– Чопра – не самый странный тип, с которым тебе придется столкнуться, уверяю тебя! – обнадеживает меня Марк на следующий день, сопровождая по коридорам отдела безопасности. – Что касается Игги Бьольверка, то он, конечно, поприятней в общении, но жучара еще тот. И понятно – его департамент отвечает за всю нашу безопасность. С кем бы он ни общался, он сканирует собеседника и всеми силами пытается докопаться до того, что от него скрывают.

– А если мне нечего от него скрывать?

– Всем есть что скрывать, Золтан, и ты это знаешь. Ты ведь уже встречался с Игги? Уверен, он показался тебе не таким опасным человеком…

– Так и есть.

– Не ведись на его обаяние, если не хочешь, чтобы этот шведский пройдоха слопал тебя с потрохами. Поверь, своим единственным глазом он видит больше, чем другие способны разглядеть в микроскоп. И если он почувствует в тебе хоть долю неискренности или лукавства, то начнет копать. И не прекратит, пока не докопается до всех твоих скелетов в шкафу. В свое время Игги консультировал почти все значимые разведслужбы мира, а это о чем-то да говорит.

Когда я вошел в кабинет Игги Бьольверка, тот кормил своих воронов, отщипывая кусочки от булки. За его спиной в огромном окне мерцает реклама на фасадах небоскребов, а в небе над ними реет гигантский транспарант «ПРИВЕТСТВУЕМ ДЕТСКОЙ ПОРНОГРАФИЕЙ». Конечно, в этом городе можно ожидать чего угодно, но это было слишком даже для Сингапура. Однако спустя несколько секунд дроны разворачивают транспарант во всю длину, и я с облегчением читаю: «ПРИВЕТСТВУЕМ ДЕЛЕГАТОВ КОНФЕРЕНЦИИ ПО БОРЬБЕ С ДЕТСКОЙ ПОРНОГРАФИЕЙ»

– А, Золтан! Проходи! Ты помнишь Хугина и Мунина? Я вас уже знакомил.

– Конечно, Игги! А кто из них Хугин, кто Мунин?

– Хугин – тот, что справа, – отвечает он, указывая на ворона, который сразу нахохлился, стоило мне приблизиться к клетке.

– Кажется, я ему не нравлюсь.

– Эта птица очень своенравна. Если он кого-то невзлюбил, то это навсегда. Ты не против, если я открою клетку?

– Если они не выклюют мне глаза.

– Вот и узнаем. Да садись ты, чего стоишь!

Я присаживаюсь на стул. Бьольверк открывает дверцу клетки, а затем, опираясь на свою массивную трость, шествует к столу, где опускается в кресло. Заметив, что клетка открыта, вороны начинают суетиться и спустя несколько мгновений вылетают наружу. Кружат по огромному кабинету, громко хлопая крыльями, затем пикируют на стол перед Игги.

– Хочешь, расскажу тебе, как потерял свой глаз? – предлагает мой собеседник таким тоном, словно собирается поведать, где провел отпуск.

– Только не говорите, что это сделал Хугин.

– Что ты, он бы никогда так со мной не поступил!

В это время один из воронов, кажется, Мунин, поднявшись в воздух, усаживается прямо мне на голову.

– Не вздумай прогонять его! – предупреждает Игги.

Второй ворон, взлетев со стола, садится ему на плечо.

– Вы собирались рассказать, как потеряли глаз, – напоминаю я, стараясь сохранять самообладание.

– Да, верно. Это было много лет назад, еще во время службы в разведке. Однажды я вышел на очень ценный источник информации… От этих данных зависела не только судьба моего ведомства, но и судьба нескольких государств. Я начал активно работать с источником, но столкнулся с проблемой – этот человек оказался фанатиком. Ему не нужны были ни деньги, ни женщины, ни услуги. Он был готов поделиться информацией лишь в том случае, если я докажу, что эта информация действительно мне необходима. В качестве такого доказательства должен был выступать мой правый глаз.

– Неужели эти данные того стоили?

– Как видишь. – Он приподнимает повязку, продемонстрировав мне зияющий провал глазницы. – Более того, по условиям сделки я сам должен был вырвать его, не прибегая к помощи других людей и не используя хирургические инструменты.

– Какая жуть! – Я ежусь, тут же почувствовав, что ворону, сидящему на моей голове, это не нравится.

– Советую не совершать резких движений, – бросает Игги. – Так вот, получив мой глаз, этот источник дал мне все, что меня интересовало. Но на этом история не заканчивается. Узнав, что он сотрудничал со мной, его работодатели довольно жестоко с ним расправились. Спустя неделю после нашей роковой встречи я получил голову этого человека, забальзамированную в банке. Если тебе интересно, она стоит в том шкафу – сможешь потом взглянуть. И теперь, когда мне нужно совершить сложный выбор или я не могу найти ответ на какой-то важный вопрос, я всегда достаю эту голову из шкафа и советуюсь с ней.

– Хотите сказать, что она вам отвечает?

Мне было интересно, когда он решит, что достаточно меня запугал, в чем я ему старательно подыгрывал. Черта с два история про глаз была правдой, но изобретательность шведа я оценил. Хотя кто его знает. Одно из двух: либо в этой корпорации достигли высшего мастерства в одурачивании людей, либо здесь действительно можно ожидать чего угодно и от кого угодно.

– Не будь дураком, Золтан, – произносит Игги. – Конечно, отвечает, но не в прямом смысле этого слова. Не нужно быть мистиком, чтобы понять: и одушевленные существа, и неодушевленные предметы способны указывать нам путь. Дело лишь в том, способен ли ты заметить их указания и правильно истолковать. И конечно, тут очень важно умение четко сформулировать вопрос. Хочешь попробовать?

– Попробовать что? – делано удивляюсь я.

– Спроси о чем-нибудь Мунина. Не обязательно задавать вопрос вслух – достаточно подумать о том, что тебя интересует.

– Хорошо, попытаюсь.

«Мунин, твой хозяин всех за дураков считает?» – произношу я про себя, при этом, разумеется, состроив глубокомысленное лицо для Игги. Ворон, словно раздумывая над ответом, принимается сучить лапами, ероша мои волосы. Вслед за этим он взлетает с моей головы и, проделав пару кругов, возвращается в клетку. Я не успеваю уловить сигнал, который Игги подал своей дрессированной птице, но уверен, все это – отрепетированное представление для особо впечатлительных.

– Ну как, ты получил ответ на свой вопрос? – интересуется Игги.

– Более чем! – Я даже важно нахмурился, чтобы показать глубину своего потрясения. Игги довольно ухмыляется.

– Тогда пришла моя очередь задать тебе пару вопросов. Золтан, знаешь, как у нас поступают с теми, кто угрожает безопасности корпорации?

– Увольняют?

– А вот и нет. Их переводят в мой департамент. И поверь мне, это куда хуже, чем Хельхейм. Знаешь, что такое Хельхейм?

– Что-то из скандинавской мифологии? Ад?

– Не совсем, но довольно неприятное место, – кивает он.

Игги поднимается из-за стола, подойдя к клетке, снимает ворона со своего плеча и, отправив его к собрату, запирает решетчатую дверцу.

– Давай сменим тему, – предлагает он затем. – Золтан, что тебе снилось в последнее время?

– Я редко запоминаю сны. А почему вы спрашиваете?

– Это один из первых уроков, которые я вынес, когда начал заниматься безопасностью. Мы должны контролировать свое поведение и мысли каждую минуту – когда бодрствуем и когда спим. Особенно когда спим. Ведь если тебе что-то приснится, ты уже не можешь отснить это обратно. А то, что происходит с тобой в жизни, зачастую можно отменить. И в некоторых случаях после отмены тебе даже вернут деньги.

– Но разве сны можно контролировать? – удивляюсь я. – Ведь это, по определению, неподконтрольная территория…

– Конечно, можно! – Он встряхивает своей седой гривой. – Существует множество методов контроля собственных сновидений. Есть среди них рациональные и мистические, сложные и простые. Соответственно, и степень контроля различна.

– А лично вы какими методами пользуетесь?

– Боюсь, тебе они пока не под силу. Но могу научить тебя одному приему, довольно эффективному. Думаю, тебе он пригодится в работе.

Что это за работа, которая требует управления снами? – спрашиваю я себя, но лишь киваю в ответ, демонстрируя готовность слушать.

– Это одна из практик, служащих включению осознания внутри сна. Внутри сновидения нужно провести тест на реальность, например, привнести в него внешний объект, – начал Игги. – Это может быть что угодно – к примеру, наручные часы. Главное – очень четко представить себе этот предмет. К примеру, тебе снится, что ты идешь по морю на ладье викингов. Потом ты смотришь на свою руку и видишь на ней часы. Не любые, а именно свои, воссозданные в мельчайших деталях. Это твой якорь, с помощью которого ты напоминаешь себе: если я вообразил себе этот предмет, то могу вообразить любой другой предмет, человека или событие. Нам кажется, что мы не можем управлять своими снами, потому что мы просто не помним во сне о том, что у нас есть такая возможность.

– А что для вас служит таким якорем? Часы?

– Лучше подходит предмет, который имеет для тебя сильную эмоциональную привязку. У меня есть мои вороны – отличные проводники по сновидениям. Если хочешь, можешь тоже воспользоваться ими – но для начала тебе придется хорошенько запомнить, как они выглядят.

Я устремляю взгляд на клетку, чтобы рассмотреть птиц получше. Только такой странный человек, как Игги, мог влюбиться в этих остроклювых страшилищ. Если я и испытывал к воронам какие-то эмоции, то это было желание держаться от них подальше.

– Хугин – тот, что покрупнее, – продолжает обрабатывать меня Бьольверк. – Если во сне ты вообразишь его в деталях, то будешь лучше понимать, что происходит. А если с тобой будет Мунин – ты гарантированно запомнишь свой сон.

– А если представить себе обоих воронов?

– Для начала попробуй представить хотя бы одного, – усмехается Игги.

Я одергиваю себя: не стоит слишком ерничать с этим типом – он явно был высокого мнения о своих манипулятивных способностях. Пообещав Игги поразмыслить над «преподанным мне уроком», я покидаю этот странный кабинет.

Вернувшись в тот день домой после работы, я чувствовал себя раздраженным и сбитым с толку. События последних дней, прямо скажем, не способствовали ясному видению ситуации. Сначала вечеринка, выбившая меня из колеи. Затем секс-тесты, наезд со стороны Харона, Memnotech и, наконец, вороны с их сверлящими глазами и острыми клювами. И конечно, Игги – энигматичный, жесткий, пугающий. С человеком, который собственными руками вырвал свой глаз в обмен на информацию, даже если он и придумал эту жуткую байку, лучше не шутить.

И все же, почему глава департамента безопасности и ключевой акционер корпорации говорил со мной про сны? Или это был очередной психологический тест? И как религия и сны – связаны между собой в новом проекте корпорации? Чтобы ответить себе на этот вопрос, следует хорошо присмотреться к Игги, пока он присматривается ко мне.