«Горячие позы» – это волнующее словосочетание бросается в глаза с многочисленных плакатов и объявлений и в Иркутске, и в Улан-Удэ. Понятно, какие возникают приятные аллюзии. Но местные жители равнодушно проходят мимо. А вот если ты в этих местах в первый раз, коллеги обязательно обратят твое внимание на это объявление и с интересом наблюдают за реакцией.

Правильный ответ – не тот, что первым приходит на ум. «Позы» – национальное бурятское блюдо, похожее на манты: внутри рубленое мясо с бульоном. Есть надо горячими. Очень вкусно. Горячими позами угощали членов жюри проходившего в тех краях телевизионного конкурса.

Телевизионные фестивали очень полезны. Коллегам, которые живут далеко от столицы, важно общение в профессиональном кругу. Столичным жителям полезно увидеть, что происходит далеко от Москвы.

Прежде бросалась в глаза чисто техническая разница между маленькими каналами и большими. А теперь и видеокамеры практически у всех одни и те же, и монтажные оснащены одинаковой аппаратурой. Смотришь программы, присланные коллегами со всей страны, от Калининграда до Владивостока, а кажется, будто перед тобой одна и та же порезанная на кусочки бесконечная программа, снятая равнодушной и холодной рукой.

Торжествует примитивный подход. Пошли первые кадры, а уже твердо знаешь, что услышишь и увидишь. Отчего так редко встречается естественное в нашей профессии желание сделать лучше других, выделиться, обставить конкурентов, завоевать зрителя?

Нет спроса.

Да, шаблоны вызывают тоску. Да, едва ли кто-то все это станет смотреть… Так не для зрителей работают!

Что представляет сегодня стереотипная программа новостей на небольшом канале? На первом месте сюжеты о местном руководителе. Как правило, их несколько. Вождь (он же заказчик) или проводит заседание, или куда-то выезжает и дает указания на месте. Иногда эти сюжеты носят просто пародийный характер. Но этого словно никто не замечает… Затем следует рассказ о каком-то чрезвычайном происшествии, в основном уголовного свойства. Причем журналист не утруждает себя собственным расследованием, даже не едет на место происшествия, а сразу отправляется в местное управление внутренних дел и предоставляет слово даме в форме с погонами – сотруднице пресс-службы. Так проще и надежнее: дама-то в погонах все скажет правильно. Заключает программу какой-нибудь «культурный сюжет», обыкновенно не связанный ни с каким событием.

Просмотришь десятки таких информационных программ и понимаешь: программы новостей не только не рассказывают о том, что сегодня произошло в районе, городе или области, но и вообще никак не связаны с тем, что волнует зрителя. Реальная жизнь отдельно, телевизионная картинка – отдельно.

Результат? Люди не в состоянии узнать, что творится у них дома. А у наших коллег отбито желание профессионально работать. Зачем разрабатывать важные и интересные темы, зачем стараться, если в эфир поставят то, что желает видеть на экране местная администрация? Нужняк, как говорили в годы моей советской юности.

В журнале, где я работал после окончания университета, был один начальник, вполне разумный и образованный, но поражавший меня своей демонстративной ригидностью. Народ в редакции был разный, но больше склонный к вольнодумству. Не только в тиши кабинетов, но и на летучках выражались откровенно. А он твердо следовал руководящей линии, не позволяя никому уклониться от нее ни на шаг. И себе не позволял сомнительных высказываний. И только после того, как он ушел из жизни, на поминках, где собрались его друзья еще детских лет, я понял, что совсем не знал своего бывшего начальника. За рамками работы у него была большая и интересная жизнь, где он был совсем другим человеком. И эта жизнь была для него главной и единственно важной! А редакционная служба – всего лишь способом зарабатывать деньги и поддерживать определенный социальный статус. Поэтому ему было совершенно все равно, какие указания исполнять.

На подведении итогов одного телевизионного конкурса члены жюри разговорились с местными коллегами, как на подбор молодыми. Обсуждали болезненную тему: какую позицию занимать журналисту при освещении острых политических тем? Молодежь уверенно отвечала: «Какую начальство прикажет. Выбора нет. Хочешь в профессии оставаться – делай, что говорят. Или, точнее, угадывай, чего от тебя ждут…»

Редакционная политика и кадровые принципы понятны. Целая плеяда талантливых тележурналистов была отлучена от голубого экрана. Это произвело сильное впечатление на многих людей, которые занимаются журналистикой. Призадумались: то же самое запросто может произойти и с ними. И эта мысль преследует их всякий раз, когда они сталкиваются с выбором: сказать правду или промолчать, сделать то, что должно, или то, чего требует начальство…

В таких случаях практичный расчет не скрывается: человек зарабатывает, как может. Сложнее, когда коллеги отстаивают свое право служить власти.

Когда-то Шолохов на съезде партии под аплодисменты провозгласил: «Нас обвиняют в том, что мы пишем по указке партии. Это не так. Мы пишем по указке сердца. Но наши сердца принадлежат партии».

Всегда найдется масса оснований для того, чтобы сердце принадлежало власти, которая умеет быть благодарной. Нынешние ставки арендной платы высоки. Деньги, продвижение по службе, а то и депутатские мандаты. Взаимоотношения с властью – дело непростое и деликатное. Все позы горячие! Иногда неприличные…

Главный урок ХХ века, усвоенный вождями, прост. Они увидели, с какой легкостью можно утратить власть над страной, если только ослабить контроль, цензуру, если исчезнет страх. Ничто другое подорвать власть не может: ни экономические трудности, ни, уж конечно, вражеские шпионы. Главное – не давать свободы. Логика существования социалистических режимов состоит в том, что, как только происходит малейшее послабление, режим начинает разваливаться.

Можно было, конечно, извлечь другой урок: если власть отстает от жизни, отказывается от реформ, не прислушивается к тому, что желает народ, начинается революция. Но сделали те выводы, которые соответствовали их представлениям о жизни.

Вот почему власти всегда так важно, чтобы ее боялись, чтобы не звучали критические голоса, чтобы не было сомнений и дискуссий, а от подданных власть желает слышать только долгие и бурные аплодисменты, переходящие в овацию…

Замечательный литературный критик и публицист Игорь Дедков записал в дневнике накануне перестройки:

«Ненормальное давно и незаметно стало нормальным. Мы молчаливо допустили, что обойтись можно без молока каждый день, без хорошего чая, без масла. Без какой-нибудь ваты, без электрических лампочек. Без батареек. Без свободы выбирать одного из двух. Без свободы писать письма, огражденные от перлюстрации. Без многих других свобод…

Допускали, что все нормально. Потому что мы имели в виду возможные худшие варианты. И только потому мы говорили: все хорошо!»

Привыкли, что начальство по-прежнему распоряжается нашими жизнями, не интересуясь особо нашим мнением. И немалое число пропагандистов с пеной у рта отстаивает право начальства на самодержавие, самовластье и самодурство: так надо!

Часто возникает вопрос, как могли умные и образованные люди преданно служить начальству, обслуживать откровенно малограмотных и недалеких вождей? Унижения такого рода всегда щедро компенсировались материальными благами и привилегиями. И разве не страх лишиться этих привилегий движет чиновниками всех уровней?

Привилегии советского времени невозможно сравнивать с положением нынешнего истеблишмента и его обслуги, живущих на широкую ногу. Так в те времена у остальных граждан социалистического государства не было ничего! И никакой возможности купить то, что им нужно! Потерять право пользоваться «столовой лечебного питания», которая на протяжении многих десятилетий снабжала советскую номенклатуру продуктами хорошего качества (не принадлежавшие к номенклатуре в принципе не видели таких продуктов), как и возможность лечиться в 4-м управлении при Министерстве здравоохранения, было настоящим горем для чиновника и его семьи…

Нынче идеологическое обслуживание власти приносит куда более масштабные дивиденды. Все ориентировано на комфортное устройство собственной жизни, извлечение максимальных благ из своей должности. Необходимость по долгу службы произносить ритуальные речи только усиливает привычку к двоемыслию и воспитывает безграничный цинизм. Но даже преуспевших счастливчиков не покидает страх всего этого лишиться.

Принцип: готов выполнить любое решение любой власти. Целые бригады безудержно восхваляли московского мэра Юрия Лужкова, потом они же его топили, потом вновь поднимали и опять гнобили. И все легко, без внутреннего сопротивления.

Поэт Николай Грибачёв когда-то с гордостью называл себя и своих однокорытников «автоматчиками партии». Они доказывали, что писать нужно то, чего ждет начальство. Взамен, разумеется, требовали поддержки и привилегий. Грибачёву ответил Борис Полевой, автор знаменитой «Повести о настоящем человеке». Ехидно заметил, что «автоматчиков партии» пора демобилизовать… Сейчас они вновь понадобились. Не той партии, так другой.