– Мы скоро приедем, Элия? Я не знаю, сколько еще мои бедра смогут прижиматься к этой скотине, – крикнула Аифа позади принцессы. Они ехали гуськом, поскольку этот путь к Хартфару был узкий. Ветви тянулись к ним, папоротники и острые кусты протягивались к путникам, постоянно царапая плечи, колени, сапоги и спины лошадей, когда они проталкивались вперед.

Дождь моросил сквозь густые черные деревья, достаточно сильный, чтобы Элия обрадовалась охотничьему капюшону, благодаря которому ее волосы не мокли. Вода стекала вниз по задней части капюшона, иногда собираясь чуть выше глаз, а затем жирной каплей падала девушке на грудь. Как и в случае с океаном, этот дождь искажал голос деревьев, и поэтому она могла слышать путаные слова Белого леса.

Элия подняла руку, чтобы помахать Аифе. Девушка не любила лошадей, но она изо всех сил сдерживалась, поскольку знала, что на них добираться быстрее, чем пешком. Они одолжили лошадей и капюшон для Элии у слуг Лира, которых девушки встретили на окраине леса. Мужчины поставили там палатки, пока их король не появится снова. По словам капитана Себана, короля и его Дурака вывел в лес сам граф Эрригал всего несколько дней назад. Они не могли привести всех в Хартфар, поэтому расположились лагерем на равнине.

Себан хотел послать с принцессой стражу, но Элия посчитала, что это не нужно. Она раньше уже бывала в Хартфаре и знала дорогу. При первой крови Элии Риган взяла ее с собой, с неохотой путешествуя так далеко без Гэлы, но полная решимости дать Элии то, что дала Риган их мать когда-то.

По прибытии Брона предложила Элии небольшую стеклянную урну. Настоящим даром было воспоминание, как девушка сидела в библиотеке собственной матери – только она, королева и Брона. Эту ургу Далат подарила Броне.

Это было определенной и достаточной для младшей принцессы памятью. Элия ощутила, что вернулась домой, и неожиданно почувствовала себя любимой.

Брона обняла девушку, потом обняла и Риган, которая позволила это ведьме, чем безмерно удивила Элию. Сестра провела два дня в маленькой деревне, под соломенными крышами, ломящимися от весенних цветов, учила песни деревьев, пила медовую воду и очень приятный хмельной напиток. Брона обещала, что делает это только для новых женщин и сестер, которых они привезли. Те несколько дней были единственным временем в жизни Элии, которое она провела только с Риган, без Гэлы. Тогда она поверила, что Риган тоже наслаждалась этими днями, однако, когда они вернулись в Дондубхан на зиму, Риган опять стала такой же холодной и безразличной, как всегда. Хотя время от времени она и могла разыскать Элию, чтобы заставить ее высказать свое мнение по поводу того или иного обстоятельства, которое Риган слушала часто пренебрежительно. А потом появился Коннли.

Элия вздрогнула, когда ветер проник под плащ и охладил спину. Она размяла руки, сожалея об отсутствии перчаток, однако, конечно же, у слуг не было ничего подходящего для нее.

Она хотела, чтобы ее сестры пришли сюда, в Хартфар, поскольку все три могли бы мирно определить в этом безопасном, теплом месте, что лучше для Иннис Лира. Элия обеспокоенно думала о невозможности мира на данный момент, когда решила вернуться домой, не посоветовавшись с Гэлой и Риган. Элия не хотела быть королевой, но они никогда ей не поверят, особенно теперь, когда остров нашептал девушке о своем несчастье и назвал ее королевой. Что Элия могла рассказать им о короле Аремории? А о его шпионе?

Внезапно подул ветер и пошел проливной дождь. Лошадь Элии рванула на несколько шагов вперед, прежде чем успокоиться, и принцессе показалось, что она следит за вспышкой огня, светящейся сквозь изгиб и смещающей черноту впереди. Элия улыбнулась, несмотря на ужасный вечер. Хартфар был хорошим местом. Ее отец опередил ее и был защищен, хотя она и не знала, о чем он мог думать. Теплый очаг позволит Элии с легкостью поговорить с ним, утешить отца и, возможно, сгладить ужасную трещину между ними. Она была готова если не простить его, то понять. И это был первый шаг.

Наконец, деревья открыли омытую дождем поляну. Когда путники продвинулись ближе, гром перерос в рев, и молния ударила в деревню. Они встретились с этим застывшим мигом серебра и огня.

Аифа шла впереди Элии, сообщая селу, что пришла их принцесса. Элия остановила лошадь, похлопав ее по промокшей шее. Аифе удалось разбудить достаточно людей под дождем, которые стали ее слушать. Служанка объяснила – она путешествует с Элией Лир и просит кого-нибудь отвезти их к Броне. За этими словами Аифы началась беготня: Элию сняли с лошади, сбросили ее плащ, а лошадь отвели в одну из ближайших конюшен. Элия с Аифой побежали с сопровождающими к дальнему краю деревни, брызгая грязью и задыхаясь, когда дождь ударил их по глазам и залился в рот.

Дверь в дом Броны была распахнута, обещая тепло убежища. Элия споткнулась о порог, дико озираясь по сторонам комнаты. Там – длинный изрезанный дубовый стол, там – очаг с его гостеприимным огнем, над которым висела кастрюля с супом и две кастрюли с кипятком; побеленные стены и сохнущая трава, свисающая с черных стропил, рассеянные тени на пучках вереска. Там – пустой дверной проем, ведущий в прихожую и уборную через заднюю дверь.

Отца здесь не было.

Ветер захлопнул дверь позади Элии. Сверкнула молния, и внезапно буря стала жестоким чудовищем-пожирателем. Что она уже уничтожила?

– Кайо? – спросила сзади Брона. Ее шикарные волосы, как всегда, развевал ветер, а шерстяная ткань обернулась вокруг нее, как мантия. Дикость осветила ее глаза, но вдруг лицо ведьмы озарилось вспышкой отчаяния и напряглось. – Элия. Я не должна удивляться этому, учитывая разговоры с деревьями.

– С тобой все в порядке? Что случилось с моим дядей? Где мой отец? Он должен был быть здесь. – Элия едва подавила свой страх.

Брона покачала головой:

– Старый король сбежал перед тем как разыгралась буря. Несколько часов назад. Твой дядя Кайо и Дурак сбежали после него.

Элия направилась к двери, но Аифа преградила ей путь, хмурясь сквозь длинные пряди волос, облепившие ее лицо. Она сказала:

– Я тоже хочу пойти за ними, Элия, но ведь это безумие! Мы должны подождать.

– Согрейся здесь и жди, как советует Аифа. – Брона взяла Элию за плечи с такой настойчивостью, что Элия почувствовала – она этого не заслуживает. – Никто не должен был уходить: ни твой отец, ни Кайо.

– Почему? – мягко спросила Элия, то ли слыша, то ли чувствуя панику в голосе, когда Брона произнесла имя ее дяди.

– Твой дядя… – Брона остановилась, вздохнула и сказала. – Ему плохо. Он получил ранение. Я заботилась о нем, но он не должен был вставать с постели и, тем более, в такую ночь.

– Что с ним случилось? С ним будет все в порядке?

– Если он благополучно вернется, да, возможно. Однако, возможно, он ослепнет.

– Слепой!

– Все. Я сделала, что могла. – Брона встретила ее взгляд с такой уверенной силой, что Элия закрыла глаза. Сегодня это касалось и ее. Все, что я могу сделать, я сделала. Когда снова взойдет солнце, сколько всего поднимется вместе с ним.

– Твоя мать живет в двух домах к югу от этого жилища, – обратилась Брона к Аифе.

Элия сказала:

– Иди, повидайся с мамой, Аифа.

Немного обиженно поджав губы, Аифа кивнула и нырнула обратно в дождь.

– Расскажи, как там мой отец, – попросила Элия, когда Брона усадила ее рядом с огнем и начал стягивать с принцессы капюшон и пальто быстрыми, энергичными движениями.

– Лир потерялся: в себе самом, в звездах и в своих мозгах. Все сейчас гораздо хуже, чем в это же время в прошлом году или даже в начале лета, – сказала Брона. После этого она сняла с Элии самые влажные внешние слои одежды и налила для них обеих горячей воды в кружки. Элия, укутавшись в одеяло, устроилась у древнего деревянного стола, пока Брона сушила и распутывала ее волосы.

– Мои сестры, – прошептала Элия. – Они втянули его в это.

– Твои сестры… – руки Броны замерли, но слова продолжались. – Лир находился на этом пути задолго до того, как Гэла или Риган что-то сделали. Это началось очень давно.

– Их выбор никому не помог, – упрямо сказала Элия, сжимая глиняную кружку в поисках тепла, как будто младшая принцесса могла привлечь его через ладони сразу в свое сердце.

– Нет, они не помогли. Они позволили обиде и гневу верховодить над ними.

– Они должны вести себя лучше, если будут королевами. – Брона вздохнула за ее спиной, нежно прикасаясь гребенкой к волосам Элии. – Нет, никто не должен носить корону.

Элия повернулась в крепком старом кресле:

– Почему ты так говоришь?

Свет от камина отражался на прекрасном лице Броны. В руке она держала роговую гребенку, и петли маленьких янтарных бус впервые за несколько дней раскрутились с кос Элии. Брона довольно мрачно уставилась на огонь и произнесла:

– Гэла покинула и звезды, и корни и не верит в их власть, и Риган боится собственной силы, словно обе женщины потеряли сердца. Они слишком поглощены магией острова. И Риган, и Гэла будут править не лучше, чем твой одержимый звездами отец – без равновесия сил.

Так же думали и ветер, и деревья. Элия вздохнула.

– Гэлу не поколеблют эти аргументы. Она скажет, что в Аремории нет воды корней, как и пророчеств, а это государство, тем не менее, достаточно сильное и выигрывает битвы за последние несколько десятилетий. Она оказалась права.

– Аремория – не Иннис Лир.

– Я очень хорошо знаю, что такое Аремория, – раздраженно заметила Элия, – но Гэла также скажет, что верит в силу Риган, достаточную для всех нас. Они смогут править совместными усилиями и вести за собой тех, кто хотел бы знать истину через звезды, и тех, кто тоскует по корням.

– Гэла неспособна к равновесию! – закричала Брона, бросая гребенку об землю с такой силой, что та треснула. Колдунья задыхалась, а Элиа уставилась на нее, так и не поняв, почему женщина была так сильно не в духе. Потом Брона уперла кулаки в бедра.

– Мне очень жаль. Я не должна… Кайо. Гэла причинила ему боль, принцесса Элия. Твоя сестра набросилась, когда он пытался защитить твоего отца, и он может ослепнуть из-за этого.

Потрясение Элии утонуло во внезапном порыве шторма, он ударился о закрытые окна, захлопнул входную дверь. Они были в этом водовороте: ее отец и дядя. Отец Аифы. Она поставила кружку на стол и подошла к Броне, взяв ведьму за холодные руки.

– Все, что могли, мы сделали, – прошептала она.

Брона пристально посмотрела на Элию. Ее щеки покраснели.

– Это еще одна причина, почему ты должна быть королевой.

– О, Брона, – прошептала Элия. Она не хотела сейчас об этом слышать.

– Ни одна из твоих сестер не может родить детей.

– Ты уверена? Откуда ты можешь знать?

– Всегда решительная Гэла решила опустошить себя с гарантией, что никто не сможет посадить в нее семя. В то время как Риган никогда не давали выбора. Это не звездные пророчества или червечары, а правда.

– Ах, бедняжка Риган, – прошептала себе под нос Элия. Даже много лет назад Риган ясно высказывала желание быть матерью и благоговела перед процессом деторождения.

Брона подошла к двери и прижала к ней руку, как будто хотела ее поднять одной только силой воли. Она прошептала что-то, но Элия не могла это услышать. Девушка подумала, что речь шла о молитве острову.

Буря обрушилась на дом, бушевала, а потом на мгновение успокоилась. За окном слышалась нежная мелодия дождя. Брона обернулась:

– Остается только один вариант. Ты, Элия, должна быть королевой, или наследию Далат и династии Лира наступит конец. Ты должна это сделать – для рода матери и всех ее надежд.

– Одной этой причины недостаточно, – прошептала Элия. – Я же не просто плодородная утроба! Все сводится только к одному, и мне это не нравится.

– Это крайне важно для укрепления власти.

– В глазах мужчин!

Брона подняла брови.

Недовольная, Элия поморщилась.

– Я бы с удовольствием… стала матерью. Когда-нибудь. Однако, не полагаясь на эту роль ради своей страны больше, чем на саму себя. Мы не можем быть уверены, что я смогу зачать, ведь я никогда не пробовала. Может, все трое из нас прокляты. Может, это конец королевства Лира, и остров станет чем-то новым. Может, мы никогда уже здесь не останемся.

– То есть ты действительно веришь, что ты и твои сестры не являются частью нас? Что Далат не превратила свое сердце в еще один корень Иннис Лира?

Элия перестала дышать. Она видела напряжение в глазах Броны и выражение ее лица. Элия чувствовала себя так, словно она медленно проваливается в какой-то огромный вихрь эмоций. Было бы так легко отказаться сейчас ото всего. Элия вздохнула и снова стала сильной.

– Нет, – тихо, но твердо сказала Элия. – Знай, что мы из Иннис Лира. Остров был ее, и наш. Он шепчет во всех наших мечтах. Просто все это очень трудно. Почему это так сложно?

– Люди так сделали. – Брона подошла к девушке и опустилась на землю, прикасаясь обеими руками к коленям Элии. – Я помогу тебе. Я любила твою маму.

– Как и она любила тебя, – отозвалась Элия, хотя это была всего лишь догадка. – Моя семья… Мы – Иннис Лир, и, возможно, исцеление ран в нашем прошлом может изменить и этот остров. – Девушка помолчала, призывая себя высказаться. – Я хочу… Я хочу, чтобы остров был сильным, а люди – безопасными и в безопасности. Я хочу иметь короля или королеву, которые любят наш дом и могут защитить его.

– Это должна быть ты, Элия.

Буря улеглась, шипя и визжа в стороне от жилища. Элия могла не слышать слов в ярости, но ее дыхание сотрясалось, полное страха. Она дотронулась до рук Броны. Элия пока не могла согласиться. Она не знала, как открыть свое сердце для такой уязвимости, когда только что заново научилась открывать его.