Понять это несложно. В колонии медоносных пчел десятки тысяч членов, чья повседневная жизнь – чудо саморегулируемой сложноустроенности, эффективный порядок, постоянно обеспечиваемый замысловатой текучестью общественных отношений, практик обмена и разделения труда. В работе «Танцующие пчелы» (1953) фон Фриш первым делом сообщает нам, что медоносные пчелы обязаны быть общественными существами, что уровень интеграции задач и кооперативной взаимозависимости означает: пчела-одиночка не в состоянии выжить вне улья («нет более маленькой единицы [чем колония] …одна-единственная пчела, содержа себя своими усилиями, скоро погибнет» [284]).

Подобно муравьям, осам и другим общественным насекомым, медоносные пчелы живут в «кастовых» (согласно термину энтомологов) обществах; зоологи прибегают к аналогии с кастами, чтобы указать на присутствие морфологически различных профессиональных групп: матка откладывает яйца, многочисленные рабочие самки не размножаются, а несколько сот самцов – толстяки-трутни – существуют, насколько нам известно, только ради того, чтобы совокупляться с маткой в ее единственном брачном полете; в конце концов, когда приблизится зима и пищевые ресурсы оскудеют, трудовые пчелы вытащат трутней из улья и выгонят, чтобы те умерли с голоду; если же трутень сопротивляется, его зажалят до смерти. «С этого момента и вплоть до следующей весны, – писал фон Фриш (тут вспоминаются феминистские утопии Шарлотты Перкинс Гилман), – самки колонии, оставшиеся в своем кругу, поддерживают безмятежный мир» [285].

Неудивительно, что именно трудовые пчелы привлекли внимание исследователей. Фон Фриш и Бойтлер составляли каталог их танцев, а также делали далеко идущие открытия, касавшиеся их способности ориентироваться. Линдауэр продолжил их исследования, изучив образование роя, обнаружение гнезд и поразительный процесс выбора гнезда, который я опишу ниже. Все три исследователя детально изучали распределение труда и времени среди рабочих пчел; правда, Линдауэр продвинулся дальше всех, проследив всю биографию пчелы, которую нарек «номер 107».

Вот первая схема распределения работы среди трудовых пчел, составленная Линдауэром. На ней показано то, что Томас Сили назвал «разделением труда, основанном на временных специализациях». Схема взята из классической работы Линдауэра «Коммуникация среди общественных пчел» (1961) – сборника его лекций в американских университетах [286]. Колонка цифр – возраст пчел в днях. Забавные человекообразные пчелы совершают действия, которые ассоциируются с конкретным моментом в жизни пчелы (очистка сот, заботы о расплоде, строительство и ремонт улья, охрана гнезда, сбор нектара, пыльцы и воды). На рисунках справа показано соответствующее развитие желез в голове пчелы (железа ухода за молодняком или кормления) и в брюшке (железы, производящие воск). Несмотря на эту тесную увязанность вида деятельности, физиологии и стадии жизненного цикла, Линдауэр четко осознавал, что в критических обстоятельствах – например, при внезапном дефиците пищи – эти взаимосвязи могут радикально прерваться. В подобной ситуации рост желез может прекращаться, и пчела начинает собирать пищу раньше назначенного дня. Физиология и поведение пчелы отличаются гибкостью и приспособляемостью, они реагируют на изменения условий жизни.

Но это еще не всё. Наблюдая за жизнью «номера 107», Линдауэр подметил: она не только уделяет многозадачной работе больше времени, чем, как можно было бы ожидать, одному назначенному заданию, но и очень много болтается («патрулирует»; на его диаграмме это пчела в шляпе-котелке и с тросточкой), а также довольно долго (40 % своего времени) вроде бы бездельничает («отдыхает» в шезлонге). Линдауэр нашел объяснения этим наблюдениям. Патрулирование, рассудил он, – разновидность надсмотра за местом работы: пчела выясняет, что нужно сделать безотлагательно, и распределяет свое время соответствующим образом. «Праздность», уверял он не очень убедительно, позволяет беречь силы «резервным войскам», которые при необходимости могут моментально взяться за дело [287].

Оба этих неожиданных вида деятельности наводят на мысль, что в обществе, где нет ни лидеров, ни централизованного принятия решений, важна коммуникация «по горизонтали» – между равными. Способность медоносных пчел поддерживать в улье постоянную внутреннюю обстановку (невзирая на перемены в условиях жизни за пределами улья и неравномерную доступность ключевых ресурсов) зависит от контакта между сборщицами, которые только что вернулись в улей, и теми, которые оказались внутри раньше. Например, проворство, с которым сборщицы скидывают свой груз, демонстрирует степень коллективной потребности в том веществе, которое они принесли. Причем тут задействован не только описанный фон Фришем язык, явно основанный на знаках. Происходит нечто, еще более основополагающее для социальной жизни. Пчелы всё время контактируют между собой физически, ощупывают головы и усики друг дружки, обнюхивают друг друга, передают друг дружке комочки спрессованной пыльцы, делятся или обмениваются сладким содержимым своих желудков, принимают ближнепольные колебания друг дружки. Вместе, соприкасаясь, в теплой темноте, посасывая, ощупывая, соприкасаясь, обнюхивая, пробуя на вкус, соприкасаясь. Другая страна. Другой язык пчел.

И этот язык каким-то образом связан с другим языком, который здесь окружает нас со всех сторон, – языком колоний, каст и рас, сестер и двоюродных сестер, маток и трудовых пчел, языком танца. Язык языка, боже ж ты мой! Этот язык не исчез вместе с фон Фришем и Линдауэром. Сегодня исследователи пчел тоже на нем говорят, даже если частенько прячут его в механическом дискурсе биоэнергетики: диссонанс ощущается в разрыве между антропоморфной терминологией и «компьютерообразным» организмом, который ею описывается.

Новая пчела – пчела эволюционная, для которой (как и для всех общественных насекомых) общество – это индивид, а взаимоотношения пчел с ульем – всё равно что взаимоотношения клетки с организмом. Из этих метафор возникает убедительная версия эволюции пчел, где давление отбора действует на уровне соперничества между колониями: соперничества за пищу, за участок сбора пищи и другие ресурсы; эту версию подкрепляет отсутствие заметных трений внутри улья [288].

Но фон Фриш предлагает дополнение к этой теории. Не только каждый улей (как известно всем пасечникам) проявляет свои черты личности (есть ульи аккуратные и неряшливые, миролюбивые и агрессивные). По версии фон Фриша, взаимодействие между индивидом и коллективом оставляет простор для индивидуальной вариативности и отводит место варьирующимся способностям и талантам каждой пчелы в достижении успеха коллектива. В его версии улей – выражение культуры сотрудничества между тысячами многообразных индивидов.