Люди умнеют или глупеют?

Книга: Как работает ваш мозг. Внутри самого сложного объекта во Вселенной

Назад: Количественное измерение интеллекта: iq

В Дании все мужчины в возрасте от 18 лет являются военнообязанными. Сегодня призывают лишь несколько тысяч, но пройти проверку, и в том числе IQ-тест, должны все. До недавнего времени использовался один и тот же тест, введенный в 1950-х годах. «У нас один и тот же тест ежегодно проходят 25–30 тысяч мужчин», – говорит Томас Тисдейл, психолог из Копенгагенского университета.

«Результаты удивительны. За это время произошло резкое повышение среднего балла IQ датских мужчин – настолько, что средний балл 1950-х годов сегодня считается слишком низким для прохождения военной службы», – говорит Тисдейл.

Тот же феномен наблюдался во многих других странах. В течение как минимум ста лет каждое следующее поколение измеримо умнее предыдущего. Но на этом радостная глава в социологии, кажется, завершается. В Дании наиболее быстрый рост IQ, примерно на 3 % за десятилетие, происходил с 1950-х по 1980-е годы. Показатели достигли пика в 1998 году и с тех пор снизились на 1,5 балла. Нечто подобное происходит и в некоторых других развитых странах, в том числе в Великобритании и Австралии.

Так почему баллы IQ повышались по всему миру? И что еще важнее, почему подъем теперь, судя по всему, завершается? Самое противоречивое объяснение – рост баллов IQ скрывал спад нашего генетического потенциала. Возможно ли это? Мы стоим на пороге будущего, в котором интеллектуальная мощь постепенно падает?

Не вызывает вопросов, что интеллект – по крайней мере тот, который измеряют IQ-тесты – резко вырос с тех пор, как сто лет назад тесты получили официальный статус. В США средний балл IQ повышался на 3 балла за десятилетие с 1932 по 1978 год что очень похоже на ситуацию в Дании. В послевоенной Японии он подскочил на целых 7,7 балла за десятилетие, а через 20 лет начал расти похожими темпами в Южной Корее. Куда бы психологи ни посмотрели, картина открывалась одна и та же.

Эффект Флинна

Стабильный рост результатов теста стал известен как «эффект Флинна» в честь Джеймса Флинна из Университета Отаго в Новой Зеландии, который одним из первых зафиксировал тенденцию. О ее причинах было написано много. Возможно, с развитием телевидения, компьютеров и мобильных устройств у нас усилились некоторые способности – наиболее значительные скачки баллов IQ касаются визуально-пространственных навыков. Возможно также, что причина в растущем знакомстве с форматом теста.

Однако в основном все сходятся на том, что развитие интеллекта сдерживают плохое здоровье и среда. Там, где условия жизни начинают улучшаться, вступает в действие эффект Флинна. С более качественным питанием, хорошим образованием и детством, стимулирующим развитие мозга, многие люди по всему миру действительно стали умнее.

Кроме всего прочего, мы поменялись и в другом: каждое поколение выше предыдущего – скорее всего, благодаря улучшению питания. Считается, что рост гораздо сильнее зависит от генетики, чем интеллект, но и здесь мы наблюдаем сильное влияние среды: у высоких родителей обычно рождаются более высокие дети.

Если лучшее питание и образование приводят к росту IQ, изменения должны быть особенно заметны на низкой стороне спектра – у детей, в жизни которых меньше всего преимуществ. И именно это отмечают тестирующие: в частности, в Дании показатели самых способных почти не изменились – баллы, необходимые, чтобы человек оказался в числе наиболее способных 10 % населения остались примерно на уровне 1950-х годов. Повышение произошло только в категории низших баллов.

Если причиной эффекта Флинна являются социальные улучшения, то по мере того, как уровень образования, питания и других факторов выравнивается внутри всей страны, их влияние на повышение интеллекта должно постепенно снижаться. «Я уже предсказывал какое-то время назад, что мы увидим признаки вырабатывания некоторых из них», – говорит Флинн. И признаки действительно появляются. Кажется, в развитых странах мы наблюдаем начало конца эффекта Флинна.

Интеллект – это гены или среда?

Это вечный вопрос, на который есть простой ответ: и то, и другое. Каждый из нас – это воплощение наших генов и среды, действующих вместе от зачатия до смерти.

Чтобы понять, как взаимодействуют эти две силы, создавая различия в интеллекте, ученые сравнивают близнецов, приемных детей и других членов семьи. Наиболее убедительные результаты дают изучение однояйцовых близнецов, усыновленных разными семьями (те же гены, разное окружение), и изучение не связанных родственными узами людей, усыновленных одной семьей (разные гены, одна среда). Эти и другие исследования показывают, что баллы IQ наиболее близко выстраиваются при генетической схожести.

Что еще интереснее, согласно исследованиям, с возрастом стабильно растет наследуемость интеллекта – процент его вариаций в конкретной популяции, которые можно приписать вариациям в генах. На Западе наследуемость составляет менее 30 % у дошкольников и повышается до 80 % у взрослых. К подростковому возрасту разделенные однояйцовые близнецы отвечают на IQ-тесты почти как один человек, а неродственники, усыновленные одной семьей, – так, будто они незнакомы.

Удивительно, но почти любое семейное окружение в равной степени эффективно для развития интеллекта – баллы IQ взрослого человека почти не зависят от того, где он вырос, за исключением случаев, когда среда особенно бесчеловечна.

Почему по мере приобретения детьми самостоятельности воздействие среды на вариации IQ спадает, а влияние генетики растет? Исследования дают ответ и на этот вопрос. Все дети входят в мир, активно формируя собственную среду, но родители и учителя пресекают попытки выстроить ее особым образом. А повышение степени независимости дает молодым людям больше возможностей выбрать нужную им когнитивную сложность среды. Чем генетически способнее человек, тем более сложные задачи и ситуации он выбирает и тем больше имеет возможностей развивать познавательные способности.

Спад IQ

Однако похоже, что баллы IQ не просто выравниваются, а падают.

Первое свидетельство небольшого спада было отмечено в Норвегии в 2004 году (см. рис. ниже). С тех пор исследователи обнаружили похожие спады в других развитых странах, в том числе в Австралии, Дании, Великобритании, Швеции, Нидерландах и Финляндии. Следует ли нам беспокоиться? Флинн и Тисдейл считают, что нет: данных немного, они противоречивы и, возможно, просто являются делом случая.

«Мелкие спады, даже если не приписывать их случайности, можно объяснить небольшими изменениями в социальных условиях: падением дохода или ухудшением образования, а это можно исправить», – говорит Флинн. Но он подчеркивает, что это гипотеза, объясняющая очень незначительный феномен. «Прежде чем слишком активно копаться в поисках причин, хотелось бы убедиться, что феномен действительно существует».

Рост средних баллов IQ у призывников в армию Норвегии замедлилсяпад и начал снижаться.

Похожие тенденции заметны и в ряде других стран

Рис. 3.4. График баллов IQ у призывников в армию Норвегии

Больше опасений вызывает другая вероятность. Некоторые исследователи полагают, что эффект Флинна скрыл лежащий за ним спад в генетических основах интеллекта. Другими словами, хотя все больше людей развиваются ближе к своему полному потенциалу, этот потенциал уменьшается.

Большинство демографов соглашаются, что за прошедшие 150 лет в западных странах у самых образованных людей рождается меньше детей, чем у населения в среднем. Мнение, что у менее образованных людей больше детей, далеко не ново – как и вывод, что мы глупеем. Эта тема даже легла в основу фильма 2006 года «Идиократия». «Подобные заявления звучат уже более века и всегда пророчат самые жуткие последствия, если мы не остановим это», – говорит Билл Такер, историк психологии из Ратгерского университета в Камдене, США. Теория привела к обширной программе евгеники в США, включавшей вынужденные стерилизации, а также способствовала возникновению политики «чистоты» в нацистской Германии.

Но эта неприятная история не означает, что генетического спада не существует, утверждают некоторые. Психолог Ричард Линн из Ольстерского университета в Великобритании, автор некоторых спорных работ, попытался вычислить уровень спада нашего генетического потенциала, основываясь на уровнях IQ, зафиксированных по всему миру в 1950–2000 годы. Согласно его данным, падение составляет чуть меньше 1 балла IQ по всему миру с 1950 по 2000 год. Если тенденция продолжится, к 2050 году падение составит 1,3 балла. Даже если он прав – а это вызывает сомнения – изменение очень незначительно по сравнению с эффектом Флинна. Будут ли вообще заметны такие мелкие спады?

Да, утверждает Майкл Вудли, психолог из Брюссельского свободного университета в Бельгии. Он утверждает, что такой тип эволюции изменил бы распределение по интеллекту, и даже небольшие изменения приведут к значительному падению в количестве высоких баллов. Если средний IQ упадет со 100 пунктов до 97, число людей, набирающих больше 135 баллов, сократится почти вдвое.

Младенцы с крупным мозгом

Действительно ли баллы IQ – это важно? Люди, набирающие высокие баллы на IQ-тестах, необязательно самые успешные в жизни. При таком количестве искажающих факторов совершенно непонятно, реален ли эффект «оглупения». Например, выдвигалось предположение, что кесарево сечение позволяет выжить большему количеству младенцев с крупным мозгом, чем в прошлом.

Чтобы решить вопрос окончательно, нужно сравнить, сокращается ли распространенность генов, связанных с высоким IQ. Но до сих пор, несмотря на серьезные усилия, не было найдено конкретное сочетание генов, отвечающее за значительно более высокий уровень IQ у здоровых людей.

И все же Вудли думает, что его команда обнаружила точное доказательство спада генетического потенциала, и он утверждает, что это происходит гораздо быстрее, чем показывает вычисление Линна. Не полагаясь на данные по плодовитости, Вудли взял простой показатель – время реакции. Люди с быстрой реакцией как раз и являются более умными, и период реагирования у них короче – вероятно, потому что они быстрее обрабатывают информацию.

В 1880-х годах энциклопедист Фрэнсис Гальтон измерил время реакции нескольких сотен людей из разных социальных слоев в Лондоне. Несколько лет назад Ирвин Силвермен из Государственного университета Боулинг Грин в США отметил, что зафиксированное Гальтоном время реакции – в среднем около 185 мс между увиденным сигналом и нажатием кнопки – заметно быстрее, чем средний показатель в 250 мс в современных тестах, проводившихся с 1940-х годов.

Группа Вудли проанализировала данные Силвермена, учитывая известную связь между временем реакции и интеллектом. И выяснилось, что за столетие время реакции действительно увеличилось – на показатель, соответствующий потере одного полного балла IQ за десятилетие или более чем на 13 пунктов с Викторианской эпохи.

Последовала критика выводов Вудли с утверждением, что Гальтон мог измерять время реакции не так, как более поздние исследователи. Например, если у кнопки аппарата Гальтона диапазон движения был короче, то и промежутки времени получились короче. Более того, подчеркивает Силвермен, в данных после 1940 года не наблюдается тенденции спада, как должно было бы быть, если Вудли прав.

Вариации в IQ

В развернутом ответе, опубликованном в июне 2014 года, Вудли настаивает, что сегодня мозг все равно медленнее, даже с учетом всех погрешностей. Но даже если он прав и время реакции увеличилось, связь этого явления с IQ не так сильна: время реакции объясняет лишь около 10 % вариаций.

«Наверно, каждое поколение жалуется, что новое поколение глупее, а каждый представитель верхушки общества – что низшие классы рождают больше детей, – говорит Кевин Митчелл, нейрогенетик из Тринити-колледжа в Дублине, Ирландия. – Главный тезис в том, что уровни IQ падают. А я не вижу доказательств этому и нахожу весь спор несколько странным».

Будущие десятилетия должны дать определенный ответ. Если то, что мы видим, например, в Дании – это просто завершение эффекта Флинна, баллы IQ там станут стабильными. Если же прав Вудли и его коллеги, мы увидим продолжение спада.

Даже если мы движемся в сторону глупости, совершенно непонятно, следует ли нам беспокоиться. Флинн думает, что проблема разрешится сама собой, по мере того как улучшение здравоохранения и более выгодные варианты занятости уменьшат среднее число новорожденных во всех слоях общества.

В долгосрочной перспективе может возникнуть еще более фундаментальная угроза для интеллекта. Мы, люди, быстро мутируем – у каждого из нас от 50 до 100 новых мутаций, которых не было у наших родителей, и какие-то могут оказаться вредными, считает Майкл Линч, эволюционный генетик из Индианского университета в Блумингтоне, США. В прошлом вредные мутации исчезали также быстро, как и появлялись, потому что те, кому повезло унаследовать большое их число, обычно умирали молодыми, не оставив детей. Теперь все изменилось. Внутриутробная смертность плода, например, снизилась на 99 % в Англии с 1500-х годов, говорит Линч. Это означает, что население развитых стран накапливает вредные мутации.

Линч подсчитал, что за десятки поколений произойдет серьезное ухудшение генетической информации. При том что за работу мозга отвечает огромное число генов, спад утянет за собой и наши умственные способности. Возможно, единственный способ остановить его – это повозиться с нашими геномами. Учитывая наше невежество в том, что касается генетических основ интеллекта, и различные этические сложности, это произойдет еще нескоро.

Но в краткосрочной перспективе решение очевидно. «Если вас это заботит, ответ тот же, что и всегда», – говорит Митчелл. – «Образование. Если вы хотите, чтобы люди были умнее, дайте им образование. Это не сделает всех равными, но всем пойдет на пользу».

Что если интеллект – это тупик?

Наш интеллект – та самая особенность, которая, как нам нравится думать, делает нас венцом эволюции. Но что если он – наша погибель? Что если с эволюционной точки зрения чем глупее, тем лучше?

Люди развили уникальную форму интеллекта, такой когнитивной сложности нет ни у одного другого вида. Благодаря интеллекту произошел сельскохозяйственный, научный и технический прогресс. Интеллект позволил нам доминировать на планете и очень много узнать о Вселенной. Но он же привел нас на грань катастрофы: заметны изменения климата, начинается массовое вымирание. И существует мало признаков того, что скоординированные усилия изменят ситуацию.

К тому же генетическое разнообразие человека несоизмеримо мало. «У одной маленькой группы шимпанзе больше генетического разнообразия, чем у всего человеческого вида», – говорит Майкл Грациано из Принстонского университета. Вероятность, что глобальная катастрофа может стереть нас с лица Земли, довольно правдоподобна.

В этом мы можем винить странную двойственность, говорит философ Томас Метцингер из Майнцского университета в Германии. Он утверждает, что мы достигли данной точки, потому что наше интеллектуальное совершенство вынуждено работать параллельно со встроенными первобытными чертами. «Это когнитивная сложность, но без сострадания и гибкости в структуре нашей мотивации», – говорит Метцингер.

Другими словами, нашим мотивом все еще выступают базовые инстинкты, такие как жадность и ревность, а не стремление к всемирной солидарности, эмпатии или рациональности. И неясно, успеем ли мы вовремя развить эти необходимые социальные навыки, чтобы не допустить глобальной катастрофы.

Другая часть проблемы состоит в том, что наш интеллект приходит вместе с так называемыми когнитивными искажениями. Психологи показали, что люди уделяют меньше внимания риску в будущем по сравнению с риском в настоящем, и в результате мы часто принимаем решения, хорошие в краткосрочной перспективе, но катастрофичные в долгосрочной. Возможно, именно в этом причина нашей неспособности в полной мере осознать риски перемены климата.

У людей также есть, как утверждают философы, отклонение в сторону существования – лучше существовать, чем не существовать. Это влияет на наше представление о ценности жизни.

Но что если наш интеллект разовьется так, что отклонения исчезнут? Метцингер размышляет, что суперумные инопланетяне уже смогли этого достичь. Если сбалансированное видение мира не склоняется к краткосрочной перспективе, такая форма жизни могла решить, что жизнь просто не стоит страданий. «Они могли прийти к выводу, что лучше завершить собственное существование», – говорит Метцингер.

Объясняет ли это, почему мы до сих пор не вступили в контакт с внеземным разумом? «Возможно», – отвечает он.

Назад: Количественное измерение интеллекта: iq

Дальше: 4 Эмоции