Глава 27
Местность, прилегающая к проливу с севера, резко различалась по обе стороны от этой важнейшей транспортной артерии. Так уж распорядилась география, что здесь встречались два противоречивых течения. Первое, приходящее со стороны озера, несло в море пресную струю; второе рвалось с юга, оно было теплым и соленым. Отсюда уникальный микроклимат и коварные воды, по которым ночью ходить опасно — неизвестно куда тебя вынесет в темноте, мелей тут хватает, в том числе и коварных, с зыбучими песками, способными поглотить не самый маленький корабль за несколько часов.
А если занесет в пролив, так там еще и скалы прибавятся — возвышаются с двух сторон, а местами и посредине торчат.
Побережье, к западу, на длительном протяжении выглядело пустынным. Сплошные пески, засилье голых отмелей, вода поначалу сплошь соленая, пресных источников почти нет. Пираты туда попадали, только если случайно ветром заносило, ваксам там тоже не нравилось. Никто не мог внятно сказать, есть ли там вообще что-нибудь заслуживающее внимания.
Зато восточная сторона, омываемая струями прохладного северного течения, еще не успевшими вобрать в себя морскую соль, разительно отличалась от территорий, которые тянулись немногим дальше десяти или пятнадцати километров к западу. Никаких покрытых голыми дюнами пустынных побережий, жизнь здесь кипела.
В пресной воде прекрасно себя чувствовали многие растения, и потому каждая отмель издали выдавала себя высоченной тростниковой порослью. В этом озере произрастал какой-то особый вид, а может, все дело в свойствах воды и грунта, но суть одна — вымахивал до невероятных размеров, ничего подобного Рогов на Земле не встречал.
Мелей здесь хватало, течение намыло целую систему песчаных кос, прикрывающих протяженные лиманы, все это плотно оккупировал вездесущий гигантский тростник, со стороны озера из-за него почти везде невозможно было рассмотреть берег. Просматривались разве что отдаленные холмы, поднимающиеся к Гриндиру, но до них чуть ли не десяток километров.
Тут тебе и речная рыба водилась, и морская, пищи хватало многим, потому птиц в тростнике видимо-невидимо, можно на одних утках и гусях прожить не самой маленькой деревней. Плюс из пролива иногда забредали звери вроде моржей или котиков, их тоже охотно забивали на мясо, жир и прекрасную кожу, из которой изготавливали отличную обувь и не самые лучшие доспехи.
Чуть удались от лиманов — и можешь цеплять плуг к лошади: черноземы тут прекрасные. Правда, особым спросом не пользовались и раньше, и уж тем более сейчас. Ну да, ведь ваксов здесь в былые времена жило немало, они давно облюбовали тростниковый рай. Плюс публика, которая стремилась к Гриндиру, не очень-то любила марать руки честным крестьянским трудом.
Туземцы не за этим в такую даль приходили.
Ничего удивительного, что пираты обосновались именно здесь, выбрав самый лучший клочок суши — остров, с запада прикрытый озером, с юга и севера глубокими протоками, а с востока протяженным лиманом. Если кто-то решится напасть, для начала ему придется преодолевать водные преграды. Позиция отличная, минус у нее только один: площадь ровной суши маловата, даже если все распахать, не слишком много хлеба получишь.
Хотя это легко решаемо: ведь можно возделывать поля по ту сторону лимана — уж там-то земли полным-полно. Да, неудобно, когда пашни располагаются в отдалении, да еще и за водой, но не такой уж скверный вариант.
Пираты все это учли и даже начали было расчищать поля на восточном берегу лимана. Да, их не очень-то тянуло к крестьянскому труду, но совсем уж без подсобного хозяйства жить не привыкли. Тем более что на разбойный промысел отправляются исключительно мужчины, а в этом мире не принято женщин оставлять без работы.
Вот пусть и пашут на полях и огородах.
Но благие начинания заглохли, толком не начавшись. Шестерка кораблей восточников появилась внезапно: все та же стена высоченного тростника по обеим сторонам широкой протоки не позволила разглядеть незваных гостей издали, серьезной караульной службы никто даже не подумал наладить. Незваные гости заявились не наобум: при адмирале отирался ренегат, предложивший свои услуги лоцмана, так что прошли без ошибок и неприятностей.
Прикинув силы, пираты поняли, что немедленное столкновение ни к чему хорошему не приведет. Так уж получилось, что в их общине как раз начался кризис. Отпущенные Холодом после разгрома вернулись и рассказали немало нехороших вещей, отчего остальные резко приуныли. Кому приятно узнать, что никакие они не безраздельные хозяева озерных вод, имеется сила покруче, и непонятно, что эта сила планирует. Как бы не пришлось опять уходить, причем на этот раз — неизвестно куда.
На почве плохих новостей и осознания сомнительности перспектив нового места дисциплина, и без того невысокая, скатилась в откровенный минус. На момент появления эскадры восточников значительная часть пиратов с трудом отходила после неумеренного распития алкоголя и употребления легких наркотиков растительного происхождения. Таким образом, собрать воедино все силы не получилось, и туземцы постарались сделать вид, что даже рады гостям.
Гости повели себя некрасиво. Для начала повесили одного из мелких вожаков и каждого третьего из его шайки. Объяснили это тем, что тот в свое время чем-то крупно досадил их марионеточному царьку, из-за чего тот в гневе подписал кровавый приказ и до сих пор его не отменил, так что извините, но иначе поступить невозможно.
В принципе таких приказов можно на каждого пирата штук по семь найти, их всегда и везде игнорировали, поднимая лишь в случае острой необходимости. Как сейчас: ведь надо же найти способ показать несостоявшимся хозяевам озера, что восточный гость вовсе не гость, а полноправный владелец этого края.
Остальные, глядя на конвульсии повешенных, внезапно осознали, что зря сокрушались по поводу свалившихся бед: настоящие неприятности только начинаются. И то, что действовать надо прямо сейчас, пока пришлые всех поближе к небу не отправили, тоже поняли. А потому резко мобилизовали все свои возможности и с темнотой свалили на север, к тем, кого еще вчера считали злейшими врагами.
Дикий и простой мир, тут подобные политические маневры — обычное дело.
Земляне тоже умели решать быстро. Не только Холод осознал, что пираты могут принести немало пользы — хватало поддержки и от других нерядовых людей. Все же назвать его абсолютным диктатором нельзя, он тоже нуждался в соратниках: на кого-то ведь надо опираться.
Но в отличие от пиратов Холод не стал решать вопрос резко. Для начала сослался на ваксов, что, дескать, пока не будет запущен комплекс всех мер по улаживанию старых и новых обид между туземцами и волосатыми, ни о каких договорах не может быть и речи.
С обидами проблем не возникло, цивилизованные ваксы правильно оценили выгоду дружбы с землянами и на рожон не полезли. Представителям пиратов пришлось принести извинения за деятельность «отдельных» несознательных представителей их общины, ну и преподнести подарки, главным образом металлические. На этом конфликт был полностью исчерпан, и Холод наконец приступил к заключению договора с туземцами.
Договор, по сути, договором не являлся. На деле получилось что-то вроде растянутого проекта ассимиляции, где значительная часть пиратов должна находиться в главном поселке. Придется постараться обеспечить им высокий уровень жизни, чтобы остальные завидовали и стремились к тому же.
То есть к постепенному растворению среди землян.
За один раз такую массу быстро не переваришь. Новых союзников слишком много, и кто знает, может, их число будет расти. Смута на восточных землях не прекращается, того и гляди на огонек пожалуют новые искатели спокойной жизни.
Или неспокойной, но под крылом надежного покровителя.
И вот теперь, когда с главными дипломатическими вопросами покончено, осталась сущая ерунда — разобраться с пришлыми восточниками. И разобраться как можно быстрее.
Вот поэтому Рогову пришлось вновь выступить в хорошо знакомом амплуа разведчика. Правда, разведкой водных просторов он занимался впервые.
До сих пор ни один землянин не бывал в районах, прилегающих к проливу. Зато пираты там все исходили, и львиную долю ценных сведений Рогов получил именно от них. Кое-что пришлось проверить лично, как и вопросы, на которые туземцы не могли ответить четко и ясно.
Пришлось побывать в опасной близости от острова, спешно осваиваемого высадившимися восточниками. Спасибо пиратам, они прекрасно знали, где можно пройти на легкой лодке так, что даже среди бела дня тебя вряд ли заметят с вражеского берега. Прокатили как полагается — Рогов увидел почти все, что планировал увидеть, никому при этом не попавшись на глаза.
Дальше пришла пора спешно возвращаться с докладом и так же спешно знакомиться с тем, что в отсутствие Рогова успели соорудить земные мастера.
Работали они, увы, тоже спешно и потому воплотить в готовом изделии какое-нибудь супероружие, при помощи которого можно легко и быстро разделаться с восточниками, не успели.
Да и вряд ли даже за год успеют — технологический уровень не тот, лишь некоторые вещи, прихваченные с гор, и знания современного человека местами помогают ощущать себя гораздо выше туземцев. Без этого так бы и застряли в каменном веке, достаточно вспомнить первые месяцы пребывания в новом мире, когда мужики с обгорелыми палками бегали.
Хуже всего то, что Рогову даже одного дня отдохнуть не позволили. Все та же вечная спешка — почти все считали, что по восточникам надо ударить прямо сейчас. Если не разгромить наголову, то хотя бы продемонстрировать — здесь всерьез обосновалась сила, с которой придется считаться. При самом худшем развитии ситуации враги сохранят свой оплот у пролива, но свободно шастать по озеру не смогут из опасения за судьбу базы. То есть всеми силами засядут на острове и будут дожидаться подкрепления. Если оно и подойдет, то вряд ли это случится скоро, тут привыкли жить неспешно. За это время надо успеть подготовиться к достойной встрече. Натаскать пиратов, а то у них полный тактический бардак, разработать новые виды вооружения, благо проблема селитры, а следовательно и различных азотных соединений, утратила былую остроту. В общем, есть чем заняться.
Но это худшее развитие событий, потому как затягивание конфликта — вариант, почти сопоставимый с обидным поражением.
Лучший выход для землян — разгромить восточников так, чтобы все до единого нашли на острове свою могилу. Ну или не все, но чтобы выжившие свалили оттуда со скоростью света и не торопились возвращаться.
И лавры полководца, который должен этого добиться, Холод вручил почему-то не себе, великому диктатору, а Рогову.
Хотя какое может быть «почему-то»? Глава землян понимает, что задача не из простых. Если опростоволосится, неизбежно потеряет часть авторитета. А если все свалить на Рогова, диктатор со всех сторон чист.
Не выгорит номер — виноват не Холод, а неудачливый военачальник. Выгорит — прекрасно, ведь всем напомнят, что именно в Рогове главный землянин мудрым глазом разглядел задатки будущего победителя восточников.
Такая вот она, политика.
Туземца звали Тутгум, что Рогов мысленно переделал в Тугодум и даже по запарке иногда так к нему обращался, на что тот не обижался по причине полного незнания языка землян. И вряд ли сумеет его когда-нибудь хорошо выучить, потому что он не просто тугодум, а откровенно тупое создание. И вдобавок к этому неудержимо болтливое. Правда, разговоры с ним содержательными не назовешь. Во всем, что не касалось дела, у него всего три темы для беседы: как в детстве он подглядывал за родным дядей, который в этот момент занимался предосудительными делами с домашним скотом, что в их краях не считается чем-то из ряда вон выходящим; как, будучи пьяным, выпал за борт во время бури и, добравшись до берега, возвращался домой целых три дня; и как здорово, что женщины землян не прикрывают ноги ниже колен, эту чудесную моду надо как можно быстрее распространить на весь мир, пусть даже это будет стоить большой крови.
Один раз послушать рассуждения Тутгума — куда ни шло. Но когда тебе часами в уши ползут дебильные дяди, блеющие козы и женские коленки — вскоре захочется взвыть голодным волком. Тупой болван этого не понимал и раз за разом возвращался к излюбленным темам.
Эта пластинка крутилась бесконечно.
Но Рогову приходилось терпеть эти муки. Он, еще будучи здесь на разведке, убедился, что Тутгум просто бог во всем, что касается тростниковых зарослей. Этот средних лет пират ухитрялся провести лодку через непролазные с виду дебри, не чиркнув бортом ни по одному стеблю; от его весел не расходилась рябь даже в полный штиль; с них никогда не срывались звонкие капли. Он продвигался по плавням бесшумным невидимкой.
Остальные морские разбойники ему и в подметки не годились. До Рогова даже дошел слушок, что мамаша Тутгума согрешила с клотом. Это какие-то то ли реальные создания, то ли мифические. Якобы обитают по Фреоне и ее крупным притокам, громадные, с ног до головы поросшие пышными рыжими волосами, почти всю жизнь проводят в тростнике и камыше, своенравные, никто лучше них не знает великой реки.
Тутгум и правда рыжий, но пышные волосы у него растут лишь на голове. И вообще, судя по описаниям, клоты — не люди. Так что, скорее всего, недруги из зависти лишнее наговаривают. В экипаж лодки Рогова норовили попасть абсолютно все туземцы, среди вожаков пиратов даже до драк с тасканием за бороды доходило. Но он почему-то особо выделил именно этого не блещущего интеллектом говоруна, чем привлек к нему недоброжелательное внимание.
Еще бы не выбрать после того, как тот выплыл на лодке из стены тростника прямо на Рогова, и при этом ни один стебель не шелохнулся.
Вечерело по-весеннему, с долгими прохладными сумерками, сидеть в пиратской шлюпке в такую пору зябко, несмотря на теплую одежду. Еще один парадокс здешнего микроклимата: ведь стоит сместиться хотя бы на пару десятков километров западнее — и там на морском течении в таком тряпье с тебя три пота сойдет.
Двигались по едва заметной протоке, которая иногда сужалась так, что стебли тростника едва не задевали уши. Тутгум тихим голосом примерно в сто пятнадцатый раз рассказывал о том, как шел домой целых три дня и, будучи сильно оголодавшим, не придумал ничего лучше, чем сунуть руку в дупло, откуда раздавалось заманчивое, по его мнению, жужжание. Он почему-то предположил, что там обосновался пчелиный рой, и следовательно, можно разжиться медом. Почему он не подумал о реакции пчел на такие поползновения — непостижимая загадка, как и многие эпизоды его тупейших историй.
О том, что в дупле жили не пчелы, а шершни, которые тотчас покарали недотепу так, что ему потом пришлось пальцами веки поднимать, иначе ничего не мог разглядеть, Рогов слушать не стал. Уловил другой звук, посторонний, явно не относящийся к обычной жизни плавней, и доносился он со стороны скрытого за зарослями острова. То есть его не могли производить команды лодок, двигавшихся следом.
Звон металла — это явно не пение болотной птицы или другой звук в этом роде.
— Что там за шум? — спросил он, оборвав монолог Тутгума.
— Металл звенит, — ответил из-за спины Трагд — один из тройки главных пиратских лидеров, сумевший попасть на «привилегированную шлюпку» благодаря способности вышибать дух из оппонентов одним ударом кулака. Хороших бойцов хватало, но этот к тому же самый пронырливый, в итоге он здесь единственный из допущенных к Рогову вожаков. Остальным тот категорически приказал следить за своими людьми и никуда не лезть без спроса.
Морские разбойники и с командирами полудикие, а без них вообще превратятся в стадо неуправляемых обезьян.
— Я и сам знаю, что металл, — скривился Рогов. — Похоже, звенят в той стороне, где у них лагерь.
— Кузница звенит, — убежденно заявил Трагд. — В кузнице хорошо вечером звенеть, не так жарко. Весна, но жарко тут очень, когда солнце светит.
— Если они уже кузницу поставили, получается, добротно обосновались.
— Чего тут такого добротного? Это ведь всего лишь кузница. Стучать молотом и на корабле можно, много для этого не надо. Это даже хорошо, что они сейчас стучат: звон помешает им услышать наше приближение.
План Рогова далеко не идеален. Но ничего лучше придумать не смог — времени нет мудрить, его со всех сторон торопят. Если восточники не изменили систему охраны острова и если не вмешается что-то совсем уж непредвиденное, то должно сработать.
По сути, Рогов собирался частично повторить то, что проделал при первом весеннем столкновении с пиратами. В результате земляне, не потеряв ни человека, разгромили не самую маленькую шайку, взяв ценные трофеи. В том числе корабль.
Так почему бы не повторить то, что уже однажды увенчалось успехом? Пусть масштабы сейчас другие, но суть та же.
На этот раз у противника шесть больших кораблей и куда больше сил. В том числе отряды тяжелой конницы и арбалетчиков. Неизвестно, чья возьмет в честном бою, когда идут стена на стену. Дальнобойное оружие землян совершеннее, но опыта масштабных действий нет, как нет и решающего преимущества в численности. Даже если победят, вкус такой победы может оказаться не в меру горьким из-за невиданных до этой ночи потерь.
Потому никаких честных боев не будет: наскок, укус, а там по результатам или отступление, или догрызть дрогнувшего противника.
Да только наскакивать на рядовую пиратскую шайку — это одно, а на шесть сотен загадочных восточников, которых Рогов видел лишь издали — другое. И пусть профессиональные воины там в меньшинстве, все равно масштаб предстоящей операции заставляет то и дело ежиться из-за бегающих по коже мурашек.
Но поселок выдал Рогову карт-бланш — восточники должны получить свое быстро и жестоко. Нет времени и дальше за ними наблюдать, разрабатывая сложные планы, нельзя позволить им укрепиться без помех. Разведка показала, что они уже начали возводить оборонительные валы. Пока что только со стороны главной протоки, но нет сомнений, что вскоре здесь появится настоящая крепость.
Рогов должен костьми лечь, но не позволить этому произойти. Не нужны землянам такие опасные соседи, с которыми даже поговорить по душам не получается. Ведь пытались, махали зелеными ветками с быстроходных лодок — местный знак мира и одновременно просьба переговоров. А в ответ восточники послали несколько шлюпок, набитых агрессивно настроенными солдатами.
Не очень-то похоже на желание просто побеседовать.
Тутгум не стал заводить свою заезженную пластинку по двухсотому разу, высказался по делу:
— Впереди чистая вода, а за ней будет берег.
— Это то место, откуда ты показывал ваш поселок? — уточнил Рогов.
— Да, это оно.
— Мы можем сместиться левее, чтобы подойти под прикрытием берега? Там он высокий.
— Можем, но не получится пристать и высадиться. Высокая стена из глины и песка, там разве что белка вскарабкается.
— Но ты говорил, что возможность скрытно высадиться есть.
— Да, есть. Но это еще дальше, там промоина и пляж напротив нее. Удобное место, рядом нет хороших проток, со стороны берега кажется, что все тростником поросло, и пройти там нельзя. Вряд ли у них там поставлен дозор. Но могут и поставить. Надо идти осторожно.
— А мы как шли, по-твоему? — буркнул Трагд.
— Наша лодка шла хорошо, если не считать того, что ты с шумом высморкался в воду, когда второй раз сворачивали.
— Я же не виноват, что у меня полный нос соплей набрался. И вообще не твое это дело за носом моим приглядывать, помалкивай и веслом работай, пока зубы целы. Давай веди уже, мой топор скучает по крови.
Пираты использовали луки, но обучены обращению с таким оружием немногие, то есть не сказать, что широко распространено. На первом месте у них копья — дешево и эффективно. Следом по популярности идут топоры, ну а мечтой каждого является меч — недешевая по местным меркам вещь.
В отряде Рогова всего полтора десятка туземцев. Взяли их по двум причинам: они знакомы с подходами к острову; и нельзя полностью разделять силы землян и аборигенов. Для этого в пиратскую флотилию пришлось отправить четыре звена стрелков и мушкетеров. Чтобы не было потом разговоров, что чужих отправили на убой, а сами тем временем занимались безнаказанным избиением в лучшей точке карты боя.
Расчленять и без того невеликое войско на части — плохо. Но Рогов не сомневался, что орава буйных пиратов скорее на все местные луны пешком прогуляется, чем сумеет добраться до острова, не нашумев на всю округу. Но и оставлять их без дела тоже неправильно, потому и пришлось устроить два фронта.
Это значительно усложняло и без того не самую простую операцию, но все прочие варианты при детальном обдумывании пришлось забраковать.
К нужному месту подошли уже не в сумерках — опустилась почти полуночная темень. К тому же небо сильно хмурилось, поэтому лунная троица не очень-то помогала. На выходе из тростника пришлось остановиться, Рогов дождался вердикта Чимчака по поводу наличия или отсутствия вражеских постов. Вакс, недавно выручивший по время наводнения, оказался не из простых. Нет, не в том смысле, что относился к племенной верхушке, — ведь аристократия как класс в обществе троглодитов отсутствовала. Стать вождем или шаманом можно лишь на поприще великих заслуг и только в серьезном возрасте.
Все дело в другом.
Чимчак до серьезного возраста недотягивал, но уважали его крепко: далеко пойдет, если молодым не погибнет. Один из лучших охотников на крупного зверя — такие у живущих водой ваксов редкость. В лесу он ориентировался не хуже, чем среди тростниковых дебрей, прекрасно различал самые слабые звуки, выделяя из шума окружения угрожающие нотки.
Минут через пять вакс покачал головой:
— Тут только сверчки. Людей нет.
Пришлось поверить, тем более что осмотр берега в прибор ночного видения тоже ничего не показал.
Такое вот причудливое сочетание казалось бы несовместимых технологий: полированный нефритовый топор у волосатого троглодита, толстый кожаный доспех, укрепленный роговыми бляшками, на Тутгуме и чудо электроники двадцать первого века в руках Рогова.
Высадившись первым, поднялся по круче, не выбираясь на высокий берег, полностью осмотрелся при помощи все того же прибора. Не самая лучшая модель, по нынешним временам сойдет разве что для гражданских целей. Ну да и взяли его из магазина, а не с военного склада. В такой темноте приличную картинку выдает лишь для ближайшего окружения, и только при включенной подсветке. А она может выдать себя крохотным красным отблеском, так что Рогов поостерегся ею пользоваться.
Вроде и правда ничего. Наблюдение за островом показало, что восточники расставляют караульных лишь вокруг лагеря и на заякоренных кораблях. Но мало ли, вдруг именно сегодня у них что-то поменялось, приходится вести себя осторожно.
Лодки подходили одна за другой, тростник трещал так, будто буря начинается. И это неудивительно, ведь в авангарде шли те, кто на пробных заплывах показал себя самыми тихими, остальные плелись в хвосте.
Вот как только хвост подтянулся, зашумело всерьез, да и толпа, скапливающаяся на берегу, не могла вести себя как стайка мышей: кто-то, не удержавшись, что-то бормотал на ухо товарищу; кто-то чихнул; у кого-то зазвенела амуниция, несмотря на то что перед выходом ее тщательно проверили.
Дальше шум усилился — десантная группа пришла в движение. Шагать ей недалеко — до слабо выраженной балки, рассекавшей остров на две части. Летом в ней сухо, но сейчас сочился едва заметный ручек, берега его местами раскисли. Но пираты там не один день провели, знают, где через него можно переправиться, не запачкав ног.
Спустились в балку, после чего пришлось около километра пройти вдоль русла, не поднимаясь наверх, на идеально плоскую равнину занимавшую львиную часть острова. Резко остановились, проводник тихо сообщил, что до лагеря отсюда рукой подать и ближе подходить опасно — толпа воинов сильно шумит, это могут услышать вражеские часовые.
Теперь оставалось ждать — ведь по плану начать концерт должна группа, действовавшая на воде. При помощи двух кораблей и десятка лодок им придется одновременно атаковать все суда эскадры восточников. Силенок брать их оптом на абордаж не хватало, да и трудно скоординировать такой сложный удар, поэтому как минимум по пяти целям придется отработать зажигательными гранатами, на которые ушел весь скипидар и значительная часть скромных запасов бензина, прихваченного с гор ради парочки генераторов.
Один из этих генераторов, кстати, сейчас находился в нескольких шагах от Рогова. Он готов к работе: в плане нападения ему уготована немаловажная роль.
Ради такого дела землянам пришлось задействовать все, что смог дать город в горах. Прибор ночного видения, генератор, прожектор, мощные фонари. Но основная нагрузка все же ляжет на изделия, не относящиеся к современным технологиям: луки, арбалеты, примитивные ружья, пороховые гранаты и даже баллиста.
Баллиста всего одна, она может стрелять снарядами весом не больше килограмма, зато мечет их далеко, при этом нетяжелая, компактная, быстро разбирается и собирается. Вон, уже успели привести в боевое положение, расчет готов вытащить ее на позицию в любой момент.
Трагд выругался так витиевато, что Рогов и половины слов не понял — плохо учил язык, очень плохо. Вожак пиратов узрел что-то в стороне моря, и это его взволновало настолько, что зашумел сам, хотя до этого неустанно раздавал подзатыльники своим людям за малейший звук. Выслуживался перед одним из главных землян.
Рогов, обернувшись, тоже чуть не выругался. Было отчего — с той стороны, где во мраке широкой протоки стояла эскадра восточников, ритмично дергались два огонька. Там и до этого можно было разглядеть источники света, но они все время оставались неподвижными.
Кто-то сигналит, и, возможно, с пары кораблей одновременно. Разведчики раньше такого не замечали, значит, объяснение очевидно — восточники заметили подход ударной группы, которая шла со стороны озера и пары неприметных боковых проток. И теперь план одновременной атаки находится под угрозой.
Хана эффекту внезапности.
— Рогов, наши дураки на воде спалились. — Киря высказал очевидное, добавив логичный вопрос: — Так и будем стоять в ожидании великого чуда?
— Ждать нам теперь нечего, — ответил Рогов, странно успокоившись. — Начинаем прямо сейчас. Все вперед, вы знаете, кто и что должен делать.
Рановато говорить, что план пошел под откос, выводы можно будет озвучить лишь утром. А сейчас Рогов сделает с лагерем врага то, что должен был сделать. Может, и не все предусмотрел, может, напрасно торопится, но он на роль главного не рвался — если кому-то не нравится этот бардак, пусть в будущем для аналогичных дел привлекает других.
Нет опыта управления такими силами, люди не все с достойным опытом, а пираты — вообще почти потешное войско. Рассчитывать, что при таких делах все пойдет как по нотам, глупо.
Тяжелее всего пришлось с баллистой. Склон крутой, в конце обрыв метра полтора, грунт там неустойчивый, осыпается при малейшей нагрузке. Некоторые бойцы, преодолевая его, шумели столь изрядно, что в лагере, который светился огнями факелов и костров в сотне с лишним метров, могли услышать.
Но не услышат, там сейчас тот еще концерт, хотя только что было тихо как в могиле. Кузнечный молот давно затих, но сейчас опять звенел металл — похоже, бьют в небольшой колокол или по бронзовой пластине. Наблюдатели на берегу не проспали огненных сигналов, восточники подняли тревогу. Освещение у врага скудное, но хватает, чтобы разглядеть начавшуюся суматоху. Народ выскакивает из шатров и палаток, облачается в доспехи, галдит, интересуясь причинами переполоха. Учитывая, что никто на берегу не знает, что именно случилось, неизбежен момент неразберихи.
Может, у восточников с дисциплиной получше, чем у пиратов, но они все же живые люди, а не бесстрастные роботы.
Рогов эту неразбериху усилит, если его люди не подведут и ударят быстро, не позволив вражеским офицерам прийти в себя и озадачить рядовой состав четкими приказами, направленными на принятие мер против возможного нападения с суши.
— Свет готов! — доложили слева.
— Начали! — коротко скомандовал Рогов.
За спиной рявкнул заводимый генератор, загудел ровно и негромко. Может, несмотря на суматоху, в поселке кто-то и ухитрится услышать непривычный для этого мира шум, только это уже не имеет значения: через несколько секунд одновременно у всех врагов озадачатся глаза, а не уши.
Прожектор — не самая легкая вещь. В хозяйство Холода он попал случайно — такого барахла в лагере, который он устроил в погибшем городе, хватало. Тащили все подряд, авось пригодится, вот и попадали на склад самые неожиданные предметы.
Во время зимнего похода, когда дефицит металла напрягал уже не так сильно, как в первый раз, прожектор попался кому-то на глаза, и по экспедиции понеслась витать идея, что такая штука, включенная в правильное время, заставит разбежаться миллион ваксов, и возможно, даже хайтов крепко озадачит.
В общем, пришлось приватизировать.
Мощность прожектора такова, что генератору придется работать на пределе возможностей, и даже при этом не покроет запросов. Этого земляне не предусмотрели. Но испытания показали, что вроде как хватает, света дает прилично, бьет далеко и эффектно.
Вот сейчас и проверим на практике.
Луч света расходящимся узким конусом прорезал тьму, вырвав из нее углы тростниковых пиратских хижин, бока палаток, верхушки простеньких шатров, застывшие от потрясения человеческие фигуры. Это современного человека таким зрелищем не удивишь, а туземцы, узрев, как из мрака на них уставилось нечто до жути страшное и никогда не виданное, впали в ступор. Даже аборигены-союзники рты разинули, а Трагд на этот раз выругался так, что Рогов вообще ни слова не понял.
Определенно, надо срочно наверстывать упущения в знании местных языков.
— Всем, кроме мушкетеров, беглый огонь! — скомандовал Рогов.
Засверкали огоньки зажигалок, спасибо, что их пока хватает, не приходится возиться с допотопными огнивами и прочей архаикой. Бо́льшая часть пиратов, которых прихватили для действий на острове, являлась лучниками, причем хорошими. Горящие стрелы начали поражать шатры, палатки и хижины из тростника, все это вспыхивает быстро и ярко. Арбалетчики били не столь эффектно, зато целились по людям, и со стороны противника послышались крики первых раненых. В свете прожектора промелькнула фигурка, бегущая шагах в пятидесяти — это улепетывал чудом не замеченный дозорный. Далеко не умчался, свалился через несколько шагов, та же участь ждала какого-то отморозка, бросившегося в сторону прожектора из лагеря и размахивавшего при этом мечом. Возможно, считал, что имеет дело со светящимся глазом неведомого чудовища, и замыслил его погасить решительным ударом. Но не погасил.
Стукнула замешкавшаяся баллиста, разрыв вспыхнул на окраине лагеря, в ночи громко хлопнуло, крики усилились. Земные умельцы под руководством Химика — сомнительного гения понятно какого профиля — сумели в сжатые сроки изготовить взрывчатку, работавшую куда лучше, чем банальный черный порох, но если говорить откровенно — лучше не намного. Им еще работать и работать в этом перспективном направлении. Но все равно на неискушенных туземцев подействовало достойно, шум и суматоха достигли рекордных значений.
Заметив, как на окраине лагеря замелькали фигуры, раздававшие пинки растерянным восточникам и что-то при этом кричавшие, Рогов заподозрил, что самые хладнокровные офицеры пытаются навести порядок, а такие вещи следует пресекать в зародыше.
Пора ввести в действие последний сюрприз:
— Мушкетеры! Готовься! Залп!
Грохнуло хорошо, и всыпало многим. На такой дистанции картечь малоэффективна против защищенных доспехами противников, поэтому работали пулями. С меткостью все плохо, но при таком количестве без попаданий не обойтись.
С удовлетворением заметив, как один из самых рьяных офицеров свалился без движения, Рогов отдал новый приказ:
— Мушкетеры! Беглым!
Все, остался последний сомнительный резерв — та самая медная пушечка, хорошенько напугавшая пиратов при штурме временного поселка в руинах. Этот единичный опыт показал, что эффективна она лишь при работе в упор по толпе, а здесь такого не наблюдается. Даже если подтащить к окраине лагеря, там не так много народу бегает. Люди стараются держаться как можно дальше от страшного глаза, слепящего из тьмы, и потому жмутся к берегу.
Да уж, прожектор сработал на ура — крепко их напугал.
— Рогов! На море глянь! — крикнул Киря.
Вообще-то море начинается за проливом, водоем, на берегу которого с боями начали обосновываться земляне, принято называть озером. Но догадаться о чем речь — несложно.
И Рогов взглянул.
Начав атаку, он не отвлекался — все внимание обращал исключительно на лагерь врага. А тем временем, несмотря на поднятую восточниками тревогу, группа, ударившая с воды, сработала не вхолостую. Какие-то успехи несомненно есть, об этом свидетельствует внушительный костер, разгорающийся на палубе одного из кораблей. Остальные скрываются во мраке, огонь освещает лишь мачты ближайших, что там происходит — непонятно.
Да и не особо важно, Рогов не может прийти туда посуху, ему по силам лишь увеличить давление на этом участке, не давать врагу ни минуты передышки.
Бить и бить, пока не побежит или не сдастся.
— Стрелки, вперед! Справа и слева выдвинулись! По группам! Баллиста и снайперы, оставаться по центру!
Бойцы — уже не прежнее стадо, но некоторая неразбериха все равно имеет место. Плюс привлеченные к атаке пираты вносят сумятицу, чуть ли не к каждому надо приставлять надсмотрщика-переводчика. Но в целом порядок поддерживается. Один отряд пошел правее, второй левее, по центру остались баллиста и снайперы.
Снайперы — громко сказано. Просто по бокам от баллисты выстроились стрелки с тяжелыми длинноствольными мушкетами. Их оружие бьет далеко, но меткость отвратительная, что нормально для гладкоствольных ружей. Пытаются мудрить с пулями, которые закручиваются в полете сами, без нарезки — может, хоть какие-то улучшения в этом вопросе настанут.
Но сегодня таких пуль нет — только-только начали делать первые опыты с ними.
Рогов, двигаясь с правым флангом, остановил народ в полусотне шагов от начала лагеря. Земляных работ восточники здесь начать не успели, нет даже зачатков вала, вся защита представлена изгородью, на вид она немногим прочнее тех, которыми ваксы окружают свои деревни. Такая разве что коровам мешает пройти — ни от пуль, ни от стрел защиты не дает.
Мимо лица Рогова пролетело что-то быстрое, хищно свистящее. Невольно похолодел — он понял, что едва не стал мишенью для вражеского арбалетчика. И даже увидел стрелка. Тот осмелел настолько, что хотел поразить чудовище в светящийся глаз. Вряд ли смог разглядеть подбирающихся врагов, глаза засвечены на совесть, да и никто не совался в узкий конус света, расходящийся от прожектора.
Еще чуть-чуть, и Рогов мог получить «шальную пулю».
— Огонь по арбалетчикам! — отдал новый приказ.
Услышал крики встречной команды — один из офицеров таращился во мрак как-то странно. Должно быть, уловил слова Рогова и начал понимать, что в темноте скрывается не только одноглазое чудовище и вспыхивающие с грохотом непонятные огоньки.
Прижав к плечу мушкет, Рогов прицелился, потянул за спуск. Бахнуло, ослепив перед этим вспышкой пороха на полке. В свете прожектора различил, что офицер продолжает всматриваться в сторону атакующей цепи, зато за его спиной присел другой туземец. Прижимает ладони к груди, лицо ошеломленное — именно он поймал пулю.
Припав на колено, Рогов вытащил патрон, склеенный из бересты, надорвал уголок, чуть посыпал на полку, прикрыл ее, остальное отправил в ствол. Дальше шомполом забил пулю в контейнере из той же бересты. Последнюю хитро подрезали, и она при выстреле разлеталась по этим надрезам, не мешая пуле. Это усовершенствование позволяло немного экономить время — забивка пыжа и пули совмещались. Систему нельзя назвать слишком удачной, хватало недостатков, особенно у неопытных стрелков, но в целом перезарядка заметно ускорялась.
Поднявшись, выстрелил еще раз, все в ту же цель. На этот раз попал — офицер, похоже, упал замертво, прилетело хорошо. Арбалетчики, начавшие было проявлять активность вокруг этого крикуна, тут же принялись разбегаться. И вообще Рогов вдруг осознал, что противник массово рвется к воде и даже не оглядывается. Причем на повальное бегство это походит слабовато. До туземцев дошло, что их корабли попали в беду — пожар в протоке разрастается, этой посудины уже не потушить. Спешат спасти оставшиеся: остаться без них на чужом берегу для них смерти подобно.
Приказал приблизиться еще шагов на пятнадцать. Все — последний рубеж заняли. Дальше выдвигаться слишком опасно, разгорающиеся палатки и хижины могут осветить цепи нападающих, а у восточников хватает и арбалетов, и луков, да и дротики есть.
К этому моменту восточники покинули ту часть лагеря, которая обращена к суше. Поэтому огонь перенесли вглубь, и пусть это не так удобно, зато у лодок сейчас такое столпотворение, что промахнуться трудно.
Рогов стрелял наравне со всеми, острой необходимости что-то кому-то приказывать больше не было. Разве что одергивал тех, кто норовил подобраться поближе к палаткам и хижинам. Пожар стремительно разгорался, нет сомнения, что, если его не остановить, выгорит значительная часть лагеря, включая старые постройки пиратов. Последние жалко огню отдавать — все же более основательные, чем все остальное, ведь разбойники прожили здесь не один месяц.
Удачно выпущенный снаряд разорвался в толпе возле лодок, осколками посекло не меньше десятка восточников. Раны в основном слабенькие, но эффект даже от таких невпечатляющих разрывов приличный — началась паника и давка. Рогов, глядя на это, подумал, что, может, и нет смысла делать усложненные осколочные заряды? Может, достаточно эффектно вспыхивающих хлопушек на основе простого пороха? Если они так пугаются из-за пламени и дыма с грохотом, так почему бы не забрасывать их усиленными петардами — простыми в изготовлении штуками.
В следующий миг ему пришлось резко прервать процесс зарядки, уворачиваясь от галопом мчащейся на него лошади. Трусоватое животное обезумело от грохота, никогда не виданного света, бьющего из тьмы, криков и запаха крови.
Следом неслись другие кони, но, к счастью, не на цепь стрелков. Как ни пугливы эти создания, но даже в состоянии паники предпочитают метаться по освещенным участкам, а не по мраку, где так легко переломать хрупкие ноги.
— Лошадей не трогать! — строго прокричал Рогов.
А то мало ли, вдруг кто-то решит испытать мушкет на ни в чем не повинном животном.
Эти животные землянам еще пригодятся.
— Рогов! Там последние гады в лодки грузятся! — крикнул Киря.
Вытащив шомпол из ствола, тот, подумав несколько секунд, приказал:
— Левая группа и снайперы, на берег! Правая начинает прочесывание лагеря! Смотрите везде, они где угодно могли затаиться!
Сам пошел вслед за «левыми». Надо срочно обустроить позиции на берегу — ведь восточники могут вернуться так же быстро, как и ушли. Потери у них не такие уж и большие, враг все еще силен и опасен.
Если вернутся — бой продолжится.
Не вернулись.
Восходящее солнце чужого мира осветило паруса уходящих кораблей. Их осталось четыре. Один до сих пор горел, опустившись килем на песчаное дно, другой взяли дружным наскоком пиратских посудин. Абордаж не прошел гладко, восточники отбивались отчаянно, но сила сегодня была не на их стороне. Неожиданный и страшный удар с суши выбил командование противника из колеи, некоторое время враг пребывал в растерянности. Потом, правда, осознал, что необходимо спасать эскадру, и, надо отдать ему должное — все же спас бо́льшую ее часть.
К тому же пришлось еще и за трофей подраться. Восточники на лодках подошли к захваченному кораблю с твердым намерением его вернуть. Спасибо, что борта высокие и стрелков хватало. Понесли немалые потери, но и сами в ответ неплохо огрызались.
На этот раз потери понесли не только туземцы, как было при абордаже, но и поддерживающие их земляне. Причем двоих спасти не удалось — волшебным сидом не поднять убитого.
Но Рогов и не надеялся, что в столь масштабной ночной схватке удастся обойтись без своей крови. Он не держал этого в мыслях, высказался прямо на военном совете перед отплытием, но поселок был готов на многое при условии, что проблема восточников будет эффективно решена хотя бы на ближайшее время.
Все — проблема и правда решена. Враг бесславно бросил горящий лагерь со всеми припасами и скотом. Не забрал ни убитых, ни раненых, да и непострадавших хватало — часть членов семей, привезенных крестьян и мастеров при начале боя забилась по углам, и не все из них догадались, что настал момент мчаться к лодкам.
За ними никто не вернулся. Восточники отогнали пиратские лодки от четверки кораблей и начали спешно готовить их к отплытию. Это было видно при свете пожаров на воде и суше. Палач, командовавший эскадрой, решил, что те готовятся идти в погоню за главным трофеем. При таком столкновении высота бортов уже не спасет, можно понести куда большие потери.
С перепугу китаец приказал поджечь плавни. Пусть огонь и дым напугают врага и скроют маршрут, по которому буксируют захваченный корабль.
Но погони не было — восточники просто отправились на юг, в пролив. Пройдут через него и потом свернут на северо-восток, к своей военно-морской базе, обустроенной на острове посреди моря, до которого земляне еще не добрались.
Спасшиеся принесут неприятные известия — на большом озере не все так прекрасно, как предполагалось. Там появилась чужая сила, причем сила непонятная. Способная наносить скоординированные удары с земли и суши, применяя при этом невиданные чудовища с пылающими глазами и убивая с жутким грохотом, от которого в страхе кричат даже самые храбрые воины.
Их внимательно выслушают и пошлют важную новость дальше на восток. С ней ознакомится верхушка государства и сам правитель — король. И уже там будет принято важное в судьбе колонии землян решение — что же делать дальше?
Дальше восточники могут повторить попытку взять большое озеро под свой контроль. Они вернутся куда большими силами, на борту их кораблей не будет ни землепашцев, ни их семей, зато будут многочисленные воины. Возможно, лучшие воины или одни из лучших. Все же этот авангард сегодня крепко напугали: вон как улепетывает.
Битва за стратегически важный остров закончена, пора считать трофеи и начинать готовиться. Готовиться к тому, что восточники вернутся. И готовиться так, чтобы в следующий раз обошлось без потерь. Слишком дорого ценится кровь землян, чтобы растрачивать ее в таких стычках.
Надо встретить врага так, чтобы желание возвращаться пропало и у воинов, и у министров королевского двора, и у самого короля. Начиная с этой весны озеро принадлежит землянам.
И будет принадлежать.
