Глава 21

Город Пфорцхайм с первого взгляда Асте не понравился. Вокзал с плоской белой крышей, похожий на огромную поганку, бетонные коробки промышленных зданий, битком набитый автобус с хмурым водителем — столица ювелирного мастерства представлялась ей совсем не такой.

Поездка в центр тоже не порадовала глаз — аккуратные, но однотипные жилые дома и кое-где сохранившиеся старинные здания тут и там разбавляли церкви, стиль которых Эрик, учившийся на архитектора, обозначил как «топорная неоготика».

— Потому что элементы заимствованы готические, а сделано так, как будто, кроме топора, нечем было работать, — пояснил он.

При этом Аста понимала: город не виноват, что некрасив. Старинный, основанный на месте римского поселения, он пережил войну и был почти полностью разрушен. Жители отстроили и оживили его как могли и теперь вон стараются облагородить — клумбы, кафе с коваными вывесками… Но все равно после сказочного Арнэльма, который уже стал домом, ей было здесь неуютно. Хотелось поскорее закончить дело и уехать.

А дело между тем пока никак не продвинулось. Музей ювелирного искусства, на который они так надеялись, ничем им особо не помог. То есть там были прекрасная экспозиция, огромная коллекция инструментов и драгоценностей разных эпох, но ничего нового они не узнали. Профессор, с которым была назначена встреча, — низенький, совершенно седой, но необычайно энергичный человек, — принял их радушно, напоил кофе, но сразу признался, что знает совсем не много. Он уже немало лет изучал скрытый мир и его культуру, так что о лежащем сравнительно недалеко Арнэльме знал почти все, в том числе и легенду о Сердце реки. Но почему Арна велела им искать первую часть именно здесь, он ответить не мог.

— Впрочем, думаю, с городом вы не прогадали, — подбодрил он, видя, что Аста и Эрик совсем сникли. — Если искать редкий камень, то здесь. Сходите на площадь Семи Сокровищ, может, там что-то найдете.

— Почему Семи? — спросила Аста, которую заинтересовали сокровища. Эрик бросил на нее неодобрительный взгляд — мол, хватит любопытствовать о том, что к делу не относится, но она и бровью не повела.

— Изначально там было только семь лавок и мастерских, — охотно объяснил профессор. — Каждая со своей ювелирной школой. И те, кто приезжал сюда учиться, могли выбрать только одну. Но потом, конечно, появилось много других, и даже было что-то вроде локальной войны между мастерами. Алхимия, големы, проклятое золото и прочее. Теперь школ много, около ста, но площадь не переименовали.

Он подробно объяснил дорогу и просил обязательно звонить, если понадобится помощь.

И тут оказалось, что у Пфорцхайма есть и другая сторона. Стоило свернуть вслед за Эриком с главной улицы в узкий проход между двумя магазинами одежды, как открылась широкая площадь, вымощенная серой брусчаткой. Вокруг нее, в старинных домах с покатыми красными крышами, располагались ювелирные лавки и мастерские. В витринах за стеклом сверкали драгоценности, какие бывают только в сказках. Бриллиантовые диадемы из тончайших платиновых нитей, сплетенных в сложный узор, тяжелые ордена с золотой цепью, миниатюрные платиновые шахматы, украшенные драгоценными камнями, а поверх всего — россыпи самоцветов, бус, перстней, коллекционных монет и речного жемчуга.

Аста засмотрелась на заколку с сапфирами. Тонкую серебряную ветвь украшали синие листья — совсем как у парящих деревьев. Она спросила, как бы сама себя:

— Неужели здесь есть и потомки нодийцев… И они живут настолько по-другому?

Хорошая, прямо скажем, экскурсия — в логово врага.

— Тут люди со всего мира, — ответил Эрик небрежно. — Но корни у некоторых нодийские, точнее, эльмбуржские — Пфорцхайм существовал еще до падения Эльмбурга, а потом некоторые из тех, кто выжил, потянулись сюда и занялись делом. Ну а другие портят нам жизнь до сих пор как могут.

— Интересно. А ты хорошо подготовился, — похвалила его Аста.

Но Эрик, видимо, воспринял это как насмешку, ответил недовольно:

— Ладно, давай делом займемся.

Между тем, как ни увлекательно было рассматривать витрины и наблюдать за работой мастеров, которые тут же, за стеклом, создавали шедевры, ни Аста, ни Эрик не знали, что, собственно, теперь делать. Здесь должна была находиться подсказка к тому, где искать первую часть сердца. А может, не здесь, а неподалеку. А может, и совсем не здесь, и они зря приехали в этот город, а обитель золотых дел мастера — это что-то совсем другое? Да и какого именно мастера, если их тут столько?..

Сначала они обошли все лавки, рассматривая изделия и перекидываясь парой слов с мастерами и продавцами. Чтобы не привлекать внимания, Эрик купил себе браслет-цепочку из струящегося серебра — Беатрис выдала им обоим командировочные. Аста купила заколку с сапфирами, отдав почти весь свой недельный бюджет и вздохнув о паре подходящих сережек. На этом радости закончились — никаких признаков того, что Сердце здесь, они не обнаружили.

— Можно, конечно, прямо начать спрашивать, но это рискованно, — задумчиво сказал Эрик, оглядывая площадь. — Да нет, не думаю, что если нодийцы нас выследят, то убьют. Иначе мы же ничего не найдем.

— А, это успокаивает, спасибо. — И снова почему-то потянуло сквозняком, хотя в воздухе уже разлилась полуденная жара. Аста вздрогнула, обхватила себя руками за плечи. — Слушай, тут интересно, конечно, но как-то неуютно. Может, слишком много золота. Пойдем, а?

— Куда? Ты знаешь, куда теперь идти?

— Да куда-нибудь, хоть кофе выпьем. Не стоять же тут столбами.

— И то дело, — согласился Эрик.

И они пошли с площади. Вернулись на главную улицу, прошлись немного, высматривая уютное кафе. Настроение у обоих было так себе. Теперь или возвращаться ни с чем, или искать гостиницу и остаться еще на пару дней — зачем, впрочем, тоже непонятно. А может, нодийцы уже были здесь и все нашли до них — что тогда? Да и знать бы еще хоть, что искать…

— Смотри! — воскликнула вдруг Аста, еще сама не успев понять, что она видит.

Эрик проследил взглядом — она указывала на витрину магазинчика с бижутерией, какой есть в каждом городе. Там, на серо-голубой, как волны, ткани, лежала серебряная цепочка с крупным кулоном. Алое сердце из камня пульсировало, как живое, не подпуская к себе тени. Рядом стояла аккуратная металлическая табличка с черными печатными буквами: «Ожерелье „Сердце реки“». И ни цены, ни других подробностей.

Аста и Эрик переглянулись и шагнули к двери.

Ким, тяжело дыша, привалился к стене. Сырой камень обжег противным холодом сквозь мокрую от пота рубашку, взмокшие волосы свернулись в тугие медные завитки. Обожженные ладони он то прятал в рукава, то подносил к лицу, чтобы подуть на воспаленную кожу.

— Слушай, я так без рук останусь, — сказал он Давиду. — Это хоть и не кризанта, но штука сильная. Еще и со звездами…

— Только не ной, — отмахнулся брат. — Я, между прочим, нас двоих прикрываю, у меня и без того силы быстро уходят.

Они стояли в узком проходе между магазинчиком бижутерии и сувенирной лавкой. Здесь было сыро, прохладно, пахло какими-то грибами и сигаретами. Когда Эрик и Аста вошли в магазин, Давид сразу достал зеркало — маленькое, круглое, в серебряной оправе — и направил его на стену. Так им было прекрасно видно и слышно все, что происходило внутри, — вплоть до шороха клавиатуры компьютера, на котором что-то подсчитывала продавщица.

— Еще немного, — подбодрил Давид. — Сейчас узнаем, что за камешек и откуда, и тогда, может, можно будет отпустить. По виду, конечно, стекляшка, но вдруг… чем черт не шутит…

Давид был в их школе самым талантливым по маскировке — он умел отводить глаза как никто другой. Здорово, конечно, что заклинание Союзников работает и во внешнем мире, без их поддержки, но, борясь с браслетом Асты, Ким почему-то чувствовал себя предателем. Он вздохнул и снова поднял руки ладонями вниз, закрыл глаза…

Звякнул колокольчик, и девушка за прилавком, что-то набиравшая на клавиатуре, повернулась к двери:

— Добрый день.

Она не выдала отпугивающей всех посетителей фразы «Могу я вам чем-то помочь?», только улыбнулась приветливо, и Аста немного расслабилась. Что ж, место это, кажется, неплохое, и, может, они сейчас действительно что-то узнают.

Они поздоровались, и Эрик сразу спросил:

— Скажите, сколько стоит кулон с сердцем на витрине?

В светлых глазах девушки мелькнуло что-то похожее на понимание и даже облегчение, и она ответила:

— О. Именно на эту вещь мастер не выставил цену, но просил связаться с ним, если кто-то заинтересуется. Вы подождете минутку?

Она отошла в дальний угол помещения, где стоял телефон, и почти сразу же вернулась:

— Господин Тамино Петерсон хотел бы обсудить цену с вами лично. Вы могли бы поехать к нему в мастерскую? Это недалеко, я могла бы вам объяснить дорогу…

Сплошь сослагательные наклонения, как будто она очень старалась быть вежливой, боясь, что они откажутся. Но как они могли отказаться — при таких обстоятельствах, о которых девушка, конечно, ничего не знала?

Пока она распечатывала им маршрут с картой и номерами автобусов, Аста спросила:

— А украшение витрины вы сами придумали?

— О нет, — улыбнулась продавщица. — Господин Петерсон сам все придумывает в зависимости от того, какой теме посвящены его изделия. У нас тут уже и подвесные дома были, и синие деревья, и даже лисы с крыльями…

Ни Аста, ни Эрик, увлеченные находкой, не заметили, как звезды на браслете снова на мгновение вспыхнули и погасли, будто их накрыла чья-то ладонь.

Найти мастерскую оказалось нетрудно — двухэтажный дом в конце улицы среди точно таких же безликих новостроек. Гораздо труднее было придумать, что же сказать неизвестному мастеру, какую часть правды ему открыть, ведь может оказаться, что он не на их стороне.

— Давай скажем так: вещь нам очень понравилась и мы хотели бы ее купить и узнать ее историю, — предложила Аста, когда они подошли к дому. — А дальше посмотрим по обстоятельствам.

Эрик согласился.

— Тамино, — хмыкнул он, уже подняв руку к звонку. — Тамино Петерсон. Точно нодийское имя, у эльмбуржцев, говорят, были предки-скандинавы… Еще и ювелир… Не нравится мне все это…

Через пару секунд, назвав свои имена в домофон, они стояли перед дверью мастерской. Но прежде, чем увидели хозяина, в дверную щель протиснулся рыжий кот. Поднял вверх морду и уставился на гостей разными — золотистым и голубым — глазами. Громко мяукнул с какой-то вопросительной интонацией: мол, тут пришли, пускать их или нет?

— Добрый день, — послышался рядом приятный, чуть хрипловатый голос. — Это Римми, он любит гостей, к нам редко кто-нибудь заходит. — И парень с вихром темно-рыжих волос протянул им широкую ладонь.

Одет он был в джинсы и линялую клетчатую рубашку с кожаными нарукавниками. Высокий, худой, с тонкими чертами, Асте он сразу напомнил о нодийцах. Но приветливая улыбка и радостный, открытый взгляд разом стерли все подозрения.

— Как здорово, что вы пришли, я уже третий месяц жду. И давайте на «ты», мы же вроде почти одинаково старые. — Тамино радостно рассмеялся. — Проходите. — И он распахнул дверь, приглашая их войти.

— Ну как в кино совпадения, — пробормотала Аста, шагнув за ним. Запахло каким-то металлом и маслами — точно как в кузнице у Свена. Подумалось мимоходом: и везет же мне, серой офисной мышке, на людей необычных профессий…

Мастерская оказалась по совместительству и квартирой, в которой Тамино жил один. Он провел гостей сквозь наполовину обставленные комнаты, с мебелью в пластиковых чехлах, в просторную, но тоже пока не до конца заполненную кухню. Кот деловито шагал за ними, подняв трубой пушистый хвост в темных полосах.

— Ну, рассказывайте же, — воскликнул Тамино, едва усевшись напротив гостей за барную стойку и поставив на нее стаканы с колой. — Если бы вы знали, сколько я гадал, придет кто-нибудь или нет и что вообще все это значит. Может, вы мне хоть что-то объясните — у меня же, можно сказать, из-за этого сердца вся жизнь перевернулась.

— Мы бы тебя послушали, — ответил Эрик вежливо, но осторожно. — Нам очень понравился кулон, и, похоже, это не просто вещь. Мы бы хотели узнать, как тебе такая идея пришла.

— О. — Тамино наклонился к ним, опершись локтями о стол. — Да вы не поверите. Кому ни рассказываю, никто не верит. Одна женщина во сне показала мне этот кулон. То есть река. Женщина-река. Я знаю, это звучит как бред, но вы понимаете?

Аста и Эрик кивнули — еще бы им не понять. Тамино продолжал:

— Знаете, я же по профессии и не ювелир совсем. Я юрист. Пять лет сидел над законами, практику проходил, место присматривал… Пока не понял — не могу, ну вот никак. — Он провел ребром ладони по горлу. — Вот тут у меня это все, все эти пиджаки и белые рубашки. В общем, не та профессия, прогадал. А на учебу кредит взят, родители вложили все, что могли, а я бросил, и у меня ни работы, ни оконченного образования, еще и с девушкой расстался — полный набор неудачника. Наступила осень, скоро начало семестра, все идут учиться, а я не знаю, куда себя деть… Решил пойти в поход. Я и раньше много ходил по Шварцвальду, по Рейну, в Тюрингии был — с друзьями или сам… А в этот раз решил в Баварские Альпы. Думаю, хоть голову проветрить и телефон отключить, а то слушать все эти упреки уже сил никаких нет — родители же в истерику впали, когда узнали про учебу. Пошел, да только не заладилось с самого начала. Попутка, на которую рассчитывал, меня не взяла, потерял водонепроницаемую накидку, потом, уже в походе, поскользнулся, упал и разодрал руку. — Он стащил нарукавник с правого предплечья и показал длинную рваную линию шрама. — Из-за этого как раз и пришлось вернуться. Потому что я хоть и не врач, но сразу понял — надо зашивать.

Добрался до Мюнхена, там в больницу, а оттуда домой. А в тот день сильно опаздывали поезда, свой я ждал часа два. Перед этим ночь не спал, рука болит, мне обезболивающих каких-то дали, а от них только в сон клонит… Еще и погода мерзкая — холодно, как зимой, дождь со всех сторон. Я зашел в кафе на вокзале, взял кофе, сел в дальнем углу… И вдруг почувствовал себя таким несчастным, как никогда в жизни, но не было сил даже жалеть себя — выпил кофе и тут же заснул, как был — сидя за столом. Вроде спал всего одну секунду, но видел сон: будто бы я снова в лесу, но в каком-то странном — деревья в воздухе растут, и корни у них свисают… А листья синие-синие, как медный купорос. И существа какие-то меж деревьев шныряют — птицы, не птицы… Вроде как лисы, но с крыльями. Я на все это смотрю и понимаю, что заблудился и до дома очень далеко. Вокруг чудеса всякие, а мне не до того — так тяжело идти, что просто по земле размазывает. Иду и думаю — что же мне делать?

Вдруг выхожу к реке — широкая река, на другом берегу какой-то город в воздухе висит. Я знаю, что мне не туда, и все равно не ухожу, жду чего-то. И тут меня кто-то зовет по имени, женский голос. Я оборачиваюсь — рядом, над водой — понимаете, над поверхностью воды — стоит женщина. В таком серо-голубом платье из струящейся ткани, волосы длинные, цвета платины, глаза огромные. И протягивает мне что-то в руке. Смотрю — это камень, кроваво-красный, в форме сердца. И как будто оно живое — светится, пульсирует. Она выжидающе так смотрит — бери, мол, и я беру. И просыпаюсь. И верите или нет, но я себя почувствовал отдохнувшим, рука больше не болела и очень быстро зажила.

А когда добирался домой, подумал вдруг, что хочу делать украшения, работать с камнями, с металлами. Я вообще давно этого хотел, еще в школе пробовал, но отец сказал, что это не мужская работа — мол, ты что, хочешь на сувенирном рынке с лотком стоять? Но благо в городе у нас как раз этому учат — я той же осенью поступил в ювелирную школу. И квартиру друзья сдали недорого, и денег удалось подработать — в общем, дела наладились. И уже через пару месяцев украшения у меня начали покупать. Сначала делал всякую бижутерию, из недорогих материалов, а в последнее время занялся драгоценными металлами — у меня свой магазин в интернете, с него как раз пошел доход, так я накупил разного сырья, экспериментирую.

Кулон же этот я недавно только сделал. Это синтетический камень, и ох я с ним намучился — то огранка не та, то цвет, то форма какая-то мертвая. Хотелось так сделать, как видел во сне — чтобы как будто сердце бьется. И получилось-таки, а потом я его отдал в магазин — у меня там знакомая работает, — почему-то думал, что вещь найдет своего хозяина и кто-то именно ее ищет. Многие любовались кулоном, цену спрашивали, но когда им предлагали со мной встретиться — сразу отказывались, им это много мороки, наверно. А вы вот пришли, и, значит, неспроста…

…Сердце реки! Неужели они его так легко отыскали? Но зачем тогда остальные две подсказки? Эрик и Аста слушали, замерев. И очнулись, когда Тамино вдруг сказал:

— Ребята, вы как будто из другого мира. Такое у меня чувство, не могу объяснить почему. Вы откуда?

Аста и Эрик переглянулись. Они не знали, что делать — открыть ему правду они сейчас не могли, но хотели чем-то отблагодарить за искренность и желание поделиться своей историей. А как лучше всего отблагодарить мастера, если тебе понравилось его изделие?

И Эрик ответил:

— Мы не можем тебе сейчас этого сказать. Но вещь, которую ты сделал, очень важная. Мы хотели бы купить ее. Она поможет нам найти… то, что нужно этой женщине-реке. Ей без этого плохо, и поэтому другие люди тоже в опасности. Сколько стоит твоя работа?

Тамино прищурился, в карих глазах блеснули искорки.

— Я подарю вам кулон, — решил он. — Река же мне помогла, и я тоже ей хочу помочь. Только одно условие — расскажите мне все, когда будет можно. Я подожду и поверю вам на слово, но я хочу знать. Обещаете?

На том и порешили. Договорились, что Тамино сейчас же позвонит в магазин, а они заедут по дороге и заберут кулон. Уже прощаясь, Эрик спросил:

— Скажи, а в том твоем походе тебе попадались какие-нибудь… м-м… особенные луга?

Мастер даже рассмеялся:

— В смысле с фиолетовыми коровами? В Альпах все луга особенные, там много красивых мест.

— Какой-нибудь луг, на котором был бы праздник… Свадьба, гулянья, что-то такое.

Тамино задумался, потом пожал плечами:

— Да вроде нет. А что именно вы ищете?

Но они не знали, что ищут. Поэтому еще раз поблагодарили своего нового друга, попрощались и поехали обратно в центр города.