Глава 29

Еще не открыв глаза, Свен понял, что день будет тяжелым. В голову как будто насыпали битого стекла, которое ранило при малейшем движении, так что в ушах стоял противный скрежет. Язык, жесткий как крафтовая бумага, присох к небу, и где-то на уровне горла колыхалось вязкое болото, готовое вот-вот выплеснуться через край.

Пить молодое вино после десятилетнего виски, перед которым было пиво, — без сомнения, плохая идея, но почему-то вчера он об этом не подумал.

Вчера все обошлось бы, наверно, и меньшим количеством алкоголя, но во время несостоявшейся драки на шум явились двое дежурных защитников и увели его, Свена, на задний двор. Там, в их молчаливой компании, ему пришлось дожидаться, пока придет Лин и решит дело. Тот пришел минут через сорок, когда Свен уже успел протрезветь, хотя был еще очень зол.

— Оставьте меня с ним одного, — сказал Лин ребятам, выслушав их доклад. — Он неопасен.

После того как они ушли, Лин не стал тратить времени на нравоучения, а сразу решил:

— Сорок часов городских работ. Без компенсации.

В Арнэльме существовал закон, по которому виновные в разных не очень серьезных правонарушениях отрабатывали некоторое количество часов в городе — убирали улицы, помогали на стройках или на скотном дворе. Иногда вместо этого можно было внести определенную сумму денег, но «без компенсации» означало, что так сделать нельзя.

— А чего так много? — возмутился Свен. — За хулиганство обычно максимум двадцать. — Глаза его снова гневно сверкнули. — Или это потому, что он — сын сеньоры?

— Свен, при чем тут кто чей родственник? — Лин сунул руки в карманы куртки и принялся прохаживаться взад-вперед по двору. — Ты защитник. Хоть и в резерве, но ты носишь оружие и не имеешь права напиваться и размахивать руками. Если такое будет происходить регулярно, люди перестанут нам доверять.

Свен опустил голову, поняв, что наказание неминуемо. В нем по-прежнему кипело возмущение, но разбираться сейчас означало накликать еще большие неприятности. Лин посмотрел на него — пристально, будто пытаясь прочитать мысли, — и неожиданно уступил:

— Можешь начать послезавтра. Завтра у тебя будет болеть голова, это достаточное наказание.

— Спасибо, — усмехнулся Свен. — И спасибо, что не заставляешь меня публично извиняться, это по-людски.

Лин остановился прямо перед ним, взглянул исподлобья — резкий взгляд, пронизывающий, как шпага.

— Извиниться нельзя заставить, как и нельзя заставить простить, — сказал он негромко. — Наказание — это тебе по закону, а по-людски вот что: если она из-за тебя будет плакать, по-другому поговорим.

Потом кликнул ребят, велел им отпустить виновного и выдать ему листок на работы, а сам ушел не оглядываясь.

После этого Свен снова что-то пил в компании друзей, потом один, потом брат кое-как уговорил его пойти домой и даже проводил до дома, опасаясь, что Свен снова угодит в какую-нибудь переделку. Как очутился в своей кровати на втором этаже мастерской, он не помнил, зато помнил, что снилась ему какая-то мерзость про Асту с Эриком и еще почему-то про князя Эльма, который это все одобрил. Проснувшись, он не сразу сообразил, где находится, потом вспомнил — дома, и решил: нужно попить воды, иначе ядовитое болото захлестнет его с головой.

Кое-как поднявшись и сев на кровати (битое стекло в голове при этом пересыпалось из стороны в сторону, больно раня острыми краями), он вдруг обнаружил, что не один — на подоконнике, глядя на улицу за окном, сидела Мия. Как всегда, свежая и нарядная, со сложной прической и в длинном изумрудном платье, украшенном золотистыми тесемками. Заметив, что Свен проснулся, она улыбнулась самой бодрой и очаровательной улыбкой:

— Доброе утро!

Сквернее шутки нельзя было придумать. Свен посмотрел на нее из-под тяжелых век, но уже в следующую секунду распахнул глаза, совершенно проснувшись.

— Мия? Что вчера было? Ты здесь ночевала?

— Размечтался! — фыркнула Мия и спрыгнула с подоконника. — Мне брат твой все рассказал. Говорит, ты просто сам не свой в последнее время, вдобавок эта драка. Дорогой мой, ну разве так можно? Еще и столько пить. Даже при твоем здоровье это добром не кончится.

Свен махнул рукой, опустил босые ступни на прохладный скобленый пол и вздрогнул. Спал он в чем пришел — в штанах и безрукавке, а вот ботинки куда-то подевались, и с кровати он их не видел.

— Погоди, — сказала Мия. — Я знаю, что тебе сейчас нужно.

Она поднесла ему стакан какой-то светло-зеленой жидкости, от которой крепко пахло горькими травами. Отвар оказался теплым, и, сделав глоток, Свен поморщился и замотал головой.

— Давай-давай. — Мия чуть подтолкнула его руку со стаканом. — Это настоящее волшебное зелье. И голова пройдет, и желудок успокоится, и соображать начнешь. Пока ты спал, я сбегала к бабушке Софье. Это она для тебя приготовила, сказала, то что надо.

Софья была известной в Арнэльме травницей. Поговаривали, что это река открыла ей некоторые секреты, как когда-то эльмбуржцам, знаменитым своей медициной.

Свен покорился и, выпив половину стакана, обнаружил — ему действительно лучше. Через десять минут он уже сидел напротив Мии за столом и рассказывал ей свои горести:

— Вот как хочешь, не понимаю я, что происходит… Не понимаю. Может, ты, женщина, мне объяснишь? Что я не так делаю, почему все никак не складывается? Я был с ней честен, никого из себя не строил, предложил все, что имею, — а она ни да, ни нет два месяца, зато с этим недомерком все время проводит… Друзьями они вдруг стали, ты понимаешь? Так сказала бы мне, что он ей больше нравится. Нет. Я ее замуж звал, всю жизнь свою готов был поменять ради нее — а она мне даже не отказала. Будто смеется…

Выговорившись, он со вздохом обхватил голову руками. Мия тоже вздохнула:

— Балбес. Неужели ты и правда не понимаешь? Хотя с твоим характером, насколько я тебя знаю, это сложно.

— Что такое с моим характером? — не понял Свен.

— Терпение. У тебя нет терпения. Ты привык в своей работе, что, раз знаешь законы дела, имеешь опыт и применяешь силу, все получается. Любовь так не работает.

Она замолчала, и Свен сделал нетерпеливый жест рукой: мол, продолжай.

— Ты совершенно не думаешь о том, как жила эта девушка до тебя. Она потеряла брата, жила одна в большом городе, потом попала сюда. Тут все новое, необычное: новая работа, новые люди, дом, поиски эти… Она со всем этим справлялась, заметь. И тут появился ты. Позвал ее замуж. И что теперь, она тебе в ноги упасть должна? Она понятия не имеет, чего от тебя ждать, — может, еще больше проблем. И как будто чтобы подтвердить это, ты напиваешься и устраиваешь драку. Чудесно!

Свен рассеянно кивнул, хотя понимал пока мало. Потом он спросил:

— Так что же мне делать, по-твоему?

— Терпение, Свен. Учись терпению. Будь рядом, но ничего не требуй и уж тем более не устраивай скандалов, как вчера. Приходи после работы, провожай домой, ходите вместе за покупками, на почту. Попробуй ее не на свидание пригласить, а провести вместе день, на рынок в воскресенье сходить, родителей навестить твоих. Посмотрите друг на друга в каждодневном платье, без праздников, без прихорашиваний. — Она задумалась и окинула его придирчивым взглядом. — Только тебе бы все же рванину эту сначала сменить… Давай я тебе новую безрукавку сошью?

Безрукавка Свена, и так уже порядком обтрепанная, после вчерашнего выглядела еще хуже. Кто-то схватил его за одежду, пытаясь удержать, так что теперь от плеча до лопатки зияла прореха. Цвет у вылинявшей ткани был серо-коричневый, а на срезах рукавов во все стороны торчали нитки.

— Это очень важная одежда. Я в ней сдал все экзамены и сделал свой первый заказ. Это почти часть меня.

Мия только головой покачала:

— Боюсь, что ты прав, ты таскаешь ее уже слишком долго. Ну-ка снимай, надо тебя обмерить.

Свен, явно недовольный оценкой его туалета, все же повиновался. Мия вынула из кармана свободного платья сантиметровую ленту, которую всегда носила с собой, нашла на столе среди эскизов клочок бумаги и карандаш и быстро сняла мерки, записав результаты.

— Ну вот, молодец, — сказала она довольно, убирая ленту и бумажку в карман, потом осмотрелась вокруг. — И еще ты, это… прибрался бы здесь хоть немного. А то правда, если кого пригласить, то даже неприлично.

— Это творческий беспорядок, — пробормотал Свен, тоже оглядывая стол, заваленный бумагами, и старый комод с наполовину выдвинутыми ящиками, наполненными всякой всячиной. — Ты меня прям разбила в пух и прах, сам теперь не знаю, что о себе думать.

— Ты не думай. Ты делай. Пусть другие думают, они же тебе все и расскажут. Ладно. — Она взглянула на маленькие золотые часы на запястье. — Мне пора. Скоро мастерскую открывать, а я еще в магазин зайти хотела.

— Пойдем провожу. Заодно почтовый ящик проверю…

Утром Аста долго думала, какой ехать дорогой. Инга просила перед работой забрать подборку фотографий насекомых у одного из ее друзей, на выставку для школьников. Ее друг жил на набережной и собирался на неделю уйти в лес, за новыми исследованиями, так что пришлось заехать пораньше. Уложив папку с фотографиями в сумку, Аста еще раз вспомнила вчерашнее и все же повернула свой велосипед на улицу, где жил Свен, — так намного быстрее. Она и хотела увидеть его, и боялась, что это произойдет, и руки все еще тряслись после вчерашнего, и разговаривать с ним желания не было, но что-то тянуло ее именно на этот маршрут…

Свен вышел, как был, босиком и голым по пояс, поежился:

— Ух, свежо! Осень скоро…

Провел Мию до калитки, поблагодарил:

— Спасибо, что пришла и спасла меня от головной боли. И от душевных терзаний.

Та улыбнулась:

— Всегда пожалуйста.

Потянулась, как обычно, поцеловать его в щеку, обняла на прощание по-сестрински и пошла своей дорогой.

И тут Свен увидел Асту. Она стояла у соседнего дома под шелковицей, опершись на велосипед, и смотрела на него. И даже с такого расстояния на лице читалось удивление и отчаяние. Потом медленно развернулась и поставила одну ногу на педаль.

Забыв обо всем, Свен бросился к ней:

— Аста! Подожди! Это не то, что ты думаешь!

Она обернулась, посмотрела на него — слезы в глазах, на скулах — яркие пятна.

— Да ты что? — спросила она сдавленным голосом.

— Ты не понимаешь… Она мерки с меня снимала!..

— Мерки? — переспросила Аста все так же тихо. — Не смеши меня. Прощай, Свен. Думаю, свой ответ ты получил…

— Стой! — Он в отчаянии схватил одной рукой руль велосипеда, надеясь остановить ее. — Слушай, я ни в чем перед тобой не виноват. Да, я дурак и не должен был вчера терять голову, признаю. Но с ней у меня ничего не было. Почему ты мне не веришь? Почему я все время должен оправдываться?

— Извини, Свен. — Аста вытерла глаза ладонью. — Я думаю, у нас ничего не получится. Лучше оставь меня в покое.

Она дернула велосипед на себя — Свен отпустил, бессильно опустив руку. И Аста уехала не оглядываясь.