Я стояла на берегу разъяренного океана. Начался период штормов, в это время никто не рискует отправляться на рыбалку. Жизнь в Оушенвилле замирает. Люди на некоторый миг прекращают пользоваться дарами природы, и природа на столь же короткий миг показывает свою власть, свою злость, свой ответ на потребительское отношение к ней. Волны самозабвенно разбивались о скалы, ветер неустанно разносил брызги. Тучи мрачные, настолько огромные и тяжелые, что казалось, вот-вот рухнут. Шум океана порождал страх, который пронзал своими острыми копьями. Но я обожала такую погоду, поэтому часами могла стоять и наблюдать за этим захватывающим зрелищем. Вашингтон бегал по берегу, лаял на фантастические волны и весь мокрый, высунув язык, возвращался ко мне, чтобы я его погладила.

Кто-то постучался в дверь, я бросила жарить куриные ножки, побежала в прихожую. Открыла дверь.

– Здравствуй, дорогая, – сказала Вэл.

– Здравствуйте, проходите.

– Да я ненадолго. Лишь заскочила, чтобы кое-что тебе вручить. Вот.

Она достала из своей сумки маленький вязаный зеленый свитер.

– Какая прелесть!

– Я сама его связала.

Я взяла его в руки. Такой мягкий и теплый, совсем крошечный, на новорожденную малютку.

– Спасибо, Вэл, – сказала я, покраснев.

Мы еще не покупали детскую одежду. Решили заняться этим на последнем месяце беременности. И вот держа этот милейший свитерок, я представила, как буду надевать его на свою дочь, как Ребекке в нем будет уютно. У меня аж голова закружилась от этой трепетной мысли.

Всего два месяца – и я увижу ее.

– Ты одна? – спросила Вэл, любопытно скользя глазами по сторонам.

– Да. Все работают.

– Что-то я давно Реджи не видела.

– Он иногда в городе ночует. Очень устает после смены.

– Понятно. Следи за ним, дорогая.

– Зачем?

– Ну… Ты ведь беременна.

– Спасибо, что напомнили, а то я стала забывать, – с улыбкой произнесла я.

– Я имею в виду, что ты уже на большом сроке, и у вас наверняка отсутствует половая жизнь. А мужчины, когда им что-то не достает, склонны находить себе романчик на стороне.

Я остолбенела на мгновение. Меня не напугали ее слова, меня скорее поразила ее крайняя степень бестактности.

– О Господи!.. Так вы об этом? Я доверяю своему мужу.

– Я не говорю, что Реджи плохой, просто прими мудрый совет женщины, что многое повидала в этой жизни: в твоем положении нужно всегда быть начеку.

– Вэл, вы, кажется, куда-то торопились?

– Ах… Да-да. Я пойду.

– Всего хорошего.

– Береги себя.

– Вы тоже.

Я захлопнула дверь, швырнула свитер на пол, резко выдохнула. Запах горелой курицы смешался с запахом престарелой, бестактной курицы, что только что покинула мой дом.

Я доверяю Стиву. Доверяю… Должна доверять.

Тем же вечером он вернулся. Я как примерная жена уже ждала его с горячим ужином. Мы сидели, кушали, молчали. Вашингтон сопел под столом, ветер выл за окном, часы удручающе тикали.

– Устал? – не выдержала я.

Тупой вопрос. Конечно же, устал, он каждый день мечется с одной работы на другую.

– Есть немного, – сухо ответил он.

Стив не поднимал на меня взгляд, задумчиво ковырялся в курице.

– Может, тебе сделать перерыв?

– Перерыв? – тут он взглянул мне в глаза.

– Отдохнешь дома, хотя бы неделю.

– А деньги тебе не нужны?

Я опешила от его внезапной грубости.

– Мне нужно, чтобы мой муж был здоров и счастлив.

– А мне все-таки нужны деньги, чтобы оплатить тебе хорошую клинику и лучшего врача.

– Это необязательно, я могу родить и в обычном госпитале.

– Это не обсуждается, Глория.

– Ты слишком много на себя взвалил. Так нельзя. Я беспокоюсь.

– Не нужно обо мне беспокоиться. Я мужчина. Это мой долг.

Стив был таким раздраженным и одновременно подавленным. Я вообще не верила в то, что это на самом деле он.

– Я знаю, как поднять тебе настроение.

Он удивленно на меня посмотрел, а я направилась к музыкальному центру. Вставила кассету из небольшой коллекции. Заиграла Gloria Gaynor – I will survive. Я встала в центр кухни, принялась танцевать. Стив откинулся на спинку, рассмеялся. Я нелепо двигалась, вертела задом, гримасничала. Мне и самой было смешно от своего глупого танца.

Мы ухахатывались. Он встал, обнял мое уставшее тело.

– Я люблю тебя, малышка.

Я могла бы раствориться в этом моменте, но что-то меня настораживало. Его взгляд, некогда задорный, хитрющий, тогда казался мне виноватым, поникшим. Что-то терзало его душу.

– Эй, ну что с тобой?

– Со мной все отлично, – ответил Стив, пытаясь улыбнуться.

– Не обманывай меня. Я же чувствую, что что-то не так.

Он отстранился, отошел к столу, присел.

– Меня не будет пару дней. У приятеля какие-то семейные проблемы, я должен за него отработать смену.

Теперь уже мне необходимо было присесть.

– И это тоже не обсуждается? – раздосадованно спросила я.

– Никто не говорил, что нам будет легко, так ведь?

Тяжело засыпать в одиночку на огромной кровати, видеть пустое место вместо него, смотреть в ночную тьму, чувствовать отчаяние. Мы неожиданно быстро растратили наше юношеское сумасшествие. Мой живот рос, и вместе с тем выросла ответственность. И вот мы стали серьезнее, и жизнь стала превращаться в рутину. Все как-то аккуратно, планомерно, точно рассчитано. Но разве ты не этого хотела? Ведь это и есть спокойная жизнь. Это умиротворение, крепкое объятие тишины.

– Утренняя пробежка – это лучшее, что придумало человечество, – сказала Миди, выходя из душа.

Я затеяла уборку, протирала пыль, возвращала вещи в предназначенные им места.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала я.

– Да?

– По крайней мере, ты уже не похожа на труп.

– О-о, спасибо, я польщена.

Миди в самом деле похорошела. Слегка прибавила в весе, появился милый румянец на округлившихся щечках. Она покончила с наркотиками, занялась спортом, кайфовала от своей нетрудной работы, подружилась практически со всеми жителями городка. В общем, я была счастлива видеть ее такой.

Мы услышали стук в дверь.

– Открой, пожалуйста.

Миди помчалась в прихожую, отворила дверь. Молчание. Я продолжала убираться как ни в чем не бывало и тут…

– Зачем ты приехал? Она будет в бешенстве, – шептала Миди.

– Она здесь? – спросил до боли знакомый мужской голос.

– Да…

Я медленно вышла в прихожую.

Доминик. Несколько секунд я вообще не могла двинутся с места. Увидев мой живот, его глаза чуть из орбит не вылезли.

– Ни хрена себе!.. Быстро вы.

– Как ты узнал, что мы здесь?

– Я с ним общалась все это время и… рассказала.

Я похолодела с головы до ног.

– То, что вы уехали, не означает, что вы больше не наша семья.

– Что тебе нужно, Доминик?

– Может, для начала разрешишь мне войти?

Я стояла, оцепеневшая, сверлила его глазами.

– Глория, да ты чего? Это же наш Доминик! Он никому ничего плохого не сделал. Проходи.

Миди разлила чай по кружкам, поставила перед нами. Мы с Домиником сидели друг напротив друга. Оценивали друг друга. Он совсем не изменился, хотя почти год прошел с тех пор, как я покинула «Абиссаль».

– Значит, ты вышла замуж. Сколько месяцев? – спросил он, кивнув на живот.

– Семь.

– Я в шоке, конечно, но… Все равно рад за тебя.

– Зачем ты приехал?

– Чтоб увидеть тебя. Я скучал.

– Вы поймали Север?

– Нет. Она мгновенно исчезла.

– Столько времени прошло, неужели вы…

– Это Мелания Уайдлер, – оборвал меня Доминик. – Мало того что она дочь Дезмонда, так она еще и прожила с нами сколько. Мелания выучила нас наизусть. Она наперед знает все наши действия. Мы ее еще нескоро увидим.

– А… Алекс? С ним все в порядке?

– Жив, здоров. А где твой муженек?

– На работе.

– Даже не верится, что ты позволила ему вернуться.

– Куда вернуться?

Доминик вопросительно на меня посмотрел, а затем ухмыльнулся, стал качать головой.

– Доминик, о чем ты? – не выдержала Миди.

– Вот мерзавец, – сказал он.

– Доминик?.. – сказала я.

– Твой муж действительно работает, но не там, где ты думаешь. Он вернулся в Темные улицы.

– Это неправда.

– Он продолжает работать на Моро.

– Ты специально это говоришь…

– Не веришь мне? Так спроси у Стива, когда он вернется после очередного дела.

Эта новость вышибла землю у меня из-под ног. Я сидела с каменным лицом, но с наполненными веками, хотелось разреветься, но не при нем. Я должна держаться!

– Доминик, тебе лучше уйти, мне нужно ее успокоить.

Он встал, обошел стол, положил ладонь мне на плечо.

– Держись, сестренка.

Когда они с Миди пошли в прихожую, я, наконец, сдалась. Закрыла глаза, слезы покатились тяжелыми каплями. Внутри пульсировало негодование. Я открыла глаза, Миди уже была рядом, села на корточки у моих ног, положив руки мне на колени.

– Он же просто издевается, да? Просто хочет отомстить?

– Я не знаю… Не знаю.

– Джей тебе ничего не говорил?

– Нет. Дождись Стива. А сейчас не нервничай напрасно, поняла меня? Подумай о ребенке.

Вашингтон скулил, лизал мои руки, пока я сидела в жутком таинственном освещении ночника и смотрела в никуда. Он не мог на такое пойти. Не мог. Как мы поцапались, когда мы с Миди напали на Лима и его друзей. Стив изо всех сил старался забыть Темные улицы и меня заставлял. Мы оба постарались отречься от своего гадкого прошлого, вообразить себя приличными людьми, такими как все.

Он не мог так со мной поступить. Но отчего же я верю Доминику? Нервы струнами натянуты, ладони вспотели. Он всегда возвращался к ужину, а теперь задержался. Что он творит? Во что он вляпался, Господи?..

Скрипнула дверь. Стив застал меня в гостиной – грустную, скрюченную.

– А я думал, что ты уже спишь, боялся разбудить.

Я подозрительно молчала, не шевелилась.

– Глория, что случилось?

– Не хочешь мне ничего рассказать?

Стив стал расхаживать по комнате, стянул свитер, швырнул ремень.

– Ну… Я отработал двое суток, зверски устал и очень соскучился по своей малышке. Что я еще должен сказать?

Он приблизился ко мне, обнял сзади, поцеловал в ухо.

– Например, то, что ты продолжаешь работать на «Батчерс».

Хилая надежда рухнула в одночасье, стоило мне увидеть мгновенную реакцию Стива. Тот резко отпрянул, я повернулась к нему, он взглядом задал моментально возникший вопрос.

– «Абиссаль» все это время следила за мной и Миди. Доминик сегодня приехал и все рассказал…

Как я не хотела плакать, как старалась держаться, но все было безрезультатно. Я зарыдала, а Стив, обескураженный, таращился на меня, долго думая, что сказать.

– Малышка, я тебе все объясню…

– Что ты мне объяснишь?! Что ты думал, что таким путем легче заработать бабки?!!

– Да! Да, я так думал! Потому что я не хочу, чтобы мы жили на гроши, я хочу, чтобы у нашего ребенка было все!

– И чтобы у него был папаша-бандит?! И чтобы однажды к нам в дом заявились подонки и перестреляли нас всех?! За что?.. Стив, за что ты так со мной? Ты же клялся мне! Я ведь ради тебя решилась на это! – сказала я, указав на живот.

Затем я побежала в спальню. Достала рюкзак, стала кидать вещи.

– Что ты делаешь?!

– Я ухожу.

– Глория, не делай глупостей…

– Я не могу находиться рядом с тобой. Я люблю тебя. Я все еще, черт возьми, люблю тебя, но ребенок мне дороже.

Я схватила полупустой рюкзак, выбежала на улицу. Там, у автобуса беззаботно курили Миди и Джей.

– Ребят, что происходит?! – спросил Джей.

– Глория, умоляю, не уходи! – Стив вцепился в мою руку, я резко отдернула ее.

– Доминик был прав? – тихо спросила Миди.

Я, обливаясь слезами, кивнула.

– Стив, как ты мог?!

– Чувак… – неодобрительно произнес Джей.

– Да я знаю, что облажался, не читайте мне сейчас нотации. Она уходит, ее нужно остановить!

Миди осторожно взяла меня за руку.

– Глория, я понимаю, ты сейчас не хочешь его видеть, пойдем к нам в трейлер.

– Нет, мне нужно побыть одной.

Вдали я увидела знакомую машину. Это был Лим Оркус. Я побежала к нему.

– Лим!

Он отъезжал от ближайшего дома (слава Всевышнему!), заметил меня, остановился.

– Привет.

– Тот дом, где вы развлекаетесь, сейчас пустует?

– Да, а что такое?

– Отвези меня туда, пожалуйста.

– Без проблем.

– Малышка, прошу тебя, не делай этого!

Подбежал Джей.

– Эй, подруга, ты чего? У тебя ж могут начаться преждевременные роды. Ты куда собралась?

– Оставьте меня в покое. Хотя бы на один день.

Я села в машину, громко хлопнув дверцей. Только мы собрались отъезжать, как услышали громкий лай. Я посмотрела в заднее стекло и увидела взволнованного Вашингтона. Тот подбежал к дверце, стал настойчиво царапать ее. Я еще больше разревелась, открыла дверцу, пес запрыгнул. Лим нажал на газ, и мы стали быстро отдаляться от моего дома.