Глава 14. Важные персоны

Несколько лет назад, после смерти каскарского короля, его сын и наследник, желая заручиться любовью подданных, велел возвести в каждом крупном городе своего королевства грандиозное сооружение для общественных нужд. Гримстон обзавелся новым маяком, Северный Престол – ипподромом, в Восточном Свистоплясе построили престольную библиотеку, а в Западном Свистоплясе – престольный музей. Ардбургу достался наисовременнейший комплекс банных сооружений – бассейны с подогревом, сауны и зал для вольной борьбы, где, если верить Бранигану, секса было больше, чем в борделе, когда там объявляют скидки на услуги.

В Верхнопуле король Маладан Пайк повелел отреставрировать древнюю арену, разрушенную настолько, что банды и посредники обходили город стороной. Возрожденная арена, получившая название «Каменный сад», представляла собой шестиярусный цилиндр, врытый в скальную породу. Со стороны виднелся только самый верхний ярус, занятый роскошными ложами, откуда городская знать с комфортом наблюдала за кровавой бойней. Самый нижний ярус прозвали «Ямой», и его завсегдатаи часто получали увечья похлеще, чем чудовища на арене.

Оружейная «Каменного сада» блистала невиданной доселе роскошью. Столы ломились от яств, как на королевском пиру, а в баре собрали все мыслимые и немыслимые напитки. На каменных плитах пола лежали толстые узорчатые ковры, а на диванах было столько подушек, что Тэм пришлось переложить некоторые на соседнее кресло, чтобы было где сидеть. Между подсвеченных лампами огромных гримерных зеркал висели шпалеры и гобелены с изображением знаменитых битв.

В одном из зеркал Тэм заметила отражение наемника, чья известность затмевала даже славу Розы. Когда на соседний диван плюхнулся Брюн, разметав подушки во все стороны, Тэм склонилась к нему и прошептала:

– А это кто там? Принц Утский?

– Какой еще принц? – громко уточнил Брюн.

Наемник в пурпурной накидке с капюшоном взглянул в зеркало. За лиловой вуалью, удерживаемой тонким золотым обручем, едва виднелись глаза, густо обведенные черным. Тэм поспешно зарылась в оставшиеся подушки.

Шаман задумчиво почесал в затылке:

– Ты что-то сделала с волосами?

– Не-а.

– Понятно. – Брюн вытянул шею, поглядел Тэм за плечо. – Ага, принц. Между прочим, у него нет банды. Он бьется с монстрами в одиночку. По-моему, это безумие. Группа поддержки нужна всем, даже героям. Вот, к примеру, Роза… – Он осекся и подтолкнул Тэм. – О, погляди-ка!

Посредник принца Утского, грузный нармериец с тройным подбородком, кутаясь в накидку из пятнистого меха, визгливо окликнул распорядительницу оружейной:

– Подойдите-ка, милейшая! Да-да, я к вам обращаюсь! – В пронзительном голосе звучала царственная самоуверенность евнуха; одной рукой, унизанной кольцами, посредник поглаживал мех воротника, а другой величественным жестом указал на стол. – Нам тут перепутали виноград.

По лицу распорядительницы было ясно, что ей хочется оказаться где угодно, только не здесь.

– Виноград? – переспросила она.

– Совершенно верно. Виноград.

– Вот этот виноград?

– Да. То есть нет. Я особо отметил, что виноград должен быть пурпурным, а это, как вы сами видите, грозди белого. Надеюсь, даже ваш недалекий ум сможет уяснить разницу.

Распорядительница предпочла пропустить оскорбление мимо ушей.

– И что?

– А то, – сладеньким голоском добавил посредник, выразительно поглядев на принца. – Его светлость не выносит белого винограда. Он предпочитает пурпурный.

Распорядительница недоуменно заморгала, посмотрела на стол и перевела взгляд на посредника:

– А это белый виноград.

– Да, я это прекрасно вижу. Это белый виноград. Поэтому…

По «Каменному саду» разнесся громкий рев, от которого закачались светильники на серебряных цепях под потолком. Распорядительница воспользовалась удачным случаем и ускользнула. Немного погодя в оружейную вошла Кьюра и объявила:

– «Крысолаки» победили.

– Кого? – спросил Вольное Облако.

– Крысолаков. – Кьюра окинула придирчивым взглядом угощение на столе и выбрала персик. – Прям дурдом какой-то.

Следом за ней появился Родерик и выкликнул:

– Наша очередь!

– А с кем мы сражаемся? – спросила Роза, которая только что приняла дозу львинника, – голос звучал глухо, глаза не сверкали.

Посредник радостно потер руки:

– С орками.

– И много их?

– У загонщиков в клетках – целый отряд. Я велел отобрать дюжину самых свирепых, чтобы побольше да позеленее. То есть по три штуки на каждого из вас, если, конечно, Тэм не выбежит на арену и не начнет стрелять. – Он подмигнул барду. – Отличный цвет волос.

– Спасибо, – улыбнулась Тэм.

– Вот, я так и знал, – сказал Брюн, с довольным видом поглаживая бороду.

Роза смотрела в темную бездну гримерного зеркала, будто играла в гляделки со своим отражением.

– Будем биться со всеми сразу, – заявила она.

Брови сатира подскочили кверху, едва не сбив шляпу с головы.

– Чего-чего? – удивленно переспросил он.

– Будем биться со всем отрядом, – повторила Роза.

В оружейной наступила тишина.

Из глубины зеркала двойник Розы устремил пронзительный взгляд на остальных участников банды. Брюн набрал полную грудь воздуха, а потом утвердительно кивнул. Кьюра с довольной усмешкой откусила персик, а потом сказала:

– Мне нравится такой расклад.

– А мне – нет, – пробормотал Вольное Облако. – Мне больше нравятся ставки на кону. Смерть или слава, так ведь?

Отражение Розы улыбнулось:

– Смерть или слава.

В отряде семьдесят семь орков, и, хотя Тэм никогда не меняет этой цифры, остальные барды считают нужным слегка завысить численное превосходство противника. Вскоре по всем городам и весям Пяти Престолов разлетятся слухи и песни о том, что в тот день «Сказ» вышел на битву с сотней, нет, с полутора сотнями, нет… с двумя сотнями орков.

Однако же Тэм считает, что приукрашивать нет смысла, – правда и без того невероятна. Вот по арене к Розе и ее соратникам с ревом несется зеленая волна свирепых, закованных в латы орков…

…и рев бурого медведя сотрясает окрестности, вселяя страх в сердца. Кривые когти сминают железо и вспарывают орков, будто бурдюки прокисшего вина…

…и с руки чародейки срывается чернильный жеребец, парусами развернув за спиной железные крылья. Громоподобно грохочут копыта, из-под них вылетают молнии, а сам конь, неумолимый, как ненастье, врывается в битву…

…и друинский меч звенит, будто колокол, рассекая воздух; друин движется со стремительной грацией хищника – каждый шаг выверен, каждый удар точен. Сердце его – как подброшенная монета: на аверсе – лицо любимой, на реверсе – лицо дочери, и, какой бы стороной ни упала монета, он все равно проиграет…

…и воительница рубит, режет, колет и наносит удары в вихре огня и стали. Она рождена в тени, но сияет ярче самой яркой звезды и, притягивая к себе все взгляды, пылающей кометой несется навстречу своей неведомой судьбе.

Когда оставшееся от семидесяти семи орков крошево сгребают, сметают и уносят с арены, звучит объявление: принц Утский, сообразив, что не сможет тягаться с подвигом «Сказа», наотрез отказывается выступать.

Зрители презрительно вопят, и тут из оружейной выходит Роза и объявляет, что проведет показательный бой. На потеху взбудораженной толпе загонщики выпускают марилиту – змеехвостую шестирукую тварь, вооруженную мечами. По мнению Тэм, ей самое место среди татуировок Кьюры.

Роза бьется с мастерством гениального актера, будто арена – театральные подмостки, а каждый зритель – бард, слагающий хвалебную песнь о битве. Наконец воительница убивает марилиту, отсекая ей голову скимитарами, потом швыряет клинки на арену и победно вскидывает руки, а толпа неистовствует и ликует, поклоняясь своему кумиру.

С неба дождем сыплются пурпурные лепестки, кружат в косых солнечных лучах, прорезающих тени. Тэм ловит лепесток и улыбается.

Ну конечно же. Розы.

Вечером в «Корявом посохе» устроили пирушку. Наутро Вольница разбредется – кто по домам, кто пристанет к другой банде, – а «Сказ» отправится в Злодебри выполнять заказ. К раскладному столу, за которым сидела Роза и ее соратники, по одному подходили люди, прощались. Пенни расстроилась, потому что Брюн отказался взять ее с собой в поход на север, и вцепилась в руку шамана, будто в мачту тонущего корабля.

Естественно, не обошлось и без наемников. На вечеринку пришли «Крысолаки», те самые, что выступали в «Каменном саду» перед битвой «Сказа», и «Жуткая молодежь» – четверо обрюзглых типов под шестьдесят, которые «гастролировали», без приглашения являясь на пирушки.

Кори Кейн, лучница банды «Акулий завтрак», подошла поздороваться – и похвастаться выпирающим животом.

– А будущий папаша отправился пинать орду под зад, – гордо сказала она. – Я бы тоже с ним ушла, только доспехи не налазят.

Тэм втиснулась на скамью между Кьюрой и Брюном, Роза с Вольным Облаком сидели напротив, а Родерик пристроился на табурете в торце стола, заставленного полными кружками, пустыми бутылками и грязными тарелками с остатками грандиозного пиршества. Шаман с чародейкой обсуждали, в какой из грандуальских Престолов лучше всего уйти на покой после выполнения прибыльного заказа в Злодебрях. Родерик жевал что-то хрустящее, как куриные кости, – наверное, те самые куриные кости.

Тэм изо всех сил старалась не прислушиваться к разговору Розы и Вольного Облака.

– …напрасно лезла на рожон, – говорил друин. – Мы свое отработали. Сражаться с марилитой было незачем.

– Ах, незачем? – осклабилась Роза, затягиваясь сигарой. – Ты зрителей видел? Слышал, как они скандировали мое имя? Даже Золотой Гэб не расправлялся с марилитой в одиночку.

От гнева уши Вольного Облака встали торчком. Он хотел было возразить, но тут же закрыл рот: друинское предвидение подсказывало, что спорить с Розой бесполезно.

– Турне завершилось, – с трудом сдерживаясь, произнес он. – Если помнишь, ты обещала…

– Со львинником покончено. – Роза начертила на груди символ Летнего Короля. – Клянусь.

– Из-за этого зелья ты забываешь об осторожности.

– Зато не забываю развлекать публику, – сказала Роза, выпустив струю дыма. – Ты же знаешь, Облако, он мне помогает.

Друин накрыл ее руку своей:

– Послушай, тебе совершенно незачем…

– Кровавая Роза! – хрипло пробасил Линден Гейл, алебардист «Крысолаков», амбал с помятым и пожеванным лицом, будто побывавшим в пасти голодной дворняги. – Мы тут с ребятами поспорили, а ты нас рассуди. Говорят, вы собрались в Злодебри, мол, взяли заказ у Руанготской вдовы.

– Да, – не оборачиваясь, бросила Роза.

Тэм заметила, что к ним прислушиваются. Внезапно все разговоры стихли. Стаканы и кружки замерли на полпути ко рту. Трубочные чубуки застыли в зубах, лишь из чашечек в прокуренный воздух лениво поднимались струйки дыма.

– И что там, в Злодебрях? – спросил Линден.

– Снег, – сказала Кьюра.

– Скалы, – добавил Брюн.

– Твоя мать-шлюха, – заявил Родерик.

Гости за соседними столами дружно ахнули.

– А что я такого сказал? – с невинным видом осведомился посредник. – Его мамаша и впрямь шлюха. Линден, подтверди.

Наемник неохотно кивнул:

– Так и есть.

– Ну я же говорю. Шлюха в зачуханном борделе в Феттеркарне. Вот только не припомню, как он называется.

– Так и называется, – смущенно признался Линден Гейл. – «Зачуханный бордель».

– Прелестное заведение. А их фирменный супец из козьей головы – пальчики оближешь, – сказал Родерик, облизывая пальцы.

– А еще говорят, – поспешно добавил алебардист «Крысолаков», чтобы поскорее прекратить обсуждение своей матери, – что вы идете на Симурга.

– Верно говорят, – ответила Роза.

К этому времени беседу слушали все присутствующие, поэтому заявление Розы встретили дружным смехом. Хохотали все, даже Вольница. Все, кроме «Сказа».

Громче всех смеялся Линден.

– Да ну, не верю, – заявил он, переведя дух. – Нет, я слышал, конечно, что ты трусиха. Всем грандуальским наемникам известно, что Кровавая Роза даже беса-мусорщика не отметелит, пока львинника не пожует.

Вольное Облако едва не выскочил из-за стола, но Роза удержала его руку.

Линден фыркнул; на Тэм пахнуло перегаром.

– Симург, говоришь? Тебе бы все шутки шутить. Могла бы придумать что-нибудь правдоподобное. Кстати, я тут слышал, что Зимняя Королева воскресла. Ты не хочешь ее изловить?

– А ты сделай мне заказ, я тебе принесу ее голову.

По залу прошелестели сдавленные смешки.

– Когда орда напала на Крагмур, вы были в Ардбурге! – сердито, с укоризной выкрикнул Гейл. – Вам бы сейчас вместе со всеми двинуть на Хладопламенный перевал, чтобы показать этому шлюхиному сыну Бронтайду, как сражаются наемники.

– Шлюхиному сыну? – переспросил Вольное Облако, все еще шутливым тоном. – На твоем месте, Линден, я бы аккуратнее выбирал выражения.

– Да катись ты к Морозной Матери, кролик! – Гейл смачно сплюнул на пол, а потом с ухмылкой склонился к Розе. – А вы тут, в Верхнопуле, прохлаждаетесь, мол, важные персоны и все такое. Только вам до важных персон далеко, Роза. Ты – ссыкло, тебе лишь бы бабла срубить по-быстрому, и, сколько львинника ни жри, к орде тебя волоком не подтащишь. После Кастии-то…

Умный человек произнес бы речь и с достоинством удалился. Но Линден Гейл никогда не блистал умом.

– Так что ты, Роза, позоришь отца, – добавил он. – Золотому Гэбу никакая орда не страшна. В прошлый раз он отправился к тебе на выручку через Кромешную Жуть и сейчас уже был бы на Хладопламенном перевале, если б не нянькался с твоей ублюдочной полукровкой…

Тут он умолк, точнее, его заткнул кулак Розы.