Почему мы видим сны?
«Толкование сновидений есть Via Regia к познанию бессознательного», – так написал Зигмунд Фрейд в классической работе 1900 года «Толкование сновидений». Эта мысль стала для него уникальным открытием, случающимся «раз в жизни», и почти весь ХХ век мир с этим соглашался. По всему земному шару на бесчисленных кушетках психоаналитиков люди вспоминали свои сны, веря, что в них содержатся закодированные послания о подавленных желаниях. Сновидения перестали считаться общением со сверхъестественным или божественным вмешательством – они стали окном в тайное «я».
Сегодня мы интерпретируем сновидения совершенно по-другому и используем гораздо более продвинутые методы, а не просто записываем воспоминания людей. В лабораториях сна исследователи сновидений подключают добровольцев к сканерам ЭЭГ и фМРТ, будят их на середине сна и записывают, что им снилось. Исследования все еще ассоциируются с психоанализом, но эта сфера не для слабонервных. «Сказать, что вы собираетесь изучать сновидения, означает практически совершить научное самоубийство», – говорит Мэтт Уолкер из Калифорнийского университета в Беркли.
Тем не менее открытия ученых заставят вас взглянуть на сновидения в совершенно новом свете. Современная нейронаука отодвинула в сторону теории Фрейда и помогла нам глубже понять сон. Теперь известно, что благодаря этой важной любопытной форме сознания мы становимся теми, кто мы есть. Кроме того, сновидения помогают нам обобщить воспоминания, осмыслить бесчисленный новый опыт и держать наши эмоции под контролем.
Изменение узоров электрической активности сообщает нам, что спящий мозг следует циклам по 90 минут и каждый состоит из пяти стадий (см. рис. 8.1 выше). Характерной схемы активности мозга, соответствующей сновидению, нет, но, насколько нам известно, все здоровые люди видят сны. И хотя сновидения обычно ассоциируются с быстрым сном, во время которого мы их видим почти постоянно, с конца 1960-х годов исследователи знают, что это происходит и во время МВС. Такие сновидения более разреженные и напоминают мысли, часто без сложности, длительности и живого галлюцинаторного качества БС.
Несмотря на различия, оба типа сновидений, похоже, становятся зеркалом происходящего в бодрствовании. Сновидения часто отражают недавний опыт обучения, и это особенно верно в начале ночного сна, когда очень распространены сновидения в фазе МВС. Например, человек, только что игравший в компьютерную игру про лыжников, может увидеть во сне, как он катается на лыжах. Связь между опытом бодрствования и МВС также отмечали и во время исследований со сканированием мозга. Пьер Маке из Льежского университета в Бельгии исследовал последние стадии МВС и обнаружил, что мозг участников проигрывал схему нейронной активности, ранее зафиксированную в опыте бодрствования. Многие сновидения фазы БС также отражают элементы опыта предыдущего дня, но связь зачастую гораздо тоньше – поэтому человек, игравший в игру про лыжников, может увидеть во сне, как он бежит по лесу или падает с горы.
Переспите с этой мыслью
Но мы не просто проигрываем события, когда видим сон, – мы обрабатываем их, собирая воспоминания и интегрируя информацию, чтобы использовать ее в будущем. Роберт Стикголд из Медицинской школы Гарварда в Бостоне недавно выяснил, что люди, видевшие сновидения во время фазы МВС о проблеме, над которой он просил их поразмышлять, впоследствии справлялись с ней лучше. Точно также быстрый сон, как оказалось, улучшал способности в видеоиграх, визуальном восприятии задач и в извлечении смысла из массы информации.
«Очевидно, мозг обрабатывает огромный объем воспоминаний, пока мы спим. И то, что мы видим сны, пока наш мозг сортирует воспоминания и определяет, как они сочетаются, определенно не является совпадением», – говорит Стикголд. Он считает, что два типа сновидений (МВС и БС) выполняют разные функции с точки зрения запоминания, хотя сами функции остаются предметом обсуждений. Сновидения МВС важнее для стабилизации и упорядочивания воспоминаний, предполагает Стикголд, а сновидения БС реорганизуют хранение воспоминаний в мозге, позволяя сравнить и объединить новый опыт с предыдущим.
Тем не менее Ян Бор и Сюзанна Дикельман, работающие в Тюбингенском университете в Германии, на основании тех же свидетельств пришли к противоположному заключению – сновидения БС помогают упорядочивать новые воспоминания, а сновидения МВС нужны для более высокого уровня обобщения. «Я думаю, это означает, что в понимании роли разных стадий сна для памяти мы все еще далеки от цели», – говорит Стикголд.
Также неясно, насколько значительна роль сновидений в формировании памяти. Разумеется, наш мозг обрабатывает воспоминания не только во сне. Когда мы мечтаем, активизируются определенные участки мозга, которые называют сетью пассивного режима. Сегодня мы знаем, что этот режим участвует в обработке воспоминаний, и многие из его участков активны во время сновидения БС. Кроме того, мечты, как и БС, улучшают нашу способность извлекать смысл из информации, а также переживать творческие озарения.
Означает ли это, что на самом деле для обработки воспоминаний сновидения нам не нужны? Уолкер считает, что это не так, указывая, что способы повтора новых воспоминаний в мечтах и в сновидениях различаются. Исследования на крысах показывают: повторы протекают в обратном порядке, когда животное бодрствует, и в прямом, когда спит. Никто точно не знает, что значит порядок для обработки воспоминаний, но, по мнению Уолкера, это доказывает, что мечты – не просто разбавленная версия сновидения. Маке согласен с ним: «Каждое состояние мозга может выполнять свои функции для памяти, в чем-то различные. Обобщение воспоминаний, вероятно, организовано на уровне клеток в виде каскада событий, которые должны происходить серийно. Одни – когда вы бодрствуете, другие – когда спите».
Эмоциональная перезагрузка
Даже если сновидения важны для памяти, это не является их основной функцией, считает Уолкер. «Я думаю, начинают перевешивать доказательства в пользу сновидений как эмоционального гомеостаза: практической настройки эмоционального компаса на биологическом уровне», – говорит он. Каждый родитель знает, как короткий сон преображает капризничающего младенца, и Уолкер нашел нечто похожее у взрослых. Он обнаружил, что сон, который включает сновидения БС, смягчает естественную склонность взрослых становиться в течение дня все более чувствительным к раздраженным и испуганным лицам и делает людей более восприимчивыми к счастливым лицам.
Уолкер также обнаружил, что сон, особенно сновидения БС, усиливает негативно-эмоциональные воспоминания. Возможно, звучит не очень приятно, но если не будет плохих воспоминаний, вы не сможете на них учиться. Кроме того, и он, и Стикголд полагают, что проживание печального опыта без гормонального всплеска, сопровождавшего само событие, способствует выделению в памяти эмоции, и тогда с течением времени она становится менее болезненной. Поэтому, хотя сны бывают крайне эмоциональными, Уолкер считает, что они постепенно разъедают эмоциональные шероховатости воспоминаний. «Таким образом, сновидения БС действуют как своеобразный бальзам для мозга», – говорит он. У людей с посттравматическим стрессовым расстройством процесс извлечения эмоций, судя по всему, по каким-то причинам нарушен, поэтому травмирующие воспоминания приходят во всех эмоциональных подробностях – и расшатывают психологически.
Как и при обработке воспоминаний, сновидения БС и МВС могут играть разные психологические роли. Патрик Макнамара из Бостонского университета обнаружил, что отчеты о сновидениях людей, пробужденных на различных стадиях сна, отличаются. Сновидения БС содержат больше эмоций, больше агрессии и больше незнакомых персонажей, тогда как сновидения МВС с большей вероятностью задействуют дружеские встречи. Это навело его на мысль, что сновидения МВС помогают нам отрабатывать дружеские встречи, а сны БС – репетировать угрозы.
