Глава 14

Иногда неприятности бывают настолько галантны, что предупреждают о своем появлении за три часа. Оставшееся до них время можно провести с толком и интересом, но уже стало стандартным, что все оно уходит на какую-то полную ерунду. Например, надо рассадить без истерик и конфликтов за место семерых человек по двум машинам с водителями. Казалось бы, итоговое число девять кое-как, но ложится на допустимые десять посадочных мест, если позабыть тот момент, что один седан под шумок оккупировало охранение Федора с ним самим. Потребовал от них потесниться и занять задний диван — трое взрослых мужчин там точно не поместятся, а вот брату и свите будет вполне комфортно. Охранение в ответ сделало вид, что тоже не понимает мой румынский. Впрочем, как и английский с русским, а так же язык жестов и угроз. Последним только Федор заинтересовался, так что пришлось прекратить.

У второй машины ситуация смотрелась чуть лучше: было аж одно целое свободное место впереди, но при этом неуверенно перетаптывающаяся Ника рядом, которая вполне логично отметила, что для меня места в первом автомобиле не нашлось. Двери же на задний ряд были заблокированы, и открывать их для нее никто не собирался, а обитательницы сидений сосредоточенно смотрели перед собой, всем своим видом отрицая наличие третьего места в этой комплектации.

Забрался на переднее сидение, гаркнул тем, что были позади. В итоге Нику пустили, но одновременно Го Дейю посчитала, что ей лучше постоять и подышать воздухом на улице.

— Я рядом с ней не сяду! — Набравшись храбрости, пискнула она, опасливо покосившись на Нику.

Отвел китаянку к первой машине и потребовал Федора взять ответственность за то, что он привез. Минуты две ловил вырвавшуюся из рук и убежавшую китаянку по взлетной полосе. Убедил, что к страшному Федору ее не поведу, и, успокаивая, отвел ко второй машине. В конце концов, незачем сидеть рядом с Никой, если можно просто посадить между ними Инку.

Слово «просто» оказалось, мягко говоря, необъективным — оказалось, что Ника достаточно хорошо знает английский, чтобы за эти две минуты надежно и напрочь разругаться с соседкой. Теперь эти двое не хотели сидеть друг рядом с другом, а заинтересовавшийся проблемой и вышедший из машины Федор начал что-то схематично зарисовывать на листочке бумаги.

— Смотри, я могу сесть между Никой и Дейю, а Инка пересядет в первую машину, — предложил он идеальный вариант, предоставив эскиз.

В итоге, Федор пересел во вторую машину. Свита Федора выставила девушек из второй машины и тоже пересела к Федору. Щелкнул фиксатор дверных блокировок.

— В общем, вы поедете на такси, — вздохнув, вручил я водителю первой машины купюру и сам сел за руль.

Ника села рядом. Позади тихонечко пытались разругаться друг с другом Инка с Дашей.

— А ну тихо!!

Из плюсов, можно было самостоятельно руководить движением кортежа, чем и занялся, выруливая на дорогу в сторону кольцевой.

— Где там много разной одежды? — Ворчливо обратился я к Нике.

— Тут рынок недалеко, говорят, вьетнамцы на развес продают.

— Так… А если добавим условие, что одежду оплачиваю я, и ты тоже можешь брать себе все, что захочешь?

— О! Тогда я знаю отличное место! — Воодушевленно отозвалась она, загоревшись глазами и выпрямившись вперед, словно капитан на мостике, с азартом заглядывающий за горизонт.

— Какой курс?

— Шесть рублей за доллар. Но там можно и рублями.

— Да ехать, говорю, куда? — Чертыхнулся я.

— В центр. — Лаконично отозвалась она. — Верхние торговые ряды. Я там все знаю!

— А там водятся красные туфли? — Чуть поразмыслив, осторожно уточнил я.

— И красные, и белые! — С восторженным выдохом произнесла Ника.

— Слушай, мы едем за одеждой, а не финансировать гражданскую войну, — постарался я мягко убедить ее. — Можно ли что-то более бюджетное, а?

— Ну-у… — Протянула она с явным разочарованием.

— Одежда ведь не только для тебя, но и для Инки, — вкрадчиво добавил я на русском.

Позади встрепенулась Аймара и с подозрением покосилась на нас.

— Они плетут против тебя заговор, — громко шепнула ей Дейю.

— Ничего, моя маленькая милая китаянка, скоро их всех живьем скормят скорпионам.

— Кто-кто я? — Вкрадчиво уточнила Го.

— Только не по лицу! — Взволнованно вступилась Ника, поворачиваясь назад. — Там грим! В живот ей бей!

— Надо было вас всех на такси отправить. — Мрачно констатировал я, поворачивая на развязку к довольно крупному торгово-выставочному комплексу по правую руку.

Позади повторила маневр вторая машина.

Комплекс представлял собой пять корпусов в два-три высоких этажа, соединенных между собой тоннелями и единой парковкой. Дальние корпуса, мимо которых пришлось проехать, пестрили плакатами о проведении конвента по играм и комиксам, а внутрь здания от касс тянулась довольно бодрая очередь из желающих. Следующим шел комплекс с яркой вывеской кинотеатра и эмблемами сетей быстрого питания, а вот последним в этой очереди строений было приземистое здание в растяжках с названиями модных бутиков и заветным словом SALE. Как подтверждение нужного места, от выхода к парковке с довольным видом двигалась девушка с характерным квадратным пакетом, что своим видом придает весомости и объема любой легкомысленной покупке, хоть как-то оправдывая адовую прорву денег, на нее потраченную. Настораживало, что особо туда никто не входил, а основная масса народа двигалась в сторону здания кинотеатра и выставочных корпусов.

— Сойдет? — Вслух спросил я, пытаясь заглянуть сквозь стеклянные витрины вглубь. — Сойдет. — Постановил я, запарковываясь вслед за удачно отъехавшей машиной.

— О, а я тут была, — выйдя из авто, осмотрелась по сторонам Ника.

— Скверно. — Посчитал я это плохой приметой. — Но нет времени, — покосился на часы. — Организованно заходим внутрь. Ведем себя прилично. Внутри слушаемся Нику.

— Боюсь, я еще плохо понимаю русский, — извиняющеся поклонилась Дейю.

— Да и английский ее столь плох, что мы можем не понять, — поддержала ее Инка, мило улыбаясь в сторону нахмурившейся Ники. — Может, мы справимся сами?

В общем, саботаж и слушать они ее не желают. Ясно.

— Федор, ушки!

— Хотя, я постараюсь понять, что говорит эта… Эта… — Пощелкала пальцами Аймара. — Как там тебя?

— В каштановый тебя перекрасим, — оценивающе посмотрела на нее Ника. — Белый цвет уже тоже бесит.

— Ее зовут Ника, и у нее будет банковская карта, — достал я из кармана светло-бежевый прямоугольник пластика и отдал его девушке.

А та гордо подняла его в руке на уровне плеч и продемонстрировала принцессам, как символ истинной власти этой эпохи. После чего убрала неведомо куда — даже заметить не успел.

— Какой там лимит? — Деловито уточнила она.

— Равен моему терпению. Советую не злоупотреблять. Идемте.

Внутри оказались высокие потолки, лестница на второй этаж и два длинных ряда бутиков, выполненных в граните и стекле в виде отдельных магазинчиков, уходящих вглубь.

— Ювелирка! — С трепетом выдохнула позади Аймара, заметив отдельный павильон у входа, занятый изделиями из драгоценных металлов.

Невольно повернулся к ней и даже чуть отступил на шаг от этой экспрессии и энергии, скованной до поры в намерении немедленно рвануть вперед.

Словом, девушка напружинилась, как Брунгильда от звонка велосипеда почтальона за окном. А это, я вам скажу, крайне нестабильное агрегатное состояние.

— Спокойно, — мягко придержал я Инку за плечо. — Подумаешь, ювелирка? И вчера была ювелирка, и завтра будет. — Увещевал я ее, грозно зоркнув на пожелавшую пошутить на этот счет Нику.

У нас пять почтальонов сменилось, я в свое время устал с ними договариваться и возмещать ущерб. А тут — столица и золото!

— Но мне туда надо! — Чуть надавили на мои руки плечи Инки, а во взгляде ее поселилась необоримая мания.

— Да, но у Инки нету денежек, — как маленькой произнес ей я. — А без денежек это будет грабеж и нарушение клятвы.

— Ты меня похитил. Имей совесть, и как честный человек, дай мне денег на украшения. — Неохотно отведя взгляд от павильона, посмотрела она на меня. — Я не могу без золота! Это — одежда!

— Деньги — у нее, — перевел я стрелки на Нику.

А та состроила столь ангельский вид, что сразу стало ясно — ничего тут Аймаре не обломится. Ни колечка. Ни грамма.

Осознав это, Инка грозно запыхтела и уперла взгляд в пол. Наверное, с ее родителями это срабатывало, а никто иной ей ранее ничего запретить не мог.

— Может быть, вы подружитесь, и Ника пойдет на уступки, — со значением посмотрел я на рекомую.

— А можно отнять карточку силой, — шепнула Дейю в воздух, чуть отвернувшись.

— Максим, а давай я ее голоса лишу и хвостик сделаю? — Мягко произнесла Ника, глядя на китаянку. — Получится дивная русалка.

— У тебя есть такие способности? — Покосилась на нее Инка.

— Я — Целитель. — Чуть приподняла та подбородок.

— Слушай, здорово! — Одним движением подошла к ней Аймара, подхватила руку под локоток и заглянула с улыбкой в глаза. — У меня они всю жизнь вызывали такое восхищение! Ника, а каково это — спасать людей?

— Ну… — Замялась Еремеева, чуть панически посмотрев на меня.

Я же предпочел отвернуться и обратить внимание на Федора, слегка скучающего у входа.

— Ника, наверное, это так волнительно? — Донеслось до моего уха. — Такая ответственность. Не каждый выдюжит!

— А-ага.

— Расскажешь, подруга? Мне очень интересно!

— Ну… Ладно…

В общем, сегодня ювелирный точно кассу сделает — мрачно отметил я. Вот, блин…

— А я с детства мечтала стать врачом, — вплелся в разговор голос Дейю, и другую руку Ники приобняла китаянка. — Это очень-очень сложно, строгая госпожа?

И не только ювелирный…

— Так, подруги. — Одернул я их.

Те хмуро повернулись ко мне.

— Вам на все тридцать минут.

— Но это крайне мало! — Чуть ли не хором возмутились они.

— Ладно. Если Ника приютит вас у себя на сегодня, то час.

— Их? К себе домой? — Скептически отозвалась Еремеева.

— Ну а кто у нас специалист, — развел я руками. — К деду пока лучше не ехать. Он после шампанского слишком счастливый.

Может и прибить.

— У меня двухкомнатная. — Мягко намекнула она на стесненные обстоятельства.

— Так в родовой особняк? К родителям? Гостевой домик, всего на одну ночь.

— Ее тоже? — Покосилась она на Аймара.

— Если Инка и Дейю будут хорошо себя вести, то время увеличивается до полутора часов. И я не против ювелирки.

— Я согласна, — тут же ответила Инка, вновь встав в стойку в направлении бутика с драгоценностями.

— Надеюсь, это достойный особняк, а не хибара в рыбацкой деревне, — равнодушно пожала плечами Дейю.

— Уменьшаю до часа десяти.

— Я преисполнена вдохновения от радости встречи! — Тут же расцвела улыбкой китаянка.

— И тем не менее, полтора часа — это мало. — Принялась торговаться Еремеева.

Но я был непреклонен.

— По коридорам передвигаться короткими перебежками. Брать только нужное. При сомнениях в размерах, брать оба. Предпочтение практичным теплым вещам. Зима близко.

— А вы? Вы с нам не пойдете?

— Мы с Федором идем в кино.

— Ух ты! — одобрительно прокомментировали позади.

— И не оцените покупки? — Опечалено добавила девушка.

— Вас тут три судьи. Уточняйте мнение друг у друга. — заметил я вполне логично, что совета можно спросить у соседки.

Но судя по взглядам, судебная тройка единодушно признала, что мы козлы.

— Кто не успеет за полтора часа — тому достанется одежда из военторга и иголка с ниткой. — Добавил я на это угрозы в голос и демонстративно посмотрел на часы. — Время!

Как ветром сдуло в ближайший бутик.

С киносеансом, правда, нам не сильно повезло — центральные места уже были выкуплены, но нашлось четыре места чуть подальше и незначительно в стороне. Зато впервые свита Федора продемонстрировала полезную функциональность, удерживая наши попкорн с напитками, пока мы возились с билетами.

Показывали что-то мультяшное и смешное — во всяком случае, Федор смеялся и искренне радовался первому для себя фильму за многие годы на русском языке. Я же смотрел на экран чуть отстраненно, улыбаясь вместе со смехом толпы и изображая интерес. Мысли куда более занимали события, которым предстоит состояться менее, чем через два часа.

В цепочку совпадений, объединивших несостоявшийся налет на проблемный банк и дуэль, мне не верилось. А обстоятельства самой дуэли вызывали зубовный скрежет по решениям, которые не были претворены в жизнь из уважения к товарищу. Сделать же что-либо сейчас было невозможно — только отыграть от самой ситуации. Но для этого надо было дождаться досье от службы аналитиков или хотя бы посмотреть на лица дуэлянтов. Общедоступные источники информации уже давно преподносили только удобную точку зрения на личности из высшего света и их занятия, и верить им было просто неосмотрительно. А здесь был как раз тот самый высший свет — которого, к слову, я так хотел избежать.

Ближе к концу сеанса все-таки увлекся сюжетом фильма и концовку досматривал на одной волне с братом, с удовлетворением отметив хороший и светлый финал истории. Главные герои, правда, не особо думали о последствиях своей победы, но промежуточный итог устраивал и их, и зрителя.

— Я задержусь на несколько минут, — отстал я от брата и его свиты, продемонстрировав телефон. — Встреть и зафиксируй время, будь добр.

Федор понятливо кивнул и двинулся в сторону выхода.

В условиях ограниченного времени и технических возможностей, отчет был передан в виде слайдов, под неспешный просмотр которых надиктовывался подготовленный обзор. Некоторые моменты уточнялись, ряд вопросов так и остался не выясненным, но общая картина обескураживала и не давала надежд на спокойное расхождение бортами двух сторон.

Несмотря на то, что у Шуйского Артема и княжича Романова Виктора, в машину которого въехала некая Вера, не было ранее никаких особых трений, конфликт между ними не мог быть замят при стороннем воздействии. При изначальных безобидных вводных: отсутствие кровной вражды и незначительность дорожно-транспортного происшествия в качестве повода для кровопролития, далее все шло в разнос.

Во-первых, некая Вера от испуга ли, а может осознанно проявила несдержанность на язык, пригрозив пострадавшей стороне княжичем Шуйским. Сложно сказать, как было на самом деле: Артем говорит, что охрана кортежа набросилась на виновницу, и той пришлось произнести его имя для собственной безопасности. Другая сторона настаивает, что дева наговорила достаточно, чтобы требовать либо ее жизни, либо личных извинений от Шуйского. Металл же самих машин, безнадежно смятый от столкновения, никого не волновал. Слова были важнее денег, как и во все времена.

Во-вторых и оно же — в-главных — Артем Шуйский не собирался приносить извинения представителю княжеского рода Романовых. Разумеется, жизнь Веры он тоже отдавать не собирался. Самое скверное, что Артему действительно было проще приговорить этих смертников, чем признавать ровней себе, а значит и достойных извинения.

История Романовых могла бы сложиться иначе, если бы в шестнадцатом веке не сорвалось бракосочетание Ивана Четвертого с Анастасией Романовой. То, что последовало бы после успеха этого значимого события, представить сложно. Изложенные же в хронологиях события показывают, что итогом неудавшихся смотрин стало значительное ослабление влияния всей ветви Захарьиных-Юрьевых, из которых те самые Романовы происходили. Вместе с влиянием, стали уходить прибыли и число желающих служить некогда могучей семье — а значит и с многих промыслов род начали потихоньку оттеснять, вырисовывая перспективу полного угасания рода за пару-тройку поколений.

Будучи выходцами из Пруссии, Романовы постарались усилиться за счет тамошних корней, зазывая на службу дальнюю родню. Когда и этого стало не хватать, стали искать союзников западнее, обнаружив искомую поддержку в землях герцога Брауншвейгского. Романовым было, что им предложить: русские зерно, меха и лес во все времена пользовались высоким спросом, а титул князя позволял изрядно экономить на сборах и налогах при транспортировке. Торговый союз подкрепили браком, забрав в семью Романовых одну из дочерей герцога. Разумеется, на это дело другие столичные семьи смотрели безо всякого энтузиазма, и по-прежнему теснили Романовых с занятых позиций. Делать это удавалось куда сложнее — новые союзники предоставили не только стабильный канал поступления серебра, но и военную силу. Однако же конечный исход противостояния все равно был очевиден — Романовым не собирались прощать ни их интриг, которые некогда должны были привести к семейному союзу с Рюриковичами, ни спеси и розданных угроз с обещаниями, которыми эти интриги сопровождались, а вливания свежих сил только переносили печальный конец чуть подальше в будущее, не отменяя его неизбежности. Все-таки, финансовый вопрос тут был вторичен — попытка прорваться к власти воспринималась гораздо болезненней.

В начале восемнадцатого века род Романовых посчитал, что стоит углубить сотрудничество с западом, и породнился с еще одной герцогской семьей — Гольштейн-Готторпскими. А потом с герцогами Лейхтенбергскими. И с герцогами Ольденбургскими, а затем и Мекленбургскими. От всех этих значительных и важных экономических и политических союзов обе стороны, безусловно, получили значительные бенефиты. Только вот русской крови в Романовых после этого осталось совсем чуть-чуть. И даже Сила Крови, поговаривают, стала совсем иная, чем была у Захарьиных-Юрьевых — но куда более уместная Гольштейн-Готторпским, привычно черпающим силы в стихии Земли. Да и манера ведения дел тоже куда более подходила западным захватчикам, чем рачительному хозяину на собственной земле…

Словом, когда Романовых вышибли с их вотчины силой, ни князья Захарьины, ни князья Юрьевы, ни Кошкины, что тоже были им близкой родней, не пришли им на помощь, наглядно показав, что родного с Романовыми у них более нет ничего. Да и зваться Романовыми этим басурманам не особо и вместно. Была кровь родная — да размылась вся, и нет у них более таких родичей. Тем не менее, клочок земли у границы, а значит и княжеский титул Романовы с помощью западных союзников отстояли, но жить переехали в Европу, полагая империю более не родным домом, а местом зарабатывания денег. В общем-то, с тех времен их промысел особо не изменился — скупают зерно у свободных фермеров, да гонят его через морские терминалы щедрым покупателям. Местами ведут дела нечисто, отваживая иных скупщиков и выдавая ростовщические ссуды под весь урожай еще зимой; местами — откровенно грязно, угрожая недородом зерна. В общем, обычные торговцы с титулом, которые не считают эти земли родиной, но тем не менее — принудительно отправляют своих наследников учиться в центральные университеты страны. Потому что их бизнес, все же, тут — да и в Европе все давным-давно уже занято.

Надо отметить, род очень богат. Но самое важное — куда более спесив, истово полагая себя могущественными князьями с неслабой родословной. В военной мощи не уступит среднему княжеству — наемники сейчас дешевы, и их услуги можно скупить оптом с профильных бирж. Главная же семья, при всем этом, по-прежнему управляет всем из-за рубежа, где у них немало родни и союзников как по герцогской крови, так и по финансовым интересам.

Станет ли наследник такой семьи требовать извинений от княжича Шуйского? Безусловно.

Будет ли княжич Шуйский приносить извинения каким-то заморским торгашам? Никогда.

В этом-то и главная проблема…

Столкнулись бы они так, будучи взрослее — и более мудрый Романов, который уже уяснил отличие рассказов родителей от реального к ним отношения на родине, обязательно отшутился бы, не потеряв лицо. Мятое железо, испуганная барышня, все живы — экие мелочи. Шуйский же, при всей нелюбви к Романовым, в ответ отдал бы пару-тройку контрактов, которые не жалко скинуть в прорубь и забыть. Но, увы, Виктор Романов только на третьем курсе университета, и все еще полагает, что его титул, роскошный образ жизни и прием в тех благородных домах и салонах, что традиционно ориентированы на запад, означают его равенство с элитой страны.

По личной силе — ранг «учитель», опять же вводящий в заблуждение относительно исхода дуэли. Пожалуй, он не побоится убить Артема — привык, что семья в безопасности в своих владениях, и по возвращению ему ничего не будет угрожать. Опять же, месть за гибель в дуэли не особо поощряется, если все прошло чисто и без урона чести. А вот победа над равным — всегда удостаивается записи в семейных хрониках. Только вот деду Артема станет как-то все равно на правила, когда дело дойдет до родной крови… Равно, как и отцу.

Понятно, что Артем Романова прихлопнет, не особо напрягаясь. Но после этой победы, как в том счастливом конце фильма, обязательно придут последствия, о которых редко принято думать для собственного спокойствия. Романовы — очень богатый род, и на месть у них деньги найдутся, равно как и на небольшую войну силами наемников, нанятых через третьи руки. Определенные правила и отношение общества в их кругу не позволят оставить просто так смерть или увечье от руки русского варвара. Дуэльный кодекс и негласные правила империи им точно не интересны: то, что они тут зарабатывают — совсем не значит, что хоть как-то уважают проживающих на этой земле людей.

В общем, что так пойдет дело, что эдак — быть большой крови.

Заметив, что завозился более, чем на десяток минут, попрощался с собеседником на том конце провода.

— Один момент, господин, — чуть замялся он. — Вы случайно не теряли банковскую карту?

— Не терял. Что-то не так?

— Просто служба безопасности фиксирует странные платежи. Тут и платья, и женская обувь, и ювелирные украшения…

— Это нормально.

— …и покупки в салоне нижнего белья «Черная орхидея». — Чуть смутились на том конце провода.

— А вот это интересно.

— Суммы — бешеные!

— Когда была последняя транзакция? — Поднес я часы к лицу.

— Момент… Одиннадцать минут назад.

— Значит, успели, — удовлетворенно отметил я. — Карту не блокировать, все нормально.

— Общая сумма…

— Дороже, чем аренда «Валькирии» до Америки и обратно?

— Почти…

— Значит, обратно полетит в экономе. Отбой. — Завершил я вызов. — Хотя… Может, это того и стоит. Надо своими глазами смотреть. — Произнес я задумчиво.

Дожидались меня деятельно — девушки окружили Федора, что-то им демонстрировавшего. Охрана, разумеется, своим видом отпугивала праздно любопытствующих — да и стояла группа в стороне от выхода, уже на улице. Сумок и пакетов, что характерно, при них не было. Зато ряд обновок присутствовал: девушки предпочли классические платья ниже колен, выбрав разный колер: если Ника остановилась на зеленом, а Го Дейю решила предпочесть красное с вышивкой из золота, наверняка привычное ей по дому, то Аймара остановилась на траурно-черном с высоким воротом, что вместе с золотом тиары, сережек, диадемы, заколки, браслетов и колец заставляло обратить внимание. При этом, черное с золотом было подобрано достаточно органично и составляло цельный облик, а не выглядело попыткой вынести из магазина материальные ценности на себе.

— О, Максим! — первым меня заметил брат, махнув рукой, приглашая подойти ближе. — Как тебе? — С гордостью продемонстрировал он на своей ладони искусно вылепленный из золота цветочный бутон в натуральную величину, с отходящим от него небольшим стебельком — ровно настолько, чтобы держать его рукой.

Выполненный из тончайших лепестков золота, он смотрелся хрупким произведением искусства. Собственно, им и был — стоило Федору взять цветок за стебель, как мертвое золото, неспособное по своей природе к движению и собранное в бутон, отчего-то распустилось в цветок…

Рядом коротко выдохнула Инка и потянулась к цветку руками, выполняя пальцами неосознанные хватательные движения.

— Здорово, — похвалил я, легонько хлопнув Инке по запястью.

— Учимся потихоньку, — скромно отозвался брат, с удовольствием принимая похвалу.

Одно движение руки — и золотой цветок вновь принялся собираться в бутон.

А Инка снова потянула к нему руки.

— А можно его мне? — Чуть подрагивающим голосом попросила она, не отрывая взгляда от золота — будто оно может пропасть.

Федор покрутил цветок пальцами, вздохнул и с невозмутимым видом положил его себе в карман.

— Шестьсот миллионов.

— А? — Вздрогнув в момент исчезновения бутона, переспросила Аймара.

— Говорю: шестьсот миллионов рублей. Ниже не позволено продавать, — развел он руками.

— Но оно же сделано из моего золотого кольца! — Негодовала Инка.

— Которое купила я, — добавила Ника, с иронией поглядывающая на принцессу Анд.

— На мои деньги, — посчитал нужным заметить я.

— А вот и нет, — со значением произнесла Ника. — Я поменяла этот жалкий килограмм из ювелирного на сорок килограмм чистого золота, который мне пообещала взамен принцесса Инка! Не беспокойся, твое я тебе верну.

Мол, хвалите меня.

Я же тяжко вздохнул. Святая безхозяйственность…

— И когда, говоришь, она тебе эти сорок килограмм отдаст?

— Со дня на день! — Звонко, но уже предчувствуя подвох ответила Еремеева.

— А Инка не говорила, откуда у нее эти сорок килограмм? — Вкрадчиво задал я уточняющий вопрос.

И тут же перехватил за плечо пытающуюся отойти в сторону Аймара.

— Нет, но она человек слова. Ведь так? — Покосилась Ника на подругу.

— Ну конечно. — Категорично отозвалась принцесса.

— Вот убьет она меня и получит сорок килограмм выигрыша золотом, — поддакнул я, глядя на этих двоих весьма недобрым взглядом.

— Как — убьет? — Опешила Еремеева.

— Совсем — убьет. Пари у нас.

— То есть, она вообще не отдаст, — похоронным голосом констатировала Ника.

— Отдам! У меня с каждым днем получается все лучше!

— Как ты отдашь, если я тебя раньше грохну?

— Бей сейчас, пока она не ждет! — Прошипела Дейю. — Ну же, что ты медлишь?!

— Ты это кому? — Перехватил я китаянку за плечо и посмотрел недобро.

— Обеим, — пожала та плечами.

— Так можно мне мой цветок? — Затормошила Инка Федора, еще раз демонстрируя полное отсутствие эмоций по поводу собственных действий.

— Шестьсот миллионов. Минимальная цена гильдии.

— Ника, заплати ему! — Властно распорядилась Аймара.

— Ходить тебе лысой, — процедила в ответ Ника, резко отвернулась и двинулась к машине.

— Очень вредно злить целителя, — отчего-то посчитала нужным выговорить Инке Дейю. — Очень! — и тоже заспешила к машине.

Федор вместе со мной проводил их задумчивым взглядом и тут же пояснил:

— У них во второй машине все пакеты с одеждой.

— Подумаешь, — фыркнула Аймара.

— Выкинет, — продолжил Федор. — Лишнее выкинет, — и выразительно посмотрел на Инку.

— Ну и что, — с любовью посмотрела Инка на золотые украшения на руке.

А платить — мне.

— Военторг, так военторг, — мрачно констатировал я.

А затем сбился с мысли, отметив, как машина с Никой и Дейю и вовсе отъезжает с парковки.

Впрочем, импульсивное действие тут же попытались переиграть: позвонил водитель отъехавшей машины.

— Господин, велели передать, что госпожа Инка забыла сесть в машину. Возможно ли доставить ее на такси?

Я посмотрел на часы — вот уж на что совершенно не было времени, как отвозить ее в особняк самолично. Планы… Планы как всегда ломались, словно об колено переломленные… Одно симпатичное девичье колено.

— Скажи, что ее доставят вечером.

— Будет сделано.

Федору, что ли, поручить? Повернулся к брату, но тот крайне заинтересованно косился в сторону костюмированного игрового действа, часть которого удавалось увидеть с нашей позиции. Тут, видимо, тоже есть планы посмотреть на местные развлечения. А отправлять похищенную Аймару добираться самостоятельно — непростительное легкомыслие, которое даже не обсуждается. Эта точно сможет придумать, как вывернуться из клятвы.

Ладно, в любой неприятности стоит искать выгоду. Во всяком случае, если выходит так, что от Инки не отделаться… Будет статусным сопровождением. Все же, я не в тех одеждах, что уместны для переговоров, так что этот момент стоит компенсировать.

— Федор, ты не мог бы сделать для Инки маску, подобающую ее положению?

Грим-гримом, а в компании высокородных могут запросто узнать ее по чертам лица. Ее, может, не видели лично — но среди высшей аристократии запросто могут быть те, кто знает ее мать или кому довелось лицезреть фотографию бабушки… В общем, проще перестраховаться. Пусть Романовых сложно отнести к высшей аристократии — но у них ведь тоже будут секунданты, а кроме них обязательно присутствует целитель и третья, независимая сторона — и уж эти люди будут под стать Шуйским.

Брат отказывать не стал, пожелав было переделать золотой цветок, но после чуть ли не мольбы Инки его не портить, принял в качестве заготовки еще один ее массивный золотой перстень — который словно пластилин стал таять в его руках, преображаясь в пластину, раскатываясь в полукруг и покрываясь невесомым и завораживающим узором. Остановку в творении Федор сделал ровно одну — примерив заготовку к лицу завороженно наблюдающей за всем этим Инки. После чего лист благородного металла, утонченный до уровня сусального золота, принялся вновь обретать объем.

— Нужно еще одно кольцо, — произнес он, и запрашиваемое было немедленно стянуто с безымянного пальца Инкой и передано в руки мастера.

Итоговое изделие обрело окончательную форму через половину часа после начала работы и выглядело традиционной карнавальной полумаской, закрывающей верхнюю половину лица. Вся ее поверхность была собрана из искусно выполненных золотых бабочек, по неведомой прихоти занявших поверхность золотого листа. Благодаря этой детализации, смотреть на обладательницу украшения просто не было времени — все внимание надежно привлекал объемный и крайне детализированный узор, смотревшийся целостно с расстояния, но рассыпавшийся на детали, если присмотреться.

— Примерь и не снимай весь вечер, — протянул я маску Инке.

— Я это не… — Зародился было протест, но тут же пропал. — Я это надену, — приняла она в руки украшение и приложила к лицу. — Только тут нет креплений.

— Они не нужны. Уберите руку, — попросил Федор чуть усталым, но весьма удовлетворенным голосом.

— Мне очень нравится, спасибо, — похвалил я брата. — Вы сейчас гулять?

— Хотелось бы посмотреть на мероприятие, — пожал он плечом, не настаивая.

Время подходило к ночи, комплекс наверняка закрывался — а значит все интересное сейчас выйдет из стен и, к тому же, будет бесплатно.

Но, мол, если что — он готов отправиться по иным маршрутам.

— Я пришлю за тобой машину.

— Возьмем такси, — отмахнулся Федор и намерился нас покинуть.

— Подождите, а как же шестьсот миллионов? — Ворчливо вмешалась Аймара.

— Родственникам можно дарить бесплатно. — Как само собой разумеющееся отметил брат.

Из-под маски на меня последовал задумчивый и оценивающий взгляд.

— А давай ты передашь родственнику еще и тот бутон? Не ходить же юноше с цветком в кармане просто так.

— Верно. Его надо дарить симпатичным девушкам, — подмигнул Федор и с нетерпением отправился в сторону отгулявшей весь вечер толпы.

Бутон остался при нем. От Аймара потянуло чем-то недобрым, а из-под маски донеслись тихие ругательства. Но потом один из охранения Федора обернулся к ней, и та прикусила язык.

— Можем в знак недовольства вернуть ему маску. — Предложил я.

Инка рефлекторно провела пальцем по ее краю и категорично отказалась.

— Не бери близко к сердцу. Я думаю, ты вполне симпатичная, — постарался я успокоить пленницу. — Просто ты для него старая. То есть, уже в возрасте. Не молодая.

— Просто молчи.

Я пожал плечами и отправился к той машине, на которой сюда и прибыл. Хоть она осталась — не ехать же на серьезное событие на такси.

— Сегодня у нас еще одно мероприятие, — сев в машину и пристегнувшись, сообщил я занявшей соседнее место Инке.

Пересадить бы ее назад, чтобы камеры дорожные с переднего сидения не снимали (на что, видимо, и ее расчет), но маска вполне надежно скрывает внешность, так что пусть.

— Полигон? — Без особого рвения заинтересовалась она.

Полтора часа активного хождения по торговому центру должны были утомить и ее.

— Близко, — выехал я с парковки. — Дуэль. У вас они бывают?

— Иногда, — емко ответила Аймара, демонстрируя нежелание вести беседу.

Все-таки, она тут далеко не добровольно, а я все еще мерзкий пленитель, с которым не ведут задушевные разговоры.

Но женское любопытство все же победило показное равнодушие.

— А какая причина дуэли?

— Девушка моего друга наговорила лишнего. — Подумав, добавил. — Бывшая девушка.

— У вас сражаются из-за слов?

— Весь мир сражается из-за слов. Действие может быть случайным, потому недостаточным для драки. Слова всегда будут осознанным действием.

— Проступок настолько серьезный, чтобы угаснуть любви?

— Тебе ведь не нравится, что я распоряжаюсь твоей свободой? — Уточнил я совсем иное.

— Я в ярости.

— Примерно так же, полагаю, чувствует себя мой друг. Девушка решила за него, что он оторвет ноги княжичу Романову.

— Это весьма… Неосторожно… — Немного проняло Инку, уже настроившуюся защищать кого угодно от меня и моих друзей.

Княжеский титул ей был знаком.

— Теперь моему другу придется оторвать ему ноги. — Скучным тоном добавил я. — Это несвобода, которой не место в любви.

— Насколько мне известно, князья не бросают вызов тем, кто ниже их.

— Он тоже — княжич.

— Остается только грустить, что он не умеет выбирать себе друзей.

— Я выбрал, этого достаточно.

— Значит, нужно посочувствовать. — Едко отозвалась Инка. — Тебя не беспокоит, что его тоже посчитают соучастником моего похищения? Ведь умрут все. Ты, хранитель той крепости, эта китаянка, твой друг, все причастные вместе с той взбалмошной девицей… Кто она вообще? — Пробилась искорка искреннего любопытства в ее голосе.

— Моя единственная проблема в этой жизни.

— А как же я?

— А ты выбрала две недели в России. Обучение у сильнейшего виртуоза огня, шоппинг, золотые украшения, созерцание княжеской дуэли — все для тебя.

— Я это не выбирала.

— Все еще хочешь отказаться от золотой маски? — покосился я на Аймара.

Та промолчала.

— Это не цена за мою свободу, — холодно вымолвила Инка после некоторой паузы.

— Никто и не собирался ее покупать.

— Та китаянка. Го Дейю — вы ее купили. Как вещь.

— Выкупили. У тех, кто посчитал ее вещью. Через полторы недели она будет свободна и может идти, куда хочет. Нам ваша свобода не нужна, — спокойно рулил я по широкой трассе.

— Вы кто, вообще, такие? — С интересом спросила Инка. — Я хочу знать, кого вспоминать с усмешкой после их страшной и мучительной смерти.

— Посмотри на заднее сидение.

— А что там? — обернулась Инка назад еще до завершения фразы.

— Кто-то задает слишком много вопросов. Там ушки и хвост.