Нынешняя жизнь не приветствовала тех задержек, когда с реализацией принятых серьезных решений медлят. Но Рогов выдвинул жесткие условия по поводу экипировки его личного разведотряда, категорически отказываясь «расширять сферу влияния» при помощи смехотворного дреколья. Если хотят, чтобы бойцы действовали успешно и без потерь, пусть обеспечат всем необходимым. Благо острейший дефицит металла на время отступил, благодаря людям Холода его принесли на порядок больше, чем задумывалось, так что надо выбивать себе все, что можно и нельзя, прямо сейчас — ведь не факт, что потом вообще хоть что-нибудь дадут.

Так что пока не было никакого слаженного разведывательного отряда. А было четыре десятка крепких ребят, из которых половина — арбалетчики Холода, а остальные — проверенные в нескольких экспедициях соратники. Краткий опыт совместных боевых действий подсказал разумную идею: стрелки наносят противнику ущерб, остальные их прикрывают. И тогда потери будут минимальными, или даже вовсе без них обойдется.

Прижимистого Кузьмича, похоже, куда больше волновали потери не в людях, а в боеприпасах. Болты изготавливались из прутьев тонкой арматуры, и за один выстрел улетало около двухсот граммов высокоуглеродистой стали. Разумеется, после боя все они тщательно собирались, но, как ни старайся, что-то обязательно потеряешь. Зарываются в землю, тонут в глубокой воде, остаются в густых зарослях. Да и не в густых тоже, ведь при промахе может уйти дальше на сотню метров, попробуй потом даже в траве среди чистого поля найди.

Но и с учетом неизбежных потерь имеющегося боезапаса хватит, чтобы легко перестрелять три-четыре сотни ваксов. Крайне маловероятно, что за всю обозримую историю здесь хоть раз столько собиралось, так что Рогов справедливо считал, что под его рукой собрана чудовищная по местным меркам сила. С чуть большей он на днях перебил пять десятков дикарей, отделавшись всего лишь тройкой раненых. И ценный опыт при этом получил: теперь знает, над чем надо работать в первую очередь.

Деревня погибала. Женщины и дети, набившись в две лодки, спешно отплывали от берега, несколько ваксов спрятались за хижиной, арбалетный ливень их весьма впечатлил, но еще не настолько, чтобы заставить побежать без оглядки.

— Стоять! — заорал Рогов. — Разделяемся! Первый десяток налево, второй направо! Обойти хижину, расстрелять всех!

В нормальных войсках десяток — это десять или около того бойцов. Но у Рогова все иначе. Десять арбалетчиков и десять бойцов ближнего боя, их прикрывающие, — вот его десяток. Так гораздо проще управлять, и при неудачном развитии боя уязвимые стрелки вряд ли останутся совсем без защиты, даже не получив приказов. Одни без других не должны действовать ни при каких обстоятельствах, эту простую истину им вбивают в головы уже не первый день.

Все, укрывшихся за хижиной дикарей взяли в клещи. Застучали арбалеты, кто-то побежал, сильно хромая, — болт пронзил икру насквозь. А вот и второй словил, уже в спину. Свалился — не жилец.

Один дикарь решил показать, какой он хитрый. Проломил тростниковую стену при помощи сложно устроенного каменного топора, промчался через нее, неизвестно на что надеясь. Его перехватили на выходе, насадив на копья.

Некоторые наконечники копий были металлическими. Но в основном, увы, использовалась все та же кость. Среди людей Кузьмича был один кузнец с богатым опытом, еще один просто любитель, занимавшийся этим делом для души, плюс тройка рукастых слесарей — вот и все их небогатые трудовые резервы. Плюс с инструментами дело швах: той же наковальни приличной не найти. Выкручиваются как могут, стараются, но пока что объем продукции неудовлетворительный. К тому же в первую очередь выполняют гражданские заказы, главным образом куя элементарное — плотницкие топоры. Замысловатые интересы военных на втором месте.

Этой дальней вылазкой Рогов намеревался зацепить остатки войска вторжения. Разведка, следившая за их отступлением, в самом начале засекла, что около трети дикарей далеко не ушли. Встали лагерем у реки, вожди собрались за огромным костром и вроде бы что-то горячо обсуждали. Очень может быть, что вели интересный диспут на тему «как бы пообиднее досадить вкусным землянам оставшимися силами».

Такие диспуты надо пресекать на корню.

Выследить этих ваксов не удалось. Судя по следам, лагерь они покинули примерно дня три назад, то есть пробыли в нем не больше пары дней. Эх, надо было не медлить, сразу выступать, упустили.

Спустились ниже, наткнувшись на разоренное поселение. А затем еще на одно. Часть тел имела признаки характерных повреждений от ритуальных обсидиановых ножей, с помощью которых дикари традиционно разделывали трупы, предназначенные для котла. И никаких ран с характерно правильными краями, которые оставляют стальные клинки. То есть здесь поработали не хайты, и вряд ли дело в других землянах, ведь о таких не слышали ничего. Очень сомнительно, что они, действуя под самым боком, могли так долго оставаться незамеченными.

Есть еще одна версия — что это поработали отряды здешних людей, которые населяют земли, располагающиеся далеко на восток за Гриндиром. Как Рогов выяснил из общения с местными женщинами, эти места слишком опасны, слишком далеко расположены, спросом не пользуются. Затевать набег на нищих ваксов нет ни малейшего смысла.

К тому же оружие у аборигенов металлическое — передовое.

Что остается? А лишь одно — сами ваксы и поработали. Это со стороны кажется, что они едины, на самом деле множество племен и племенных союзов воюют с ближними и дальними соседями не на жизнь, а на смерть. Иногда даже сами уже не помнят, с чего началась вековая вражда. Поколение за поколением истребляют друг дружку, не зная, по какой причине. Боевые действия могут прекращаться на периоды совместных празднеств, также можно объединяться ради действий против общего грозного врага, но затем временное союзничество с треском разрывается, и все продолжается по-прежнему.

Рогов усиленно учил наречие ваксов, но особого таланта к языкам у него не было, да и педагоги в поселке не сказать чтобы опытные. Потому пока что успехи на этом поприще не впечатляли. Но совместными усилиями удалось допросить одного пленного дикаря. Совсем еще подросток, без ритуальных боевых шрамов, при поимке перепугался до горьких слез. Его даже пальцем не тронули, не считая подзатыльников, которыми прогнали прочь после допроса, — ни у кого не поднялась рука убить жалобно хнычущего волосатого недоросля.

По его словам, произошло следующее. Внезапный удар, уничтоживший множество воинов, спутал планы дикарей и внес раскол в их ряды. Некоторые требовали жестокого мщения, причем немедленно, другие считали, что надо уносить ноги, пока их тоже не перебили странные пришельцы, которые богаты настолько, что им не жалко разбрасывать по округе заточенные металлические прутья.

Некоторые вожди, из пришедших издали, стали жертвами эпидемии неуемной жадности. Они ведь заявились сюда не просто так, а под впечатлением волнующих душевную жабу рассказов о неслыханных сокровищах, которые дожидаются их за хлипкими изгородями поселка гладкокожих захватчиков. Дескать, там металла столько, что каждый воин получит по железному топору.

А то и по два.

Изгороди оказались не такими уж и хлипкими. Выдержали. И, самое обидное, при штурме ваксы не смогли даже отомстить за своих раненых и павших, подлые земляне укрывались на высоте, где их не достать даже наконечником бесчестного копья, не говоря уже о честных палицах и кремневых мечах. Пришлось отойти туда, где не доставали редкие стрелки, и бесцельно бродить по округе в ожидании того, что стены каким-то образом рухнут сами собой, на что намекал переборщивший с мухоморами шаман.

И вдруг появился еще один отряд мерзких людишек, с ходу разорил лагерь и, выстилая себе дорогу волосатыми трупами, легко воссоединился с теми, кто засел за стенами. Все это было проделано так быстро и эффектно, что дикари устрашились. Ведь по всему получается, что они окружили силу, с которой не сумеют управиться, если дойдет до массового боя.

Но некоторые устрашились не настолько, чтобы совсем уж позабыть о жадности. Они ведь пришли сюда за добычей и не отступят до тех пор, пока у каждого воина на поясе не будет болтаться обещанный железный топор. Ведь завлекающие слова про богатства землян блестяще подтвердились — бедняк не станет швыряться тяжелыми стрелами из отличной стали. Раз они так легко с ними расстаются, у них их точно целые горы, надо лишь прийти толпой и приватизировать.

Но напрасно пришлые взывали к местным вождям. Те и до этого от землян ничего хорошего не видели, а потери, понесенные у поселка, лишь укрепили их во мнении, что зря они это нашествие затеяли. Противник явно не по зубам, надо с этим смириться и разбредаться по родным поселениям.

И местные разбрелись.

А неместные стали лагерем у реки, поспорили немного и пришли к выводу, что надо немедленно назначить виноватых за военную неудачу. И эти виноватые должны быть жестоко наказаны. А именно — расстаться с мало-мальски ценным имуществом. Пусть трофеев будет не настолько много, чтобы каждый воин получил по возжеланному железному топору, но это будут хоть какие-то трофеи. Если вернуться домой с пустыми руками, женщины не поймут. Ведь получается, что их мужчинам задали жестокую трепку и те взамен ничего не получили.

А это несмываемый позор на вечные времена. Соседние племена после такого будут ноги об них вытирать. Печальная потеря веками завоевываемого уважения.

Пришлые разорвали союз и, пользуясь тем, что местные успели разбрестись, пошли по их землям, разоряя одно поселение за другим. Выбирали при этом не первые попавшиеся, а те, которые побогаче, где можно разжиться бесценным металлом. Ведь дикарям тоже удавалось находить древние вещи, в основном из плохо поддающейся коррозии бронзы. Плюс кое-что изредка перепадало от аборигенов, забредавших сюда очень нечасто, но тем не менее в недавней истории такое случалось. Именно благодаря этому в поселке землян есть местные люди — женщины и дети. Благодаря им многое узнали о жизни троглодитов и порядках на далеком востоке, где располагались относительно цивилизованные территории.

В общем, Рогов со своим отрядом оказался в зоне боевых действий. Значительная часть поселений жестоко разгромлена, пришлые не жалеют никого, убивая даже младенцев. По местным нравам — правильное поведение. Ведь дети вырастут, будут мстить за родных, так что подчищать надо всех — бессердечно, но целесообразно.

Поняв, что происходит, Рогов передумал гоняться за объединенным войском, которое вышло из союза. Зачем? Они, получается, работают на благо землян, выполняя самую черную работу. Чем больше местных ваксов погибнет, тем лучше для людей. В идеале хорошо бы зачистить их поселки на три дня пути вокруг, чтобы никто даже близко к слиянию рек не подбирался.

Дикари сейчас заняты друг другом. Очень сомнительно, что сумеют оперативно собрать силы против забредшего на юг отряда землян. А раз так, есть возможность проверить рассказ аборигенок. Не ту его часть, которая касается огромного озера, это слишком далеко. Но они упоминали, что так и не получившая названия река, что берет начало от слияния у поселка, чуть ниже встречается с куда большей рекой. Воды ее несет в то самое озеро, она впадает в него неподалеку от руин огромного города.

Вот эту информацию можно попробовать проверить.

Местность Рогову понравилась. И это странно, потому что раньше юг представлялся ему совершенно иначе. Однажды ему пришлось сопровождать Сфена в экспедицию на юго-запад. Они тогда зашли далеко, исследуя тамошние болота. Искали болотную руду. Вместо нее нашли проблемы в лице ваксов: их там было много, агрессивных и неплохо организованных. Благодатные места для дикарей, воды повсюду полно, а значит, рыбы и прочего тоже хватает.

Вот в том непростом путешествии и родилось убеждение, что юг — это нескончаемое чавканье под ногами; круглосуточный рев миллионов лягушек; заросшие ряской и водорослями озера, то и дело преграждающие путь; прощупывание жердями почвы перед собой, без чего рискуешь сгинуть в бездонной трясине.

Но, двигаясь вдоль левого берега реки, ничего подобного не встречали. Отряд пробирался через заросшие кустарниками пойменные леса, часто переводил дух в просматриваемых сосняках, хватало и заливных лугов, открытых со всех сторон. Селений ваксов мало, и почти все они разорены, бывшие союзники прошлись здесь в первую очередь, округа вымерла, землянам некому помешать.

Чем дальше отходишь от гор, тем равниннее должна становиться местность. Это логичное утверждение работало лишь до определенного момента. Пологие, местами едва заметные холмы вновь начали расти. А вскоре показались первые скалы на склонах, вершинах и особенно вблизи русла.

Такое впечатление, что вот-вот — и на горизонте вновь нарисуются заснеженные горные пики.

Знакомый рев услышали на четвертый день после выхода из поселка. Киря даже начал издеваться, с серьезным видом заявляя, что Рогов и прочие позорно заблудились в трех соснах и ухитрились выйти обратно, ко всем знакомому водопаду на границе гор. Само собой — лютый бред, но звук и правда похож, его трудно с чем-то перепутать. Скорее всего, впереди их ждет интересное зрелище.

Так и оказалось.

Скалы здесь стискивали реку с обеих сторон. Зажатая в каменной ловушке, вода, бешено разогнавшись, бурлила среди вылизанных валунов на протяжении пары километров, если не больше.

Но длинным перекатом дело не ограничивалось. Дальше вспененные воды выбирались на короткий спокойный участок, тащились по нему метров триста, после чего с грохотом обрушивались с почти вертикальной кручи.

Водопад по высоте уступал тому, который грохотал в верховьях, но по объемам сбрасываемой воды многократно превосходил. Ведь река, прежде чем сюда добраться, вбирала в себя десятки, если не сотни, речушек и ручейков, этот край засушливым не назовешь.

Спуск оказался не из простых. Поблизости не нашли ни единого намека на тропу, пришлось делать солидный крюк, удалившись от реки километров на пять. Но даже там громыхание падающей воды можно без труда различить где угодно: хоть в овраге, хоть в густом кустарнике.

Именно там и наткнулись на тропу. С виду не звериная, тут явно поработало не одно поколение дикарей, как следует утрамбовав землю своими почти каменными пятками. Решили двигаться прямо по ней. Идет почти строго на юг, параллельно реке — то, что надо. Но это если не забывать про элементарные меры предосторожности. Тот же передовой дозор из самых быстроногих ребят здорово поможет, если кто-то покажется навстречу. Предупредит заранее, успеют подготовить теплую встречу.

Тропа, как и ожидал Рогов, вывела к поселению необычайно большому. В стародавние времена это место облюбовали люди, устроив через реку мост. От него теперь остались лишь три каменные опоры, омываемые рекой, и полуразрушенная башня на левом берегу. Размеры впечатляли — как нередко здесь бывало, древние строители не любили скромничать.

Дикари догадались переоборудовать башню под свои нужды, устроив жердевые и тростниковые стены с крышей. Ну и хижин понаставили полтора десятка, что, по местным меркам, немало. Значит, как минимум селение могло выставить полтора десятка зрелых воинов. С учетом старших сыновей, не прошедших инициации, и еще бодрых стариков эта цифра могла увеличиться раза в два. Еще недавно земляне обошли бы такое змеиное гнездо стороной, но сейчас страха не было.

Да и чего бояться, если здесь уже успели побывать недобрые гости с юга? Такого поселения они никак пропустить не могли: стоит прямо на дороге, манит богатствами. Но, похоже, здесь им сумели пустить кровь. На берегу видны следы исполинского погребального костра, вокруг вбиты ритуальные шесты с характерной раскраской, на их верхушках ветер играет с закрепленными клочками волос, по местной традиции срезаемых с сальных затылков павших воинов.

Пришельцам нет смысла устраивать церемонию похорон ради местных жертв. Их трупы так и бросили, на них теперь пировало воронье. А до черных птиц успели поработать обсидиановые ножи, вырезав лакомые куски. Ведь похороны подразумевают и поминки, вот и полакомились мясом проигравших.

Нет смысла искать ценные трофеи, захватчики такого не пропускают. Они даже все кремневое оружие забирают, этот материал у них высоко ценится, обсидиан тоже не оставляют и даже костяные наконечники с копий срывают.

Очень запасливые и жадные ребята.

Пройдясь по селению, Рогов осмотрел его с разных ракурсов и пожалел, что в свое время, выбирая место под поселок, земляне остановились так высоко. Это место куда лучше во многих отношениях. Здесь в большую реку впадает крохотная речушка, в нижнем течении проточившая приличный каньон с крутыми стенками. Он далеко тянется почти параллельно основному водотоку, где берег тоже крутой, пусть и не настолько. По сути, междуречье прекрасно защищено с двух сторон за счет рельефа. Перекрой стеной и рогатками третью — получится приличная крепость.

С минимальным вложением труда и материалов.

С высоты прекрасно видно, что большая река здесь куда богаче рыбой. Там и сям косяки снуют, а уж всплески раздаются такие, будто с высокого берега бревна сбрасывают. Возможно, сказывается то, что водные обитатели не могут заплывать на высокий водопад. За каньоном медленно поднимается ровный берег, поросший густой растительностью. Почва там явно не скудная, к тому же ее можно удобрить золой после вырубки, пусть даже некоторые считают такой метод неэффективным. При нужде земли хватит для прокорма куда большего количества людей, и все поля при этом будут находиться в пределах видимости. Достаточно поставить пару вышек для дозорных.

Таращась в сторону каньона, Рогов вдруг увидел, как кусты на его краю зашевелились, и оттуда выбралась чумазая девушка лет восемнадцати на вид. Не вакс — человек, причем даже с сотни метров понятно, что человек испуганный.

Выпрямившись, она прокричала таким голосом, что Рогов сбавил ей пару-тройку лет:

— Вы — люди?! Скажите, вы — люди?!

— А разве не заметно?! — крикнул в ответ.

Закрыв ладонями лицо, девушка упала на колени и затряслась в рыданиях.

История Киры была поинтереснее схожих историй. Их Рогов за несколько месяцев наслушался предостаточно. Обычно они абсолютно идентичны: внезапный перенос в горы, дальше поиск выхода на более благодатные земли, долгожданные встречи с другими людьми или одиночные робинзонады. И на этом, собственно, все.

У Киры все начиналось аналогично, разве что катаклизм закинул ее, скорее всего, в предгорья. Там почти не встречались серьезные кручи, ходить можно во все стороны. Ночами прохладно, но ни о каком снеге не могло быть и речи. Лед виднелся лишь далеко на северо-западе, там поднимались настоящие вершины, идти в ту сторону не хотелось.

Ничего не понимая, она провела несколько часов в бесплодных попытках дозвониться до кого-нибудь по телефону, затем искала дорогу или жилье, часто при этом крича на всю округу.

Крик ее услышали, но хорошей новостью это не назвать: ведь на шум заявились не люди, а волосатые образины с грубыми манерами — ваксы. Кира нарвалась на целый отряд воинов, те возвращались после набега на восточные племена, где захватили богатые трофеи. В том числе соль и пленников.

Воинам сопутствовала удача, трофей взяли и по дороге — трех землян, включая Киру. Толстую женщину, которая задерживала отряд, первым же вечером разделали, отчего ее муж тронулся рассудком, стал буйным. Его избили, тщательно связали, но после случившегося он тоже не мог двигаться быстро и поэтому не пережил следующего дня.

Кира возрастом не вышла, но характер крепкий, выдержала и неприглядные зрелища, и утомительную дорогу. Ваксы относились к ней нормально, даже не ударили ни разу. Она стала рабыней в их племени наряду с парой других женщин, говорящих на непонятном языке. Невольницы целыми днями возились с пряжей, получаемой из растительного сырья, плели рыбацкие сети, ткали грубую ткань на примитивных станках.

Кира ничего из этого не умела, но всеми силами пыталась научиться, опасаясь, что иначе ее отправят в котел как бесполезную.

Но, несмотря на все старания, сравняться с аборигенками не смогла, те работали качественнее и куда быстрее. Однако ваксы не считали это основанием для отправки в котел — не такие уж они людоеды, чтобы облизываться на худую мелкую землянку. Троглодиты поступили практичнее — продали ее в соседнее племя, позорно обменяли живого человека на кожаный мешок с обломками обсидиана.

В новом племени она и трех дней не продержалась: ее купили не чтобы держать рабыней, а с политической целью. Намечалось заключение долгожданного союза с соседним племенем, при этом полагалось задабривать верхушку разнообразными подношениями. Процесс двусторонний, дублировать подарки не рекомендуется. Живой товар — один из лучших вариантов. Можно шаману подарить девушку, а вождю кинжал из непомерно длинной кремневой пластины, оба «политика» останутся довольными.

Очередные хозяева быстро поняли, что Киру трудно считать ценным приобретением. И потому надолго она не задержалась и здесь — ее передали в другое племя. Затем еще пару раз меняла место жительства, и как-то так получалось, что при этом все дальше и дальше забиралась на запад, где царство гор постепенно сменялось равнинным лесом.

В итоге, можно сказать, повезло. Попала в племя, которое владело поселком возле руин. Кире не пришлось жить здесь среди троглодитов, у них выше по малой речке стояло несколько хижин, где размещались рабыни. По сути — свободные женщины, в их уклад ваксы не лезли. От шестерки пленниц требовалось лишь одно — поставлять сети, веревки и ткань. Дикари даже выделяли им своих баб и детей для заготовок необходимой травы. Работы в сезон много, требуется как можно больше рук.

Затянувшиеся мытарства Киры закончились. Четыре новые подруги были аборигенками, а пятая — землянка со схожей историей, ее сюда занесло тоже с востока. Звали ее Надежда, она куда больше разбиралась в здешних реалиях и отличалась решительностью. По крайней мере, не мечтала прожить тут остаток дней, всерьез подумывала о побеге. Знала, что где-то на северо-востоке располагается человеческое поселение, и примерно представляла, как до него добраться.

Спокойная предсказуемая жизнь осталась позади в один миг, когда Киру послали в поселок ваксов с очередной партией продукции. Добравшись до слияния, она обнаружила, что дикари воюют с другими дикарями, причем бой явно неравный.

У нее хватило сообразительности бросить вьюк, после чего некоторое время убегала от преследователей. Оторвалась с трудом, только за счет знания местности, после чего долго сидела в зарослях, слушая, как они рыскают поблизости. Но повезло — не нашли.

Настолько перепугалась, что провела в кустах день и две ночи. Но сегодня не вынесла мук жажды, отважилась спуститься к речушке. А потом не удержалась, по зарослям добралась до поселка и увидела, что среди его остатков бродят нормальные на вид люди.

Естественно, после такого рассказа пришлось направиться к лагерю рабынь. Там никого не обнаружили, но по отдельным следам можно предположить, что жительницы пропали недавно. Заметны признаки грабежа, но ни пятнышка крови не осталось, что слегка утешало.

Кира немного покричала, после чего ее подруги выбрались из леса, где тоже скрывались, напуганные жестоким нашествием. Завоеватели и сюда добрались, но почему-то не тронули строений, лишь забрали все, что посчитали ценным, а искать беглянок не стали.

Рогов внимательно выслушал рассказ Надежды и некоторые моменты в нем посчитал настолько важными, что принял решение сворачивать поход.

Надо как можно быстрее вернуться в поселок и собрать совет.