Артем Каменистый
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ВЕРШИНАМ

Гриб был отменным. Непомерно толстая ножка, шляпка столь внушительных габаритов, что целиком не на всякую сковороду поместится. О таких рекордсменах говорят будто о яблоках: «налитые». Не надо даже прикасаться, чтобы понять, насколько он тугой. Лишь бы черви не успели добраться до лесного красавца. Хотя даже с ними можно смириться, если их количество не зашкаливает. Получается с примесью мяса, только и всего. Даже те, кто раньше воротил нос только от намека на подобное угощение, сейчас с радостью уплетут все за обе щеки. Резко изменившаяся жизнь быстро заставила отказаться от многих принципов, в том числе и гастрономических.

Рогов забрался на этот склон вовсе не ради тихой охоты, но удержаться не смог: присел над красавцем, достал тонкую кремневую пластинку, вставленную в рукоять из дерева и просмоленных растительных волокон, начал было примеряться к основанию ножки, но замер, расслышав подозрительный шум. Внизу и слева под невысоким уступом, ощетинившимся угловатыми выступами дикого камня, кто-то шел. И его походка не походила на звериную.

Присев над грибом, Рогов потерял высоту, с которой можно разглядеть того, кто там топает. Но и тот, в свою очередь, теперь не сумеет его увидеть. И находится даже в худшем положении, потому как от ушей толку не было: ведь Рогов не издавал ни звука.

Подниматься он не спешил. Конечно, интересно глянуть, кого это сюда черти принесли, но последние месяцы резко изменившейся жизни научили Рогова не торопиться показывать себя на всю округу без особой нужды. Судя по шуму, там не единичный пешеход, а группа. Может, их рыл десять, а он один, и кто знает, с кем сейчас имеет дело и что у них на уме.

Положение усугубляло то, что Рогов точно знал — никого из своих здесь быть не должно. Отряд исследователей, углубившись в восточные предгорья, добрался до этого места пару часов назад, и все бойцы находились по другую сторону холма. Рогов, нарушая свои же строжайшие указания не удаляться от товарищей, забрался сюда в одиночку.

Нечаянно получилось. Первоначально планировал просто пройти к вершине и оценить открывшиеся виды. Но там обзору мешали кусты и россыпи корявых сосенок, пришлось перевалить на другую сторону и шагать все дальше и дальше в поисках полянки с удобным обзором. При этом каждую минуту говорил себе, что вот, еще сотня шагов — и пора разворачиваться. Но на отмеренном не останавливался, все время казалось, что вон там, ниже, в считаных метрах, начинается подходящая для наблюдения проплешина.

В общем, нездорово увлекся и удалился от вершины на километр, если не больше. А здесь наткнулся на этот гриб, заставивший присесть и тем самым избежать вероятности быть обнаруженным.

Этих краев земляне еще не изучили. Слишком далеко от их земель — почти два дня пути, если двигаться неспешно. При нынешней пешеходной жизни — огромное расстояние. Но куда только не заберешься ради того, чтобы разжиться тем, чего им жизненно не хватает, — металлом. Если поначалу были настроены хотя бы на самую дрянную железную руду, то теперь согласны на что угодно. Пусть даже просто мягкая медь. Это ваксам хорошо, они несколькими отточенными ударами превращают бесформенный кремневый голыш в лезвие каменного ножа, а люди от первобытных технологий давно отвыкли, им подавай совершенно другие материалы.

Да и кому понравится резать мясо камнем?

Сложностей на пути получения металла предостаточно. Начать с того, что во всем поселении лишь один человек представлял, что такое руда, как она выглядит, где и каким способом ее можно обнаружить. Времена такие, что, в кого ни плюнь, попадаешь в офисного работника, бесконечно далекого от горного дела. Так уж получилось, что на части города, которая сюда перелетала, практически не имелось промышленных объектов и учебных заведений с соответствующим персоналом и учащимися. Сергей, или, как теперь принято его называть, Сфен, прежде был кандидатом минералогических наук, хотя сведения эти не вполне проверенные, с чужих уст, сам он об источнике своих немалых познаний скромно помалкивал. Но здесь никому нет дела до подлинности дипломов и прочих «корочек» — лишь бы не портачил раз за разом, а одиночные ошибки простительны.

Сфен вроде как не портачил вообще. Но и руды от него не видели ни грамма. Поначалу, когда только обустраивались, стаскивали ему камни со всей округи. Он их с важным видом рассматривал, потом что-то наносил на примитивную составную карту, собранную из распрямленных кусков бересты. Затем настал день, когда начал просить дать ему возможность проверить пару-другую перспективных районов. Почему же на дать ради всем нужного дела? Времена опасные, так что в одиночку самого завалящего нельзя отпускать, а уж такого полезного чуть ли не профессора — и подавно. Выделяли несколько раз вооруженное сопровождение, и он потратил немало времени, но все усилия ни к чему не привели, ничего ценного в ближней округе не обнаружилось.

Металл всем нужен до зарезу, и потому круг поисков начали расширять. Собирали новые и новые образцы из все более удаленных районов, затем пошли вылазки Сфена под серьезной охраной, потерянные дни, стоптанные подошвы незаменимой обуви.

И одна пустышка за другой.

За все время ни килограмма хоть какого-нибудь металла не получили. Зато в паре стычек обзавелись тремя ранеными, один из которых был настолько плох, что, думали, не выкарабкается. Вроде пошел уже на поправку, но выбыл из строя на несколько месяцев, и еще неизвестно, чем это дальше для него аукнется.

С медициной тут все плохо.

На этот раз шли безо всякой предварительной разведки в виде принесенных охотниками и прочими образцов. Одна из разведывательных групп, которые регулярно высылали в разные стороны для поисков землян, наткнулась на крошечное поселение, или, скорее, временное убежище, где прозябали восемь человек. Бедолаги, спустившись с гор почти голыми и босыми, первым делом нарвались на ваксов, понеся немалые потери, затем мастерски укрывались в холмах, как можно чаще меняя места дислокации. Питались ревенем, улитками, лягушками, белками и прочей животной мелочью, огнем при этом не пользовались вообще из опасения быть обнаруженными. В общем, состояние горемык было таким, что хоть вой, и первые дни в поселке они на нормальную еду набрасывались чуть ли не с тигриным рычанием.

Затем маленько успокоились и рассказали много как интересного, так и не очень. Сфена заинтересовали истории о том, что в районе, где они обитали, встречались остатки каких-то древних каменных сооружений и громадные ямы явно неприродного происхождения. Тот заподозрил, что речь идет о заброшенных разработках полезных ископаемых. А что людей раньше интересовало в первую очередь? Скорее всего, столь нужные землянам металлы. В общем, «главному геологу» не пришлось идти на долгие уговоры ради организации дальней экспедиции, все только «за».

И вот теперь они сделали остановку на ручье, где Сфен, по своему обыкновению, будет долго и придирчиво изучать россыпи камней в русле и по берегам, а остальным придется терпеливо его ждать. Правда, не все останутся без дела, потому как Рогов по возможности рассылал разведчиков по четырем сторонам при каждой такой остановке. Удалившись на пару километров, они с высоких точек обозревали окрестности в надежде заприметить огни костров троглодитов и следы древних карьеров. Даже если ничего не замечали — не беда. Любая информация о новых территориях имеет ценность.

Вот и Рогов оказался в одной из разведывательных троек. Сам себя в нее и назначил — ведь главнее в отряде никого нет. Сфен заведует лишь научно-исследовательской частью, во все прочее не вникает. Получается, прямо сейчас Рогов сам же свой приказ нарушает, хрен знает на сколько удалившись от сопровождавших его бойцов. Не хватало еще нарваться на большие проблемы, то-то смеху будет потом.

Или горьких слез.

Невидимки, которым он благодаря подвернувшемуся грибу не попался на глаза, вроде бы прошли мимо. Дав им полминуты на то, чтобы удалились как следует, Рогов осторожно и очень плавно начал выпрямляться, уставившись им вслед. И успел заметить ссутулившиеся полуголые фигуры, исчезавшие среди зарослей.

Старые знакомцы — ваксы. Он хорошо разглядел пятерых, а сколько уже скрылось из виду — неизвестно. На вид не из слабаков и вооружены добротно, значит, не самое захудалое племя. Охотники, отправившиеся за дичью, или воины подались в набег. У них здесь повсеместно распространена славная традиция воровства женского контингента у соседей. Не в смысле побаловаться или слопать на ужин, а с самыми честными намерениями — в жены забирают. Хрястнул по лбу понравившуюся, взвалил на плечо — и потащил новобрачную к домашнему очагу. Обычно на этом свадебная церемония и заканчивается. Занимаются этим все поголовно, на серьезное сопротивление можно нарваться лишь в тех случаях, когда достаточно мужчин-защитников некстати окажется дома. Так что надо выждать, когда они уйдут, а уж после смело заявляться за невестами.

Простой способ не давать застаиваться крови, что свойственно немногочисленным примитивным народностям. С теми или иными вариациями он использовался во многих регионах на Земле, а кое-где «кража невесты» дожила до наших дней в почти первозданном виде или как отдельные пережитки.

Присев, Рог уложил на гриб сухую ветку сосны. Хоть какая-то, но маскировка. Срезать красавца передумал, даже помог ему, укрыл от жадных взглядов — ведь тот как-никак выручил. Может, кто-то скажет, что смешно такой ерундой страдать, но пусть для начала поживет здесь пару месяцев, хлебнув до этого немало лиха, а потом посмотрим, как у него изменятся взгляды на глупые суеверия и все, что к ним можно отнести.

Рогов остался атеистом, но губить выручивший его гриб не станет. Неправильное поведение для человека леса.

Вернулась прежняя тишина: не считая стрекота насекомых и чириканья птиц, звуков не слыхать. Спускаться еще ниже в поисках удобной для обзора поляны резко перехотелось. Рогов и так увидел слишком много, пора возвращаться.

Киря и Кэт дожидались на вершине. Девушка медленными движениями полировала костяной наконечник для стрелы, а давний приятель занимался тем, что без огонька критиковал ее занятие:

— Если будешь всякой ерундой страдать, ничего хорошего не выйдет. Вот глянь на себя: ладони в таких трудовых мозолях, что юный мойщик окон в женской бане удавится от осознания личностной неполноценности; вся в царапинах, будто темными ночами крыжовник воруешь; а мордашка загорела на зависть коренным жителям Африки. Пугало из бич-хаты, не иначе. Ну а волосы во что превратила? Солому-то хотя бы вычесала, вот же неряха.

— Вообще-то это не солома, а хвоя.

— Ну да, разница огромная, не знаю даже, как извиняться за такое.

— Чего прицепился? Я-то тут при чем? Она здесь с каждой сосны сыплется.

— Ага, из-за жары небось. Но к нормальным девкам мусор не липнет, ты это запомни. Рогов, ну ты чего такой мрачный? Любимую тещу похоронил? Поставил все деньги в рулетку на синее, а потом узнал, что там нет такого цвета? Рассказывай.

— Все хуже.

— Хуже? Ну так давай, мы слушаем, повесели нас, ты такой смешной, когда что-то глаголешь с серьезным видом.

— Ты считаешь себя великим юмористом, но на самом деле примитивен, как сотрудник дешевого балагана.

— А я разве спорю? Посложнее тебя, конечно, но не торт, признаю.

— Я ваксов видел.

— Далеко?! — подобралась Кэт.

— И когда бы успел далеко уйти? — ответил за Рогова Киря. — Сама разве не знаешь, он бегает так, что его безногие легко обгоняют. Рог, сколько их там и чем занимаются?

— Видел пятерых, но вроде не всех рассмотрел. Судя по шуму, их не больше десятка. Прошли мимо, не заметили. Куда-то на восток двигались.

— Шантрапа или кто-то из серьезных?

— Копья широкие, как у болотных племен, но на спинах что-то вроде рюкзаков из деревянного станка и веревок. Выглядят удобно, никогда таких не видел.

— Ну так мы до этого сюда и не добирались. Получается, здесь какие-то другие племена, не из наших разлюбезных соседей. Раскраску не разглядел? Или татуировки?

— Нет. Боялся им на глаза попасться, пересидел, пока мимо не прошли, так что видел только спины в зарослях. Поднимайтесь, надо возвращаться.

Сфен выполнял свои профессиональные обязанности: сидя на берегу ручья, он мыл в деревянном лотке насыпанный такой же деревянной лопаткой грунт, после чего изучал чистенькие, блестящие от влаги камешки. Рогов, подойдя, терпеливо подождал, пока тот не выбрался из воды, и поинтересовался:

— Ну и как тут?

— Пока трудно сказать. Но кое-какие перспективы есть.

— Нашел руду?!

— Не совсем.

— Тогда что за перспективы?

— Где-то рядом меняются породы. Необычная картина. В смысле отличается от старой. Там, где мы обосновались, нет ничего интересного. Стандартная и скучная классическая осадочная толща: известняки, песчаники, алевролиты и аргиллиты. Все это тоже может представлять интерес, но только не в нашей ситуации.

— Но вроде как руда тебе там попадалась.

— Редкие зерна гидроокислов из конкреций, такое сырье там редкость, даже для одной плавки за все время так и не насобирали, да и качество под большим сомнением.

— Ты это уже говорил.

— Тогда почему спрашиваешь?

— Закрепляю полученные знания.

— Похвально.

— А то. Так что не так со здешними породами? Я забрался за холм, там они выходят на поверхность. С виду от наших не отличаются.

— Верно. Судя по склонам ручья, геологических отличий от наших мест нет.

— Но ты только что сказал…

— Не надо меня путать, все просто. Здесь, где мы сейчас стоим, да, отличий нет. Но в ручье изредка встречаются образцы пород, которых у нас я нигде не видел. То есть вода их принесла с верховий.

— Река, по которой мы с гор спускались, тоже много чего принесла в долину. И у водопада другие породы, ты сам говорил.

— Нет там ничего другого, просто пласт песчаника круто падающий. Очень крепкий, окварцованный, вот и остался стеной на пути воды. И камни те принесло тоже с верховий, а я помню, что вы рассказывали, как сложно оттуда выбираться. И как далеко. Экспедиция в те места займет очень много времени, и возникнут сложности с организацией добычи. Ну это если повезет и что-нибудь там найдем.

— Местные там когда-то изумруды добывали.

— Изумруд — сам по себе руда.

— А я думал, что драгоценный камень.

— Вообще-то это всего лишь зеленый берилл, то есть из него можно добывать бериллий, а он тоже металл.

— Нам бериллий сойдет?

— Даже не думай, нет у нас таких технологий, к тому же яд страшнейший. С бериллом вместе много чего может найтись. Редкие металлы, другие самоцветы, слюда, поделочный и строительный камень. Все не то, что нам надо, хотя точно сказать невозможно.

— Как не то? — чуть не подпрыгнул Рогов. — Металлы нам как раз очень нужны.

— Ага, только не редкие. Под ними понимается та группа, которая нам точно не пригодится. По крайней мере, в ближайшие годы. Вот, допустим, что ты будешь делать с ниобием?

— Не знаю. Я его в руках никогда не держал.

— Ты о вакуумной металлургии слышал?

— Краем уха.

— А наладить ее здесь сможешь? На наших деревянно-костяных технологиях?

— Сомневаюсь.

— Ну и зачем тогда тебе танталовое сырье?

— То есть все эти редкие металлы не так просто извлечь из руды?

— Верно мыслишь. В этом ручье встречается галька из магматических пород. Мелкая, хорошо окатанная, так что принесло ее скорее всего издалека. Но если там магматические тела внедрялись в наши осадочные толщи, богатые известняками, могут подвернуться неплохие варианты.

— Руда?

— Представь себе магму, разогретый расплав, в котором чего только нет, вся таблица Менделеева присутствует. И она внедряется под землей между пластами песчаника и известняка. Получается природное металлургическое производство, иной раз доходит до образования залежей относительно чистого самородного железа. Такие известны и у нас, в той же Гренландии. Варианты всякие получаются, в том числе и весьма неинтересные. Но обычно до самородного железа дело не доходит, это все же экзотика, если где-то и образуется, долго не живет. Но не надо расстраиваться, нас и другие варианты устроят. Про Магнитогорск что-нибудь слышал?

— Челябинская область?

— Он самый. Знаешь про гору Магнитную?

— Слышал. Комбинат металлургический из-за нее там построили. Богатая железная руда, магнитные скалы и все такое.

— А еще там такие же породы, как и под нашим поселком, — осадочная толща. Те же известняки с песчаниками и прочим. И крупные месторождения железа образовались на контактах этих известняков с магматическими телами.

— Ясно. Это получается, что нам надо в верховья подниматься?

— Без понятия, где именно располагаются нужные нам места. Но ты прав, надо подниматься и смотреть на остановках, чего в ручье интересного.

— Мы за холмом ваксов видели.

— А они вас видели?

— Вряд ли. Просто мимо прошли.

— Мы и без того знали, что можем на них наткнуться где угодно, так что ничего нового ты мне не сообщил. Но командуешь отрядом ты, так что тебе решать, идти нам дальше или возвращаться назад.

— Кроме общих слов хоть что-нибудь сказать можешь? Ну хоть какую-нибудь гарантию дать? Мы ведь сюда за рудой пришли, а не за приключениями.

Сфен вдохнул:

— Я уже устал объяснять, что геология — наука неточная. Она работает с вероятностями, а не с непреложными фактами. Есть положительные предпосылки, и больше ты пока что ничего от меня не услышишь.

— Сам прекрасно знаешь, что металл нам нужен до зарезу.

— Да, Рогов, я тебя понимаю, но и ты меня пойми: если его в этих краях нет вообще, то хоть сотню таких, как я, пригони — не поможет.

— Да я тебя тоже понимаю. Мы вообще на другой планете, тут свои законы, земные правила могут не работать.

— С чего ты это взял? Химия и у нас, и здесь одинакова.

— Уверен?

— Мы ведь до сих пор живы? А что такое человек по своей сути? Химический реактор, только и всего. Раз законы одинаковые и там и здесь, то и химия планетарных недр не различается. Вот, посмотри. Видишь? В этом куске песчаника можно разглядеть ржавые вкрапления. Те самые минералы, содержащие железо. По сути — тоже руда. Но для нас она не подходит, содержания мизерные. Нет у нас возможности обогащать такое бедное сырье. Но зато мы точно знаем, что железо здесь есть. Оно повсюду, просто надо найти место, где нас устроит его концентрация. То есть месторождение или пусть хотя бы мелкое рудопроявление, при наших запросах хватит надолго. Найдем обязательно, вопрос только в сроках.

— Всем хочется побыстрее.

— И мне в том числе.

— Этот ручей можно речкой назвать. Местами метра на четыре и больше разливается. Такой может издали течь.

— Где его исток, я знать не могу.

— Ладно, придется подниматься, а там по ходу думать будем. Но если что не так, сразу развернемся. Слишком далеко забрались от своих, обнаглели. Нарваться можем. Нас всего двенадцать, а сколько здесь ваксов — неизвестно.

— Нарваться и под поселком можно.

— Тут ты прав. Но здесь, вдали от него, нарываться опаснее.