Глава 10. Скрытая угроза
Ярослава считала себя решительной и целеустремлённой натурой, не способной на проявление женских слабостей и слёзных переживаний. Опыт борьбы со Знающими-Дорогу укрепил её мнение, тем более что даже мужчины, окружавшие её, коллеги по службе, друзья и просто знакомые, побаивались её прямоты и жёсткости. Даже Руслан, любимый человек, романтик до мозга костей, не смог понять её решения уйти, и лишь совместная работа в контрразведке сблизила их снова и расставила точки над «i».
Потом война закончилась. Ярослава расслабилась… и родила двойню. И жизнь бывшего командора Федеральной Погранслужбы резко изменилась. Она никогда не думала, что дети смогут так подействовать на неё, прежде занимавшуюся практически мужской работой. Контрразведка требовала колоссальной самоотдачи и концентрации, изменяла психику и убивала всё женское. Однако до конца не убила. И Ярослава с удовольствием занялась тем, о чём никогда не задумывалась: кормила детей грудью, как того и требовало человеческое в человеке, успокаивала их, качала, носила на руках, переодевала и делала ещё тысячу вещей, прежде немыслимых и недоступных, причём самолично, редко прибегая к услугам многочисленных помощников, которых ей предлагал современный умный дом.
Сказать, что она опасается говорящей и переговаривающейся техники, андроидов и вифов, имеющих человеческий вид, было нельзя. Люди уже двести лет жили, обслуживаемые компьютерами и киберсервисными системами, не задумываясь о своём иждивенческом положении, уверенные в правильности быта и сложившихся традиций. Однако Ярослава не поддалась искушению отдать воспитание детей в «руки» компьютерной сети и почти весь процесс взяла на себя, испытывая невероятное наслаждение.
Конечно, ей помогала мама, Наталья Викторовна, программист культурного отдыха по профессии, перешедшая на полный фриланс после рождения внуков. Не стоял в стороне и отец Павел Романович, потомственный лесничий, оператор парка беспилотников, следящих за лесным хозяйством губернии. Хотя ему приходилось часто отлучаться по делам службы, нередко – с инспекторами Федерального Агентства охотников, пресекающих нелегальную охоту или порубку лесов.
Меньше всех принимал участие в поддержке домашнего очага отец малышей Руслан. Уж слишком беспокойной была служба в Спасцентре, несмотря на его положение аналитика, выдающего рецепты вмешательства органов защиты населения в ту или иную ситуацию. Но и он всё своё свободное время проводил в семье, используя каждую минуту для возни с малышами.
И, конечно, большое участие в семейной жизни Горюновых принимал витс Сильва Веласкес, верный помощник (по сути – клон Серджо Веласкеса) Ярославы во времена её участия в войне со Знающими-Дорогу. Он и после всех событий остался с ней, заменяя в одном лице помощника, секретаря, охранника и няньку.
Случившееся в далёком космосе, за тысячу шестьсот световых лет от Земли, с исследовательским кораблём «Геодар» поначалу не произвело на Ярославу особого впечатления. За год она отошла от дел, поселившись на хуторе у родителей и ожидая рождения детей, вдали от суетного мира силовых ведомств. Но внезапно Руслану предложили поучаствовать в качестве командира спецгруппы в походе к чёрной дыре, возле которой на «Геодар» было совершено нападение, и жизнь снова изменилась. Пришло ощущение неуюта, беспокойства, ожидания неприятных известий, отчего Ярослава снова вспомнила о своих переживаниях за Руслана, искреннего в своих чувствах и поступках. Исчезновение крейсера «Ра» с Русланом на борту год назад осталось худшим событием в её жизни, и она до головной боли не хотела, чтобы подобное повторилось.
На третий день после старта «Феникса» она не выдержала и позвонила Воеводину:
– Степан Фомич, что происходит? От Руслана никаких вестей?
– Пока никаких, – ответил бывший глава «Сокола». – Пришло сообщение о том, что они подошли к чёрной дыре.
– Это я знаю; и всё?
Воеводин всмотрелся в горестно-виноватое лицо женщины, усмехнулся.
– Самой было бы проще заниматься нашими делами?
Ярослава слабо улыбнулась в ответ.
– Всегда спокойнее делать дела самому, чем посылать кого-то выполнять задание. Если что-то услышите – позвоните.
– Непременно. Как малыши?
Лицо Ярославы расслабилось, наполнилось теплом.
– Не представляла себе, какое это счастье – иметь детей!
– Ну, детей нынче можно иметь и не рожая, да ещё хоть от десятка мужчин сразу.
– Просто люди не понимают, что при этом теряется смысл восхождения человека и ликвидируется его природа. Я хочу сама ухаживать за детьми и видеть, как они растут.
– Увы, красна девица, человечество нынче всё дальше уходит от человеческого, – сказал Воеводин с сожалением. – Биология отступает, биохимия срастается с электроникой, психика людей меняется, и жизнь индивидуума медленно, но верно утекает в компьютерную сеть.
Ярослава фыркнула.
– Вам бы лекции читать в соцсетях, генерал.
Воеводин улыбкой прогнал морщины по лицу.
– Читал бы, если бы меня хоть кто-нибудь слушал. Будут проблемы – звони.
Подошёл Веласкес, напомнил:
– Ты хотела расчистить берег за болотцем.
Ярослава встрепенулась, переключаясь на решение бытовых проблем.
– Молодец, что не забыл. Бери сервов и принимайся за работу. Потом нужно будет почистить заливчик и оградить его сеткой, чтобы можно было купаться с детьми.
– Мне нужен план работ.
– Скину на твой аккаунт через пять минут.
Веласкес сделал шутливый реверанс и вышел из гостиной, где сидела Ярослава.
Из детской прилетели голоса малышей.
– Слава, – послышался голос матери.
– Иду, – вскочила с дивана Ярослава.
Час она занималась с детьми, усадила их в двухместную коляску-антиграв и вытолкнула из дома. Погода в середине мая стояла вполне летняя, было тепло, ветер приносил запахи близкого леса, и можно было без забот погулять по набережной реки, построенной ещё дедом Ярославы.
Однако насладиться прогулкой не удалось. Через полчаса позвонил Веласкес:
– У нас гости.
– Кто? – удивилась Ярослава, никого не приглашавшая в этот день.
– Некто Шамиль Исмаилов. Говорит, что его брат работал с тобой на Суперструннике.
– Не помню.
– В моей базе данных есть Исмаилов, Вартан, инженер, но я с ним не встречался.
– Ты вошёл в мою группу далеко не сразу.
– Не я – Серж.
– Ладно, проведи гостя в дом, займи его чем-нибудь. Пусть полюбуется психиалями. Я буду через четверть часа.
– Могу прислать флайт.
– Не надо, понаблюдай за гостем. – Она спохватилась. – Кстати, он один?
– Периметр молчит.
Витс имел в виду систему охраны усадьбы, обладавшую комплексом обнаружения следящих микроустройств, контролирующую территорию и воздушное пространство над ней в радиусе километра.
– Хорошо.
Вернувшись, Ярослава передала уснувших малышей маме и зашла в дом.
Гость оказался молодым, спортивно подтянутым парнем лет двадцати шести – двадцати восьми. У него было узкое, вытянутое клином смуглое лицо, чёрные, с золотыми прядями, волосы и неожиданно светлые серые глаза, в которых мелькали искры не то иронии, не то превосходства. Одет он был в гражданский уник, имитирующий новомодный мужской бренд «оливье» – под старинный камзол и «французские» чулки.
Проснулся Макс, терафим Ярославы:
«Пахнет гнилью!»
«Сильва, проверь!» – мысленно приказала Ярослава, уверенная в том, что терафим зря напрягать не будет. Его фраза означала, что он чует поток пси.
«Я буду с тобой», – так же мысленно ответил Веласкес.
– Чай, кофе, комбуча, что-либо из соков? – предложила гостю женщина, разглядывая его лицо без малейших признаков волос и гадая, не трикстер ли он.
– Благодарю, я сугубо по делу, – с заметным акцентом ответил Шамиль Исмаилов по-русски, посмотрел на отошедшего к окну витса. – Я хотел бы поговорить с вами наедине.
«Сильва?»
«Оружия не обнаружено, СОМ молчит, из гаджетов заметны только стандарты – менар, «вшинник» и терафим».
Такие в нынешние времена носили все кому не лень. Повальное увлечение ими началось ещё сто лет назад, но поскольку население Земли начало после этого стремительно деградировать, было введено возрастное ограничение: терафимами, например, могли пользоваться люди не моложе двадцати лет.
Ярослава посмотрела на витса.
– Помоги маме.
Веласкес молча направился к двери.
Ярослава повела рукой.
– Устраивайтесь. С вашего разрешения я всё же побалуюсь кофе.
Гость сел в кресло, положил ногу на ногу.
Ярослава присела на диван.
Киб принёс прибор.
Она неторопливо положила в чашку ложечку сахару, добавила сливок, делая вид, что не замечает пристального взгляда гостя, разглядывающего её без всякого стеснения. Интуиция подсказывала, что её ждут сюрпризы. Но она верила в свою силу воли, в отсутствие опасности (кому нужна отошедшая от дел мать двоих детей?) и считала себя хорошо защищённой.
– Чем обязана знакомству? Кстати, не помню, чтобы ваш брат работал на Суперструннике.
– В самом начале строительства, вы тогда ещё не были прорабом.
– Это меняет дело. Итак, цель вашего визита?
– Вы начинали строительство Дженворпа вместе с Херцигом…
– Херциг занимался сборкой и настройкой генераторов «суперструн», я же вела общую сборку.
– Не имеет значения, он ведь был агентом Знающих-Дорогу, не так ли? Как и вы. Но его уже нет, а вы устроились в тихом месте. – Исмаилов обвёл глазами интерьер гостиной, задержал взгляд на психиалях в форме стеклянных с виду ваз.
Вазы, одна цвета серебра, вторая аметистовая, мерцали, плавно меняли форму, текли снизу вверх, служили для релаксации и отдыха, Ярослава забрала их из своего кабинета в здании Федеральной Погранслужбы и нередко пользовалась их песней форм.
– Установили охранный периметр, – продолжил Исмаилов. – Большие связи, э?
Ярослава свела брови в линию, отставила чашку.
– Кто вы? Что вам от меня нужно?
– Нам нужна ваша помощь.
– Помощь? – удивилась Ярослава. – В чём? Я давно не работаю с федеральными структурами.
– И у вас двое детей, – с улыбкой закончил гость. – Мы знаем. Но вы работали на Дженворпе, и нам потребовалась консультация.
– Ещё раз прошу представиться. Кто вы? Кого представляете?
– Я тоже инженер, как и мой брат, но бывший. В данный момент я инспектор Комиссии по стратегической безопасности Союза Объединённых Наций. Мне поручено задание проанализировать состояние Дженворпа и его потенциальную угрозу для Солнечной системы.
Ярослава качнула головой.
– Очень интересно. Вы первый, кто заговорил об угрозе человечеству в Солнечной системе со стороны Дженворпа. Могу со всей ответственностью заявить, что он совершенно не опасен. Это универсальный инструмент для изучения Вселенной.
– Это с какой стороны посмотреть. Дженворп является прежде всего гигантской пушкой, разве нет?
– Он рассчитывался для экспериментов с вакуумом, для проверки М-теории.
– И при этом использовался как разрядник, уничтоживший звёзды в шаровом звёздном скоплении Омега Кентавра, а позже – флот обитателей ядра нашей галактики. Почему же его нельзя считать орудием колоссальной мощи? Такого нет ни у одной из цивилизаций Великого Кольца.
– Откуда вы знаете? – с недоверием спросила Ярослава.
– У нас работают не только специалисты по безопасности, но и хорошие ксеноаналитики.
– Сведения о цивилизациях Кольца не находятся в открытом доступе. Я работала командором Федеральной Погранслужбы и не помню, чтобы при СОН была какая-то неизвестная мне Комиссия по стратегической безопасности. Для такой работы создан Комбез.
– Наша Комиссия создана полгода назад, и решает она весьма специфические задачи.
– Какие же, интересно?
Гость улыбнулся, явно чувствуя себя комфортно.
– Нейтрализация в самом зародыше прогнозируемых угроз человечеству.
– А для этого существуют Федеральные контрразведка и Служба безопасности.
– Но ведь и в Федеральной контрразведке есть подразделения, выполняющие специальные операции, «Сокол», например. Почему же Комбез не может создать нечто подобное? Тем более что угрозы в отношении человечества только увеличиваются. Возбудилось Великое Кольцо в ядре Млечного Пути. В Системе крепнет ОЗОН – Общеземная организация националистов, увеличивается количество терактов. Продолжать?
Ярослава помолчала, отмечая безупречную логику гостя.
– Можете подтвердить полномочия?
– Ради бога, надо было сделать это сразу. – Исмаилов вытянул руку вперёд. – «Чёрный-золотой».
Над тыльной стороной ладони гостя сформировалась объёмная эмблема СОН – земной шар с крыльями из лавровых листьев, сменившаяся чёрной пластиной с золотыми буквами на английском языке: «КСБ СОН. Шамиль Исмаилов, инспектор I класса».
– Что вас интересует?
Гость опустил руку.
– Есть основания полагать, что Дженворп хотят взорвать.
Ярослава в изумлении распахнула глаза.
– Он охраняется не хуже, чем резиденция Федерального Правительства.
– Тем не менее угроза существует. По данным федералов, националисты вспомнили о славе Герострата и готовят акцию. Вы можете перечислить наиболее уязвимые места сооружения?
«Сильва, проверил?»
«Так точно, мать. Комиссия такая при СОН действительно существует, но моего допуска не хватает, чтобы выяснить данные по персоналу».
«Свяжись с Грымовым».
«Выполняю».
Зашевелился терафим:
«Тётя Яра, снова потянуло гнилью».
Ярослава тоже почуяла лёгкий «ветерок» психотронного излучения, но не подала виду, хотя было непонятно, кто или что создавало этот «ветер». Аппаратура защитного периметра подняла бы тревогу, если бы гость имел при себе психотронный гаджет, будь то нанокилл, болевик или гипноизлучатель помощней.
«Сильва, вруби купол».
«Выполняю».
Речь шла о системе шумовых помех, делающей связь невозможной в радиусе километра. Система действовала в том числе и на мысленную связь, отключая менары.
Ярослава наморщила лоб, делая вид, что размышляет над ответом. Потёрла пальчиком переносицу, наблюдая за реакцией гостя. А тому, очевидно, стало не по себе, так как он перестал слышать своих коллег, напарника или начальника. Шамиль Исмаилов перестал улыбаться, снял ногу с ноги, поёрзал, поймал взгляд Ярославы, изобразил кривую улыбку.
– С утра на ногах, очень хочется искупаться. Так что скажете, госпожа Тихонова?
– Я давно не Тихонова, – мягко поправила она его. – Я Горюнова. И вы, наверно, зря потратили время, обратившись ко мне. Я не знаю особо уязвимых мест на Дженворпе. Разве что таковыми можно считать стыковочные узлы отсеков. Они охраняются не так тщательно, как генераторы, коллиматоры, антенны и сам канал сингулярной свёртки. Строил комплекс турецкий «Бешенбекбаши», а чертежи разрабатывал российский Курчатовский институт, там дадут более профессиональную консультацию.
Гость пришёл в себя, снова заулыбался, хотя уже с меньшей уверенностью.
– Мы непременно это сделаем, госпожа… м-м, Горюнова. Я уполномочен сделать вам ещё одно предложение: Комиссия готовит группу для обследования Дженворпа, не хотите войти в её состав?
– В качестве кого? – усмехнулась Ярослава.
– В качестве одного из главных экспертов. Условия вам понравятся: хороший гонорар, премиальные, возможность общения с ведущими специалистами, зал славы и всё такое прочее.
Ярослава покачала головой.
– Я отошла ото всех дел… и у меня…
– Двое детей, – развеселился Исмаилов. – Но с ними могут побыть и ваши родственники, и няньки, и этот ваш охранник, просверливший меня подозрительным взглядом. Да и вы всегда сможете часто возвращаться домой, метро работает бесперебойно.
Ярослава хотела сказать «нет» более решительным тоном, но её остановило смутное подозрение. Инспектор новой Комиссии СОН сулил слишком много, совсем как эмиссары Знающих-Дорогу, обещавшие любые земные блага плюс титул Фигуры Высочайшего Поклонения где-то там, в другой Вселенной. И за его предложением стояло нечто большее, чем приглашение войти в группу обследования Дженворпа.
– Хорошо, я… подумаю… но не обещаю, что соглашусь. Хотелось бы поговорить о функциях группы более конкретно, получить официальный документ.
Гость вскинул руки.
– О, конечно, госпожа Горюнова, всё будет, я всего лишь курьер. Вам позвонят официальные лица высокого статуса, пригласят для собеседования, и вы узнаете все подробности.
– Всё-таки кофе? – предложила Ярослава, давая понять, что разговор закончен.
Исмаилов развёл руками.
– Пью только натуральные травяные настои, никакой химии.
Он встал.
Поднялась и Ярослава.
– Кому мне позвонить?
– С вами свяжутся. Скажем, завтра к обеду, вас устроит?
– Вполне.
– Тогда разрешите откланяться. – Исмаилов бросил взгляд на «вазы» психиалей, продолжавшие играть формой и цветом (видимо, он принял их за генераторы глушения связи). – Всего доброго.
«Сильва!» – позвала Ярослава, забыв о подавлении связи. Но Веласкес словно услышал её вызов, вошёл в гостиную, невозмутимый, обманчиво медлительный и ощутимо сильный.
Исмаилов бросил на него оценивающий взгляд, поклонился, обошёл и зашагал к двери, создавая волну странно холодного воздуха. Вышел.
Хозяйка и витс молча смотрели ему вслед.
– У меня такое впечатление, что он искусственник, – сказал Веласкес, – как и я.
– Что-то в нём есть… непонятное, – согласилась она. – Может, он Неуязвимый?
– Хочешь, я скину запись встречи «Эолу»? Пусть разберётся, как он ходит и говорит.
– Скинь. На чём он прилетел?
– Ни на чём, как ни странно, пришёл пешком.
– Интересно.
– А ещё периметр зафиксировал поток пси. Слабый, но вполне акцентированный. Что-то висело над нами на большой высоте, пока этот тип с тобой разговаривал.
Ярослава вышла из дома. Веласкес остановился за её спиной. Оба смотрели, как посланец Комиссии СОН идёт по песчаной дорожке к резной деревянной ограде усадьбы, небрежно помахивая сорванной тростинкой. Дошёл до калитки, автоматически распахнувшейся перед ним, помахал паре рукой и направился по единственной улице хутора, заросшей травой, по которой уже больше двухсот лет ездили только велосипеды. Исчез за домами соседей.
– Снимай купол.
– Снял.
– Грымову звонил?
– Он собирался сам заскочить, будет в течение часа.
Ярослава кивнула и ушла в дом, прислушиваясь к доносившимся из детской голосам сыновей и размышляя о визите.
Грымов прибыл через сорок минут, воспользовавшись персональной веткой метро Горюновых, в сопровождении своего заместителя Андрея Плетнёва, получившего звание полковника. Оба были в демократических шорт-униках, которые носили теперь летом все незанятые в производстве люди, от мала до велика. Костюмы контрразведчикам шли прекрасно, словно они и в самом деле представляли собой праздношатающуюся братию давно сформировавшейся социальной общности «антиглобалистов», отвергающих компьютеры и всё, что с ними было связано. При этом «антиглобалисты» не желали заниматься никаким трудом, оправдывающим их существование, и служили питательной средой для разного рода криминальных сообществ.
Ярослава, мысленно улыбнувшись пришедшему в голову сравнению, встретила гостей на пороге детской.
Сели в гостиной. На предложение хозяйки приготовить напитки оба отказались.
– Нет времени на посиделки, Максимовна, – ворчливо проговорил Грымов. Лицо у нынешнего командира «Сокола» было озабоченным, и Ярослава подумала, что он всё больше стал походить на Воеводина.
– Дай запись, – попросила она витса.
Веласкес посмотрел на психиаль, и один из них превратился в вириал кванка, высветил картину встречи хозяйки дома и гостя.
– Останови, – сказал Грымов, увидев лицо Исмаилова.
Веласкес остановил запись.
– Не может быть! – хмыкнул Плетнёв.
Ярослав непонимающе глянула на него.
– Вы о чём?
– Знаете, кто это?
– Он представился братом какого-то инженера, который работал со мной на Суперструннике.
– Это бортинженер «Геодара» Шамиль Фахрутдин Исмаилов. Кстати, посредняк.
Ярослава не обратила внимания на последние слова Плетнёва. Новостью его определение не являлось, посредняками в русском пространстве называли людей среднего пола, не мужчин и не женщин, которых первыми научились создавать две сотни лет назад китайцы. По-китайски посредняков называли пинджинами, по-английски – эвераджами.
– Бортинженер «Гео…».
– Давайте досмотрим, – перебил Ярославу Грымов.
Веласкес запустил запись.
Мужчины смотрели молча, не выказывая чувств. Ярослава тоже смотрела рандеву с гостем, оценивая, правильно ли она себя вела. Поморщилась, подавляя раздражение, увидев, что гость смотрит на её колени, выглядывающие из-под короткого сарафана. Потом вспомнила, что Плетнёв отозвался о визитёре как о посредняке, и ей стало смешно.
Запись кончилась.
– Говорите, что вы знаете обо всём этом, – потребовала хозяйка дома. – Каким образом бортинженер «Геодара» вдруг стал инспектором СОН?
– «Геодар» вернулся…
– Степан Фомич меня проинформировал. Если «Геодар» вернулся, то где «Феникс»?
Грымов сделал успокаивающий жест.
– С ним всё будет в порядке, Слава, твой Руслан не допустит ошибки, тем более что рядом с ним капитан Маккена, и, я уверен, скоро выйдет на связь. Что-то происходит там, в Стрельце, что-то странное, что не позволяет нашим ребятам послать сообщение. Что касается гостя… – руководитель «Сокола» помолчал. – «Геодаром» сейчас занимаются федералы, но Вондлярский, наш союзник, покинул пост, а новый директор, кстати, трикстер, англичанин Дэвид Лангуст, младший брат Саймона Лангуста, президента Средней Англии, люто ненавидит всё русское. Работать с ним невозможно.
– Это у них в крови, у рептилоидов, – рассмеялся Плетнёв. – Бритты были врагами русских и России на протяжении тысячелетия. Недаром существует пословица: хуже войны с бриттом может быть только дружба с ним.
– Эту пословицу стали применять и к негуманам, – усмехнулась Ярослава.
– Таким образом весь процесс расследования инцидента с «Геодаром» – закончил Грымов, – засекречен, и даже Базиль Санчес ничем не может помочь. Нам известно лишь то, что экипаж «Геодара» рассыпался по всей Солнечной системе вместе с членами исследовательской группы и исчез из поля зрения федеральной полиции. Даже «Эол» не знает обо всех передвижениях этих ребят. Мы получили сведения лишь о пятерых фигурантах дела. Шамиля Исмаилова среди них нет, он засветился только сегодня, навестив тебя.
– Почему молчит Межкосмос?
– Наверно, у него есть веские причины, – пожал плечами Грымов. – Вполне допускаю, что в нём сидят недобитые агенты Знающих-Дорогу.
– Но Знающие ушли.
– Агенты могут служить и другим сущностям, как на Земле, так и за её пределами. Но мы сначала должны понять, что происходит. Начальник экспедиции «Геодара» Савелий Серебряный зачем-то появляется на Суперструннике. Твой визитёр тоже начинает разговор о Суперструннике. Что там готовится? А главное – кем?
– Точно не Знающими, – сказал Плетнёв. – В этом я уверен.
– Может, речь и в самом деле идёт о ликвидации Дженворпа? Недаром же Исмаилов завёл разговор об уязвимости его узлов.
– Суперструнник можно повредить, не приближаясь к нему. Сейчас все крупные корабли военных флотов имеют «нульхлопы». К нему даже приближаться не надо, отошёл подальше, на пару миллионов километров, навёл «нульхлоп», шарахнул – и дело с концом.
– Все военные суда имеют системы контроля оружия, – сказал Плетнёв, – которые мгновенно передадут федералам сведения о применении «нульхлопов». Слава богу, что до них ещё не добрались озоновцы. Программа создана давно, ещё во времена Гугла, когда начали контролировать террористические сайты для обеспечения безопасности всей земной инфраструктуры. Другое дело – флот террористов. Но, по данным ФСБ, пока что у них нет «нульхлопов». Если бы были – уже применили бы.
– Вспомни о «БОХ», – проворчал Грымов.
Он имел в виду «бомбу хаоса», созданную для гашения волны инфляции в Омеге Кентавра, но едва не погубившую Землю.
– «БОХ» к террористам не попала, – возразил Плетнёв, – ею завладели агенты Знающих.
Помолчали, вспоминая инцидент с применением «бомбы хаоса», с помощью которой агенты Знающих хотели уничтожить земной пограничный флот.
– Не понимаю смысла всей возни, – призналась Ярослава. – Кому выгодно уничтожать Суперструнник, если речь идёт об этом?
– Великому Кольцу, конечно, – ответил Плетнёв. – Они уже получили урок, вознамерившись наказать наглых недоумков-людей и собрав для этого немалый флот. Потребовался всего один импульс Суперструнника, чтобы от всего флота остались рожки да ножки. Вот ядране и обиделись, решив ликвидировать угрозу.
– Не слишком ли тонко начинают?
– Смотря с какой стороны посмотреть. Мне, наоборот, кажется, что они действуют слишком грубо. Захватив «Геодар» и перепрограммировав экипаж, ядране только насторожили иммунно-защитную систему человечества. Было бы логично действовать тоньше.
– Ну, логика ксенотов-негуман для нас пока непостижима, – заметил Грымов. – Если мы не понимаем негуман, это вовсе не означает, что они не понимают нас и не знают, как с нами справиться. Будем исходить из давно известного постулата: надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Слава, в связи с этим я хотел попросить тебя…
– Согласиться войти в спецгруппу, – с улыбкой закончила женщина.
Лицо Грымова на миг потеряло твёрдость, стало виноватым и мягким.
– Прости, что обращаюсь с такой просьбой…
– Успокойся, Иван, к кому бы ты ещё мог обратиться, если не ко мне? Я всё понимаю и умею анализировать скрытую угрозу. Что-то появилось на горизонте непонятное, и наша служба обязана отреагировать. Я соглашусь с предложением Исмаилова, его боссы даже не представляют, с кем имеют дело. Самой интересно, что происходит вокруг Суперструнника. Уж насколько агентура Знающих действовала хитро, а мы всё равно с ней справились.
– С помощью посланцев МККЗ, – добавил Плетнёв. – Но пока что они молчат.
– Это означает одно из двух: либо они не считают угрозу стоящей внимания Межгалактической Комиссии, либо те, кто затеял афёру с «Геодаром», действуют намного умнее.
Мужчины переглянулись.
– Надо подумать, – сказал Плетнёв.
Грымов встал.
– Нам пора, хозяйка. Помощь нужна? Могу прислать пару хороших девчонок, позаботятся о детях.
– О детях есть кому позаботиться, да и Сильва со мной.
Грымов посмотрел на витса.
– Дружище, на тебя ложится большая ответственность.
– Я готов, – невозмутимо ответил Веласкес.
– Мы подцепим к усадьбе «эшелон» и дадим прямой канал связи.
– Не нужны мне никакие «эшелоны», – заявила Ярослава, зная, что речь зашла о системе скрытой охраны. – Чего выдумываете? Кому придёт в голову нападать на мирный хутор в наши времена? Здесь повсюду летают полицейские дроны.
– Бережёного бог бережёт, – отрезал Грымов.
