Глава 19
— И кто это прибыл? — как бы между делом спросил Нэчжа.
Рин не знала, стоит ли обсуждать Чахана, не возникнет ли от этого каких-нибудь неприятностей, тем более что они вроде как должны вести себя тихо. Но они торчали за баррикадой уже часы, и Рин стало скучно.
— Заместитель Алтана.
— И почему я его никогда прежде не видел?
— Его здесь не было, — объяснила Рин.
Над ними просвистел град стрел. Нэчжа пригнулся за укрытием.
Седьмая дивизия устроила совместную вылазку с цыке на посольства у пристани, пытаясь рассечь лагерь Федерации надвое. Теоретически, если бы они удержали старые гесперианские кварталы, то отрезали бы врагу доступ к докам. Послали два отряда — один атаковал перпендикулярно к реке, а второй продвигался к пристани кружным путем от каналов.
Но пришлось пробиваться к пристани через пять хорошо укрепленных перекрестков, и на каждом была кровавая бойня. Солдаты Федерации не дрались в открытом поле, потому что не нуждались в этом, они прятались за стенами домов на пристани и отвечали на атаки никанцев обстрелом с крыш и из окон верхних этажей посольских зданий.
Единственным вариантом для Седьмой дивизии было бросить на укрепленные позиции мугенцев массивные силы пехоты. Пришлось поставить на то, что никанцы вытеснят врага за счет численного преимущества. Все это вылилось в состязание плоти и стали, ополчение настроилось сломить Федерацию собственными телами.
— То есть ты и понятия не имеешь, — заключил Нэчжа, когда над его головой разорвался снаряд.
— То есть это не твое дело.
Она не знала — то ли Нэчжа выуживает из нее информацию для своего отца, то ли просто поддерживает разговор. Рин решила, что это не имеет значения. Присутствие Чахана ни для кого не секрет, в особенности после зрелищного спасения у ворот. Возможно, именно из-за этого ополчение опасалось его больше, чем всех остальных цыке, вместе взятых.
В нескольких шагах от них Суни подпалил особую бомбу Рамсы и перебросил ее через баррикаду.
Они пригнули головы и заткнули уши, пока ноздри не заполнила омерзительная и уже знакомая вонь.
Град стрел прекратился.
— Это что, дерьмо? — спросил Нэчжа.
— Лучше не спрашивай, — ответила Рин.
Во время краткой передышки, появившейся благодаря навозным бомбам Рамсы, они выбрались из-за баррикады и побежали по улице к следующему из пяти перекрестков.
— Говорят, он наводит ужас, — продолжил Нэчжа. — Я слышал, он из Глухостепи.
— Кара тоже из Глухостепи. И что с того?
— Говорят, он ненормальный, — сказал Нэчжа.
Рин фыркнула:
— Он же цыке. Мы все ненормальные.
Перед ними прогремел взрыв, а за ним последовало несколько вспышек огня.
Алтан.
Он возглавил атаку. Его сердитое пламя вместе с впечатляющими бомбами Рамсы создало многочисленные пожары и сильно улучшило видимость в разгар ночи.
Алтан пробился к следующему перекрестку. Никанцы продолжили наступление.
— Но он может делать даже то, чего не умеют спирцы, — сказал Нэчжа, когда они добрались до цели. — Говорят, он читает будущее. Разбивает вдребезги рассудок. Отец говорит, о нем знают даже наместники. Ты в курсе? Это наводит на размышления. Если заместитель Алтана обладает такой силой, что его боятся даже наместники, то почему Алтан отослал его из Хурдалейна? Что они задумали?
— Я не собираюсь шпионить за своими для тебя, — отрезала Рин.
— Я тебя и не прошу, — деликатно сказал Нэчжа. — Просто говорю, чтобы ты смотрела в оба.
— А тебе не стоит совать нос в дела моей дивизии.
Но Нэчжа уже не слушал, он смотрел Рин через плечо — туда, где находились передовые отряды никанцев.
— Что это?
Рин вытянула шею, чтобы увидеть, куда он смотрит. И непонимающе прищурилась.
В сторону двух находящихся впереди эскадронов через баррикаду наползал странный желто-зеленый туман.
И как по команде, сражение затихло. Первый эскадрон остановился, солдаты опустили оружие и почти с гипнотической завороженностью смотрели, как облако достигло стены, замерло, собралось в подобие волны и перевалило через укрепления.
Послышались крики.
— Отступаем! — проревел командир эскадрона. — Отступаем!
Ополчение тут же развернулось, обратившись в беспорядочное бегство от газовой атаки. Солдаты покидали с таким трудом завоеванные позиции на пристани в стремлении поскорей убраться от газа.
Рин закашлялась на бегу и оглянулась через плечо. Большинство солдат, не успевших сбежать от газа, лежали на земле, задыхаясь и корчась, раздирая себе лица. Другие уже затихли.
По щеке чиркнула стрела и воткнулась в землю перед Рин. Щека полыхнула болью, Рин зажала ее рукой и понеслась дальше. Солдаты Федерации стреляли из-за ядовитого тумана, убивая одного за другим…
Перед ней встала стена леса. Если удастся скрыться в листве, Рин будет спасена. Она пригнула голову и бросилась к деревьям. Всего сотня метров… Пятьдесят… Двадцать…
Сзади раздался сдавленный крик. Рин повернула голову и споткнулась о камень, как раз когда над головой просвистела очередная стрела. Из щеки в глаза брызнула кровь. Рин быстро вытерла ее и прижалась к земле.
Кричал Нэчжа. Он энергично полз вперед, но газ его настигал. Он встретился с Рин взглядом в тумане. И протянул к ней руку.
С открытым в беззвучном крике ртом она в ужасе смотрела, как Нэчжу накрывает газ.
Через пелену газа она видела приближающиеся фигуры. Солдаты Федерации. На их головах были громоздкие приспособления — скрывающие лица и шеи маски. Похоже, газ не причинял им вреда.
Один поднял ручищу в перчатке и показал на Нэчжу.
Не раздумывая, Рин сделала глубокий вдох и кинулась в туман.
Как только она столкнулась с ним, туман обжег ее кожу.
Она стиснула зубы и бросилась вперед, несмотря на боль, но не прошла и десяти шагов, как кто-то схватил ее за плечо и выдернул из газового облака. Она яростно вырывалась.
Алтан не отпускал.
— Отпусти!
Рин пнула его локтем в лицо. Алтан качнулся и зажал пальцами нос. Рин попыталась его обойти, но Алтан снова дернул ее назад за запястье.
— Что ты вытворяешь? — спросил он.
— У них Нэчжа! — выкрикнула Рин.
— Мне плевать. — Он подтолкнул ее к лесу. — Отступаем.
— Ты не можешь оставить на смерть одного из наших!
— Он не из наших, а из Седьмой дивизии. Отступаем.
— Я не брошу друга!
— Ты будешь исполнять мои приказы.
— Но Нэчжа…
— Прости, — сказал Алтан и врезал ей кулаком в солнечное сплетение.
Оглушенная и парализованная, Рин рухнула на колени.
Она услышала, как Алтан выкрикивает приказ, а потом кто-то подобрал ее и перекинул через плечо, точно ребенка. Она брыкалась и кричала, но солдат припустил к казармам. Рин показалось, что мугенцы в масках оттаскивают Нэчжу.
Газовая атака подействовала в точности так, как планировала Федерация. Взрыв сахарной бомбы был опустошительным, газовая атака — чудовищной. Хурдалейн охватил ужас. Хотя через час газ рассеялся сам по себе, быстро разошлись слухи. Туман был невидимым врагом, убивавшим всех подряд. От него не спрячешься. Люди массово покидали город, они больше не были уверены, что ополчение способно их защитить. Улицы накрыла паника.
Солдаты Цзюня кричали на горожан в переулках, пытаясь убедить их, что за стенами безопаснее. Но люди не слушали. Им казалось, что они в ловушке. Узкие, кривые улочки Хурдалейна означали неминуемую смерть в случае газовой атаки.
Пока город погрузился в хаос, командующие собрались на срочное совещание в ближайшем штабе. Цыке набились в штаб провинции Овца вместе с наместниками и их офицерами. Рин прислонилась к стене в уголке, слушая спор командования по поводу ближайших планов.
Атаку на берегу пережил только один солдат Цзюня. Он был сзади, бросил оружие и побежал, как только увидел, что товарищи задыхаются.
— Это как вдыхать огонь, — доложил он. — Мои легкие словно пронзили раскаленные иглы. Казалось, меня душит невидимый демон… Горло сжалось, я не мог дышать…
Он содрогнулся.
Рин слушала его, и ей хотелось, чтобы на его месте оказался Нэчжа.
Всего пятьдесят метров. Я могла его спасти. Могла вытащить нас обоих.
— Нужно немедленно эвакуировать центр города, — сказал Цзюнь. Для человека, который только что потерял в ядовитом тумане больше сотни человек, он держался на удивление спокойно. — Мои люди будут…
— Ваши люди будут сдерживать толпу. Гражданские могут затоптать друг друга, пытаясь выбраться из города, а мугенцам будет проще их убивать, если они выходят кучей.
Удивительно, но Цзюнь не стал спорить.
— Мы переместим штаб вглубь, на склад Сиханя, — продолжил Алтан. — А пленника можем поместить в подвал.
Рин вскинула голову.
— Какого пленника?
Она смутно осознавала, что ей не следует встревать, она всего лишь рядовой цыке и не участвует в совещании, а сейчас влезла не к месту. Но она была слишком поглощена горем, слишком устала, чтобы ее это беспокоило.
Юнеген наклонился к ней и прошептал на ухо:
— Солдат Федерации, Алтан стянул с него маску во время газовой атаки и притащил сюда.
Рин изумленно вытаращила глаза.
— Ты вернулся туда? — спросила она, и собственный голос отдался звоном в ушах. — У тебя была маска?
Алтан бросил на нее раздраженный взгляд.
— Сейчас не время, — сказал он.
Рин встала.
— И ты оставил одного из наших умирать?
— Мы обсудим это позже.
Теоретически она понимала, что захват вражеского пленника дает стратегическое преимущество. Последних солдат Федерации, которых захватили на берегу, когда они там что-то разнюхивали, разъяренная толпа разорвала на части. И все же…
— Поверить не могу, — сказала Рин.
— Мы займемся эвакуацией штаба, — громко произнес Алтан, не обращая на нее внимания. — Перегруппируемся на складе.
Цзюнь быстро кивнул и буркнул что-то своим офицерам. Те отдали честь и выбежали из штаба.
Алтан тем временем отдавал приказы цыке.
— Кара, Юнеген, Рамса, обеспечьте нам безопасный путь на склад и проводите туда офицеров Цзюня. Бацзы и Суни, помогите Энки собраться. Остальные — на позиции, на случай новой газовой атаки. — У двери он задержался. — Рин. Останься.
Она остановилась, а все остальные ушли. Напоследок Юнеген бросил на нее беспокойный взгляд.
Алтан дождался, пока они останутся наедине, и закрыл дверь. Он пересек комнату и оказался почти вплотную.
— Не смей мне перечить, — тихо сказал он.
Рин скрестила руки на груди.
— Вообще или только в присутствии Цзюня?
Алтан не заглотил наживку.
— Ты будешь отвечать мне, как рядовой своему командиру.
— Вот как? Может, заставишь Суни вышвырнуть меня из твоего кабинета?
— Ты забываешься. — Голос Алтана стал угрожающе тихим.
— А ты бросил моего друга на смерть, — ответила Рин. — Он лежал там, а ты его бросил.
— Ты бы не смогла его вытащить.
— Нет, смогла бы, — взорвалась она. — А даже если бы не смогла, ты бы смог, спас бы моего друга вместо какого-то солдата Федерации, который заслужил смерть…
— Пленные гораздо важнее, чем отдельные солдаты, — спокойно заявил Алтан.
— Чушь собачья, — отрезала она.
Алтан не ответил. Он сделал два шага вперед и дал ей пощечину.
Это застало Рин врасплох. Она приняла всю силу удара неподготовленной. Голова дернулась в сторону. Колени подогнулись, она упала. Оглушенная, Рин поднесла руку к щеке. Пальцы намокли в крови — от удара снова открылась рана от стрелы.
Она медленно подняла взгляд на Алтана. В ушах звенело.
Ее глаза встретились с алыми глазами Алтана, и откровенная ярость в них поразила Рин.
— Да как ты смеешь, — сказал он. Голос был слишком громким, перекрывал шум в ушах. — Ты неправильно поняла, каковы наши отношения. Я тебе не друг. И не брат, даже если мы родня. Я твой командир. Не смей оспаривать мои приказы. Ты должна следовать им беспрекословно. Либо ты мне подчиняешься, либо уходишь.
Его голос звучал с таким же эхом, как у Цзяна, когда тот открыл в Синегарде двери в бездну. Глаза Алтана горели красным — нет, они были не просто красными, а огненными. За его спиной поднималось пламя, жарче того, что способна вызвать Рин. Собственное пламя ее не обжигало, но это полыхнуло в лицо, и она отшатнулась, задыхаясь.
Звон в ушах усилился.
«Он не должен так с тобой поступать, — раздался голос в голове у Рин. — Не должен тебя запугивать». Она зашла так далеко не для того, чтобы сгибаться от страха. Ни перед Алтаном. И ни перед кем другим.
Рин встала, заглянула внутрь себя, во что-то отвратительное, темное и пугающее, и открыла путь тому, что только и ждало ее призыва. Комната потемнела, словно Рин смотрела через длинную алую призму. По венам растекся знакомый жар, требующий крови и пепла.
Сквозь красный туман она увидела, как Алтан вытаращил глаза от удивления. Она расправила плечи. За спиной бушевал огонь, в точности такой же, как у Алтана.
Рин шагнула к нему.
Комнату наполнил громкий треск. Рин задрожала от напряжения. И услышала птичий смех. Услышала бодрый вздох бога.
«Вы же просто дети, — прошептал Феникс. — Глупые дети. Мои дети».
Алтан выглядел ошеломленным.
Но как только пламя Рин начало бороться с его пламенем, она снова ощутила неприятный жар, огонь ее обжег. Пламя Рин было испепеляющим, импульсивным огнем ярости. Огонь Алтана черпал силы в бесконечной ненависти. Он горел медленно и стойко. Рин почти чувствовала его злобные намерения, древнюю боль, и это ее ужаснуло.
Неужели можно ненавидеть так сильно?
Что с ним случилось?
Она больше не могла сдерживать свое пламя. Но огонь Алтана горел жарче. В состязании своей воли и его Рин проиграла.
Она боролась еще секунду, а потом ее огонь потух так же быстро, как и вспыхнул. Пламя Алтана исчезло через мгновение.
Вот так. Она пересекла черту. Это конец.
Но Алтан больше не злился. И, похоже, больше не собирался ее наказывать.
Нет, он выглядел довольным.
— Вот, значит, что для этого нужно, — сказал он.
Рин чувствовала себя опустошенной, как будто огонь выжег что-то изнутри. Гнев испарился. Она едва стояла на ногах.
— Да пошел ты, — сказала она.
— Возвращайся на позицию, солдат, — приказал Алтан.
Она вышла из кабинета и захлопнула за собой дверь.
Да пошло оно все.
