Каждый день моей стажировки в Департаменте безопасности начинается одинаково – с получасового общения с Игги Бьольверком. Иногда мы встречаемся в его кабинете, иногда – в небольшом саду на крыше здания, предназначенном для отдыха сотрудников. После полнейшего игнора со стороны руководителя отдела кадров Давендраната Чопры, перепоручившего меня своей ассистентке, мы быстро сблизились с одноглазым шведом, и я чувствую себя чуть ли не его давним приятелем. Игги травит шпионские байки, секретность которых истекла за сроком давности, рассказывает о функциях департамента и о вызовах, с которыми приходится сталкиваться его сотрудникам.

Может, я и поддался притворному образу Игги, о котором меня предупреждал Марк. Однако мне все же кажется, что Игги относился к типу людей, которым нет нужды притворяться. Он именно такой, каким кажется, – жесткий, циничный и расчетливый. Его притягательность уравновешивается ощущением опасности, которую он источает, что заставляет окружающих постоянно держать дистанцию и не расслабляться ни на минуту. В завершение каждой встречи он выдает мне задание на день – чаще всего довольно неожиданное.

Началось с того, что во вторник мне было предложено выяснить, кто из сотрудников департамента ворует йогурты из холодильника. Сначала я решил, что Игги шутит, и что-то даже сострил в ответ. Однако тот просто уставился на меня своим единственным глазом, так что мне пришлось подняться и покинуть кабинет в неловком молчании. Пока я брел по коридору, представлял, как Игги ухмыляется, наблюдая за мной через свои вездесущие камеры.

Я вхожу в небольшую кухню-столовую за полчаса до ланча и начинаю «расследование» с изучения содержимого общего холодильника. Запихнуть в него мини-камеру было слишком очевидным. Да и явно не этого от меня ожидал Игги – одна камера уже висела под потолком, давая прекрасный обзор всей кухни. Минут пятнадцать я потратил на то, чтобы выпотрошить в раковину все найденные в холодильнике баночки и бутылочки с йогуртом, подписанные «Клэр», «Санчес» и даже «Мой!!! Не жрать!!!». Последний я употребил внутрь. После чего наливаю себе кружку кофе и устраиваюсь в углу поудобнее. Не буду отрицать удовольствие, которое я получил от наблюдения за офисными клерками, находившими свои выпотрошенные йогурты в помойном ведре. Они возмущались и даже обращались ко мне за сочувствием. Все, кроме одного – лохматого юнца. Он, не обнаружив ни одного йогурта в холодильнике, довольно равнодушно заглядывает в ведро, после чего сует в карман какой-то сэндвич (наверняка чужой) и удаляется. Я поднимаю глаза к камере наблюдения и показываю на удаляющегося юнца пальцем. Смайлик, который тут же приходит ко мне на телефон был таким же одноглазым, как и мой наставник. Одинноль!

В среду я должен был узнать, почему один из охранников каждый день покидает офис на полтора часа позже конца смены. Я снова решил действовать нестандартно и даже не подумал прятаться в офисе после закрытия. Шести минут за компьютером со знакомым хакером мне хватает, чтобы взломать соцсеть нашего охранника и записать несколько скринграбов пылкого видеочата этого придурка с каким-то трансвеститом. Тут я тоже неплохо повеселился, наблюдая, как после закрытия офиса охранник выполняет задания своего любовника. Полностью голый, он скакал по комнате охраны с дубинкой и фонариком в самых разных местах. Ничего нового, Зет: люди порочны, а наедине – порочны до смешного. Два-ноль, Игги!

В четверг мне поручили собрать компромат на троих уборщиц. Тут я решил притормозить. Если бы я добивался возможности работать в отделе безопасности, то в два счета решил бы задачу. Однако я напомнил себе, что должен выглядеть всего лишь толковым пиарщиком (которым я притворялся), а не опытным корпоративным шпионом (которым был на самом деле). И что раскрывать свои способности именно перед Игги – наиболее опасно.

Именно поэтому я ограничился копипастом кое-какой информации из отдела кадров, сочинил от себя несколько деталей из личной жизни этих женщин и скинул все это Игги на почту. Конечно, мою отсебятину было легко проверить, и я уверен, что Игги это тут же сделал. После чего засчитал себе один балл в нашей игре. А мне скорее всего поставил «зачет» напротив графы «умеренно сообразительный, опасности не представляет».

Может, мне показалось, но Игги остался мною доволен. Как я и рассчитывал. И вот в пятницу утром я получаю итоговое задание. Подготовить досье, на кого бы вы думали? На моего нового приятеля Марка. Я сразу понял, что остальные задания давались «для разминки». А теперь мне придется серьезно пораскинуть мозгами.

Тут, наверное, самое время рассказать о моем раздвоении личности. Дело в том, что Золтан – это не одна личность, а сразу две. Например, Золтан #1 (для простоты будем называть его Z-1) всегда играет по правилам, не нарушает законы, придерживается корпоративной этики и демонстрирует лояльность везде, где только можно ее продемонстрировать. Тогда как Золтан #2 (Z-2) – беспринципное существо, готовое продать собственного отца ради достижения целей. Это довольно неприятный скользкий тип, если знать его так же близко, как знаю его я.

Итак, как поступил бы Z-1, если бы ему поручили собрать досье на приятеля? Он отправился бы прямиком к Марку, честно сообщил бы ему о полученном задании, а в награду за честность получил бы прилизанное жизнеописание, над которым вдоволь бы посмеялся Игги Бьольверк. При этом нельзя исключать возможность того, что Марк, поделившись «сокровенным», тут же отправится в кабинет Игги, чтобы посмеяться вместе с ним.

А как в этой ситуации предпочтет поступить Z-2? Для начала затребует у Харона полицейское досье на Марка – связи старика в среде правоохранительных органов по-прежнему актуальны. Затем с помощью того же хакера взломает все аккаунты объекта исследований. А после этого воспользуется расположением Дженны, которая ведает офисными секретами. Так я и поступаю.

Из кусков разношерстной информации складывается цветастая картина, которая заставляет меня симпатизировать Марку еще больше. Как оказалось, у нас с ним гораздо больше сходства, чем различий.

В частности, Марк оказался, как и я, сиротой, без каких-либо достоверных сведений о биологической матери. В раннем возрасте он был усыновлен обеспеченной семейной четой: мама – малайка, отец – из Германии. Его родители, так же как и мои, погибли – пали жертвой вируса, который подцепили во время африканского сафари. И так же как и я, Марк получил прекрасное образование. В его резюме значился Мюнхенский университет имени Людвига-Максимилиана, где он изучал социологию, а также практика в отделе кадров швейцарской IT-компании. Он довольно рано определился со своей сексуальной идентификацией, и хотя ему по каким-то причинам нравилось выдавать себя за бисексуала, его контакты с женщинами можно было пересчитать на пальцах одной руки.

В возрасте семнадцати лет он провел три месяца под домашним арестом без права пользования интернетом из-за кибермахинаций и продажи личных данных. Жизнь по ту сторону закона – еще одно сходство со мной! В корпорации Марк начал работать полтора года назад, когда ему было двадцать три. Попал он сюда, что неудивительно, по гей-каналам. Один из его любовников работал моделью на показах Паоло Рамбана и познакомил Марка с его будущим боссом.

Копнул я и внутри корпорации. Вот тут-то и пригодилась Дженна. Мне наконец-то удалось использовать ее, чтобы проникнуть в святая святых отдела кадров – архивное хранилище, где среди высоких шкафов с картотеками мы предались короткому, но бурному сексу. Как объяснила Дженна, серверам такие важные данные не доверялись! Потом Дженна была не против поболтать. Мы валялись прямо на полу, используя в качестве простыни чехол для мебели, и раскуривали гаджет со смесью табака, чая и, по-моему, 2C-B. Как бы между прочим я спрашиваю ее, было ли у нее что-то с Марком. Пока расслабленная Дженна прихорашивается и выдает один анекдот за другим (по ее мнению, у карьериста Марка стояло на корпорацию куда лучше, чем на женщин), я встаю, нахожу шкаф с нужной мне литерой и быстро выуживаю из него личное дело Марка.

За несколько минут, что были в моем распоряжении, я пролистал досье. Анкетные данные я просто запоминаю, а кое-что даже фотографирую на телефон. В частности, страницу-мемо о том, что Марку прочили повышение на загадочную должность, которая в досье была обозначена буквами «Д.Р.» И совсем уж странная ремарка в приложении, похожем на медицинскую справку: «ГЕН ∞ ВЫЯВЛЕН В СЛАБОЙ ФОРМЕ».

Что это значит «ген ∞» и «Д.Р.», мне установить так и не удалось: ни листая досье, ни дома. Но, судя по сфотографированному документу (авторства Паоло Рамбана) – это было что-то очень престижное и высокооплачиваемое. По каким-то причинам кандидатура Марка была отклонена, о чем на документе стояла соответствующая резолюция самого Саула Гаади.

Интуитивно я решаю придержать эту информацию для себя. Скомпилировав из остального симпатичное, но не слишком углубленное досье на моего нового приятеля, я пересылаю документ Игги Бьольверку.

– Отличная работа, Золтан, – хвалит меня Игги в конце рабочего дня.

Не думаю, что в этом досье было что-то, чего бы он не знал. Да и вряд ли Марк так уж интересовал Бьольверка – меня явно тестировали на верность корпорации. И сами того не подозревая, предоставили мне возможность узнать кое-что очень полезное для Золтана-шпиона.

Выйдя из кабинета Игги, в лифте я вдруг натыкаюсь на Марка и сразу цепляюсь за прекрасную возможность продолжить свое расследование – теперь уже выполняя задание моего истинного шефа, Харона.

Я одариваю Марка самой обаятельной улыбкой из своего арсенала.

– Дружище, рад тебя видеть! Что у нас на вечер?

Марк растерянно хлопает глазами, по всей видимости, такого радушия и «нас» он от меня уже и не ждал. Подняв градус своего обаяния, беру его за плечо.

– У меня паршивое настроение, Марк. Не совершить ли нам рейд по барам?

– Сейчас?

«Вдвоем?» – угадываю я его истинный вопрос. И подмигиваю – «истолковывай как хочешь, мой сладкий». Можешь даже попытаться меня соблазнить, пока я выкачаю из тебя нужную мне информацию.

– Почему бы и нет?

Марк расплывается в улыбке.