ГЛАВА 25

Эйден что-то сдержанно ответил поздоровавшейся женщине, вновь поднимая волну молчаливого возмущения в душе притихшей ведьмы. Бринн не понимала ни слова из сказанного, ибо не знала ни испанского, ни итальянского, или кем была красотка Карла. Да она скоро на колени к нему усядется… Смеет так бесстыдно игнорировать ее? Или по праву считает, что может обниматься с Дарреллом? Так к чему все эти беседы о помолвках и договорах?

Даррелл прекрасно читал метавшиеся мысли ведьмы. Ну почему именно в этот момент?! Сплошное невезение. Одна мечтала вогнать ему в грудь осиновый кол, другая… В мыслях Карлы, как всегда, было мало приличного. Они не виделись несколько месяцев, и он четко дал понять, что точка в их отношениях поставлена. Но Карла эту точку в упор не желала видеть. Что ж, мешать своим планам Эйден бывшей любовнице позволить не мог.

Он надел самую очаровательную улыбку. Со всей нежностью, на которую только был способен в этот момент, протянул руку и завладел ладонью Бринн. Пока ведьма в смятении обдумывала, как реагировать на этот жест, Даррелл повернулся к своей знакомой, снова продолжая изъясняться на понятном ей языке:

— Карла, позволь представить тебе мою невесту. Это Бринн Нери. Я обещал ей показать побережье.

Теперь Даррелл глянул на свою замершую спутницу, представлявшую, как петля галстука на его шее медленно и неумолимо затягивается. Бринн обратила внимание, как краска отхлынула от лица черноволосой красавицы, которая неловко продолжала стоять возле их столика, поскольку присесть было, собственно, некуда. Что же он сказал этой девице? Любопытство замучило ведьму. И почему за руку схватил? А теперь еще и пальцы вздумал поглаживать.

Нужно подыграть? Или это очередная ловушка? Что он делает, этот Даррелл? Не иначе как потешается над ними обеими. Бринн доброжелательно кивнула Карле, не найдясь, что еще можно сделать в такой ситуации.

— Привет, — поздоровалась она.

Карла только приоткрыла рот и перевела взгляд на Эйдена.

— Хочешь убедить меня, что статья не сфабрикована, Даррелл? — жарко возмутилась она, нарочно игнорируя «невесту». — Даррелл!

— Разве у меня есть причины оправдываться, доказывать что-либо или опровергать? — совершенно спокойно спросил Даррелл. — Я рад встрече, Карла. Но должен попросить оставить нас сейчас. Бринн не владеет испанским, и я не желаю расстраивать ее, говоря с тобой на непонятном ей языке. Хорошего дня, Карла.

Она нервно усмехнулась, не веря своим ушам.

— Ты велишь мне убираться?

— А я должен быть настолько груб? — вопросом на вопрос ответил Эйден, теряя терпение.

Он крепче сжал ладонь Бринн, словно таким образом показывая, что не забыл о ее присутствии, пока беседовал.

— Я уйду, Эйд. Лишь потому, что намерена присутствовать на дегустации, — элегантно поправила волосы Карла, кидая последний холодный взгляд на соперницу. — Но этот разговор буду считать незаконченным.

— Как тебе будет угодно, — ровно отозвался Даррелл.

Прерывисто вздыхая, Карла что-то жарко проговорила, обращаясь к Бринн. Вскинув подбородок, женщина удалилась от стола, оставив их наедине. Руки Эйден не отпустил, а на попытку Бринн освободить ее только крепче сжал пальцы, останавливая.

— Что. Она. Сказала? — мрачно спросила ведьма.

Даррелл поднял взгляд к зашумевшим над их головами ветвям дерева. Глаза его спутницы потемнели, и вниз на стол стали опадать лепестки.

— Бринн, — мягко окликнул ее молодой человек.

— Ты не ответил, — сухо отозвалась Бринн и только успела ахнуть, как перед ней на стол упал обломок тонкой ветки.

Эйден ловко поймал ее, не давая свалить стакан с недопитым соком, и посмотрел на сердитую ведьму.

— Когда человек расстроен или не может совладать со своими эмоциями, он порой становится груб и несдержан в поступках, — спокойным и каким-то особым тоном произнес Даррелл. — В такие моменты следует помочь человеку сохранить лицо и вернуть самообладание. Я не стану повторять или переводить эти слова. Они бессмысленны.

Бринн буквально окутывало чем-то необъяснимым. Голос сидящего напротив мужчины проникал в самую глубину сознания, вынуждая и деревья в округе прекратить шелестеть ветвями, роняя листву. Ведьма успокаивалась, словно сидела сейчас не посреди шумной городской площади, а на берегу, слушая прибой свежих волн. Так умиротворяюще, что уже и забыла, как была рассержена минуту назад.

— Давай немного прогуляемся? — предложил Даррелл, глядя на свою спутницу прозрачным взглядом.

— Я согласна… — томно проговорила женщина средних лет за соседним столиком.

Эйден вздохнул. Спасибо Карле… Из-за вмешательства бывшей ему пришлось использовать чары, которые, конечно, коснулись и сидящих рядом женщин. Пора убираться прочь, пока ситуация не стала критичной. Он кинул на край стола пару купюр для официанта, снова взял за руку Бринн и увлек за собой, возвращаясь на залитую солнцем площадь.

— Хочешь посмотреть на море? Если ты не против. Закат над Белой бухтой прекрасен.

«Разумеется, сейчас она не будет против», — подумалось Эйдену. Девушка покорно шла рядом и даже улыбалась, находясь во власти чар его голоса. Скоро ее собственная сила вступит в противодействие, и ведьма очнется. Не любил он пользоваться своею сутью, но так хотелось стереть с ее лица это беспокойство.

Они прошли мимо пестрых клумб, и аромат цветов опьянил. Бринн загляделась на них, следуя за Эйденом. Он провел девушку по аллее обратно к машине. Сокращая по возможности дорогу, покидая город и его суету, Даррелл чуть погодя притормозил у светлых скал, поросших мелкой яркой растительностью. Сообщив, что дальше необходимо идти пешком, он вышел из салона и открыл дверцу для Бринн.

Небольшая природная тропа вела их вниз, извиваясь и в итоге теряясь среди практически белоснежного пляжа, открывшегося взору. Бринн с восторгом смотрела на шумевшее море. Она разулась, оставив на песке босоножки, ее охватило чувство радости, приглашая пройтись вдоль кромки воды.

— Почему тут так пусто? Людей совсем нет, — удивилась ведьма, обращаясь к присоединившемуся к ней Эйдену.

Признаться, сказав правду, он не мог. Пока не мог. Белая бухта была священным для его семьи местом, любимым, самым дорогим. Сюда не приходил смертный народ, превращая берег в свалку. Здесь никто не говорил громко, никто не тревожил море у этого берега. Магия его крови была тем невидимым барьером, отводившим любопытных отдыхающих, сохраняя безмятежность бухты.

— Это место охраняется, — отозвался Даррелл, выдав первое, что пришло в голову. — Я просто пользуюсь некоторой привилегией, вот и могу иногда приходить сюда.

— И приводить подружек? — Его чары таяли, Бринн приходила в себя.

— Я никогда не приводил сюда женщин. — Эйден остановился рядом с девушкой.

Их босые ноги утопали в мокром песке, а вода ласкалась к стоявшему мужчине, как послушный щенок, требуя внимания.

Бринн хотела спросить еще что-то, когда вновь услышала это. Песня. Уже знакомая, нежная, такая прекрасная, что сердце неожиданно забилось чаще от волнения.

— Ты слышишь? Слышишь ее? — Девушка потянула Даррелла за подвернутый рукав рубашки.

— Что? — немного охрипшим голосом спросил он в ответ.

Вот негодницы! Чего распелись, ведь видят, что он не один…

— Что слышу, Бринн? — изобразил он удивление. — Ты говоришь о чайках или о прибое? Конечно же я слышу их.

— Песня! — нахмурилась ведьма. — Я говорю о красивой песне…

Бринн умолкла, когда поняла, что волшебное пение прекратилось.