1. Июль. Опись имущества

Я всегда любила порядок – пожалуй, даже слишком. Когда я была маленькой, родителям не приходилось заставлять меня убирать в комнате. Все мои вещи аккуратно лежали на своих местах, в ящиках или коробках. Одежду в шкафу я развешивала по типам: впереди топы, футболки с коротким рукавом и футболки с длинным рукавом, сзади брюки, юбки и платья. Даже книги на моих полках были расставлены по размеру и цвету обложек.

В начальной школе внутренняя часть моего стола выглядела так же аккуратно. Справа – стопка папок, рассортированных по цветам радуги: красные – сверху, розовые – снизу, а оранжевые, желтые, зеленые, синие и фиолетовые – в середине. Слева на словаре лежал пенал, а под словарем – учебник по математике. Внутри пенала ластики хранились в одном углу, замазка – в другом, а запасные карандаши и ручки были уложены в ряд. Даже все 24 восковых мелка располагались в коробке строго по цветам.

Каждый раз, когда учителя давали нам время прибраться на столе, я сидела неподвижно и смотрела, как мои подруги страдают от этой пытки. Смятые записки, использованные пакетики для завтрака и не сданные вовремя библиотечные книги сыпались на пол. Со всех сторон доносились громкие стоны и тяжелые вздохи, пока мои подруги вынимали все до последней вещицы, а потом понимали, что теперь всему этому нужно найти место. В такие моменты я втайне надеялась, что они попросят меня о помощи, – и не сомневаюсь, что у меня был чрезвычайно довольный вид, когда они так и делали.

Я придерживалась тех же стандартов чистоты в любом месте, которое называла своим. В шкафчиках для вещей, машинах, которые я водила, квартирах, где я жила, коробках, в которых я хранила вещи, и даже кошельках и сумочках, которые я каждый день носила с собой. Так было всегда – а потом все стало меняться.

Весной 2014 года я начала терять вещи. Первым пропал мой зеленый топ. Это был мой единственный зеленый топ, и он всегда лежал с правой стороны второго ящика комода. Однажды утром я открыла его и, к своему удивлению, не увидела топ на месте. Я порылась в стопках других топов и футболок, которые там лежали, затем посмотрела в двух других ящиках. Зеленого топа не было. Его не оказалось ни в гардеробе, ни в баке для грязного белья, ни в стиральной машине, ни в сушилке. Он просто исчез, его невозможно было найти, его пожрал какой-то монстр, видимо, тот же, что вечно съедал мои носки.

После этого вещи стали пропадать одна за другой. Запасной тюбик зубной пасты, который, могу поклясться, я положила в коробку с другими туалетными принадлежностями под раковиной в ванной. Розовый купальник, который мне даже не нравился, но который я хранила, поскольку знала, что черный доживает последние дни. И открывалка. Я была единственным человеком на свете, имевшим всего один ящик для столовых приборов, и в нем лежала всего одна открывалка. Куда она могла деться?

В поисках нужных мне вещей я постоянно находила ненужные. Пять черных топов, которые стали мне велики, когда я похудела на 14 килограммов. Бесчисленные флаконы лосьонов и гелей для душа, которые я постоянно покупала, не успев использовать те, что у меня были. Летняя и зимняя одежда, которую я редко носила в Порт-Муди – городе с наиболее умеренным климатом в Канаде. За многие из этих вещей я расплатилась одной из двух кредитных карт в те дни, когда копился мой долг, но я никогда не пользовалась купленным. На некоторых вещах даже были ценники.

Между долгами и хламом есть нечто общее: если вы позволяете им накапливаться, становится все сложнее и сложнее что-то с ними сделать. Я игнорировала задолженность месяцами. Когда мне присылали выписку со счета, я чуть приоткрывала конверт, чтобы увидеть только дату минимального платежа. Этот фокус какое-то время работал, но однажды я все-таки увидела баланс и поняла, что у меня осталось сто долларов на кредитке. Я оказалась в такой глубокой яме, что у меня не было иного выбора, кроме как начать карабкаться обратно наверх.

Ситуация с хламом казалась не настолько драматичной. Когда я заходила в квартиру, она казалась такой же прибранной, как всегда. Все полотенца были сложены, вещи висели в обычном порядке, и вся обувь стояла по парам. Даже мои книги все еще были расставлены по порядку, только теперь согласно жанру: художественная литература, мемуары, деловая литература и личные финансы, а внутри каждого жанра – по размеру (и иногда все-таки по цвету). Проблема заключалась в том, что я не пользовалась большей частью своих вещей. И я вспоминала об этом факте каждый раз, когда на них смотрела.

Впервые я задумалась, после того как в 2013 году пять раз сменила квартиру. Каждый раз я вынимала коробки из гардеробной, перетаскивала их в грузовик, ехала в новое место, заносила их внутрь и снова расставляла в новой гардеробной – даже не вникая, что лежит внутри. Переезжать так часто мне пришлось по ряду неприятных причин. Один раз, например, кто-то попытался вломиться в мою квартиру – я тогда впервые жила на первом этаже, пока восстанавливалась после автомобильной аварии. Потом мы съехались со старой подругой, а всего через пять дней она сказала мне, что хочет перебраться в новый город. Тот год выдался тяжелым.

Мой последний переезд в сентябре 2013 года привел меня в эту квартиру в Порт-Муди. До того я бывала в городе всего два раза, но быстро его полюбила. Он находится достаточно далеко от пригородов Ванкувера и потому напоминает маленький городок. Порт-Муди тянется вдоль залива, так что океан всегда поблизости. Мой стол стоял прямо перед окнами во всю стену с видом на деревья и горы. Подруги часто говорили, что я как будто живу в фильме «Сумерки», что было недалеко от истины, потому что большая часть этой франшизы снималась в Британской Колумбии, а несколько сцен, собственно, в Порт-Муди.

Для редактора, удаленно работающего на полную ставку в финансовом стартапе, такая квартира и такие виды – да и в какой-то степени вся моя жизнь – мечта наяву. Но рано или поздно, работая из дома, вы начнете замечать кое-что еще в вашем окружении – ваши вещи. И хотя мои были аккуратно организованы, все равно казалось, что их очень много, и большинство из них служили пылесборниками.

Я могла бы сочинить интересную многозначительную или драматическую историю о том, как стала разбирать свои вещи. Но на самом деле в какой-то момент я просто подумала, что должна избавиться от части этого барахла. Точно так же когда-то я думала, что мне нужно однажды перестать использовать мою кредитку, и что мне нужно перестать объедаться вредной едой, и что однажды мне нужно бросить пить. И я всегда утешала себя тем, что «однажды» я это сделаю.

И, наконец, такой день настал. Однажды в 2011 году я превысила свой кредитный лимит. В тот же день в 2011 году я обнаружила, что еще несколько килограммов – и мне придется покупать одежду в магазинах для полных. Однажды в 2012 году я поняла, что больше не хочу просыпаться с похмельем. Во всех этих случаях я, наверное, могла бы цепляться за свои дурные привычки и дальше. Я могла бы позвонить в банки и попросить их увеличить мой лимит или продолжить есть и пить слишком много, игнорируя то, что происходит с моими телом и душой. Но однажды я поняла, что с меня хватит. Сказки, которые я рассказывала себе, чтобы оправдать свои дурные привычки, кончились. Я дошла до предела.

И вот однажды, в июле 2014 года, я снова дошла до предела: меня достало рыться в ненужных вещах, чтобы найти ту единственную, которая мне реально нужна.

И до точки меня довела открывалка. Я хотела добавить в салат консервированные бобы, но мне нужна была для этого открывалка. Проблема состояла в том, что я не могла ее найти. Я обыскала каждый ящик и шкафчик на кухне. Я посмотрела в раковине и посудомоечной машине. Я даже заглянула в мусорные ведра, на случай если я вдруг кинула ее туда вместе с предыдущей банкой. Но открывалки нигде не было.

Стояла первая неделя июля, и Ванкувер вместе с окрестными городами накрыла тепловая волна. Температура застыла в районе 34 градусов, а из-за влажности казалось, что на самом деле еще жарче. Я жила на двадцать втором этаже бетонного здания в квартире без кондиционера. Я изнывала от жары. Я хотела есть. Я была раздражена. Все, чего я хотела, – это, наконец, съесть мой дурацкий салат с черными бобами, но я не могла его приготовить. Я не могла открыть бобы, зато у меня была 21 вилка на выбор.

«Однажды» настало. Я ощутила готовность избавиться от всего ненужного, что лежало в ящике для столовых приборов – и во всей остальной квартире. И примерно так же, как в те дни, когда я решила начать выплачивать долги, правильно питаться, больше двигаться и окончательно бросить пить, я ринулась вперед. Я просто приступила к делу.

В тот день я опустошила каждый шкаф, ящик и полку в моей квартире и свалила все вещи на пол в каждой комнате. Это произошло за несколько месяцев до того, как книга Мари Кондо «Магическая уборка» попала на полки в Северной Америке, но я интуитивно придерживалась похожего метода. Мой чистый и аккуратный дом, в котором я раньше жила, было не узнать. Я стояла посреди кучи барахла, которое не могла опознать, хотя каждая вещь тут принадлежала мне. Разглядывая все это, я изумлялась только что созданной проблеме. Что я наделала? Когда вы устраиваете такой бардак, у вас нет иного выбора, кроме как разобраться с ним. Пришло время взяться за работу.

Я решила начать со спальни – точнее, с гардероба. Я подумала, что это будет проще всего, потому что, в отличие от большинства известных мне женщин, я никогда не любила украшения и одежду.

С подростковых лет у меня всегда была форма. Я имею в виду не настоящую форму вроде той, что носят в частной школе, а определенный стиль. Каждый год он немного менялся. В восьмом классе я все еще проходила фазу пацанки и не вылезала из баскетбольных футболок и драных джинсов. В девятом классе я сменила футболки на худи. Десятый класс был в этом отношении самым неудачным, потому что я пыталась одеваться более «женственно». Иными словами, носила розовые вещи, подчеркивавшие мои самые неудачные объемы. К окончанию школы я стала серфингисткой. Я носила бусы из ракушек, а в моем гараже стояла белая Hyundai Excel 1991 года по прозвищу Рокси. Я не избавилась от этого стиля, пока не окончила колледж в 2007 году, и даже успела для полноты образа вытатуировать на плече синие волны и слова «островная девочка» на французском. Хорошо быть девятнадцатилетней. Потом я устроилась на работу в госучреждение и первые пять лет моей карьеры носила темные брюки с темными свитерами и черный шерстяной пиджак с черными туфлями на низком каблуке.

Хотя мой образ менялся с годами, одно оставалось неизменным: у меня всегда было три комплекта любимой одежды, и каждое утро я, как правило, просто надевала один из них. К тому времени как я вывалила свои вещи на пол, эти комплекты состояли из джинсов и брюк защитных цветов, а также свободных топов или свитеров. Еще у меня была одна футболка и штаны для спортзала. Я чередовала не более 20 предметов одежды (не считая носки и белье). И я знала, что ношу одни и те же вещи раз за разом, день за днем. Но я не понимала этого, пока не опустошила шкаф и ящики и не уставилась на гору тряпок на полу.

Там были топы, которые подходили только к определенным свитерам. Свитера, которые не годились мне по размеру или казались слишком открытыми. Платья, в которые я не влезала, даже похудев на 14 килограммов, но которые любила, потому что когда-то они удачно подчеркивали мои изгибы. Одежда для толстых, которую я хранила на тот случай, если снова наберу вес. Бесчисленные вещи, купленные на распродаже. И, наконец, одежда госслужащей, как я ее называла: темные брюки, темные свитера и пиджак, в котором я бы сейчас утонула. Все эти вещи были моими, но я не узнавала их, потому что почти никогда не носила.

Я избавилась почти от всего. Я не тратила времени на сомнения. Если я не надевала вещь в последние несколько месяцев, ее следовало выкинуть. Если она мне не шла – тоже. Вещи, в которые я не влезала, точно нужно было выкинуть, потому они не мотивировали меня похудеть, а только расстраивали и мешали просто наслаждаться моим новым телом. Если я однажды похудею еще сильнее, пообещала я себе, я куплю новые платья, которые будут подчеркивать все что нужно. Так что вещи для худых – долой. Я знала, что больше никогда не вернусь в офис, так что вещи для госслужбы тоже отправились на выход. Я заполнила четыре больших черных мешка одеждой и обувью, сумками и шарфами, чтобы пожертвовать их на благотворительность. Несколько вещей в плохом состоянии отправились в мусор. Все, что осталось в шкафу, поместилось на десятке с небольшим вешалок и в трех полупустых ящиках комода. Но эти вещи я действительно могла носить.

Именно тогда я решила начать отмечать, от какого количества вещей я избавляюсь. Я фиксировала выплаты по кредитам и тренировки, изменения в весе и даже месяцы трезвости. Теперь я решила отмечать и это. Сначала мне было просто любопытно, что получится. Поскольку я уже избавилась от 55% моего гардероба, результат мог оказаться серьезным, и мне захотелось его увидеть.

Следующая комната, которой я занялась, был мой кабинет, он же гостиная и, строго говоря, кухня: я жила в квартире с открытой планировкой. Разобрав ящики, полки и шкафы, я вывалила все на пол в гостиной. У меня не было обеденного стола или стульев – характерный признак квартиры, в которой живет один человек, привыкший есть на диване. Зато у меня была комната с видом на потрясающие восходы и с горой хлама посередине.

Разобраться с нею было куда сложнее, чем с одеждой. Начну с того, что на полках в гостиной стояли не только книги. Там же лежали дюжины безделушек. Их годами дарили мне родные и подруги, а кое-что я купила себе сама. Там также хранились проекты, которыми я обещала когда-то заняться и для которых приобрела камеру, фотоальбомы, бумагу и чернила.

С книгами было не проще. Моя мама начала читать мне еще до того, как я родилась: она шептала слова своему растущему животу. Она всегда утверждала, что я самостоятельно научилась читать к четырем годам. Я верила ей только потому, что у меня было доказательство: в пять лет я составила каталог моей собственной маленькой коллекции детских книжек и устроила библиотеку для детей из соседних домов. Книги были пронумерованы от 1 до 10, и я записывала в блокноте, кто какую взял. Никто не посмел бы потерять хоть одно из моих сокровищ.

Как большинство писателей, я всегда проводила много времени с книгой в руках. В школьные годы, просыпаясь, я почти всегда обнаруживала, что свет в спальне все еще горит, а книга упала на пол. А еще помню ужасную ангину в девятом классе, когда я взяла с собой в постель апельсиновое мороженое для горла и не успела его доесть. Когда я проснулась, лужа оранжевой жидкости успела впитаться и в книгу, и в белую простыню. Неудивительно, что вскоре после этого мне выдали темное постельное белье.

Я всегда любила книги и любила читать. Но у меня была дурная привычка покупать больше книг, чем я могла прочитать за месяц или даже за год. Одна из моих дурных потребительских привычек заключалась в том, чтобы всегда заказывать в интернет-магазине две книги вместо одной, чтобы получить бесплатную доставку. Но и первую книгу я обычно решала купить под воздействием импульса. Я натыкалась в Сети на отзыв подруги, заходила на сайт, потом находила что-то еще вроде бы интересное и добавляла в корзину, чтобы не платить за доставку. Я делала это как минимум раз в месяц почти десять лет подряд. В среднем получалось 26 долларов за покупку – то есть 3120 долларов и 240 книг. Думаю, я прочитала приблизительно 100 из них.

Единственным плюсом всех этих переездов в 2013 году было то, что они показали мне, как много у меня накопилось непрочитанных книг, которые я не собиралась читать. Это были книги по психологии, посвященные темам, которые меня больше не беспокоили. Это была классика, которую я считала себя обязанной прочесть, хоть и засыпала в процессе. Это были книги для проектов, за которые я так и не взялась. Я думала, что избавилась за время переездов почти от всех из них, но я ошибалась.

Разобравшись с книгами, я обнаружила, что у меня их все равно много – 95 штук. Решить, что оставить, а что отдать, оказалось нелегко, но я поклялась быть честной с собой. Я правда собираюсь однажды прочитать все эти книги? Если ответ «да», я верну их на полку. Если ответ «нет», я положу их в пакет. После того как я приняла это решение 95 раз, у меня осталось восемь книг, которые я уже прочитала, но все еще любила, и 54, которые я не читала, но собиралась прочитать. Затем я пожертвовала 33 книги (35% изначального количества) общественной библиотеке Порт-Муди. Пусть я не собиралась их читать, я хотела, чтобы это сделал кто-то еще.

Разбирать канцтовары оказалось легко, потому что их у меня было не так много. Если не считать ручек. По какой-то причине у меня накопилось 36 ручек. Я сохранила восемь, хотя и это, пожалуй, чересчур, и отдала остальные подруге-учительнице. Отправив в пакеты с мусором несколько упаковочных коробок, папок и старых блокнотов, я избавилась от 47% моих вещей в этой комнате.

С кухней я тоже справилась на удивление легко. Я и так обставила ее минималистично. У меня было лишь несколько, на мой взгляд, лишних чашек, кружек и тарелок. Я сохранила все приборы, кроме блендера, который я никогда, кажется, и не использовала. Я также продала соковыжималку, когда поняла, сколько сахара я получаю вместе с соками. Натуральный он или нет, мне это не нужно. В сумку, которая должна была отправиться в библиотеку, я добавила несколько кулинарных книг. Все они покупались с благими намерениями, но я никогда ими не пользовалась. И после того как я сократила число вилок, которые хранились в ящике для столовых приборов, я избавилась от 25% того, что у меня было.

Наконец, я открыла ящики в ванной и нашла три сумки, полные средств для ухода за собой. Я высыпала их в раковину и обнаружила, что они не помещаются. Тут были бутылки лосьонов и гелей для душа, которые я постоянно докупала, а также множество маленьких баночек. Шампуни и кондиционеры, которые я забирала из разных отелей. Образцы, которые никто никогда не просит присылать по почте, но все хранят, потому что «не выкидывать же». Продукты, переданные родственницами и подругами, которые решили, что им не подошло, но «может, тебе понравится». Мои ритуалы ухода за собой были такими же минималистичными, как и мой подход к одежде, – все эти средства для них не подходили. Я вылила те, у которых истек срок годности, а потом отложила все, что можно будет пожертвовать центру помощи женщинам. Так я избавилась от 41% предметов в ванной, а оставшееся уместилось в одну сумку, которая встала под раковину.

После того как я разобралась с каждой комнатой, мне осталось только перерыть коробки. Коробки, которые я вынимала из гардеробной, загружала в машину, отвозила в новое место и ставила в гардеробную пять раз – никогда толком не проверяя, что там в них.

В первой коробке я обнаружила 30 DVD, 30 CD и одну кассету – то есть всего 61 предмет. Я не раздумывая сложила 57 из них обратно в коробку, чтобы отдать кому-нибудь. Все это мне было даже не на чем проигрывать. На двух дисках обнаружились мои любимые детские фильмы, а еще два я когда-то купила на свои первые деньги. Я надеялась, что однажды их посмотрят мои дети или я сама в 80 лет – и удивлюсь, как мне могли нравиться такие глупости. Но мир изменился, и все это я без труда нашла бы в интернете. Я никогда не забуду те фильмы и песни, и, надеюсь, мы с ними еще встретимся. А от дисков нужно было избавиться.

И тогда я засомневалась. Я посмотрела на коробку. Она стояла возле стены, аккуратно приставленная к пакетам с вещами. Я смотрела и смотрела, а затем подтянула ее поближе к себе и снова заглянула внутрь. Неужели я и правда избавлюсь от всего этого? Я словно услышала голос моего отца. Тот же голос, который звучал, когда он замечал, что я не использую что-то, что он или мама мне купили: «Мы дорого за это заплатили!» Я всегда чувствовала себя страшно виноватой.

Но теперь я собиралась выставить сумки и коробки, полные моих вещей, за дверь. Я дорого заплатила на это добро. CD и DVD стоили недешево в те времена, когда я их покупала, – а ведь я тогда зарабатывала чуть больше прожиточного минимума. Утешало одно: дисками я по крайней мере пользовалась. Большую часть книг я не прочитала. Проекты не начинала. Одежду надевала один раз или вовсе не надевала. Косметику хранила, пока не заканчивался срок годности. Деньги были потрачены напрасно. Потерянные деньги, несбывшиеся мечты, упущенные возможности. Эта мысль меня едва не остановила. Но день за днем смотреть на потерянные деньги, мечты и возможности еще тяжелее. Все это нужно было выкинуть.

Внутри коробки номер два я нашла другие коробки. Оригинальная упаковка от игровой приставки, двух модемов и блока кабельного телевидения, а также 14 разных проводов и шнуров. Большинство этих вещей были бесплатными, полученными от подруг и провайдеров. Я продам приставку и раздам все остальное.

Последняя коробка была моим тайным сундуком с сокровищами, и лишь я одна знала, что в нем скрывается. Под фотоальбомами, дипломами, документами и пачкой школьных фотографий лежали две стеклянные бутылки. В одной когда-то плескалась текила – чудесный эликсир, привезенный моей подругой из Мексики в подарок за присмотр за домом и кошками. На стекло была наклеена фигурка человека, лежащего в гамаке во время сиесты. Именно в такой расслабленной обстановке я выпила ее годы назад – на балконе после долгого дня на работе. Вот это жизнь, думала я каждый раз, когда чувствовала вкус текилы.

Во второй бутылке был дешевый ром из алкомаркета. Я никогда не открывала ее. Я чувствовала себя виноватой, отдавая вещи, на которые когда-то потратила деньги. Именно поэтому, когда я впервые бросила пить, я не решилась выбросить ром. Конечно, он был дешевым. Но когда-то он много для меня значил, и он выполнит свою задачу, если я ему позволю. Не о том ли говорят эксперты по уборке, объясняя, какие вещи мы должны сохранить? Конечно, я отдавала себе отчет: теперь это просто стеклянная бутылка с жидкостью, которая не должна попадать в мой организм.

Я сохранила ром по той же причине, по которой сохраняла каждое платье, книгу, DVD и провод: на всякий случай – а вдруг понадобится? А вдруг у меня случится плохой день на работе? А вдруг мне снова разобьют сердце? А вдруг мне нужно будет расслабиться и весело провести вечер? А вдруг я захочу забыться? А вдруг я решу, что трезвая жизнь на самом деле не для меня?

Еще это было испытание – дурацкое испытание, которому я бы никогда не подвергла любимого человека, но на которое решилась сама. Большую часть времени я не помнила, что в моей спальне в гардеробной стоит коробка и что под фотоальбомами, дипломами, степенями и школьными ежегодниками лежит невскрытая бутылка белого рома. Но я вспоминала о ней каждый раз, когда случалось что-то плохое. Неудачный день на работе – еще не страшно. Со временем я научилась справляться с такими невзгодами с помощью прогулок на свежем воздухе и спорта. Труднее было переживать боль разбитого сердца, того самого несчастного сердца, которое позже требовало веселья и развлечений. Каждый раз, когда я видела интересную книгу, меня тянуло ее купить. Точно так же каждый раз, когда мне становилось грустно, я хотела выпить. Ром всегда был моим запасным вариантом. Испытание заключалось в том, чтобы им он и оставался.

Разобраться с последней коробкой было просто: я знала, что собираюсь оставить все – за исключением двух стеклянных бутылок. Их я оставить не могла. Пустая уже выполнила свое предназначение, и я не нуждалась в напоминаниях о том, в чем оно когда-то заключалось. Полную бутылку нужно было опустошить. Только теперь я сделаю это не так, как поступала с остальными бутылками. Я отправила ром прямо в слив кухонной раковины. И пока он выливался из бутылки, я прощалась с потерянными деньгами, несбывшимися мечтами и упущенными возможностями. Хотя это как посмотреть. Что, если на самом деле я приветствовала все хорошее, что вот-вот придет в мою жизнь?

Закончив уборку, я упаковала 43% моих вещей, чтобы отдать их на благотворительность. Я дважды забила мой автомобиль Kia Rio и дважды объехала несколько благотворительных центров, и все эти вещи ушли из моей жизни.

Пока я подсчитывала, от какого количества вещей избавилась, я решила записать, что я сохраняю. Когда я, наконец, увидела и потрогала каждую свою вещь, я осознала, сколько всего на самом деле у меня было. Память об этом ощущении помогала мне всякий раз, когда мне казалось, что я не выдержу поставленных себе ограничений. Но я решила осмотреть все еще раз и составить опись, чтобы я могла проверить, что у меня есть, прежде чем покупать что-то новое. Одно дело воображать, что у меня под раковиной стоит запасной дезодорант, другое – знать, что у меня их четыре штуки или ни одного.

Затем я продала пару ценных вещей, за которые можно было выручить какие-то деньги: дорогую фотокамеру, которой я никогда не пользовалась, и старый ноутбук, хранимый на случай, если новый сломается. Я открыла отдельный сберегательный счет, куда я могла перевести все деньги, заработанные на продаже вещей, а также те деньги, которые я буду экономить каждый месяц, не покупая кофе навынос. Счет я назвала «Запрет на покупки». Деньги с него я планировала не снимать весь год, за одним исключением – если захочется приобрести что-то из одобренного списка покупок.

К концу месяца я чувствовала себя неплохо – как будто я уже многого достигла. Мне даже стало легче находиться в квартире. Теперь в ней и дышалось свободнее. Если бы весь год оказался таким же простым, как этот месяц, я бы без труда дошла до финиша. Но можно было догадаться, что все пойдет не так. Менять привычки, которые формировалась десятилетиями, всегда непросто. Пока что я только сделала первый шаг по дороге, ведущей к желанному результату. Трудности поджидали меня за первым же поворотом. В конце концов, это был не первый мой эксперимент.