Глава 16. Соколиная охота
«Эол» обнаружил «крота» спустя сутки после получения распоряжения Грымова. О совещании с бывшими агентами МККЗ знали, как оказалось, не только операторы информационно-аналитического отдела «Сокола», но и люди, некогда получившие доступ к его архивам и по каким-то причинам уволившиеся со службы.
Идею подсказал Воеводин, принявший близко к сердцу нападение на Ани Санту, которую уважал за бесстрашие и непоколебимость в борьбе с агентурой Знающих-Дорогу.
– Поищи среди бывших кадровиков контрразведки, – посоветовал он Ивану. – Война со Знающими вовлекла в свою орбиту множество негативных сил, истинных предателей человечества, и некоторые из них вполне могли служить в «Соколе».
Грымов так и сделал, запустив щупальце «Эола» в святая святых контрразведки. Ни директору Российской, ни Федеральной Службы безопасности докладывать ничего не стал, хотя о недоверии к ним речь не шла. Медведь сам сражался с агентурой Знающих-Дорогу, Санчес никогда не давал повода подозревать его в двойной игре. Просто получение официального разрешения на проверку рядов спецслужб потребовало бы возни и вовлечения в процесс новых лиц, а этого Грымов не хотел, да и времени на долгие договоры с чиновниками не имел.
«Кротом» оказался молодой оператор кванковой сети «Сокола», поддерживающей защитные системы главных «облачных» компьютеров. Вернее, он действовал не по своему усмотрению, а под управлением своего отца, бывшего оператора той же сети, который и работал на эмиссара Знающих. Год назад он успел уйти в отставку, оставаясь «спящим» агентом, и мог бы так им и остаться, потеряв связь с «паханом», но зачем-то продолжал следить за деятельностью контрразведки и попался на «пустяке», дав задание сыну прослушивать переговоры начальства.
После обсуждения последствий всех «вирусных» подслушиваний Грымов решил немедленно брать обоих, опять-таки не согласовывая свои действия с вышестоящими организациями.
«Крота» звали Нил Бойченко, и жил он в настоящее время во Львове, то есть на территории западноукраинского территориального образования традиционного украинского развития (ЗУТО), носившего название Великая Галиция, прозванная в народе Бандеровщиной. С ним пришлось повозиться, так как надо было действовать тихо, скрытно, не поднимая шума ни по линии спецслужб, ни тем более политического. Единственное, что оказалось на руку спецназу «Сокола» (Плетнёв принимал участие в захвате лично), так это отсутствие в Бандеровщине профессиональной системы охраны границ и компьютерных сетей. Хвалёные всёзнающие и всёумеющие потомки «истинных» укров – Бандеры и Шухевича, способные, по их словам, «справиться с русскими одной левой», не удосужились выстроить мало-мальски эффективную отслеживающую систему типа «Эол» (в Европе она была известна под названием Божье Око или Око Саурона) и пребывали в полной уверенности, что Бандеровщина неуязвима.
Операция по захвату пана Бойченко прошла без сучка и задоринки.
Жил он в собственном коттедже на берегу искусственного озерца, принадлежащего ему же, и часто рыбачил с борта обыкновенной резиновой лодочки. Усадьбу охраняла система геоконтроля «Сорочка», имевшая на вооружении беспилотник, и Бойченко чувствовал себя как у бога за пазухой.
Двадцать пятого мая, когда он утром сел в свою лодчонку с удочками, ему позвонили с Львовского узла связи и предупредили об отключении электроэнергии с девяти часов утра до двенадцати часов дня в связи с проведением профилактических работ на местной ЭТ-станции.
Ничего не подозревающий шестидесятивосьмилетний владелец усадьбы легкомысленно отмахнулся от предупреждения и выплыл на середину озерца в окружении сосново-елового леса.
Зависший над озером беспилотник выдал изображение хозяина домовому компьютеру, после чего вообще перестал что-либо передавать. Прекратила работу и автоматика коттеджа, так как перестала поступать электроэнергия от местной энергосистемы.
Над озером, но на высоте двадцати километров, появился ещё один беспилотник – «Скиф», прячущийся под пузырём стелс-режима. Он прицелился и выстрелил из «глушака», гипнолуч которого действовал на любое живое существо мгновенно.
Бойченко отключился, застыв с удочкой в руке.
Его персональный телохранитель-витс, оставшийся на берегу, не заметил ничего подозрительного, наблюдая за идиллической картиной рыбной ловли, и остался на месте, бдительно ворочая головой.
Спустя минуту Бойченко вдруг вернулся на берег, сел в личный флайт и, ничего не говоря телохранителю, поднял аппарат в воздух. Витс успел лишь спросить, что происходит и почему хозяин улетает без него.
– У меня возникла идея, – без малейшего напряжения в голосе ответил Бойченко. – Моим не говори, скоро вернусь.
Флайт поднялся на десять километров и сел на борт прогулочной яхты «Атаман Сагайдачный», принадлежащей местному олигарху Турчинову, прозванному «кровавым пастором» за неприкрытую поддержку украинских неонацистов. А поскольку яхта считалась идеально защищённым объектом, никто и не подумал справиться у Бойченко, зачем ему вздумалось сесть на воздушное судно, используемое в качестве центра нетрадиционных развлечений.
Обратно в усадьбу Бойченко уже не вернулся. Яхта имела собственный мобильный терминал метро, и изъять его с борта без шума было уже делом техники.
Захват сына Бойченко по имени Адольф тоже не доставил контрразведчикам особых хлопот. Его просто вызвали к начальнику подразделения майору Сторчаку, якобы для консультаций, и слабенький импульс «глушака» превратил двадцатипятилетнего парня в послушного барана.
Однако допросы того и другого разочаровали.
Бойченко-старший, несмотря на применение специальных пси-нормализаторов и лучевой обработки, успел лишь подтвердить свою принадлежность к «спящей» ячейке агентов Знающих и заикнулся, что на него вышли «иные». Больше он ничего практически не знал. Кто такие «иные», он сказать не успел – остановилось сердце. Спасти его не удалось.
Не помогло прояснить ситуацию и темпоральное сканирование мозга: бывший аналитик контрразведки был «шестёркой» в полном смысле этого слова и, по сути, представлял собой пустую банку из-под шпрот. Кто ему дал задание прослушивать линии связи «Сокола», медикам установить не удалось.
Его сын тоже ничего не знал и даже представить не мог, на кого работает. Отцу он верил безоговорочно и не задумывался, зачем тому знать, о чём говорят командиры контрразведки. Зато он обмолвился, что встречал отца в компании с гостем, по описанию похожим на Шамиля Исмаилова, бортинженера «Геодара», и тем самым подтвердил опасения Воеводина, предположившего заговор, связанный с таинственным возвращением «Геодара». Хотя истинную цель этого манёвра понять пока было невозможно. «Иными» могли быть как эмиссары тех же Знающих-Дорогу, так и некие недоброжелатели из числа обиженных людьми обитателей ядра галактики.
Из рабочего модуля второй базы Грымов связался с Ярославой:
– Давно не звонила. Новости есть?
«Давно» означало – три часа назад, и жена Руслана ответила иронически:
– Не звонила, потому что новостей кот наплакал. В комиссии девять человек, главный – физик, доктор наук, универсалист Дондоон, кстати, монгол, утверждает, что он потомок Чингисхана.
– Этого нам не хватало, – расстроился Грымов.
– Ведёт себя с подчёркнутой вежливостью, хороший спец, прекрасно разбирается в «кривой» геометрии.
Грымов кивнул. Под «кривой» геометрией подразумевалась геометрия неевклидова пространства, обоснованная законами нелинейной физики, по которым и печатались секции Суперструнника.
– Кого-нибудь подозреваешь?
– Всех, – нехотя улыбнулась женщина, сменившая домашнюю одежду на космический уник. – С виду мужики как мужики, но общаются чисто по делу, слишком скупо, словно боятся чего-то.
– Женщины?
– С ними нет никаких проблем. Я работала с обеими, и мы быстро нашли общий язык. Но и они выглядят задавленными, точнее, напряжёнными, как после ссоры с мужьями.
Грымов прищурился.
– Интересное заключение. Имеется опыт?
– С Русланом трудно поссориться, – покачала головой Ярослава; по её лицу пробежало облачко. – Хотя на его месте я никогда не простила бы свой уход.
– На кону стояла судьба тысяч людей, если не всей цивилизации, и исход операции Знающих.
– Иногда мне кажется, что я зря согласилась стать двойным агентом. Можно было решать проблему иным путём.
– Не вини себя, всё, что сделано, то свято. Зато у тебя теперь двое детей. И Руслан рядом.
– Рядом, – горько изогнула губы женщина. – Он снова далеко от Земли, хотя и решает чисто земные проблемы. От них ничего?
Грымов постарался выглядеть уверенно.
– Пока ничего, но за него можешь не беспокоиться, твой муж справится с любой угрозой, доказано временем. – Он перевёл разговор на другую тему. – Как ведёт себя Шамиль Исмаилов?
– Практически не появляется, мы работаем без него. Мотается где-то по своим делам. Я видела его лишь однажды, он что-то втолковывал директору Суперструнника Менделю. На вашем месте я бы занялась этим господином.
– Мы всеми занимаемся, кто так или иначе связан с Дженворпом. Подняли архивы и связи, подключили «Эол», ищем контакты, изучаем личные дела. Ты права, и нам подозрительны все члены группы, но все они не могут быть агентами чьей-то инопланетной спецслужбы, слишком расточительно бросать столько агентов на выполнение такого простого задания, как поиск уязвимостей Суперструнника. Сколько таких узлов вы обнаружили?
– Компьютер выдал рекомендации проверить все стыковочные узлы, их всего сто десять, и защитные конструкции генераторов и коллиматоров, их всего восемь. Мы проверили треть ствола – сорок узлов и коллиматоры, нашли слабости в четырёх местах. Все порождены усталостью материала и вакуумной коррозией. Дондоон настаивает на замене двух узлов, хотя ничего критического в их состоянии лично я не вижу. Они могут работать без замены ещё долго.
– Зачем вашему главному настаивать на замене?
– Не знаю, возможно, он перестраховывается, хочет показать, что комиссия работала не зря. Кроме того, он просчитал параметры основного прицельного устройства и нашёл какие-то тревожные, по его мнению, вибрации. Требует заменить коллиматор и прицел. Насколько мне известно, бригада ремонтников турецкой корпорации «Безбашикбаши» скоро прибудет на Суперструнник. Из-за этого намеченный эксперимент по измерению границ Вселенной откладывается.
– Это ещё интересней. Бригада ремонтников. Кто дал разрешение?
– Говорят, директор ФАК.
– Леблан?
– Леблан отстранён и переведен в земной сектор.
– Чёрт! Мне об этом никто не доложил! И он молчит.
Ярослава пожала плечиком.
– Не успел либо не хочет беспокоить.
– О таких сюрпризах надо докладывать немедленно. А что за эксперимент готовился?
– Учёные хотели пробить «струну» до границ Вселенной и выйти за её пределы.
– Разве такое возможно?
Ярослава вздохнула.
– Я уже не понимаю, что в этом мире возможно, а что нет. Был бы с нами Шапиро, он просчитал бы параметры разряда и возможность его реализации.
– Шапиро нет.
– Если хотите, подключите Бодху или Шеридана, они тоже классные теоретики «суперструнных» технологий.
– Оба в больнице.
– Они, наверно, и там торчат в компах. Ани пришла в себя?
– Пришла, но ещё слаба.
– Всё, что нас не убивает…
– Просто плохо подготовилось, – проворчал Грымов.
Ярослава наметила улыбку.
– Я более оптимистична в этом вопросе. Хочу навестить её.
– Навести, только не ходи одна, это приказ. К концу дня к тебе присоединят телохрана.
– Мне спокойно только с Веласкесами.
– Серж в любой момент готов поступить в твоё распоряжение.
– Тогда не возражаю.
– Но будь осторожней, я до сих пор не понимаю смысла включения тебя в состав комиссии. Если о тебе вспомнил некий неизвестный нам эмиссар Знающих – это одно, если нет – другое.
Улыбка Ярославы стала шире, она махнула рукой и выключила консорт-линию, обеспечивающую защиту от всех видов прослушивания и декодирования.
Грымов связался с Плетнёвым.
– Кто ведёт «эшелон» Ярославы?
– Капитан Скворцов, – ответил заместитель.
– Усильте группу по режиму «экшн».
Плетнёв замялся.
– Мы работаем на пределе, людей нет.
Грымов упёрся в глаза полковника колючим взглядом.
– Андрей, отвечаешь за неё головой! К ней не зря подсылали Исмаилова, что-то готовится, на неё наверняка выйдут те силы, что начинали возню с «Геодаром», а поскольку я не могу приказать ей снова начать двойную игру, её отказ неминуемо спровоцирует атаку. Непонятно?
Плетнёв выдержал взгляд с каменным лицом.
– Ясно, товарищ генерал. Разрешите выполнять?
Грымов понял, что перегнул палку. Упрекнуть зама в неисполнительности он не мог.
– Не злись, действуй.
– Я не злюсь. – Плетнёв исчез.
Поразмышляв над разговором с Ярой, Иван связался с Серджо Веласкесом и велел ему присоединиться к Ярославе. Потом сел за компьютер базы и до обеда просидел перед виомом, общаясь с исполнителями разных уровней, вовлечёнными в процесс поиска террористов, организовавших нападения на известных в прошлом оперативников контрразведки. Потом разобрался с досье на каждого члена комиссии, изучавшей уязвимости Суперструнника. Наметил три фигуры, интересные с точки зрения их связей с прежними агентами и эмиссарами Знающих. Глава комиссии Дондоон не был замечен в контактах с ними, но его могли приберечь в качестве «спящего» пособника Знающих либо запрограммировали новые хозяева, и заняться им следовало серьёзно.
