Почему мы забываем?
Чтобы мы помнили, наша память должна уметь делать три вещи: • кодировать информацию в форме, подходящей для хранения;
• сохранять эту информацию;
• открывать к ней доступ позже.
При неудаче в любом из этих пунктов мы забываем.
На стадии кодирования отвлечение или снижение внимательности может препятствовать запоминанию. Уже имеющиеся воспоминания иногда «угасают» и становятся менее различимыми, когда на них накладываются новые – возможно, потому что воспоминания хранятся в наслаивающихся друг на друга скоплениях нейронов. Кроме того, травмы мозга разрывают связи между гиппокампом и корой головного мозга, необходимые для воспроизведения информации.
Неудачный поиск в памяти, например, когда чье-то имя вертится у вас на языке, происходит потому, что поисковые алгоритмы мозга неидеальны, и бывает сложно различить правильные сигналы среди прочего нейронного шума. Многие ошибки памяти происходят на стадии извлечения, когда воспоминания перекодируются и особенно уязвимы к изменениям или потере.
При прочих равных мы склонны помнить наиболее важные вещи, то есть информацию, потенциально полезную или угрожающую.
Наиболее экстремальный пример – это вспышки воспоминаний, когда детальные сильные воспоминания въедаются в мозг и затем держатся годами. Как правило, это случается при необычных событиях, связанных с сильными эмоциями. Именно из-за эффекта вспышки воспоминаний так много людей помнят, где находились, когда услышали об убийстве президента Джона Ф. Кеннеди в 1963 году, смерти принцессы Дианы в 1997 году или событиях 11 сентября.
Другой распространенный феномен – реминисцентный подъем – относится к воспоминаниям, которые мы формируем от юности до зрелости. Став старше, мы с большей вероятностью вспомним события именно этого периода, чем любого другого. Возможно, реминисцентный подъем происходит из-за важности и особой эмоциональной значимости происходящего – в этот период мы встречаем партнеров, заключаем браки, рожаем детей, выходим на работу, получаем дипломы и путешествуем по миру.
Фиктивные воспоминания
Удивительно, но некоторые из наших воспоминаний могли вовсе не происходить. После события память уязвима к изменениям. Например, кто-то стал свидетелем автомобильной аварии, а затем его спросили, машина остановилась до или после дерева. Человек с большей вероятностью «добавит» дерево в воспоминание, хотя дерева в действительности не было. Это явление отражает тот факт, что, извлекая воспоминание, мы перекодируем его и в ходе этого процесса может закрасться ошибка.
Элизабет Лофтус из Калифорнийского университета в Ирвайне и ее коллеги показали, что такой «эффект дезинформации» имеет серьезные последствия в суде: эксперименты неоднократно подтверждали, что свидетелей можно запутать при допросе. К счастью, результаты исследований предлагают для полиции, адвокатов и судей формулировки вопросов, которые с большей вероятностью дадут надежный ответ.
С эффектом дезинформации связаны «восстановленные» и ложные воспоминания. Группа под руководством Генри Рёдигера и Кэтлин Макдермотт из Университета Вашингтона в Сент-Луисе, США, провела обширные исследования, показывающие, что ложные воспоминания формируются относительно просто. Продемонстрировав человеку несколько предметов, можно позже заставить его «вспомнить» предмет, которого не было среди показанных, но он был связан с ними по значению. Предположения и запутывающая информация создают «воспоминания» о личных событиях, в которые человек будет твердо верить, но которые никогда не происходили.
В одном известном эксперименте Лофтус убедила испытуемых, что они видели в Диснейленде кролика Багза Банни, хотя это персонаж студии Warner Brothers. Подобные результаты могут серьезно осложнить юридические случаи – например, когда взрослые во время терапии считают, что у них восстановились воспоминания о насилии в детстве. Это также означает, что некоторые события из дорогих нам воспоминаний могли происходить совсем не так, как мы их помним.
Каково это – иметь идеальную память?
У Боба Петреллы гипертимезия – исключительная автобиографическая память. Он рассказывает, что это значит – помнить почти каждый день своей жизни, словно это было вчера.
«Когда я вспоминаю прошлое, я как будто смотрю видеозапись. Я чувствую в точности то, что чувствовал тогда. Даже погоду: если было жарко и влажно, я вспомню, как прилипала к телу одежда и что на мне было надето. Задействуются все ощущения. Я вспомню, с кем я был, что думал, мое отношение – все всколыхнется в моем воображении. В первый раз я заметил это в старших классах. Я говорил с приятелями о том, что происходило в детстве. Я говорил: "А помните, это было 4 февраля, в пятницу". И тогда я начал понимать, что моя память немного отличается.
Люди не понимают. Они думают, что у тебя фотографическая память; называют тебя человеком дождя. Но у меня нет аутизма, и я не использую никакие приемы. На все, что не связано с моим прошлым, прекрасной памяти у меня нет.
Я помню плохое так же, как и хорошее. Но чем хорошо помнить свои ошибки – мне учиться на них гораздо легче, чем другим. Возможность почувствовать, что ты чувствовал перед тем, как совершить ошибку, иногда позволяет тебе подумать: "Ну надо же, больше не буду так делать". В большинстве случаев плохие дни на самом деле не такие плохие, поэтому я не задерживаюсь на них – мне нравится быть в настоящем.
Лучшее в способности так хорошо помнить прошлое – это возможность вспоминать время, которое я провел с теми, кого люблю. Я могу вернуться в любой момент, когда я был с ними, и вспомнить, как будто это было вчера. И если их уже нет, кажется, что я все еще с ними».
Удивительная польза забывчивости
Способность эффективно забывать – это важная составляющая полноценно функционирующей памяти. Мы забываем, потому что мозг выработал стратегии прореживать не относящуюся к делу или устаревшую информацию. Возможно, если мы забываем что-то полезное, значит система удаления лишнего работает слишком хорошо.
Это стратегия избавления от устаревшей информации – например, старого номера телефона или блюд, съеденных на прошлой неделе. Так как поиск и использование информации закрепляет ее, наш разум делает ставку на то, что информацию, которая требуется редко, безопаснее выкинуть.
Другая проблема – рассеянность, когда мы не можем запомнить нужную информацию (например, куда мы положили ключи), потому что наше внимание блуждало где-то еще. И еще одна проблема – это блокирование: мозг придерживает одно воспоминание в пользу конкурирующего, чтобы мы не запутались, к примеру, если у одного слова два значения. Время от времени мы достаем сначала ненужное, а потом пытаемся вспомнить второе (см. «Проверьте свою способность забывать»).
Цель каждой из стратегий – приспособиться, отказавшись от рутинных, сбивающих с толку или устаревших воспоминаний. Нам нужно помнить наш новый номер телефона, а не старый, и где мы оставили машину сегодня, а не на прошлой неделе.
Когда забываешь слишком много, как при амнезии, можно серьезно выйти из строя, но как показывает случай Дианы ван Дерен, в этом есть и свои светлые стороны. Ван Дерен входит в число элитных ультрамарафонцев планеты. В одном забеге она преодолела более 1500 км за 22 дня. В один из дней она бежала целых 20 часов. Ван Дерен всегда была спортивным человеком, но ее невероятная выносливость может отчасти объясняться слабой краткосрочной памятью, ухудшившейся после операции на мозге из-за эпилепсии.
Диана часто не может вспомнить, как долго она бежала, и иногда недооценивает время на целых 8 часов. «Большинство людей с амнезией страдают от тирании настоящего», – говорит Адам Земан, невролог, изучающий память и эпилепсию в Эксетерском университете, Великобритания. Но похоже, что неспособность ван Дерен вспомнить, как долго она бежала, избавляет ее от чувства усталости, досаждающего другим бегунам: пока они думают о том, откуда и куда они бегут, состояние ван Дерен больше похоже на умиротворение и позволяет ей бежать дольше, не чувствуя нагрузки. Но не исключено, что после пережитых сложностей порог дискомфорта у ван Дерен выше, чем у большинства людей.
Конечно, нам сложно забыть о времени при долгом забеге, но в некоторых аспектах результаты исследований определенно касаются всех нас. Сьюзан Хиггс и ее коллеги из Бирмингемского университета в Великобритании обнаружили, что отвлекающие внимание вещи, такие как включенный телевизор, иногда не позволяют людям сформировать воспоминание о том, что они едят. В результате они в целом перекусывают после еды чаще, чем контрольные группы, которые не отвлекались.
Воображение также играет значимую роль – возможно, благодаря тесной связи с памятью. Люди, просто представляющие процесс еды, иногда чувствуют себя наевшимися и, как следствие, меньше съедают. Все это показывает, что в борьбе с перееданием работа с памятью может стать хорошим союзником.
У меня нормальная память?
Одни люди помнят мельчайшие детали давних разговоров, но забывают места, которые посещали, и названия популярных музыкальных групп. Другие прекрасно воспроизводят факты, но совершенно теряются, когда дело доходит до подробностей их прошлого личного опыта. Многие люди считают, что в их памяти нет ничего выдающегося, но насколько нам следует беспокоиться о том, что мы забываем?
Как бы неожиданно это ни звучало, но самое продуманное в памяти – не то, что мы помним, а то, что мы забываем. Наш мозг выбрасывает значительную часть сенсорных данных, которые получает, потому что они не имеют отношения к происходящему. «Завтра вы неплохо вспомните сегодняшний разговор, – говорит нейробиолог Джеймс Макго из Калифорнийского университета в Ирвайне. – За неделю значительная часть информации будет утеряна». Через год разговор может полностью забыться.
Разные типы воспоминаний блуждают по мозгу разное количество времени. Сенсорные воспоминания длятся всего несколько мгновений, а некоторые проходят дальше и формируют кратковременные воспоминания, такие как только что набранный номер телефона. Точные цифры сложно закрепить, но в среднем мозг удерживает в уме четыре элемента одновременно до 30 секунд.
Только по-настоящему важная или значимая информация попадает в долговременную память – например, разговор, содержавший личное оскорбление. «У нас избирательно сильные воспоминания об эмоционально возбуждающих событиях», – говорит Макго. Долговременная память делится на два основных типа: семантические воспоминания фиксируют факты (например, понятие поезда), эпизодические связаны с пережитыми событиями (конкретная поездка на поезде).
Вероятно, каждый из нас знаком с человеком, обладающим энциклопедической памятью на факты, но необычайная эпизодическая память – это недавнее открытие. «Такие люди помнят события давностью несколько лет так, как вы и я помним события последней недели», – говорит Макго. Это называется исключительной автобиографической памятью (см. также рассказ Боба Петреллы выше). Известно также противоположное состояние, при котором люди с трудом вспоминают даже недавние пережитые события. «Они знают, что событие произошло, но не в состоянии мысленно вернуться назад даже на неделю», – говорит Даниэла Паломбо, исследующая автобиографическую память в Бостонском университете, США.
Большинство людей находятся между двумя этими крайностями. Возможно, стереотип верен, и у женщин лучше развита эпизодическая память, а у мужчин – семантическая. Мужчины в среднем лучше запоминают пространственную информацию, а женщины лучше справляются с речевыми задачами (например, вспомнить список слов). Значимым фактором является и тип личности: люди, открытые для нового опыта, как правило, обладают лучшей автобиографической памятью.
Старение больше влияет на способность вспоминать личный опыт, а не факты, равно как и депрессия. Но если к 40 годам мы замечаем, что забываем новые имена, дело не в перегруженности мозга – емкость памяти у нас практически неограничена. Скорее всего, постепенные изменения в строении мозга (такие как уменьшение плотности дендритов, способствующих формированию связей между нейронами) сокращают эффективность создания и воспроизведения воспоминаний.
Если вам кажется, что память начала странно меняться, не стоит беспокоиться, пока вы не заметите, что стало сложнее выполнять простые задачи, с которыми вы справлялись ранее, или следить за разговором. Как бы то ни было, память очень индивидуальна, и два мозга всегда будут различаться.
