Считается, что в основе Махабхараты лежат исторические события, которые проходили в Северной и Центральной Индии. Ученые проводили раскопки на месте Хастинапура, знаменитого по эпосу города, и нечто они нашли, поскольку кто ищет, тот всегда найдет, но, как говорится, далеко не всегда то, что искал. И то, что в эпосе описывается как великолепные, роскошные дворцы, облицованные мрамором, чуть ли не с хрусталем и так далее, это в реальности оказалось едва сохранившимися остатками глинобитных хижин, которые, впрочем, на этапе перехода от кочевого общества к оседлому, естественно, казались ариям дворцами.

Но в основе Махабхараты всё-таки события не столько исторические, сколько вполне традиционный эпический сюжет. Итак, вражда двух семей, двух родов двоюродных братьев. Пять братьев Пандавов и сто братьев Кауравов.

Начнем мы с Кауравов, они, в конце концов, и старше. Что мы о них знаем? Их отец – слепой царь Дхритараштра, что само по себе уже интересная характеристика. Их сто, и родились они следующим образом: их мать родила не ребенка, и не десять, и не сто детей, она родила кусок мяса, который был поделен на 101 часть, помещены эти части были в сосуды с топленым маслом, и в положенное время из этих сосудов родились, чтобы не сказать – вылупились, – сто сыновей и одна дочь. Одним словом, Кауравы имеют отчетливые черты мифических змеенышей, а их отец – черты владыки смерти. При этом старший из Кауравов – Дурьодхана – это главный злодей, второй – Духшасана – наиболее яростный, наиболее гневный. Опять-таки, такую пару мы уже неоднократно видели. Причем Кауравам, как и положено эпическим врагам, чужда хитрость, они честны, хотя и далеко не положительны. Так вот честность Кауравов так отчетливо противостоит хитрости, которую с завидной регулярностью проявляют Пандавы, и особенно их советчик Кришна, что по этому поводу даже существовала теория инверсии, что, дескать, некогда главными героями эпоса были Кауравы, и они были хорошие, потому что они честные. А потом сменилась политическая власть, эпос перевернули с ног на голову, главными героями стали Пандавы, они стали считаться хорошими, хотя они хитрецы и безнравственные, и прочее в том же духе.

Что можно по поводу теории инверсии сказать? Что, безусловно, эта прямота Кауравов – не честность, а простодушие эпического врага. Но, что любопытно, теория инверсии, хотя она в науке была отвергнута уже очень давно, неожиданно получила очень яркое воплощение в литературе. Уже упомянутые мною Олди написали прекрасную трилогию «Черный Баламут», свою версию событий «Махабхараты», которая как раз и построена на том, что Кауравы – достойные, а Пандавы – наоборот. А уж Кришна так уж вообще персонаж практически отрицательный. Но это не более чем художественный образ, и просто я на этом специально останавливаюсь, чтобы потом не возникало ошибочных мнений, что, дескать, эта самая инверсия имела место. Ее конечно же не было.

Основной причиной соперничества двоюродных братьев является царство, кроме того, их соперничество принимает форму угона стад, что отголосок очень архаичной формы быта. И действительно, сражение между Пандавами и Кауравами проходит вполне традиционно – в два этапа. И первый этап – это их сражение из-за стад, принадлежащих будущему союзнику Пандавов, а потом уже их противоборство обретает максимальную степень в битве на Курукшетре.

Сами Пандавы одновременно считаются сыновьями Панду, по которому и носят это имя, и при этом они являются сыновьями богов. Согласно индийским представлением, если царь, да, собственно, даже не обязательно царь, любой человек не мог иметь детей (а это, как уже было сказано, самое страшное бедствие и для него, и для его предков), то следовало провести обряд, на который приглашался благочестивый брахман, он проводил с супругой этого мужчины ночь, оставлял ее беременной, и при этом брахман получал плату как за проведенный обряд, а родившиеся дети считались вполне законными детьми мужа этой женщины. Царь Панду в свое время был проклят за то, что он убил пару ланей во время брачных игр. Он был проклят, и соитие с женщиной сулило ему смерть. У царя было две жены. (Я нарочно пока не касаюсь более ранних витков родословной главных героев, мы начинаем с середины, с самых важных.) Итак, у Панду было две жены, и они, соответственно, рожали не от мужа, а они рожали от богов. Старшая царица Кунти своего старшего сына Юдхиштхиру рождает от Дхармы, бога закона. В самом слове «дхарма» основное ключевое понятие для индийской культуры и позже затем для культуры буддистской; оно происходит от глагола со значением «держать», в общем, то, на чём мир держится, и буквально означает «закон», но можно переводить и как «добро в высшем смысле». Итак, Юдхиштхира – воплощение справедливости, персонаж, иногда выглядящий нерешительным, невоинственным, – одним словом, в своих проявлениях весьма сдержанный, причем его невоинственность трактуется в вполне брахманском духе: помимо убивания врагов есть и другие достойные способы победы. Хотя это изначально, может быть, просто некоторая его нерешительность.

Второй сын, Бхимасена, – это сын Ваю, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Его эпитет – «волчье брюхо», прожорливый невероятно, сильный, могучий, характер неукротимый, натура широкая, любит и ненавидит во всю ширь – одним словом, персонаж весьма колоритный, и неудивительно, что в дальнейшем у него будет любовное приключение с демоницей-ракшаси. И судьбу одного из батальных эпизодов на Курукшетре решает сын Бхимасена от этой самой ракшаси – полуракшас, полу… я не знаю что, получеловеком его называть как-то не хочется. Словом, Бхимасена – неукротимая сила, его оружие в лучшем случае дубина-палица, а то он любит сражаться ближайшим деревом, выдранным с корнем.

Противоположность Бхимасене – Арджуна, сын Индры, колесничный боец, знаток воинского искусства, воинской магии, благородный, красивый – словом, все достоинства при нем.

И наконец, у второй жены Панду, у Мадри, у нее от Ашвинов, божественных близнецов, два сына, тоже близнеца, Накула и Сахадева, о которых, в общем, в первую очередь говорится, что они прекрасны и в них влюбляются просто все женщины, которые их видят.

По поводу структуры семьи братьев-Пандавов Жорж Дюмезиль писал, что эта она вполне отражает три социальные функции индоевропейского общества, то есть Юдхиштхира соответствует царско-жреческой функции, Арджуна и Бхимасена воплощают в себе воинскую функцию, два ее аспекта, и двуединые близнецы – функцию третью, земледельческую, то, что связано с плодородием.

При этом у Кунти, старшей жены Панду, был и старший сын Карна. Когда Кунти была еще совсем девочкой, к ее отцу прибыл великий мудрец, и царевна за ним ухаживала, прислуживала ему фактически как служанка, и он был так доволен ее поведением, что сообщил ей мантру, то есть магическую формулу, которая позволяла вызывать любого бога. После чего мудрец удалился. Царевна осталась во дворце, стала взрослеть дальше, и с ней стали случаться, так сказать, странные состояния, которые в подростковом возрасте бывают с каждой девушкой. Словом, она, весьма смущенная тем, что у нее начались месячные, решила вызвать бога солнца Сурью, чтобы спросить, а что, собственно, с ней происходит, поскольку, видимо, сексуальное образование в Индии тогда было ниже необходимого уровня. Сурья явился и предложил царевне стать его возлюбленной, пообещав ей, что после этого девственность к ней вернется и никто не узнает о происшедшем. Что и произошло. И у нее родился сын Карна, который, поскольку он сын солнца, рождается с вросшим в тело золотым панцирем и золотыми серьгами. Естественно, что царевна вынуждена сына спрятать, и в итоге он растет среди колесничих. О том, чей он сын, он совершенно не знает, считает своим отцом Первого Колесничего. Затем уже, когда все царевичи выросли и сам Карна вырос, его судьба приносит в Хастинапур – город, где живут Пандавы и Кауравы, – и он становится другом Дурьодханы. Причем Дурьодхана возводит его в царское достоинство, просто потому что это его друг, и Карна с лихвой платит Дурьодхане за дружбу верностью. И что самое интересное, по логике индийской культуры Карна – это герой отрицательный. Казалось бы, почему? Он ведь верный друг, и Дурьодхана с ним был щедр просто по дружбе, почему эти качества воспринимаются негативно? Ответ заключается в том, что, согласно логике индийской культуры, каждый должен следовать своему долгу. И когда Карна узнает, что он сын Кунти и кто его настоящий отец, то он обязан оставить Дурьодхану и перейти на сторону Пандавов, быть вместе со своими кровными братьями. В то время как Карна верен дружбе, то есть движим чувствами личными, а не чувством долга. И именно поэтому, хотя Карна во всём подобен Арджуне и в чём-то даже его превосходит, именно поэтому потом, когда они сходятся в поединке, Карна гибнет. И Карна осуждаем, потому что личные чувства осуждаемы в рамках индийской культуры. Нам этого не понять, для нас проявление личных чувств – это высшее достоинство, и считается правильным действовать вопреки законам, но по побуждению сердца, а в тогдашней Индии такое крайне и крайне осуждалось.

Теперь попробуем разобраться с генеалогией этого рода. Без схемы это будет довольно сложно, но придется. Схему при случае нарисуете сами, чтобы действительно во всём в этом разобраться.

Итак, жил-был царь Шантану, и его избирает в мужья богиня Ганга. От этого брака рождается герой, который в основном действует под именем Бхишма, то есть «грозный». Он сын царя и богини, и, мало того, он воплощение Дьяуса, древнейшего бога неба, одного из наиболее древних богов вообще всего индийского пантеона. Неудивительно, что главным героям он приходится двоюродным дедом. Отец Бхишмы, поскольку Ганга его оставила, хочет жениться на рыбачке Сатьявати, но случается незадача, отец Сатьявати упирается и говорит, что, дескать, у тебя могут быть другие жены, другие сыновья, они моих будущих внуков свергнут, и поэтому я не хочу отдавать тебе свою дочь. Рыбак вынуждает царя Шантану дать клятву, что тот не возьмет других жен, но тут выясняется, что есть же старший сын, а у него же тоже будут дети, значит, между возможным потомством Сатьявати и самим Бхишмой или его потомками может вспыхнуть вражда; одним словом, всё это приводит к тому, что Бхишма из любви к отцу дает обет безбрачия, который и соблюдает. У Шантану и Сатьявати рождаются два сына, и Бхишма им находит жен, сначала женится один, но погибает, потом женится на этих же двух женах другой, но тоже погибает. В итоге оказывается ситуация весьма трагичная, когда есть две вдовы-царицы, Шантану к тому времени в живых уже нет, его сыновей в живых тоже. А как же продлевать род? И тогда Сатьявати рассказывает, что у нее есть вообще-то старший сын, и это ни больше ни меньше, как сам Вьяса, имя, которое в переводе означает «расчленитель». Как излагает «Махабхарата», Вьяса еще в утробе матери выучил все четыре Веды. Собственно, именно он разделил Веды на четыре части (за что и назван Расчленителем), и вообще он величайший мудрец. При этом обликом он страшен немыслимо, и, видимо, манеры у него тоже эксцентричные. Тем не менее делать нечего, чтобы род не прервался, необходимо приглашать Вьясу, чтобы он зачал двум царицам детей. Вьяса прибывает, и настолько он страшен, что в момент соития старшая царица закрывает глаза, и в наказание за то, что царица не пожелала смотреть на великого мудреца, ее сын рожден слепым. Этот сын и есть Дхритараштра, отец ста братьев Кауравов. Вторая царица во время соития побледнела, и за это ее сын рожден бледным, и, собственно, имя «Панду» в переводе означает «бледный», и это отец Пандавов.

Бхишма, поскольку он чрезвычайно благочестив, имеет возможность сам выбрать день и час своей смерти, и так он живет себе и живет, и вот уже и отца пережил, сводных братьев пережил, и вот уже один из племянников погиб, то есть Панду, поскольку он всё-таки возжелал свою младшую жену Мадри, и это привело его к сбывшемуся проклятию и к смерти. Итак, одного из племянников уже нет, и вот уже внуки подрастают, и уже внуки женятся, а Бхишма всё живет и живет, и жить он будет в аккурат до великой битвы. Такова предыстория этого рода. То есть мы видим потомков богов и плюс к тому уже одну аватару – воплощенного бога Бхишму.

Но тут дело, конечно, подходит и к другой аватаре. И в числе героев появляется Кришна. Кришна, который достаточно быстро становится другом Пандавов и их советчиком. Причем советы Кришны с завидной регулярностью весьма и весьма далеки от идеалов чести, и уже позже это трактуется как принципиальная непознаваемость бога, дескать, бог – за пределами человеческих законов и людям не понять его логику. А изначально, конечно, речь идет о том, что Кришна как персонаж имеет хорошо выраженные черты трикстера. И действует хитростью.

Далее как бы первое предварительное изгнание Пандавов. Они уезжают в город на празднества, но их там собираются убить, строят для них дом деревянный, пропитанный смолой, чтобы его поджечь, но Кришна дает Пандавам совет, Пандавы прорывают подземный ход, по нему спасаются, вместо них погибают совершенно другие люди, а Пандавы неузнанными бродят и приходят на сваямвару царевны Драупади. Условия сваямвары вполне традиционные: надо некий исполинский лук натянуть и выстрелить; и там же, на сваямваре, очень много различных царевичей, и там же, кстати, и Кауравы, и там же вместе с ними их друг Карна. Но когда приходит их очередь и Карна вполне успешно натягивает лук, с чем никто не мог справиться всё еще, то Драупади говорит: «Я не выберу сына возницы». Таким образом, Карне даже попытки не предоставляется, хотя понятно, что он мог бы справиться. В итоге лук натягивает и стреляет из него Арджуна, ему достается Драупади, он вместе с ней и с братьями приходит к своей матери, царице Кунти, которая разделяла с ними эти странствия. Мать, еще не видя их, слышит, что они говорят, мол, с нами благостыня, то она произносит: пусть она принадлежит всем вам. Таким образом она невольно обрекает Драупади на многомужество, что в итоге и происходит. Драупади становится женою всех пятерых братьев Пандавов. По этому поводу что можно сказать? Дело в том, что в Северной Индии и по ту сторону Гималайских хребтов, в Тибете, действительно была распространена полиандрия – многомужество. Так что это отголосок вполне реальных обычаев. С другой стороны, Драупади имеет черты богини плодородия. И ее многомужество – это одно из проявлений этих черт. Потом, кстати, оскорбление Драупади будет служить основным поводом к войне, к битве на Курукшетре, хотя, конечно, понятно, что причины другие, но поводом является оскорбление Драупади.

Теперь я замечу, что сюжет «Махабхараты» строится на повторах, и дублирование эпизода, как уже говорилось, – это один из важнейших сюжетообразующих ходов в эпосе вообще. Есть два изгнания Пандавов, первое – предварительное, когда они спасаются от гибели в смоляном доме и в итоге добывают себе Драупади в жены. И второе – основное, когда они проведут двенадцать лет в лесах. (Забегая вперед, точно так же будет две войны Пандавов с Кауравами: из-за стад царя Вираты и основная битва на Курукшетре.)

Почему идет мотив изгнания? Заметим, изгнания у нас и в «Рамаяне», изгнания у нас и в «Махабхарате». Откуда берется этот мотив? Дело в том, что изгнание, лишение имущества, лишение жилья, лишение всех прав – это своего рода бесстатусность перед воцарением. Фактически изгнание нужно воспринимать как форму инициации, причем инициации царской: прежде чем вознестись и стать царем, ты должен пройти через самый-самый низ и быть лишенным абсолютно всего. Это мы видели в «Рамаяне», и еще четче это в «Махабхарате».

Итак, Пандавы с Драупади возвращаются в Хастинапур, и происходит раздел царства, они уходят на север, там чудесным образом строят город себе Индрапрастху, где живут, потом приглашают туда Дурьодхану, отчасти издеваются над ним, отчасти бахвалятся своими чудесами. Одним словом, конфликт становится неизбежен, и Кауравы вызывают Пандавов на игру в кости. Игра в кости достаточно хитрая; в ней были определенные и довольно сложные правила. Это своего рода испытание на воцарение, и от имени Кауравов с Пандавами играет дядя Кауравов Шакуни, весьма искусный в этом деле. Юдхиштхрира, который считает себя большим знатоком игры в кости, принимает его вызов. Они играют, Юдхиштхрира последовательно проигрывает все свои драгоценности, затем проигрывает царство, затем одного за другим своих братьев, затем самого себя и затем ставит на кон последнее, что у него осталось, их общую жену царицу Драупади, и проигрывает так же и ее. Духшасана силой притаскивает Драупади в зал собраний, издевается над ней, Дурьодхана хлопает себя по бедру в знак того, что Драупади станет его наложницей; Бхимасена, естественно, кричит вне себя, он клянется сокрушить бедра Дурьодханы. Но тут в дело вступает старый Дхритараштра, который обращается к Драупади со словами утешения и говорит, что Юдхиштхрира проиграл самого себя, следовательно, не имел право ставить на кон жену, так что Драупади свободна и никто не должен с ней обращаться как с рабыней. Он утешает ее и предлагает ей выбрать дар, и она сначала просит, чтобы Дхритараштра вернул свободу Юдхиштхрире, затем – свободу остальным братьям. Она даже не просит вернуть им царство, потому что говорит, что братья свое царство вернут себе сами. Впрочем, царство им тоже возвращают. И потом следует вторая игра в кости, когда на кону стоит уже нечто иное, и проигравший должен уйти в леса на двенадцать лет, а тринадцатый год прожить неузнанным. Если на тринадцатый год проигравшая сторона будет кем-либо опознана, то надо уйти в леса еще на двенадцать лет. И эту игру Юдхиштхрира также проигрывает. Так что братья и Драупади с ними вынуждены двенадцать лет жить в лесах. И тут начинается книга третья «Махабхараты», книга «Лесная», сюжет которой, собственно, был уже пересказан: Пандавы живут в лесах. Чтобы создать у слушателя полноценное ощущение двенадцати лет, что делают сказители? Всё предельно просто – они наполняют эти двенадцать лет рассказом о том, что слушают Пандавы. То есть Пандавы сидят там, в лесу, вокруг, естественно, полным-полно всевозможных святых отшельников, и они рассказывают Пандавам различные истории. И это практически весь сюжет, за вычетом парочки эпизодов «Лесной» книги. Там, конечно, немереное количество разнообразных сказаний.

На тринадцатый год Пандавы приходят к царю Вирате под видом различных умельцев. Юдхиштхрира притворяется брахманом, Бхимасена устраивается на кухню в качестве повара (не столько готовит, сколько ест сам), Арджуна – учителем музыки, и Накула и Сахадева тоже на каких-то простых должностях. Драупади к супруге Вираты приходит служанкой. И всё бы ничего, и никто их не узнавал, и всё было в порядке. Но вот случилась первая неприятность: на Драупади положил глаз тамошний полководец Кичака и возжелал ее. Бедная Драупади в слезах прибежала к Бхимасене, просила защитить ее от домогательств. Бедную женщину можно понять. Бхимасена, который, как известно, не отличался ни сдержанным характером, ни особой покладистостью, узнав о том, что грозит его жене, вырвал с корнем ближайшее дерево и объяснил Кичаке, что тот был совершенно не прав, после чего то же самое пришлось объяснять всей родне Кичаки, потому что они захотели в отместку Драупади сжечь на погребальном костре полководца, который вот так ее хотел. Бхимасена, опять-таки, и это объяснил, и, в общем, от Драупади пришлось отстать. Дальше случилась следующая неприятность: стада Вираты угоняют Кауравы. Арджуна берет на колесницу юного царевича, сына Вираты, царевич боится вступать в бой (еще мальчик совсем), но Арджуна уверяет его, что всё будет в порядке, и сам в какой-то момент доверяет царевичу вожжи, а сам берет свой волшебный лук (подарок Индры) и побеждает Кауравов, отбивая стада. Тут как раз приходит срок окончания их пребывания неузнанными, и они открываются царю Вирате, заодно заключают с ним родственный союз. Все уже, конечно, готовятся к войне, причем Кришна делает вид, что своими советами пытается поддержать мир, но ведет себя так, что фактически он обе стороны к войне подстрекает. При этом он в итоге отдает свое войско Дурьодхане, с которым он тоже вроде как в неплохих отношениях, а сам в качестве простого колесничего принимает участие в битве на стороне Пандавов. Кришна становится колесничим Арджуны.

И вот приходит день битвы на Курукшетре. При этом старый Бхишма, дед Пандавов и Кауравов, вынужден возглавить войско Кауравов, хотя его симпатия на стороне Пандавов. Наставники Кауравов и Пандавов, опять-таки, все в том же самом войске. Вообще у Кауравов такой хороший численный перевес.

Перед битвой Арджуна в смятении: он должен биться против своих наставников, против своего двоюродного деда. И потом, как бы ни были плохи Кауравы, против своих двоюродных братьев. Он не хочет биться против них, он снимает с себя доспехи и говорит, что гори оно огнем это царство, биться я не могу и родных убивать я не должен. Но тут в дело вступает Кришна, который, собственно, и произносит ему в ответ «Бхагавадгиту»: он говорит о том, что Арджуна должен биться по долгу кшатрия, по долгу воина. Он должен быть вне любви и ненависти. Для него должно существовать только чувство долга. А результаты, плоды – это всё его не касается. Он должен сражаться, потому что он кшатрий. После этого Арджуна готовится вступить в битву. Здесь же очень показательный эпизод, когда Пандавы перед началом битвы идут к своему двоюродному деду Бхишме и просят у него, как у старшего родича, благословения на битву с ним. Опять-таки, поскольку и те и другие – кшатрии и должны биться не по ненависти или любви, не движимые личными чувствами, а только движимые чувством долга, то Бхишма их охотно на это благословляет.

Начинается битва. Описания сражений в «Махабхарате» весьма мощные, соответственно, это всевозможные громовые стрелы, это главные герои, которые тысячами и десятками тысяч в день убивают простых воинов, это копье, которое пролетает сквозь тело одного из главных героев, вонзается в землю, отчего главный герой почувствовал себя оглушенным и до конца этого дня не принимал участия в битве. Согласно «Махабхарате», за восемнадцать дней битвы было перебито что-то около миллиона человек. Словом, масштаб гипербол, безусловно, впечатляет. Некоторые так вообще видят в описании громового оружия, которое применяют обе стороны (по тексту, это магическое оружие, оружие богов, полученное в ходе весьма суровых обучений, испытаний), так вот, некоторые вообще видят чуть ли не очередное нашествие марсиан. Опять же, я об этом говорю, потому что такая точка зрения достаточно широко распространена, и лучше б, наверное, ей быть распространенной поменьше.

Изначально войсками Кауравов руководит Бхишма, и Пандавам приходится весьма и весьма туго. Но они в какой-то момент обращаются к Бхишме с вопросом: «О дед, подскажи нам, как тебя убить?» И тот сам дает ответ на этот вопрос. Мотив вполне узнаваемый: для эпического героя смерть в той или иной форме есть самоубийство. И в итоге в него стреляют из-за спины одного из персонажей, который изначально был рожден девушкой, но потом превратился чудесным образом в юношу. Бхишма смертельно ранен. И, уже умирая, он просит, чтобы ему дали напиться, Арджуна стрелой бьет в землю, начинает бить родник. Тогда Арджуна делает для Бхишмы ложе из стрел, поднимая на вонзенных в землю стрелах умирающего двоюродного деда. Здесь, по идее, должна быть гибель Бхишмы, но, как уже говорилось, «Махабхарата» – это эпос изначально воинский, который позже был обработан в брахманской среде и принял черты эпоса дидактического. Так вот, Бхишму оставляют в живых. И в имеющемся у нас тексте «Махабхараты» Бхишма уже после битвы на Курукшетре произносит огромнейшее, совершенно нечитаемое поучение, в котором он рассказывает Пандавам, как должен править царь. Это уже, конечно, нарушение эпических законов, но нельзя не отметить этот факт сам по себе.

Дальше предводителем войска Кауравов становится Дрона. Дрона – это наставник, воинский учитель и Пандавов и Кауравов, который больше всего на свете любит своего сына Ашваттхамана. И когда Пандавам приходится совсем туго, то по совету Кришны Дроне сообщают, что Ашваттхаман убит. И, опять же по совету Кришны, убивают слона с тем же именем, и Дрона обращается с вопросом к Юдхиштхире, правда ли, что убит Ашваттхаман. И Юдхиштхира, воплощение честности, воплощение справедливости, отвечает: «Да, Ашваттхаман убит», а потом шепотом добавляет: «Слон…» То есть солгать он не может, но вот таким образом он говорит правду, тем самым всё равно солгав. Широко распространенный в эпических текстах прием – лгать правдой. После этого Дрон отказывается уже биться, и его легко убивают.

Перед битвой Карна ссорится с Бхишмой и говорит, что он не вступит в битву, пока Бхишма жив. Это яркая, очень известная параллель к ссоре Ахилла с Агамемноном, с той лишь единственной разницей, что по степени божественности Карне с Бхишмой явно тягаться не приходится, ну да ладно. Но после гибели Бхишмы Карна вступает в бой, и затем идет один из центральных эпизодов «Махабхараты» – это поединок Арджуны и Карны. Как я уже говорила, герои примерно равны друг другу по воинской мощи, но на стороне Арджуны высшая справедливость, высший закон по индийским понятиям. И поэтому в какой-то момент земля начинает поглощать колесо колесницы Карны. Заметим, что для такого типа героя гибель через ноги – это вполне нормально, но вот здесь это мотив связывается не с ним, а с его колесницей. И в этот момент Арджуна его убивает. И, опять-таки, это идет как торжество чувства долга над недостойными воина индивидуальными страстями, индивидуальными привязанностями.

Очень жесткий, впечатляющий, но не в лучшем смысле, эпизод – смерть Духшасаны. Бхимасена, когда его повергают в бою, начинает терзать его тело и пить его кровь, и уже сам Бхимасена уподобляется ракшасу. Впрочем, с ракшасами у него много общего, даже сыночек, который в один из моментов боя приходит очень серьезно на выручку Пандавам и при этом погибает. И кстати, вот такой вот сын, побочный сын одного из героев, безумный исполин, дикарь огромного роста, огромной ярости, при этом обреченный погибнуть, – это образ не специфически индийский, это образ очень характерный для эпоса, и параллели встречаются нам, например, во французских сказаниях. Так что ничего такого особенного в полуракшасе – сыне Бхимасены нет.

Финал битвы. После еще нескольких дней войско Кауравов разбито, от него остается всего несколько человек, и остается сам Дурьодхана. Он прячется рядом с полем битвы, он прячется на дне озера и там сидит под водой. Гринцер и другие исследователи пишут, что здесь очень четко проявляются в образе Дурьодханы его как раз змеиные черты, поскольку действительно Кауравы имеют черты змеев и, кстати сказать, сама по себе битва на Курукшетре символически воспринимается как земное воплощение боя Индры с Вритрой, где функцию Индры воплощает его собственный сын Арджуна, а функцию Вритры – вообще Кауравы как совокупность змеев. К вопросу о параллелях: первое сражение Пандавов с Кауравами, освобождение стад Вираты – это, естественно, отголосок другого важнейшего мифа, индийского мифа Вала, похищения коров.

Итак, Дурьодхана прячется под водой, приходят пятеро Пандавов и Кришна. И здесь Юдхиштхира вызывает Дурьодхану на бой, говоря, что всё царство достанется тому, кто победит в этой схватке. Иными словами, он готов ради поединка с Дурьодханой поставить на кон результат всей битвы, всего этого чудовищного истребления людей. Дурьодхана соглашается выйти. И против него, что неудивительно, выходит Бхимасена, и они начинают биться на излюбленном оружии обоих – на палицах. И, несмотря на то что Дурьодхана истомлен и битвой, и поражением, он начинает одолевать. Тогда стоящий рядом Кришна бьет себя по бедру, напоминая Бхимасене о том, что тот клялся сокрушить бедра Дурьодханы, и Бхимасена наносит удар по бедрам – удар запрещенный. Удар ниже пояса в прямом и переносном смысле. Разбивает Дурьодхане бедра и оставляет его умирать, а сами Пандавы уходят. Истекающего кровью, умирающего Дурьодхану находят три воина, среди которых вот тот самый Ашваттхаман, сын Дроны, который и так исполнен ненависти к Пандавам за убийство отца обманом, а тут они еще видят умирающего царя.

И Ашваттхаман ночью нападает на лагерь Пандавов, где самих Пандавов, по счастью для них, не оказалось. Идет ночное избиение спящих. Ашваттхаман и еще два воина поджигают лагерь, становятся у выходов и всех, кто пытается выбежать из горящего лагеря, убивают. Этот сюжет находит идеальную параллель в «Илиаде»: ночная вылазка Одиссея и Диомеда, когда они точно так же громят спящий лагерь союзников Трои. И в общем-то, остается открытым вопрос, что это. Это или очень высокая степень совпадения, которая, конечно, может объясняться сходными условиями ведения войны, сходными воинскими хитростями, или же всё-таки это просто эпический сюжет, который восходит к индоевропейской общности.

В итоге от всего войска Пандавов остаются только пять Пандавов и Кришна. Затем они возвращаются в город, не очень-то это удастся назвать «с победой», но, как бы то ни было, Дурьодхана всё-таки умирает, и остальные три воина, с ними связан отдельный сюжетный ход, но, скажем так, они из сюжета исчезают.

Пандавы возвращаются с победой. И вот здесь происходит уже упомянутый мною ранее эпизод, когда слепой Дхритараштра хочет якобы обнять Бхимасену, на самом деле – его задушить. Но его слепоту обманывают чурбаном в доспехе, который слепой старик искорежил, а Бхимасену он бы просто убил.

Судьба Дхритараштры – уход в отшельничество, и царство достается Пандавам. Несмотря на кажущуюся победу, битва на Курукшетре – это начало конца, это начало Кали-юги, то есть черного периода в истории человечества. Для индийцев, как и для греков, история делилась на Золотой век, Серебряный, Медный и последний – это «Кали-юга», Черный век.

Кали-юга начинается с битвы на Курукшетре, и в дальнейшем всё идет хуже и хуже, и царство Пандавов оказывается обреченным. Точно так же обречено и царство Кришны. Хотя он царь в своей стране, но люди забывают законы, забывают свой долг, от чудовищного избиения мужчин женщинам приходится вступать в брак с кем попало, от этого смешиваются касты. И заканчивается всё тем, что народ Кришны просто избивает друг друга, и Пандавы не могут их защитить.

В конце концов сами Пандавы уходят за пределы мира, поднимаясь на гору Меру. Юдхиштхира, как воплощение справедливости, – он живым восходит на небеса, и позже к нему присоединяются уже умершие братья и Драупади. Так финал «Махабхараты» оказывается трагичен, и, вероятно, это результат обработки эпоса в брахманской среде. Естественно, что для брахманов воинские подвиги сами по себе особой ценности не имеют. Поэтому «Махабхарата» оказывается произведением, в котором вот эта тенденциозная и, в значительной степени, противоположная изначальному замыслу обработка сюжета приводит к очень ярким и заметным противоречиям.