывать от него что-либо, но больше всего не хотела, чтобы он мучился.

Уоррен долго думал, а я все ждала, когда он воспользуется шансом продолжить нормальную жизнь. Уоррен добрый, он не смог бы жить с таким, он должен отречься от своих амбиций ради других.

Но Уоррен мотнул головой. Во мне что-то разбилось.

– Это все равно не спасет их.

Но спасло бы тебя.

– Ты не понимаешь, Ив! Просто не понимаешь, насколько это важно – знать… – Он рассмеялся. – Все это есть! Магия, оборотни. Расскажи мне все, что знаешь. – Уоррен опять схватил меня за плечи. – Расскажи!

Я безвольно прижалась к стенке.

– Я хочу все знать!

Монстры не так страшны, как одержимые идеей люди.

Назад: 2. По лестнице вверх

Дальше: 4. Игра в палача