ГЛАВА 29

Я помнила это небо и это жаркое солнце. Часто искала их, поднимая голову вверх, хотя лишь несколько раз бывала с родителями в их экспедициях.

— Эллочка, смотри, — с улыбкой позвала мама.

Она выглядела почему-то моложе, чем в нашу последнюю встречу. Невысокая, закутанная в расписной здешний шелк. Она издавна с веселым недоумением посматривала на других женщин в экспедициях, не вылезавших из своих привозных и совершенно непригодных для жаркого пустынного края брючных костюмов. Я об этом знала, хоть и не видела своими глазами. Годы спустя многие признали правоту рейяны Бонс и предпочитали многослойный легкий шелк и плотную обувь собственной одежде.

— Что ты нашла, мама? — спросила я и зашагала к ней по горячему песку.

Мама с довольной улыбкой замерла на краю обрыва. Внизу были видны выветренные стены древнего селения. Их когда-то построили из глины, навоза, соломы и редких здесь камней. За сотни лет крыши провалились внутрь, ветер и двигающиеся барханы смели часть стен, но часть построек неплохо сохранилась, давая хоть какую-то тень под этим немилосердным солнцем.

Люди селились здесь, найдя источник воды. Строили поселения, водили караваны от города к городу, торгуя с соседями. Люди рождались и умирали, видя лишь этот песок да небольшие клочки зелени там, где воды на это хватало. Колодцы в каждом дворике были их самым большим достоянием. Столетия сменяли одно другое, а люди жили здесь, пока не высыхали колодцы. Жители или умирали без воды, или уходили, оставляя нажитое место. А земля эта никогда не видела дождей. И не увидит.

— Что это? — спросила я, заметив в руках мамы небольшой сосуд с узким горлышком, плотно залитым воском.

— Что-то интересное, — ответила мама. — Видишь, здесь есть знаки.

Она повернула сосуд так, чтобы я могла рассмотреть древние символы. Их вырезали на глине еще до обжига, отчего знаки казались не пугающим предупреждением, а причудливым орнаментом, но я знала, что в древности никто не делал на посуде надписей-пожеланий.

— Что здесь сказано? — спросила я тихо и решительно отобрала у мамы сосуд — если это магия, то лучше столь опасный предмет держать мне.

— Это на одном очень древнем наречии, — с увлеченностью исследователя пояснила мама. — Но сделали и запечатали амфору гораздо позже, через столетия. Просто местная народность сохранила древние секреты создания удерживающих заклинаний. Здесь нет конкретного указания, так что в сосуде может быть что угодно.

— Значит, не стоит его открывать, — решила я, бросая взгляд по сторонам. — А где папа?

Я в который раз осмотрелась, чувствуя себя очень неуютно. Что-то было не так, и лишь теперь я поняла, что именно: мы находились среди песков лишь вдвоем. Не маячили в поле видимости палатки из плотной парусины, не суетились люди, не слышалось скрипа лопат, вгрызающихся в песок и недовольного ворчания верблюдов в тени построенного для них навеса. И не было отца, на раскопках не умолкавшего ни на минуту.

— Мам? — Я обернулась к родительнице, но увидела перед собой не ее, а тоненькую, закутанную в темно-зеленый шелк девочку с мшисто-зелеными глазами. — Алеся?

— Я боюсь, — сказала она. — Все время боюсь. Я видела смерть. Она все еще рядом…

Девочка закрыла глаза и резко вскинула руки, будто ощупывая воздух — и тот расцвел зеленым, алым, розовым и серым под ее пальцами.

— Я не понимаю, — прошептала, пытаясь разглядеть рисунок. Я, кажется, уже видела его. Но когда? — Подожди.

Я наклонилась, собираясь опустить амфору на песок, но оказалось, что мои руки пусты. Лишь на кончиках пальцев осталось немного воска.

— Я вижу кровь, — сказала Алеся. — Это лишь видение. Будущее никогда не бывает определенным. Но… Я вижу кровь.

Больше ничего не сказав, сестра Марьяна расплакалась. Пытаясь ее успокоить, я подалась вперед, но не смогла коснуться плеча Алеси — мои пальцы прошли насквозь. Вскрикнув, я отшатнулась и упала. Стоило моргнуть — и меня обступил полумрак, расчерченный бледными рассветными лучами, проникавшими в комнату сквозь тонкие шторы.

— Я в Гаруче… — произнесла вслух. — Какая нелепость. Мне все привиделось. Мне просто это приснилось.

— Простите, — обратился к Кристэру Дубинскому замерший посреди холла третьего этажа юноша. — А где здесь общий отдел?

— Вы ошиблись этажом, — отмахнулся следователь, пробегая мимо. — Вам на второй.

— А… Ясно, спасибо, — промямлил молодой человек и пригладил светлые вихры.

— А вы кто? — остановившись перед дверью, спросил Дубинский.

— Я… Я Майлз. Стажер. Хочу быть следователем. Меня прислали…

— Следователь Дубинский, — представился Крис и со вздохом сжалился над юношей: — Я вас провожу.

— Спасибо, рейян Дубинский, — обрадовался молодой человек. — Я тут совсем никого не знаю.

— Ничего, привыкнете, — успокоил его Кристэр, чуть понизив голос. — У вас общее направление на стажировку?

— Да, — тоже вполголоса ответил Майлз.

— Тогда вам не о чем переживать, — хлопнул его по плечу Дубинский. — У нас здесь не так много тех, с кем нужно быть осторожным.

— А с кем нужно? — тут же осведомился молодой человек, спускаясь вслед за следователем по лестнице.

— Ну, с рейяной Белчер встреча вам не грозит, если не надумаете самовольно отправиться на четвертый этаж, — ответил Кристэр. — Так что старайтесь, Майлз, и тогда вам не грозит быть съеденным нашими местными крокодилами.

— Кем? — опешил стажер.

— Следователем Белянским и его секретарем, — подавшись к уху юноши, сообщил Дубинский.

Майлз нахмурился и взглянул на следователя, надеясь увидеть усмешку на лице следователя, но Кристэр был совершенно серьезен. Внезапно позади них раздался приближающийся дробный стук каблучков. Дубинский оглянулся, напрягся, но при виде появившейся на лестнице очень красивой девушки с ярко-розовыми волосами расплылся в улыбке.

— Рейночка Бонс, — приветствовал появившуюся особу Дубинский. — Вы, как всегда, прекрасны!

Девушка смерила следователя выразительным взглядом, широко и обворожительно улыбнулась и пронеслась мимо, обдав мужчин шлейфом ненавязчивых свежих духов.

— Какая красивая, — прошептал Майлз, когда девушка исчезла из виду.

— Да, — печально согласился Дубинский. — Это и есть секретарь Белянского.

— Неужели? — опешил стажер.

— И у них роман, — еще более печально добавил Крис. — Это не официально, но все в управлении знают. Идемте.

Следователь вошел в коридор второго этажа и рывком открыл дверь в общий зал, где, несмотря на раннее утро, все были заняты какой-то работой.

— Эй! — крикнул Дубинский. — Бонс покинула здание!

Майлз недоуменно нахмурился, а потом его брови поползли вверх, когда он услышал общий вздох облегчения.

— А что не так с рейной Бонс? — спросил молодой человек.

— Она почти легенда, — отозвался Дубинский. — Наша новая легенда. Ей лучше не перечить. А уж за своего шефа она и демона растерзает! Ее даже теневой мир столицы опасается.

— Этой красивой девушки? — изумился Майлз. — Правда?

— Чистая правда.

Молодой человек удивленно икнул, хотел было расспросить подробнее, но потом стушевался и поскорее отошел от Дубинского. Следователь понимающе усмехнулся, кивнул парочке спецов и решительным шагом направился прочь.

— Что на этот раз? — недовольно спросила Фекла, стоило рейяну открыть дверь в ее владения.

— Фекла, выдай уже…

— Старший следователь Дубинский, — строго произнесла хозяйственница, — все, что вам положено, вы получили третьего дня. И не надо мне туточки заявлять, что я чего-то недодала! — Девушка привстала из-за стола, всем своим видом показывая, что в случае чего готова лично выпроводить рейяна из своих владений. — Хватит ходить!

Мужчина вздохнул, помялся на пороге, но настаивать не стал. Лишь шепнул, закрывая дверь:

— Я Марьяну нажалуюсь.

— Жалуйтесь, — разрешила рейна, умудрившись расслышать шепот. — Я на это посмотрю. Эллу видели?

— Она куда-то ушла, — ответил Крис и со вздохом закрыл дверь. — Дурацкий день.

Вернувшись на третий этаж, следователь зашел к себе, на ходу расстегивая пиджак, и вновь взялся за принесенные вечером отчеты из жандармерии.

— Нет, не похоже, — убежденно проговорил он, перебирая бумажные листы. — Да и не мое это дело. Может, вообще не по магическому профилю!

Немного походив по кабинету, следователь решился, взял бумаги и быстрым шагом направился к соседу. В приемной Белянского царила слепящая чистота: на полках стеллажа рядами выстроились пронумерованные папки с делами, а на рабочем столе секретаря монументом деловой хватке Бонс возвышалась гномская печатная машинка.

— И что она в нем нашла? — вздохнул Кристэр, толкая дверь в кабинет Марьяна. — Занят?

Белянский оторвался от чтения бумаг, вопросительно глянул на приятеля и сунул коротко сточенный карандаш за лямку подтяжек. В его кабинете порядок тоже присутствовал, хотя никакие усилия помощницы не могли разгрузить стол начальника от многочисленных папок, справочников и стопок разрозненных листков, которые создавали для старшего следователя по магическим убийствам необходимую рабочую атмосферу.

— Что случилось? — спросил Марьян и покосился в сторону окна, где в пятне солнечного света кверху брюхом спало пыльно-черное лохматое создание, совершенно не похожее на собаку.

— Это еще кто? — опешил Дубинский.

— Мой пес, — отозвался рейян и перевел задумчивый взгляд на стол. — Сестру… Мою сестру увезли на несколько месяцев нахальные Бонсы, а Туман воет целыми днями, привлекая внимание соседей. Уже три раза жандармов вызывали. Пришлось забрать его сегодня с собой и вызвать бытовых магов, чтобы установили глушилку звуков.

— Слушай, Марьян, мне передали дело, — кашлянув, начал Крис. — Изначально все заявления поступали жандармам, но потом они передали их нам, заявив, что история пахнет магией.

Белянский с сомнением воззрился на папку в руках приятеля и откинулся в кресле, сложив руки на груди.

— И при чем здесь я? — спросил он таким тоном, что Дубинскому расхотелось говорить. — Дело передали тебе? Тебе. Ты и разбирайся. Вечно пытаешься на других перевесить.

— Ты мне хоть совет дай, а то я не представляю, что делать, — взмолился Кристэр и шагнул к столу старшего следователя, протягивая папку.

— Нет, — решительно отозвался рейян, переводя взгляд на разложенные перед ним бумаги. — Не буду я читать твои дела. Если нужен совет — дам, но вникать в детали не хочу.

Кашлянув и глянув на помятую папку, Дубинский неуверенно начал:

— За последние несколько недель поступило четыре заявления о пропавших без вести.

— Мы в Гаруче. Тут постоянно кто-то исчезает, — с тоской напомнил Белянский.

— Жандармы сразу не связали истории, — добавил Крис. — Но четвертое исчезновение их насторожило.

— Все люди пропали в одном и том же месте? — понял Марьян.

— Да, все они отправились по адресам, расположенным на одной улице, и не вернулись, — воодушевленно подтвердил Дубинский.

— Точные адреса разнятся? — предположил старший следователь.

— Да, но пропавшие посетили практически соседние здания, — раскрыв папку, ответил Дубинский.

— И что за улица?

— Малая Рвынка.

— Близ Городского Вала? — припомнив карту города, определил Белянский.

— Тихая узкая улочка, появившаяся после перепланировки. Раньше часть улицы была в Верхнем городе, а другая — в Нижнем. Но с тех пор, как от Вала осталось только название, — глухое местечко, — сказал Кристэр и поморщился.

Историю города оба знали много лучше тех управленцев, кто переехал в столицу после завершения обучения. И оба знали, что Гаруч — не просто старый и неуклюжий город, ставший столицей волею случая, а самобытный и удивительный, когда-то взявший свое начало из поселения там, где встречались две реки. Лучше места для торговли не было на всем обширном континенте. Поселение процветало, город то и дело входил в состав того или иного государства — за более чем три сотни лет жители так приноровились к постоянной смене власти, что никто не пытался защищать город. И населяли Гаруч всю его историю выходцы из трех королевств, на стыке которых он появился. Никого это не смущало, никто не стремился ссориться с соседями. Лишь разнообразие фамилий могло впечатлить приезжего. Как и говор. Здесь он был особый, с толикой южной тягучести, западной мягкости и с неискоренимой привычкой северян глотать окончания слов.

— И что за здания стоят на этой улице? — уточнил Марьян, глядя на приятеля с прищуром.

— Да ничего особенного. Полдюжины лавочек, — прочел Дубинский, — пара магазинчиков… Место не самое плохое, но дома старые, улица узкая, извивается, точно змея.

— И пропавшие отправились туда по делам? Их что-то связывало?

— В том-то и дело, что я не вижу связи, — признался Дубинский. — Ни у кого не было долгов, никто их не шантажировал. Все разного возраста и социального положения. Три женщины и мужчина. Не знаю даже, что предпринять.

— А свидетели? — спросил Марьян.

— Жандармы опросили лавочников, но никто ничего не видел.

— А сам ты ездил на место? — хмуро спросил старший следователь.

— Нет, но…

— Так сначала сам посмотри! — велел Белянский, начав раздражаться. — Своими глазами. Отчеты отчетами, а на месте всегда лучше все видно.

Дубинский недовольно застонал, но рейян его быстро одернул:

— Ты хотел совет? Я дал тебе совет. Отправляйся на Малую Рвынку. Не удивлюсь, если на месте ты быстро во всем разберешься.

— Да не хочу я… — застонал Крис, сжимая в руках документы. Огромный пес, потревоженный возгласом, приподнял здоровенную башку и вопросительно глянул на следователя.

— Да, ты его не понимаешь, — усмехнулся Марьян, когда пес повернул к нему голову и уставился на хозяина, — я знаю.

Без слов открыв и закрыв рот, Кристэр развернулся и нервной походкой направился прочь.

Туман вздохнул, когда стихли шаги в приемной, и уложил морду поверх скрещенных лап.

— Ничего с тобой не станется, — отозвался Марьян, когда пес едва слышно заворчал. — Потерпи еще немного. Скоро Леську вернут домой.

Туман, будто все поняв, заворчал чуть громче.

— Кто б тебя пустил в поезд, о чем ты? — отмахнулся Белянский и вытащил карандаш. — Ты не карманная собачонка. Леська с тобой намучилась бы. Да и Бонсы…

Марьян постучал по стопке описных листов карандашом и глухо вздохнул, сразу пожалев, что вспомнил родителей помощницы. За ту неделю, что рейяна и рейян Бонс пробыли в Гаруче, Марьян успел дважды с ними поужинать и даже один раз позавтракать, хотя никак не мог взять в толк, как подобное произошло. Зато теперь он точно знал, от кого Элла Бонс унаследовала свой характер.

Марьян прекрасно знал, что за глаза его в управлении называли крокодилом, но Бонсам нипочем был взгляд Белянского и его особый тон. К концу недели рейян ясно понял, что рейяна Бонс вознамерилась женить нового знакомого на своей дочери, и мнение самого Белянского женщину интересовало в последнюю очередь. Не то чтобы Марьян сопротивлялся, просто под внезапным напором он не мог собрать мысли воедино и разобраться в собственных чувствах.

— Что вообще происходит? — спросил следователь, глянув на пса.

Туман поднял голову и задумчиво воззрился на хозяина, словно говоря, что разбираться в хитросплетениях человеческой души совершенно не собачье дело.

— Вот и первое твое дело, — развеселился спец, посматривая на Майлза. — Мало кто в первый же день выезжает. Гордись!

Молодой человек нервно кивнул и уставился в окно, наблюдая за тем, как мимо проплывают залитые летним солнцем улицы столицы. Радости рейяна Оболонского Майлз не разделял. Он бы предпочел посидеть за отведенным ему столом, разглядывая подставку для ручек и множество царапин на столешнице.

— Дело явно плевое, — радовался управленец. — Дубинский ведет, а он у нас по кражам, мошенничеству и всякой другой мелочовке. Надо осмотреться на месте, расспросить лавочников. Проще простого.

В городе стажер ориентировался плохо, ему еще только предстояло изучить расположение улиц столицы, но он все же сразу понял, что они прибыли на место, когда самоход остановился у поворота на узкую тихую улочку, полукольцом огибавшую небольшой пригорок.

— Тут тихо, — заметил Оболонский, когда гном-водитель, высадив их, заглушил мотор самохода.

— Вы знаете эту улицу? — спросил Майлз.

— Кто же знает все улицы в Гаруче? — хмыкнул спец. — Город у нас большой, старый. Когда-то застройка шла стихийно, и большая часть улочек — запутанный лабиринт. Ни один жандарм не обошел их все.

Молодой человек понятливо кивнул и вслед за управленцем начал спускаться по пригорку, откуда брала свое начало Малая Рвынка.

Улочка изгибалась, как уж на сковородке, дома то жались друг к другу, то поворачивались к прохожему углами, то вырастали на четыре этажа, то пригибались к земле тяжеловесными двумя этажами под почерневшей черепичной крышей. Свет сюда едва проникал, узкими клиньями выхватывая из полумрака то облупившиеся ставни, то стену с обвалившейся желтой штукатуркой, то резные перильца балкона. То вспыхивало ослепительно стекло в витрине, то привлекала внимание надпись, сделанная темно-зеленой масляной краской.

— Хоть место и не слишком удачное, но тут в основном лавочники обретаются, — сообщил стажеру Оболонский. — Вот только я не знаю, как они выживают. Кто здесь что покупает?

Майлз кивнул. За несколько минут они с управленцем встретили всего пару человек и они не походили на людей, готовых расстаться с деньгами в ближайшей лавчонке.

— Ты давай тут начни, — велел спец. — Блокнот, карандаш — и за дело. Расспрашивай о пропавших. Узнай, может, кто-то что-то видел. А я с того краю улицы пойду. Данные по делу ты выписал?

Молодой человек нервно кивнул и поспешил вытащить из нагрудного кармана формы небольшой блокнотик в кожаной обложке. Его Майлзу купил отец, и стажер очень гордился этим подарком.

— Вот и отлично, — кивнул Оболонский и хлопнул парня по плечу. — Работай, малец!

— А это самая полная энциклопедия? — дотошно уточнила я, тыча в Харта выбранным томом — огромным, толстым и растрепанным. Обложка пестрела пятнами неизвестного происхождения, а на половине страниц имелись заломы, но я так и не решила, что с книгой делали больше — читали или все же использовали в качестве подставки под жирные сковородки.

— Полная-полная, — закатив глаза, прошипел судмедэксперт.

— Точно? — не столько из-за собственной дотошности, сколько из желания позлить Вирсена Харта, спросила я.

Метаморф сдернул очки, глянул на меня, его волосы за секунду стали ярко-красными, а потом глухо повторил:

— Да полная она!

— Отлично, — с улыбкой произнесла я. — Я возьму на время? Верну через пару недель, наверное.

— Оставьте себе, рейна Бонс, — с холодной любезностью ответил судмедэксперт. — У нас есть более краткие и более полезные справочники. А если будет нужно, я знаю, где искать этот кирпич.

— Спасибо вам, рейян Харт, — вновь улыбнувшись, сладко пропела я, чем вынудила мужчину еще больше скривиться, и направилась к выходу, зажав книгу под мышкой. — Хорошего вам дня.

Ответа не последовало, но я этого и не ждала. Что взять с метаморфов. Хоть я и не из их числа, но для Харта это вряд ли имеет значение, а себе подобных метаморфы терпят с огромным трудом. Родственники — дело другое, но даже мои тетушки порой могут щелкать зубами.

Мурлыча себе под нос популярный мотивчик, я неторопливо поднялась на третий этаж. Последние две недели прошли спокойно. Никакими срочными расследованиями мой начальник не занимался, так что у меня нашлось время закончить разбор дел и составить подробный их каталог. Когда и после этого ничего срочного не возникло, я решила посвятить свободное время самообразованию, тем более что дело Раскеля-Каранского, как я его про себя называла, обнаружило мои весьма поверхностные знания в магии.

Да, колдовать я не могу, а если не буду себя контролировать, то способна запросто на время или совсем уничтожить чужие чары, но это не повод игнорировать простую истину: мне нужны хотя бы теоретические знания, чтобы не чувствовать себя глупо, задавая вопросы старшему следователю.

Таким образом вот уже неделю я почитывала всевозможную литературу, стараясь не столько разобраться в магии, сколько по верхам изучить моменты, знание которых избавит меня от дальнейших конфузов. Вчера я решила, что мне стоит ознакомиться и с многочисленными демоническими созданиями, которые то и дело просачивались в наш мир.

— Бонс, где тебя носит? — с раздражением спросил шеф, выскочив в коридор.

— Я заглянула к рейяну Харту за книгой, — спокойно произнесла я. — Что-то случилось, шеф?

— Я на четвертый этаж, — предупредил Белянский. — Если Туман опять начнет скакать по кабинету так, что на втором с потолка начнет отваливаться штукатурка, выдай всем жалобщикам точные указания направления, которым им стоит уйти в закат, — велел шеф.

— Всенепременно, — ответила я с улыбкой.

Шеф обошел меня, но потом остановился и, обернувшись, спросил:

— Что за книга?

— Я пыталась найти подробную классификацию по всевозможным потусторонним сущностям, но в книжных лавках не нашла. А Фекла послала меня к судмедэкспертам. У них и обнаружился этот внушительный труд.

— Бонс, тебе зачем? — удивился старший следователь. — Ты ведь что мелкого хракса, что всех его родичей с одинаковой вероятностью расплющить можешь, как мне кажется.

Я фыркнула и напомнила начальнику:

— И что, разве это повод не знать врага в лицо… в морду? Да и не факт, что с демонами все так однозначно.

Белянский с сомнением на меня глянул, пожал плечами и умчался по своим делам. Я же прошла в приемную и с удовлетворенным вздохом водрузила на стол добытую книгу.

— Расплющить, — повторила я с обидой. — Тьфу! Всех нормальных людей мои способности пугают, а рейян Белянский воспринимает их как какое-то преимущество. Вот же! Если заставит меня опять ему стол передвигать, то обязательно все выскажу! Выскажу! Выскажу!

Посидев пару секунд, хмуро таращась на книгу, я с яростным рыком ее раскрыла на середине и начала читать.

— Да где этот мальчишка? — сердито воскликнул Оболонский, осматриваясь по сторонам. — Отлынивать вздумал?

Управленец ответственно обошел половину зданий Малой Рвынки. Опросы занимали достаточно много времени, и день уже начал клониться к закату. В животе у рейяна отчетливо забурчало, и он тихо выругался. В домах и лавках ему или ничего не предлагали, или поили чаем, и все долгие часы Оболонский мечтал о порции жаркого и кружке доброго темного пива.

— Эй, стажер не появлялся? — окликнул спец гнома-водителя, поднявшись к самоходу, но тот лишь отрицательно качнул головой. — И где его носит?

Выждав еще полчаса, управленец зло сплюнул на булыжники и решил вернуться без Майлза.

— Будет ему урок, — пропыхтел рейян, забираясь в салон. — Никто не станет смотреть, что он новичок. Работать надо быстрее.