Глава 20
Я открутила пробку и протянула Монтини бутылку.
– Пожалуйста, простите, стакана нет.
– Обойдусь, – усмехнулась подруга Белки и начала пить из горлышка.
Потом она вернула пустую бутылку на тумбочку и договорила:
– Мне эту историю не Овечкины рассказали. Другой человек. Аня из цыганских детей, поэтому у нее ожоги на ногах, ногти содраны. Девочке удалось спастись из горящего дома, она от ужаса потеряла голову, кинулась в лес, бродила там несколько дней, а потом на несчастную наткнулись Овечкины. Объяснима и потеря голоса ребенком: этакую жуть пережить, видеть, как в огне семья погибает! Хорошо, что у малышки разум совсем не помутился. С Володей и Лесей мы никогда эту тему не обсуждали. Ну, подумай сама, что они сделали, удочерив ребенка? Сразу уехали в Москву, в нашу больницу малышку не поместили. И более в Опенкине их никогда не видели. Володя всегда говорил, что он задыхается в мегаполисе. В столице они с женой жили только январь-февраль-март, да и то не всегда. А тут пропали. Не звонили мне, не показывались, исчезли, хотя раньше два-три раза в неделю в гости прибегали. Появились они примерно через год, привезли Аню. Леся объяснила:
– Вот, удочерили. Своих у нас точно не будет.
Девочка хорошенькая, коротко стриженная, глазастенькая, с виду школьница, но молчит, молчит, молчит. Я решила – она немая. Потом поняла, что она слышит. Дом в Опенкине Овечкины продали, купили коттедж на Юго-Западе. К нам опять стали приезжать на праздники, по субботам. Но Леся никогда не разрешала Ане уходить со двора, да та и сама не рвалась. Когда муж и жена Овечкины погибли, девушка была студенткой, я забрала ее к нам пожить, сыновья тогда уже женились. И не думала я, что девочке Эдик понравится. Но после кончины Нины у них очень быстро роман случился. И сейчас у меня ужасные мысли в голове вертятся.
Наталья Марковна подошла к окну и распахнула его, в комнату влетел прохладный ночной ветер.
– Плохие мысли в моей голове вертятся, – повторила она, – жуткие.
Монтини развернулась спиной к окну и прислонилась к подоконнику.
– Знаешь, Степа, иногда глаз что-то видит, ухо слышит, но внимания на происходящее не обращаешь. А потом раз! Головоломка щелкает, все кусочки один к другому подходят, складываются, и получается жуткая картина.
Наталья начала загибать пальцы.
– В день отравления Нины Аня находилась у нас в гостях. Что, если…
Монтини замолчала, я во все глаза смотрела на нее.
– Степа, – прервав паузу, продолжила Наталья, – конечно, я могу ошибаться, но у меня сейчас, после того как младшая невестка подлила в еду Вити устричный соус…
– Никто этого не видел, – напомнила я.
– Есть другая кандидатура? – мрачно осведомилась Монтини. – Все были в столовой. Тарелка с котлетами, пюре и Анна на кухне. Ты закрываешь еду в СВЧ-печке крышкой, но потом видишь ее на мойке. И ты замечаешь Аню рядом с печкой с бутылкой соуса в руке!
– Она ее сжимала в кулачке, названия я не могла прочитать, – уточнила я, – мне в глаза бросилось лишь темное высокое горлышко.
– Что, если Аня отравила Нину? – прошептала Наталья. – Цыгане хорошо знакомы с ядами. Она могла у родителей научиться. Семь-восемь-девять лет, не знаю сколько ей точно в день пожара было, сознательный возраст для таборного ребенка.
– Зачем ей убивать жену Эдика? – так же тихо осведомилась я.
– Из желания занять ее место, – простонала Наталья, – сначала Анна отравила Нину. А сегодня принялась за Витю. И это вторая ее попытка лишить моего старшего сына жизни. Вспомни булку, которую украл попугай, смерть Варвары.
– Во время смерти Нины никто о правах на сервиз не знал, – напомнила я. – Если вы думаете, что дело в наследстве, то это не так.
Наталья вскочила и забегала по комнате.
– Нет! Сейчас, когда мы все вот так подробно обговорили, во весь рост встает другая проблема. Месть.
– Кому и за что? – спросила я.
– Нам, – объявила Наталья, – всем Монтини. Она решила проникнуть в нашу семью, стать своей, а потом убивать родных мужа одного за другим. Ничего личного по отношению к Нине, та была принесена в жертву ради выполнения плана, который замыслила Анна.
– Почему объектом стала Нина, а не Зина? – спросила я.
– Эдик внешне симпатичнее Вити, он спокойный, не грубиян, – перечисляла Монтини, – и у них с Ниной отношения висели на волоске. Первая жена Эдуарда являла пример типичного ипохондрика. Чуть что не так, она в кровать падала и начинала умирать. Насморк у нее – смертельное заболевание. Головная боль – трагедия. Постоянные разговоры о недугах. Спросишь Нину:
– Как дела?
А в ответ:
– Ужасно. Кажется, я заработала воспаление легких.
И описание симптомов на полчаса. Нина категорически не хотела понимать, что вопрос «Как дела?» – это что-то вроде «Привет». Никто не интересуется, как у тебя да что. Надо просто ответить: «Прекрасно, а у тебя?» Нина же постоянно исполняла ораторию на тему своих выдуманных болезней. Почему я полагаю, что она фантазировала? Если у тебя на самом деле плохое здоровье, то ты непременно побежишь к врачу. А Нина не ходила в поликлинику, сама себя лечила, вечно какие-то травы заваривала, настойки пила, мумие покупала, смолу целебную, бегала к знахарям, колдунам, бабкам, порчу снимала, карму чистила. Жуть, одним словом. Я ей сто раз говорила: «Обратись к нормальному врачу, в платный медцентр, обследуй тщательно здоровье». Она отмахивалась: «Им лишь бы таблетки дорогие прописать, нынче нет честных докторов, все они с аптеками договариваются, советуют людям тысячи тратить. И химией травиться я не желаю!» Я редко кому говорю правду о том, почему Нина про болезнь сердца не знала, а тебе теперь все известно. Из-за собственной глупости невестка о состоянии своего «мотора» не ведала. Вот как бывает, изображала из себя хворую и умерла на самом деле. Думаю, интимные ласки у них с мужем случались раз в полгода. Навряд ли чаще, у жены вечно то понос был, то золотуха. Нина надоела Эдику. Зачем такое счастье нужно? Где радость? Эдюша женился на Нине по любви. Он не стал бы жить с кем-либо из корысти. Да и какой смысл ему вступать в брак по расчету? Мы нормально обеспечены. Мой бизнес приносит стабильный доход. И Нина отнюдь не дочь короля или олигарха. Ее семья не нищая, но деньги родители тщательно считали. Если разбираться, кто больше выиграл от заключенного союза, то определенно жена. Она поднялась по социальной лестнице, стала богаче в материальном плане. Конечно, у Эдика было чувство влюбленности. Оно должно было перерасти в любовь, в доверительные супружеские отношения. Что касается детей, то они, безусловно, цементируют брак, появляется общая цель – забота о малышах. Но если семья шаткая, в ней живет эгоизм, то появление младенца разрушит союз.
Наталья Марковна вздохнула.
– Степочка, ты замужем и, надеюсь, уже усвоила: в семье кто-то должен жертвовать собой. Первым уступать в споре, забыть про свою усталость и заняться сексом, если партнер горит желанием, простить обиду, наладить контакт с его родителями… Ну, и чаще всего сия роль достается женщине. Если она умная, то поймет: чтобы обрести счастье в семейной жизни, надо затопить свой эгоизм, не брать, а отдавать. И в мужа нужно раз в пять лет влюбляться заново. Страсть вспыхнула, когда вам стукнуло тридцать? Но в тридцать пять муж стал другим, потолстел, в постели поутих, вот и полюби его теперь такого. Годы летят, в сорок он не тот, что раньше, в пятьдесят, шестьдесят… Делай скидку на возраст, учитывай изменение характера, внешности. Да, принц твой теперь с животом, обрюзг, обзавелся болезнями, вредничает… Вот такого и люби, и жалей. Никогда не говори: «Почему я должна вечно о нем думать, уступать ему? Пусть он себя так ведет, мне уступает». Едва такая мыслишка появится в твоей голове, она, как крыса, вашу семейную лодку подточит!
Наталья Марковна умолкла, потом прошептала:
– Дорогая, тебе и представить трудно, с чем некоторым женщинам из-за своей любви к мужу мириться приходится. А Нина не собиралась даже на йоту урезать свои желания. Ее жизненный принцип: все мне, и мое – мое, и твое – мое. Не умри невестка, думаю, Эдик с ней года через два-три развелся бы. Младший мой сын, в отличие от старшего, терпеливый, сам скандалов не устраивает, готов супругу опекать. Но ведь любая терпелка завянет, если ее хоть изредка любовью и вниманием не поливать. А у Нины всегда лейка была пустой.
Наталья Марковна понизила голос:
– Вот Аня обожает Эдика, это видно невооруженным глазом. Она идеальная жена. И у меня возникли подозрения. Я уже говорила, Нина странно умерла.
– У нее же нашли болезнь, – перебила я.
– Согласна, – кивнула Монтини, – но анализа на яды не делали! Да, выяснилось, что у невестки были проблемы с сердцем. Но! Что, если прием каких-то средств обострил проблему со здоровьем? Нина могла спокойно прожить лет пять, десять, а то и двадцать. Но некая отрава ускорила ее кончину. Эксперт же узнал про недуг и умыл руки. Трудно представить, что в нашей семье есть отравитель. Вот поэтому задумка Ани удалась. Теперь она взялась за Витю.
– Теоретически можно представить, что Анна решила убить Нину, – протянула я. – Овечкина влюбилась в Эдика, а у него жена. Но Виктор при чем? Аня сейчас уже замужем, член вашей семьи. Чем ей брат мужа помешал?
– Сначала я подумала, что она копия Тани Листовой, – сказала Наталья, – но потом изменила свое мнение.
