31. Еще одна самая высокая башня в мире

– У меня кружится голова! – пожаловался Хромой; его била дрожь.

– Т-трус! С-смотри, н-не обделайся к-кому-нибудь на г-голову! – расхохотался Заика, очень довольный собой.

– Ужасно смешно!

Хромому казалось, они идут уже целую вечность. Мальчика мучила тошнота и мерзкое ощущение, будто за его спиной невидимый мост рассыпается в прах. Одно неверное движение, один неловкий шаг – и он полетит вверх тормашками на парижские крыши. Хромой ясно видел, что никто, кроме него, не тяготится этим приключением. Плакса хохотала, воображая себя акробаткой. Сопля с Жоржем Убри шли впереди неспешным прогулочным шагом, словно по набережной Сены, и взахлеб обсуждали чудесные свойства моста.

– Такое впечатление, что с тех пор, как мы оказались на этой конструкции, никто с земли не может нас увидеть. Словно эфир теперь скрывает и нас от посторонних взглядов.

– А вы заметили, что мост проявляется постепенно? Даже в подзорную трубу невозможно увидеть, где он кончается.

– Земля скоро скроется из виду! – воскликнула Спичка.

Действительно, они поднялись уже на высоту облаков. Стало заметно холоднее. Старик обернулся к Плаксе и, улыбаясь, поинтересовался:

– Тебе по-прежнему жарко, малышка?

Заика обратил внимание, что тучи, собравшиеся вокруг Эйфелевой башни, похожи на грозовые. Обрубок всё время молчал. Он шел за Соплей, увлеченно болтавшим с изобретателем, и неотступно думал о том, как вчера предал этого мальчика, спрятавшись в подпол. Вместо того чтобы задержаться всего на пару секунд, разбудить его по-нормальному и увести с собой в безопасное место. Еще главарь вспоминал, как отшатнулся от раненого солдата, который тянул к нему руку. Словно побоялся запачкаться, «заразиться»… смертью. Да, вот оно. Обрубок боялся умереть. Но почему он подумал об этом именно сейчас? Главарь не знал. Может, просто их поход по невидимому мосту тянулся так долго, что у него вдруг появилось время заглянуть себе в душу? И увидеть, что черный камень, лежавший на ней, никуда не делся, несмотря на чудесное воскрешение замученного монстрами мальчика? Обрубок стремился быть примером для остальных. И опасался, что у него это больше никогда не получится. Скоро они перестанут ему подчиняться и он потеряет власть над бандой. После вчерашних событий главарь совсем перестал верить в себя.

Хромому тоже было сильно не по себе. Он то и дело закрывал глаза, чтобы справиться с головокружением, и сжимал челюсти так, что делалось больно. Пытаясь не смотреть вниз, в ничто, он двигался на ощупь, старательно ставя ноги на качающиеся доски невидимого висячего моста. Чтобы отвлечься, он думал о найденной в баре брошке в виде кометы, которая до сих пор лежала у него в кармане. Мальчик хотел подарить украшение Спичке и размышлял о том, как лучше это провернуть, чтобы не выглядеть идиотом. Он прокручивал в голове сотни вариантов, подыскивая подходящие слова и выражения лица, – и наконец разволновался почти так же сильно, как от пустоты под ногами. Единственное, что он знал твердо, – надо ждать момента, пока они с девушкой останутся наедине. Иначе всё пойдет наперекосяк…

– Но, Плакса, я не понимаю, – говорил тем временем Жорж Убри, – неужели ты ничуть не боишься этой колдуньи? Ведь в сказках они часто бывают злыми…

– Чушь! – перебила Спичка. – Это черные маги – злые. А белые – добрые, вроде фей.

Плакса рассмеялась и лукаво взглянула на изобретателя и старшую девочку:

– Феи вовсе не милашки. А сказки – сплошное вранье. Ведь их сочиняют… сами феи и рассказывают там всё, что им угодно. Например, будто колдуньи – уродливые и злые, а феи – красивые и милые. Но на самом деле это неправда! А белых колдуний феи выдумали потом, когда люди уже перестали верить в их россказни и поняли, что ведьмы ничуть не хуже фей!

Жорж Убри, поставленный в тупик этой железной логикой, не нашел, что ответить. Малышка явно жила в собственном мире, который подчинялся каким-то особым законам, и у старого изобретателя не было ни малейшего желания вторгаться туда со своим взрослым взглядом на жизнь. Поэтому он просто улыбнулся и потрепал Плаксу по голове.

Они шли уже очень долго. И вот наконец впереди появилось нечто вроде башни. Точнее – тонкий каменный шпиль, чье основание терялось внизу, в тяжелых дождевых тучах, а крыша скрывалась в легкой дымке перистых облаков. Так что здание казалось бесконечным. И хотя башня находилась еще довольно далеко, ее появление их сильно подбодрило.

– А что это там, наверху? – воскликнул Обрубок, здоровой рукой прикрывая глаза от слепящих лучей солнца.

– Кажется… птицы…

Сопля не успел договорить, как изобретатель взволнованно перебил его:

– Но какие-то ненормальные!

Вдруг одно из этих существ спикировало к ним. Оно двигалось столь стремительно, что поначалу они увидели лишь невероятный размах крыльев. Затем стали различимы детали. На голове орла торчали кошачьи уши, а огромное тело заканчивалось львиными лапами и верблюжьим хвостом… Остальная стая устремилась следом.

– Бежим! – закричал Жорж Убри.

Дети бросились к башне, отчего невидимый мост закачался намного сильнее. Хромой и без того не мог передвигаться быстро, а теперь его еще и швыряло из стороны в сторону на головокружительной высоте… Он старался изо всех сил, но расстояние между ним и остальными стремительно увеличивалось.

Хищное летучее существо неслось теперь прямо на отставшего ребенка. Оно разинуло огромный клюв, и Хромой даже успел разглядеть длинный раздвоенный язык чудовища. Потом последовал сильный удар, и мальчик полетел в пустоту. К счастью, воздух под ним был по-прежнему твердым – он упал на мост. Понимая, что ему не на кого надеяться, мальчик зажмурился, поднялся и кое-как заковылял к башне. Он старался закрыться от всего, что происходило вокруг, и просто двигаться вперед. Наконец до него донеслись ободряющие крики друзей.

Они уже добежали до конца моста и теперь подгоняли Хромого. А еще – предупреждали об опасности. Ибо чудовищные птицы были уже совсем близко – в одном взмахе крыльев. Обрушившись на мальчика всей стаей, они легко могли скинуть его вниз. Всё кончено, он ни за что не успеет добраться до башни. Хромой зажмурился, задержал дыхание и вдруг – словно молния пронзила его – вспомнил. Мальчик молниеносно вытащил из кармана странную подвеску, снятую с пожилого солдата, который спас ему жизнь. И изо всех сил дунул в одну из многочисленных дырочек.

Стая теперь просто кружила в воздухе. Едва Хромой свистнул в подвеску, птицы перестали нападать. Звук, больше похожий на завывания ветра, чем на музыку, явно обладал свойством подчинять себе этих тварей. На подгибающихся ногах, с колотящимся сердцем мальчик добрался до башни. Вблизи эта каменная конструкция выглядела еще более странной. Такая высокая и настолько узкая, что казалось удивительным, как она не переламывается пополам. Вдоль серой стены вилась лесенка, исчезавшая вместе с верхушкой башни где-то в перистых облаках.

– Я в порядке, – пробормотал Хромой.

Дети позволили себе немного отдышаться. Они по очереди попили из фляги, захваченной изобретателем, а потом начали подниматься по ступеням. Вдоль лестницы тянулись кое-где уже осыпавшиеся барельефы. В основном это были изображения женщин, которые словно сопровождали тех, кто совершал восхождение.

Подъем казался бесконечным. И на этот раз не только Хромому. Все без исключения выбились из сил. К тому же, как и предупреждал Жорж Убри, становилось всё холоднее и холоднее. Вместе с усталостью наваливалось и беспокойство. Огромные мифологические чудовища летали вокруг. Теперь даже Плакса не была уверена в доброте колдуньи. Вдруг сказки всё-таки не врут?

Они прошли уже сквозь несколько слоев облаков. Город внизу окончательно скрылся из глаз. Вокруг простиралось лишь сияющее синее небо. Заика топал впереди всех, ни на секунду не сбавляя темпа. Спичка тащила за руку выдохшуюся Плаксу. Хромой, снова страдавший от головокружения, шел прижавшись спиной к стене – у лестницы не было перил. За ним медленно, в его ритме, поднимался молчаливый Обрубок. Замыкали шествие Сопля и Жорж Убри, продолжавшие увлеченно спорить.

– Видите ли, мой юный друг, сама по себе техника не может быть плохой…

– А как же роботы-убийцы?

– Кто-то создал их такими. Запрограммировал на зло и уничтожение. Не они сами, нет. Техникой управляют люди. В добрых и умелых руках она не причиняет вреда…

Через два часа, не зная, сколько еще предстоит подниматься, они сделали небольшой привал. Изобретатель пустил по кругу фляжку и раздал несколько сухих хлебцев, чтобы дети хоть немного восстановили силы. Но Хромому было так страшно, что он не мог остановиться. Мальчик продолжал медленно подниматься и вскоре догнал Заику. Тот как раз решил облегчить мочевой пузырь. А поскольку туалетных кабинок и прочих удобств в обозримом будущем не предвиделось, он просто подошел к краю лестницы и начал справлять нужду прямо в облака.

– Эй, п-пацаны! К-кто со мной? – хохотал громила.

Сопля и Обрубок радостно присоединились к Заике, наслаждаясь моментом.

– Помните тех надутых снобов возле собора, которые смотрели на нас как на последних отбросов?! – веселился главарь.

– Пусть роботы поберегутся! Сегодня в Париже прольется необычный дождик! – от души смеялся Сопля, который, кстати, почти перестал шмыгать – на такой высоте он чувствовал себя гораздо лучше.

Мальчишки сотрясались от безумного хохота. И ничего не могли с собой поделать. Детям надо было как-то сбросить стресс всех предыдущих дней.

– Я бы тоже хотела так уметь, – надулась Плакса.

– Да ладно. Невелика потеря, – успокоила ее Спичка.

Тут сверху раздались радостные вопли Хромого. Сироты задрали головы. Мальчик стоял на несколько витков выше и кричал:

– Получилось! Мы пришли! Здесь конец башни! Скоро мы увидимся с ней!