Часть седьмая
Напарники
Глава 1. Хранилище
Понедельник, 14 октября 2013 года, 9 часов 18 минут, головной офис банка Pictet в Женеве.
– Господин фон Бек, к вам посетитель, некто Жан-Батист Мовье, клиент нашего банка, – проворковала в телефонную трубку молоденькая секретарша. – Просит вашей аудиенции. Прикажете пропустить? Хорошо.
– Господин Мовье, проходите. Заместитель управляющего ждёт вас.
– Благодарю вас, мадмуазель, – проговорил Алексей, поднимаясь со стула, направляясь в кабинет.
При виде Алексея Бек поднялся с кресла, вышел навстречу и обнял его, как старого друга.
– Где вы пропадали, Жан? Мы с друзьями хотели пригласить вас на ужин в минувшую пятницу, но вы как сквозь землю провалились. У вас что-нибудь случились?
– Нет, дорогой Клаус. Просто мне рассказали об одной очень занимательной истории, которая может лечь в основу моей новой книги, и я уезжал повидаться с её очевидцами. Пока всех нашёл, пока всё подробно записал и обошёл те места, о которых буду писать, ушла куча времени. В общем, работал не покладая рук. Даже телевизор некогда было посмотреть.
– Так, значит, вы ничего не знаете, что произошло у нас в Ньоне? Это же просто ужасно!
– Вы меня интригуете, Клаус. Что-нибудь пикантное?
– Боже упаси вас, Жан. Оказывается, какие-то террористы открыли стрельбу по посетителям кафе «Меконг». Если память мне не изменяет, то вы говорили, что любили обедать в этом заведении. Какое счастье, что вас в тот момент не было в городе.
– Кто-нибудь пострадал? – участливо поинтересовался Алексей.
– Слава Богу, никто. Кажется, двое или трое посетителей получили незначительные царапины. Боже мой, Боже мой! Что творится в этом мире! Даже до нас докатилась волна терроризма. А я всегда говорил, что наша толерантная политика в отношении мигрантов до добра не доведёт. Вы согласны со мной, Жан?
– Абсолютно, мой дорогой Клаус. Вы правы. Демократия хороша до поры до времени, но надо преподносить её обществу дозированными порциями, чтобы у людей не возникло чувство вседозволенности.
– Вы правы, Жан. Сейчас так трудно встретить единомышленника, который разделял бы не только твои убеждения и взгляды на жизнь, но и твои увлечения, – при этих словах фон Бек томно посмотрел в глаза Бурмистрову, и тому стало ясно, в какую сторону клонит этот седовласый гей.
Стараясь выведать причину прихода Алексея в банк, фон Бек кокетливо спросил:
– Что привело вас, Жан, в мой кабинет? Чем я могу быть вам полезен?
– Дорогой, – стал подыгрывать ему Алексей, незаметно перейдя на «ты». – Мне нужна твоя помощь. Помнишь, я расспрашивал тебя о ключе, который перешёл ко мне по наследству от матери? Так вот, представляешь, я так и не смог взглянуть на своё наследство. Говорят, приходите завтра, потом ещё через день и так до бесконечности. Ты, конечно, Клаус, извини меня, что я потревожил тебя, но боюсь, что без твоей помощи я не справлюсь с вашей бюрократией.
– О чём ты говоришь, Жан? Ты правильно сделал, что пришёл ко мне. Только давай договоримся. Услуга за услугу. Я помогу тебе, а ты пообещаешь, что сегодня вечером отужинаешь со мной.
– Всенепременно, мой дорогой друг, – подыграл банкиру Бурмистров. – Сегодня вечером я в твоём полном распоряжении.
– Замечательно! – приободрился банкир. – Покажи мне твои бумаги. Сейчас мы решим твою проблему.
Вместо бумаг Алексей достал из портмоне небольшой бронзовый ключ и любезно положил его на стол перед Беком. Осмотрев предъявленный ключ, Бек поверх очков внимательно посмотрел на Алексея.
– Жан, ты ничего мне не говорил, что это старое вложение. Такие сейфы хранятся не здесь, а в специальном месте, и сегодня ты вряд ли сможешь его получить. Обычно мы доставляем эти сейфы сюда, и на это уходит день или два. Кроме того, я надеюсь, у тебя имеется соответствующий цифровой код для его открытия? В противном случае вся эта затея будет бесполезна.
– Клаус! О чём ты говоришь? Конечно же, у меня есть всё. Если бы это было не так, я бы просто не пришёл к тебе. Посмотри, сейчас только начало десятого, и у нас в распоряжении целый день. Мой лимузин стоит под окнами твоего банка и мигом домчит нас в любое место, которое ты укажешь. Кроме того, мы сможем вдоволь наговориться в дороге и узнать друг друга поближе, – Алексей с чувством закатил глаза, выдавая себя за прожжённого обольстителя.
И Бек дрогнул. Не сводя глаз с Алексея, он попросил соединить его с председателем совета директоров и уведомил того, что он собирается сегодня посетить с проверкой горное хранилище. Получив разрешение, Бек заговорщицки подмигнул Бурмистрову и с улыбкой на лице сообщил, что они могут отправиться в путь незамедлительно…
* * *
Белоснежный «Роллс-ройс» стремительно нёсся по серпантинам швейцарских Альп, поднимаясь по крутым горным перевалам всё выше и выше. Позади уже остались Лозанна, Монтрё, Эгль, Мартиньи, Ланс, и до места назначения оставалось не больше часа езды. За рулём лимузина сидел Томилин, рядом с ним Бурмистров, а в салоне, растянувшись во весь рост, сладко похрапывал фон Бек, которого Алексей усыпил сразу, как только машина покинула пригород столицы. Из считанной с Бека информации они узнали, что хранилище находится на склонах горы возле высокогорного озера Муари, рядом с горнолыжным курортом Корн де Соребуа. В 2008 году в хранилище проводился капитальный ремонт, в результате которого оно превратилось в защитное сооружение экстра-класса, способное противостоять не только угрозам несанкционированного проникновения, но и выдержать прямое попадание ядерного заряда. Одновременно с этим были проведены работы по монтажу ультрасовременной системы охраны, аналогов которой больше не было в мире, и установлена многофункциональная система видеонаблюдения. Таким образом, с инженерной точки зрения место, в которое направлялись наши герои, можно было смело назвать неприступной крепостью.
Через полчаса езды по горным склонам они миновали городок Цинал, в конце которого свернули на дорогу, не обозначенную знаками, уходящую к подножью ближайших гор. Здесь Николай Петрович остановил автомобиль, Алексей пересел на заднее сиденье, разбудил спящего фон Бека и, нисколько не церемонясь с ним, перевёл его в состояние полного подчинения. У Бека появилось безразличное выражение лица, и он стал тупо, как зомби, выполнять приказы Бурмистрова, которые тот отдавал ему как голосом, так и телепатически. После того, как Алексей убедился, что Бек настроен на «нужную волну», они продолжили движение и через три километра упёрлись в шлагбаум, преграждающий проезд в автомобильный туннель. Рядом с контрольно-пропускным пунктом красовался огромный информационный щит, оповещающий водителей о том, что они подъехали к запретной зоне, въезд в которую осуществляется только по специальным пропускам.
На шум автомобиля из КПП вышли двое охранников. Один из них, как того требует инструкция, остался стоять возле шлагбаума, направив автомат в сторону машины, другой подошёл к автомобилю со стороны водителя и попросил Томилина предъявить документы, разрешающие ему находиться в этом районе. В тот момент, когда боковое стекло водителя опустилось, с заднего сиденья раздался раздражённый голос Бека, который потребовал незамедлительно пропустить машину и пригрозил наказать охранников за их неповоротливость и медлительность. Реакция охранников была молниеносной. Увидев Бека, они вытянулись по стойке «смирно», а затем наперегонки побежали открывать шлагбаум. Когда машина через минуту проезжала мимо них, Алексей издевательски помахал им «рукой» фон Бека, как бы говоря стражам туннеля, что он доволен проявленной ими расторопностью.
Проехав километровый туннель, автомобиль плавно вкатился в долину, обрамлённую со всех сторон отвесными скалами. Посреди котловины, в которой не было абсолютно никакой растительности, виднелось озеро, в свинцовых водах которого мрачно отражались заснеженные пики соседних вершин. Дорога огибала озеро по периметру и упиралась в огромную чёрную пасть естественной пещеры, служившей входом в хранилище. Даже отсюда, с расстояния в несколько километров, было видно, что въезд в хранилище оборудован гигантским гидравлическим подъёмником наподобие тех, которыми в своё время оснащались средневековые замки. Эта зловещая и мрачная картина угнетающе подействовала на Томилина, и он подумал в сердцах: «Зря я согласился на эту авантюру. Ой, зря!». Однако обратной дороги уже не было, и через десять минут лимузин вкатился в пасть пещеры, где их уже ждали.
Посредине огромного каменного грота стояла шеренга служащих из десяти человек, умилённо смотрящих на приближающийся автомобиль. Во главе процессии суетился невысокий господин с округлёнными формами, с красным лицом и лоснящейся от пота лысиной.
Помня о том подобострастном отношении, которое проявили охранники на контрольно-пропускном пункте к персоне Бека, Алексей решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы притупить бдительность местной администрации. Как только машина остановилась, из уст Бека сразу же понеслась не прекращающаяся ни на минуту брань в адрес работников хранилища за их неповоротливость, лень и постоянное бездействие на своих рабочих местах.
Наблюдая за происходящим через зеркало заднего вида, Томилин понял, что они попали в самую точку. Обслуживающий персонал и толстяк дрожали, как осиновые листья, казалось, ещё немного, и люди начнут падать от страха в обморок.
– Бездельники, дармоеды, – визжал Бек. – Отрастили свои животы, что скоро в дверь не сможете пройти. Это же надо так обнаглеть, чтобы, зная о моём сегодняшнем приезде, не принять никаких мер для наведения должного порядка. Вы что о себе возомнили? Да я вас, вшивых котов, уволю всех к чёртовой матери и наберу новую команду из каких-нибудь азиатов, которые мне будут пятки целовать. Вы все неблагодарные продажные твари! Вы что, забыли, кому служите и кому обязаны своим благосостоянием? Привыкли здесь сидеть и ничего не делать. Если во время проверки я обнаружу хоть какие-нибудь нарушения, то пеняйте на себя. Три шкуры спущу с каждого из вас, пощады не будет никому! И первое, с чего мы начнём, это с проверки качества обслуживания клиентов. Так получилось, что моя сегодняшняя поездка совпала с необходимостью получения одного старого вложения нашим уважаемым клиентом, господином Мовье. Вот мы сейчас и посмотрим, как претворяется в жизнь главный лозунг нашего банка: «Высокое качество обслуживания – за минимально короткое время». По результатам этой проверки я сделаю заключение о работе всего вашего коллектива. Приступайте!
Алексей с Томилиным не могли поверить, что разгромная речь фон Бека в стиле русского прораба возымеет такой эффект. Весь персонал хранилища не только начал работать быстро, они забегали, как ошпаренные. Сначала к Бурмистрову подбежал какой-то высокий господин с переносным сканером и отснял на нём номер ключа. Затем они сравнили этот номер с номерами, хранящимися у них в базе данных, и вот уже целая команда рабочих прыгнула в грузовой электромобиль и исчезла в чреве туннеля. Всё это время толстяк, на бейджике которого Томилин прочитал «Директор хранилища – Эмиль Лоран», пытался отвести Бека и его гостя к себе в кабинет, но Бек с подачи Алексея был непреклонен и пожелал дожидаться прибытия сейфа в центральном холле.
Шли напряжённые минуты ожидания, а электромобиль, отправленный за сейфом, так и не возвращался. Алексей, а следом за ним и фон Бек стали нетерпеливо посматривать на часы, переводя недобрый взгляд на директора, которому от этих взглядов становилось ещё хуже. Неожиданно в звенящей тишине раздался сигнал вызова на радиостанции директора, и все присутствующие услышали, что с доставкой сейфа возникли технические проблемы, и кто-то просит, чтобы клиента сопроводили в туннель № 3, блок № 316.
При этих словах лицо Лорана побелело, он схватился за сердце и стал заваливаться набок.
– Только этого мне ещё не хватало, – с горечью проговорил Бурмистров, придерживая толстяка за плечи.
Он незаметно для всех дунул ему в лицо, и в ту же секунду чиновник пришёл в себя. Он попытался открыть рот, чтобы что-то сказать в своё оправдание, но был грубо остановлен фон Беком:
– Хватит оправдываться, господин директор. И так видно, какой бардак творится у вас. Садитесь лучше в машину, поедем смотреть, что это за такие технические трудности, с которыми вы не можете справиться самостоятельно…
«Роллс-ройс» медленно катился по ярко освещённому туннелю. Оказалось, что в этой пещере было три независимых друг от друга хранилища, каждое из которых строилось по мере заполнения предыдущего. Таким образом, на сегодняшний день существовало три туннеля общей протяжённостью более трёх тысяч метров. И надо было такому случиться, что нужный им блок № 316 находился в самом дальнем конце третьего туннеля. Из сбивчивого объяснения старшего команды по техническому обслуживанию хранилища они поняли, что сломалась электрическая лебёдка, с помощью которой осуществляется погрузка сейфов на платформу, и в настоящий момент сейф Алексея застрял так, что его невозможно было вытащить из бокса.
Оценив обстановку и последствия этой неполадки для своей карьеры, директор Лоран пошёл ва-банк и, с опаской оглядываясь на фон Бека, предложил господину Мовье вскрыть свой сейф прямо в боксе, а не в специально оборудованном для этих целей помещении.
В воздухе повисла молчаливая пауза, во время которой все присутствующие обратили свой взор на фон Бека, который продолжал невозмутимо сидеть на заднем сиденье лимузина.
Первым неладное почувствовал Николай Петрович, который в зеркале заднего вида увидел, что Алексей покраснел и покрылся капельками пота. Стараясь упредить нежелательные вопросы со стороны посторонних, он вежливо обратился к Лорану с просьбой:
– Месье Лоран! Вы не могли бы оставить нас с моим шефом и господином фон Беком наедине, чтобы мы обсудили некоторые вопросы безопасности?
– Да, конечно, господа. Как вам будет угодно, – проговорил он, выходя из машины.
Как только за ним закрылась дверь, Томилин шёпотом спросил у Алексея:
– Лёша, в чём дело, что происходит?
– Я не знаю, Коля, но мне кажется, что вся моя сила куда-то улетучилась. Я сейчас из последних сил пытаюсь удержать фон Бека в спящем состоянии и чувствую, что меня надолго не хватит.
– Тогда всё бросаем и возвращаемся назад. Чёрт с ним, с этим сейфом. Твоё состояние для меня сейчас намного важнее. Я разворачиваюсь…
– Постой, постой, не спеши. Мы всего в паре шагов от нашей цели, и было бы глупо уезжать отсюда, не получив того, за чем пришли. Если ты сейчас найдёшь способ нейтрализовать Бека, то на всё про всё нам понадобится не больше пятнадцати минут. Сможешь что-нибудь быстро придумать?
– На ум приходит только одно, пережать ему сонную артерию, – выпалил Томилин. – Это вырубит его минут на пять, может, десять. Пока оклемается, пройдёт ещё минут пять. В общем, можно попробовать. Однако я не знаю, как это сделать. Смотри, эти рабочие смотрят на меня, как на витрину магазина. Может, ты его сам там немного придушишь?
– Давай! Только будешь подсказывать, я раньше этого никогда не делал.
– Для начала ослабь ему галстук и расстегни верхнюю пуговицу на рубашке, чтобы я видел его шею. Так, хорошо. Теперь нащупай с левой стороны сонную артерию. Нашёл?
– Нашёл.
– Приложи к ней большой палец и прочувствуй силу кровотока.
– Есть.
– Теперь нажми на неё и жми до тех пор, пока кровоток прекратится.
– Нажал.
– Теперь считай: один, два, три…
Было видно, как шея Бека налилась кровью, он сделал несколько инстинктивных попыток вдохнуть воздух, после чего стал заваливаться вперёд.
– Придерживай его, – спокойно проговорил Николай, неотрывно смотря на состояние банкира в зеркало. – Ещё немного. Теперь всё! Отпускай! Спокойно, не суетись. Привяжи его ремнём безопасности, чтобы он не свалился вперёд.
– Привязал.
– Сейчас я выйду из машины, открою дверь с твоей стороны, а дальше действуй по обстановке. Я буду прикрывать тебя сзади. Будет лучше, если ты избавишься от рабочих. Попроси Лорана убрать их. Ну что, готов?
– Готов.
– Тогда пошли!
Как только Томилин открыл заднюю дверь, Алексей, словно продолжая свой диалог с фон Беком, громко произнёс:
– Дорогой Клаус, конечно, это не твоя вина и не вина твоих подчинённых, что произошло такое досадное недоразумение. Может быть, ты был прав, когда говорил мне, что надо никуда не ездить, а дождаться сейфа в Женеве, но коль мы уже здесь, то я, пожалуй, воспользуюсь предложением господина Лорана и ознакомлюсь с содержимым сейфа прямо здесь и сейчас. Мне очень жаль, что эта поездка выбила тебя из колеи и стала причиной твоего недомогания. Думаю, что моё отсутствие будет недолгим. Не скучай, мой дорогой!
И затем, обращаясь уже к Лорану, Алексей высокомерно произнёс:
– Единственным моим условием, господин директор, будет требование по неукоснительному соблюдению всех условий безопасности и конфиденциальности. Поэтому я прошу вас незамедлительно удалить отсюда всех посторонних за исключением моего телохранителя.
Не прошло и трёх минут, как в туннеле никого не осталось. На правах хозяина заведения директор попросил Алексея и Николая проследовать за ним в бокс, после чего в целях безопасности закрыл массивную стальную дверь на электромеханический замок. После чего с почтением подошёл к Алексею и негромко произнёс:
– Господин Мовье! Подойдите, пожалуйста, к вашему сейфу, вставьте в замочную скважину ваш ключ и поверните его на три оборота по часовой стрелке. Если ключ соответствует оригиналу, раздастся звонок, после чего вам надо с помощью механических ручек набрать ваш четырнадцатизначный код. Не спешите. Делайте всё аккуратно и в строгой последовательности. После того, как все цифры будут введены, и ваш код совпадёт с кодом сейфа, он должен открыться автоматически.
С этими словами Лоран отступил вглубь бокса, давая понять Алексею, что тот может начинать процедуру вскрытия.
Всё время, пока Алексей возился с набором цифр, Томилин не спускал глаз с его спины. Даже на расстоянии в несколько метров он чувствовал, какое серьёзное перенапряжение испытывает сейчас Алексей. Правда, если честно сказать, он и сам чувствовал себя не лучшим образом. После того, как они миновали шлагбаум и въехали в запретную зону, он никак не мог отделаться от мысли, что они находятся на грани провала. И только сейчас, находясь в шаге от успеха, он наконец-то расслабился, чувствуя завершение этой авантюры.
А тем временем Алексей закончил вводить цифровой код, и все присутствующие услышали, как в утробе сейфа сработал секретный механизм, закрутились шестерёнки и раздалась мелодичная музыка.
Алексей радостно повернулся к Томилину, и в этот момент произошло то, чего никто из них не ожидал. Лоран неестественно дёрнулся и упал без чувств к ногам Николая Петровича…
Глава 2. Западня
14 октября 2013 года, 16 часов 37 минут, горное хранилище банка Pictet, бокс № 316.
Послышался звук включения громкой связи, и чей-то голос на вполне приличном русском языке произнёс:
– Господа, здравствуйте. Разрешите представиться, меня зовут Энтони Кроули! Мне поручено провести с вами переговоры от имени человека, пожелавшего остаться неизвестным.
Учитывая необычайные способности господина Бурмистрова, с целью недопущения нежелательных последствий как с одной, так и с другой стороны мы были вынуждены нейтрализовать вас в этом удалённом помещении.
Мне бы очень хотелось, чтобы вы правильно поняли наши действия, которые никоим образом не направлены против ограничения ваших гражданских свобод, а носят сугубо деловой и прагматичный характер.
А теперь господа, с вашего позволения, я перейду к сути вопроса, ради которого мы сегодня собрались здесь.
Нас интересует один исторический артефакт, известный под названием «Копьё Лонгина», который, по нашей информации, находится у господина Бурмистрова. Мы крайне заинтересованы решить эту проблему в деловом и конструктивном русле путём заключения с вами делового соглашения, в результате которого вы, господин Бурмистров, передадите нам вышеупомянутое копьё, а взамен этого станете одним из богатейших людей на планете. При этом речь идёт не о какой-то конкретной сумме, а о той, которую вы назовёте сами.
Мы также можем предоставить вам убежище на территории любого государства, включая территорию Соединённых Штатов Америки, и полноценную защиту от преследования российских спецслужб. Вы сможете зажить жизнью, о которой раньше никогда не мечтали, обзавестись новой семьёй, детьми, обрести покой и счастье. Для получения всего этого вам потребуется только поставить свою подпись под соответствующим документом, и через два часа вы можете быть свободны. Кстати, если господин Томилин изъявит желание присоединиться к вам, то мы будем только рады такому повороту событий.
– А если я скажу нет? – с сарказмом поинтересовался Алексей. – Что будет тогда?
– В таком случае события могут развиваться так.
После этой фразы Томилин потерял сознание и упал, как подкошенный, рядом с Лораном, ударившись головой о металлический пол.
– Или так…
Генерал стал похож на марионетку из кукольного театра, которую невидимый кукловод бесцеремонно поднял на ноги и заставил замереть в несуразной позе.
– Достаточно! – громко крикнул Алексей, останавливая демонстрацию возможностей Кроули. – Я желаю, чтобы господин Томилин находился со мной в полном здравии и ясном сознании.
– Как вам будет угодно, – и в тот же миг Николай Петрович пришёл в себя, глядя на Алексея непонимающим взглядом, за которым скрывались страх и растерянность.
– Я также обязан поставить вас в известность, – продолжал Кроули, – что туннель, в котором вы сейчас находитесь, блокирован тремя заградительными щитами из высокопрочного бетона. Я это сказал вам не для красного словца, а для того, чтобы вы поняли, что бежать отсюда невозможно. Это в принципе всё, что я должен был донести до вас. Если вы меня услышали и поняли, я прошу вас это подтвердить.
– Да, – негромко проговорил Алексей, – я услышал вас. Только у меня к вам, господин Кроули, есть несколько вопросов.
– Задавайте, я буду рад ответить на любой из них.
– Сколько времени вы даёте нам на принятие решения?
– Десять минут назад мы отключили приточно-вытяжную вентиляцию третьего туннеля, поэтому, если память мне не изменяет, воздуха у вас осталось часов на двенадцать.
– В таком случае у меня к вам есть ещё пару вопросов.
– Пожалуйста. Я весь внимание.
– Как вы поступите с Лораном и фон Беком? Вам не жалко их? Не знаю, как насчёт Лорана, но пропажа фон Бека вызовет много шума как в деловых кругах Швейцарии, так и в средствах массовой информации. К тому же руководство банка поставлено в известность о его сегодняшней поездке в хранилище.
– Господин Бурмистров, эти вопросы не должны вас волновать, это наша забота. Вам сейчас надо думать о себе и вашем друге, и я порекомендовал бы вам делать это быстрее.
– В таком случае я хочу задать вам последний вопрос, на который хотелось бы получить откровенный ответ. Каким образом вы вышли на меня? Ведь я делал всё, чтобы оставаться вне зоны вашего контроля.
– А здесь, господин Бурмистров, как раз и нет никакого секрета. Не знаю, знаете ли вы или нет, но вашими поисками мы занимаемся уже давно. Вернее, не конкретно вашими, а ваших родственников, которые в тот или иной исторический период отвечали за сохранность копья. Надо сказать, что делали они это очень хорошо, поскольку на протяжении последних двухсот пятидесяти лет нам так и не удалось напасть на след тех, кто его оберегал.
В первый раз мы засекли Смотрителя весной 1942 года в Ленинграде, однако его тогда перехватила советская контрразведка, и он исчез из поля нашего зрения. Первоначально мы думали, что карательная система НКВД уничтожила его в своих лагерях, но абсолютно случайно наши агенты наткнулись на его след в 1988 году в небольшом подмосковном городе Козельске. Правда, этот след был таким старым, что от дальнейших поисков нам пришлось отказаться. Тем не менее, именно с этого момента мы уже точно знали, что Смотритель Копья выжил в годы сталинских репрессий и живёт где-то на территории СССР. Учитывая тот факт, что в СССР того периода всё находилось под неусыпным оком КГБ, мы не решились на проведение полномасштабной операции по его поиску, а сконцентрировали свои усилия на свержении существующего коммунистического режима. На всё про всё у нас ушло три года, и в 1991 году СССР развалился, как колосс на глиняных ногах. Тогда же мы и начали претворять в жизнь наш план, целью которого было выманить Смотрителя из его логова. Под прикрытием новых демократических свобод мы выпустили из «бутылки» всех ваших доморощенных ведьм, колдунов, экстрасенсов и астрологов. И вся эта армия начала работать на нас, как хорошо отлаженная агентурная сеть. Однако шли дни, месяцы, годы, а о Смотрителе так и не было никаких вестей. К концу 2008 года в Европейском научно-исследовательском центре (ЦЕРН) было закончено строительство адронного коллайдера, основной целью которого стало не только поиск Хиггсовского бозона, но и проведение фундаментальных исследований в области пространственно-временного континуума. И, о Боже! Два месяца назад мы с его помощью засекли на территории России первый сигнал о том, что кто-то оперирует временем, как простой физической величиной. Это вызвало в наших рядах эффект разорвавшейся бомбы. Никто другой, кроме Смотрителя, не был способен на такое. Прошло ещё два месяца, и эти всплески мы обнаружили у себя под носом, в Швейцарии. Всё остальное было делом техники. Мы вычислили вас, господин Бурмистров, и в тот момент, когда мы были уже готовы вас задержать, произошёл этот нелепый взрыв на набережной, в результате которого вы снова исчезли. Когда спустя двенадцать дней мы разыскали вас снова, вы уже ехали с господином Томилиным в хранилище. Это было провидением! Никто не мог бы устроить для вас ловушку лучше, чем вы устроили её себе сами. Нам оставалось только немного подкорректировать отдельные детали операции и запереть вас в этой отдалённой комнате.
Вы, господин Бурмистров, можете гордиться собой. Вы по праву достигли выдающихся результатов в магии, и я, как профессионал в этом деле, снимаю перед вами шляпу. В добавление к сказанному, хочу добавить. Я советую вам не играть с судьбой, а спокойно всё обдумать и подписать наш договор. И не стройте иллюзий относительно того, что вы сможете нарушить взятые на себя обязательства. Я вам честно скажу, что ваша жизнь стоит намного больше, чем кусок какого-то там ржавого металла. Поэтому я взываю к вашему разуму и благоразумию. Надеюсь, я полностью удовлетворил вашу любознательность. А теперь, господа, позвольте мне прервать нашу беседу, поскольку у меня осталось ещё много важных дел. Кстати, когда вы будете готовы сообщить мне свой ответ, включите радиостанцию, которую найдёте в кармане у Лорана. Конец связи.
В боксе повисла звенящая тишина, длившаяся несколько минут.
Первым молчание нарушил Томилин:
– Алексей, мне надо знать, что ты собираешься делать? На карту поставлена честь и репутация нашей страны. Я уже не говорю про себя лично. Судя по тону этого Кроули, намерения у него очень серьёзные.
– Да, Николай, ты прав, – с сожалением в голосе проговорил Бурмистров. – Мне жаль, что тебе пришлось пережить эти несколько неприятных минут. Я думал, что наше положение будет менее критичным.
– Постой, постой! Ты хочешь сказать, что ты знал о том, что мы попадём в эту ловушку, и ничего не предпринял, для того чтобы этого избежать? Я правильно тебя понял?
– Извини, – смущённо признался Алексей.
– Ты что, ненормальный? – возмутился Томилин, переходя на крик. – Или ты клюнул на эти тридцать серебряников, которые он тебе посулил? Ты думаешь, что ты их получишь? Если хочешь знать моё мнение, то с вероятностью в сто процентов они тебя убьют…
После этих слов генерал демонстративно отошёл от Алексея вглубь помещения, показывая всем своим видом, что он более не желает с ним говаривать.
В тягостном молчании прошло не менее получаса, прежде чем Алексей решился заговорить с Томилиным снова:
– Николай! Не сердись.
– Я с предателями не разговариваю, – отрезал Томилин.
– Послушай! А если бы я тебе всё рассказал, ты поехал бы со мной?
– Нет!
– Вот и я о том! А мне позарез надо было сюда попасть. И не в одиночку, а именно с тобой. Я не могу объяснить это словами, но поверь мне, интуиция меня ещё ни разу не подводила.
– Да иди ты! – уже более миролюбивым тоном огрызнулся Томилин, прощупывая пульс на шее Лорана. – Ты мне лучше скажи, что мы будем делать с ним, когда он очнётся?
– Он что, живой?
– Живой, живой, – устало проговорил Николай Петрович, заботливо накрывая швейцарца своим пальто. Кстати, сходи, проверь входную дверь, может, она открыта, а мы тут зря паникуем.
Алексей бросился к двери, дёрнул её несколько раз, но она не поддалась. После чего он приступил к её внимательному осмотру.
– Здесь есть клавиатура, – крикнул он, – как в банкомате, и гнездо для пластиковой карты. Посмотри, может, эту карточку Лоран носит с собой.
Томилин за несколько секунд провёл тщательный осмотр карманов толстяка, который при этом не издал ни единого звука. По окончанию обыска на свет появились наручные часы фирмы «Grovana», носовой платок с вензелем L, расчёска, две зубочистки, служебное удостоверение, пропуск для въезда в запретную зону, радиостанция «Motorola» и три пластиковые карты. На каждой из них была изображена эмблема банка Pictet, но все они отличались по цвету. Однако их находка ничего не изменила, поскольку электроника на двери запрашивала личный номер владельца карты, который лежал посредине бокса без сознания.
– Ладно, Алексей, не мучайся, – подытожил Николай Петрович, когда тот от безысходности стал бить кулаком в дверь. – Нам сейчас надо не психовать и биться об стену, а спокойно сесть и обдумать своё положение. Для начала мне бы хотелось услышать твоё мнение относительно того, что произошло с тобой в машине, и почему ты потерял свой дар? И ещё. Может ли Кроули быть причастным к этому инциденту?
Алексей ненадолго задумался, вспоминая своё состояние в машине, после чего уверенно ответил:
– Откровенно говоря, я не знаю, что это было. Всё началось с того самого момента, когда мы въехали в туннель. И чем дальше мы удалялись от входа, тем стремительнее улетучивалась моя сила. Это ощущение было сродни тому, как будто из меня начали высасывать кровь. И когда мы подъехали к боксу, я понял, что я уже ничего не могу сделать. А сейчас я вроде бы опять пришёл в норму, но мои способности ко мне не вернулись.
– Хорошо, какие у тебя есть соображения по этому поводу?
– Да хоть убей меня, Коля, но нет у меня никаких соображений.
– Тогда скажи, ты по образованию кто? Какой ВУЗ заканчивал?
– Московский инженерно-строительный…
– Значит, физику вам преподавали в усечённом виде, – сделал заключение Томилин.
– А причём тут физика?
– А притом, мой дорогой, что, возможно, тебя экранирует километровый слой гранитной породы, который находится у нас над головой. Не забывай, мы находимся не на лужайке, а внутри огромной горы. В дополнение к этому обрати внимание на отделку этого помещения. Видишь, здесь всё – стены, потолок и даже пол, – обшиты листами из нержавеющей стали. Не знаю, с какой целью это было сделано, но факт остаётся фактом. А если предположить, что источником твоей силы являешься не ты сам, а Священное Копьё, то тогда всё становится на своё место. Из-за эффекта экранирования «энергетическая пуповина», связывающая тебя с Копьём, оборвалась, вследствие чего ты и потерял свой дар. Я думаю, что если мы выберемся отсюда и доберёмся до входа в хранилище, твоя сила снова к тебе вернётся.
А теперь давай поговорим о том, каким образом мы будем это делать. Если я правильно оцениваю ситуацию, наш путь на свободу может произойти одним из трёх способов: первый – через твоё согласие с предложением Кроули, второй – ногами вперёд и третий – при помощи карточек Лорана при условии, что он придёт в себя. А когда это произойдёт, нам пока не известно. Поэтому предлагаю взять небольшой тайм-аут и посмотреть на то, ради чего мы сюда пришли. Да, Алексей, я говорю о твоём сейфе. Так что флаг тебе в руки, открывай его и делай вывод: стоило ли оно того, чтобы оказаться в этой каменной мышеловке.
Алексею не пришлось повторять дважды, он бросился к сейфу и вскоре достал из него квадратный саквояж наподобие тех, которыми пользовались коммивояжёры в середине прошлого века для перевозки рекламируемых товаров. Поставив саквояж на сейф, Алексей застыл в нерешительности.
– Открывай, Лёша, открывай, – подбодрил его Томилин, подходя к нему поближе.
Бурмистров нажал на кнопку, и саквояж открылся, обнажая свои внутренности, оббитые красным бархатом. Внутри него находилось три предмета, которые Алексей бережно выложил перед Николаем Петровичем. Первый предмет представлял собой чёрный бархатный мешочек, внутри которого лежал огромный бриллиант ярко-жёлтого цвета. Вторым был старинный потёртый кожаный футляр в виде продолговатого контейнера, закрытый с одной стороны круглой крышкой. Третьим предметом была толстая кожаная папка, на лицевой стороне которой красовалась фашистская свастика с оттиском какой-то эмблемы.
– Аненербе, – тихо прошептал Томилин.
– Что ты сказал, я не понял? – переспросил Бурмистров.
– Я говорю, что на папке изображена эмблема тайной фашистской организации «Аненербе», которая расшифровывается как «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков». И ты знаешь, Алексей, я почему-то не очень удивлён, увидев здесь эти предметы. В своё время после окончания второй мировой войны Швейцария входила в группу стран, через которые проходили так называемые крысиные тропы, по которым западные спецслужбы переправляли в Латинскую Америку сбежавших от правосудия нацистов и фашистов. Естественно, за то, чтобы попасть на берега Амазонки, требовалось платить, и платить немалые деньги. Кто-то расплачивался награбленными драгоценностями, золотом, предметами искусства, а кто-то и секретами третьего рейха. Я думаю, что эти предметы относятся именно к этой категории ценностей, но чтобы удостовериться в этом, нам надо заглянуть внутрь неё.
Алексей перевернул кожаную обложку, и они увидели пожелтевшие страницы машинописного текста:
Совершенно секретно
Рейхсфюреру СС Г. Гиммлеру
Уважаемый господин рейхсфюрер СС
Довожу до вашего сведения, что 13 ноября 1939 года на моё имя поступил отчётный доклад профессора Франца Альтхаймона, возглавлявшего экспедицию института «Аненербе» на Ближний Восток в 1938 году.
Помимо описательной части путешествия, в докладе приводится обширный перечень исторических артефактов, найденных участниками экспедиции на территории Сирии, Иордании, Ирана и Ирака. Среди этих артефактов наибольший для нас интерес представляет старинный свиток, изготовленный из лоскутков человеческой кожи. На свитке имеется (нерасшифрованный на сегодняшний день) текст и рисунок. Текст, по предположению профессора Альтхайма, написан на ведийском санскрите, распространённом на территории полуострова Индостан в III тысячелетии до нашей эры, а вот рисунок во многом похож на изображение Хофбургского Копья. Учитывая это обстоятельство, которое может коренным образом изменить историю создания Священного Копья и убрать из его прошлого еврейский след, считаю целесообразным всю информацию по этому открытию временно засекретить.
На основании вышеизложенного прошу Вашего разрешения на передачу дальнейших работ по исследованию данного артефакта в лабораторию «Ώ», возглавляемую профессором Виктором Христианом.
В связи с тем, что при расшифровке текста возникли трудности лингвистического характера, ходатайствую перед Вами о привлечении к этой работе бывших профессоров-востоковедов Берлинского университета: Пауля Шефера, Германа Леффлера и Отто Хута, находящихся, в настоящее время, в концентрационных лагерях рейха на перевоспитании.
Начальник Отдела «R»
Бригадефюрер СС Мартин Рушер
В левом верхнем углу документа стояла размашистая резолюция Гиммлера: «Разрешаю. О ходе исследований информировать меня лично».
– Час от часу не легче, – проговорил в сердцах Николай Петрович.
– А я вообще из этого ничего не понял! – подытожил Алексей, поднимая глаза на Томилина.
– Даже не знаю, как тебе лучше и доходчивее всё объяснить, – задумался генерал. – Понимаешь, Лёша, вся эта организация «Аненербе» была создана только с одной единственной целью: найти историческое подтверждение избранности и исключительности немецкой нации. Они регулярно посылали различные экспедиции во все уголки мира, будь то Скандинавия, Индия, Тибет, Кавказ или Ближний Восток. Все материалы, полученные в ходе этих экспедиций, поступали в Министерство народного просвещения и пропаганды, возглавляемое Геббельсом, для того, чтобы идеологическая машина третьего рейха имела постоянную подпитку для промывки мозгов населению Германии. И обычно никто из этого никаких секретов не делал. Но тут, я вижу, Гиммлер напал на золотую жилу.
Дело в том, что во всех исторических документах, какие только можно сегодня найти, Копьё Судьбы неразрывно связано с историей еврейского народа. Вот представь себе. Гитлер, вождь немецкой нации, олицетворяющий собой чистоту немецко-арийской расы, вынужден поклоняться копью, выкованному каким-то там еврейским первосвященником. С точки зрения идеологии получается полная ерунда. А тут, как снег на голову, поступает информация о том, что копье-то на самом деле может быть и не еврейским. Да за такое открытие у фюрера можно было просить всё что угодно. А судя по тому, что Гиммлер был ещё тем пройдохой, то, по всей видимости, он решил не упустить своего звёздного часа. А так ли это было на самом деле или нет, мы, возможно, узнаем, прочитав остальные страницы этой папки.
Следующий лист был озаглавлен как «Документ № Ω-12-25-GH». На нём были изображены иероглифы, которые по своему внешнему виду не были похожи ни на китайские, ни на японские.
– Я думаю, что это текстовая часть свитка, перенесённая на бумагу? – сделал заключение Бурмистров.
– Ты, Алексей, лучше не гадай, а открой футляр и убедись в этом сам, – указал Томилин. – И не морщись так. Рассматривай этот свиток не как часть человеческой плоти, а как вещественное доказательство.
Вскоре Алексей аккуратно достал и положил перед Томилиным свиток, намотанный на позолоченное древко, инкрустированное по бокам двумя великолепными изумрудами.
– Жаль, перчаток нет, – с горечью в голосе проговорил Николай Петрович, прикасаясь к старинной реликвии. – С такими историческими документами надо работать не в этом подвале, а в специальной стерильной лаборатории.
Свиток представлял собой ленту с неровными краями, изготовленную из нескольких кусков тончайшей кожи, шириной не более тридцати сантиметров. В центре свитка был изображён наконечник копья, вокруг которого по кругу были нарисованы иероглифы. Рассматривая рисунок, Томилин спросил у Алексея:
– Ну что, похоже на твоё копьё?
Бурмистров ничего не ответил, продолжая внимательно рассматривать рисунок. Прошло ещё не менее пяти минут, прежде чем он поднял голову, произнося:
– Да, это, несомненно, оно. Это просто невероятно! У меня нет слов! Прошу тебя, Николай, посмотри, что там ещё немцы узнали о копье!
– Сейчас, Лёша, сейчас. Только давай уберём свиток обратно в футляр, чтобы нам случайно не повредить его…
Третий документ, который извлёк из папки Томилин, был протоколом допроса профессора Альтхайма, в котором тот подробно рассказывал, где, когда и при каких обстоятельствах свиток попал к нему в руки.
«…16 сентября 1938 года наш караван вышел из иорданского Аммана в направлении Багдада. Путь наш лежал через центральную часть Аравийской пустыни по старой проторённой караванной дороге. В процессе этого путешествия в дополнение к основной программе экспедиции я намеревался провести ещё несколько этнографических исследований в старинных арабских городах Эр-Рутба, Эр-Рамади, Эль-Фуллуджи и Абу-Грейб.
Население пустыни относилось к нам дружелюбно, и к 5 октября мы успешно преодолели половину пути. В конце этого дня мы остановились на ночлег возле небольшого оазиса в двухстах километрах от Эр-Ромади. Среди ночи мы были разбужены выстрелами и криками людей. Оказалось, что некто Атауллах-ль-Касим, местный бедуинский шейх, по землям которого пролегал наш путь, приказал своим слугам доставить к нему во дворец всех европейцев, которых они встретят в пустыне.
С первыми лучами солнца всю нашу группу в количестве шести человек доставили во дворец шейха, который встретил нас у ворот своей крепости. Узнав, кто из нас старший, он пригласил меня в дом, где стал подробно расспрашивать, кто мы, откуда, куда и с какой целью едем. Узнав, что мы немцы, а не англичане, он очень обрадовался и поведал причину нашего задержания.
Оказалось, что два дня назад его старший сын, будущий наследник престола, упал с лошади. При этом его сломанное ребро пробило внутренние органы, и молодой человек находится на грани жизни и смерти. Несмотря на то, что законы шариата запрещают мусульманам принимать помощь от «неверных», шейх, внимая мольбам горячо любимой жены, решил нарушить эту заповедь и спасти сыну жизнь.
К счастью, в нашей экспедиции был превосходный врач и хирург Отто Шульц. Осмотрев принца, он пришёл к заключению, что если в течение часа больному не будет сделана операция, юноша непременно умрёт. Ситуация осложнялась ещё тем, что саквояж с медицинским инструментом остался с караваном в оазисе, до которого в лучшем случае надо было скакать на лошади не меньше двух часов.
Услышав это, шейх пришёл в ярость и приказал нам начать операцию немедленно, используя для этого подручные средства. Деваться нам было некуда, и Шульц начал операцию. Я же, в свою очередь, помогал ему в качестве ассистента. Вместо анестезии мы использовали опиум, а в качестве скальпеля ножи из булатной стали.
К нашему счастью, операция прошла успешно, и на третий день наследник открыл глаза. В качестве благодарности за его спасение шейх подарил мне одну из своих семейных реликвий, футляр со свитком. По его заверениям, этому свитку уже много веков. Согласно существующей семейной легенде, свиток когда-то принадлежал самому Александру Македонскому во время его похода в Индию. Кроме того, шейх Атауллах-ль-Касим утверждал, что все свои победы великий полководец совершил только благодаря Копью, которое изображено на рисунке…»
Далее в папке лежали ежемесячные доклады профессора Христиана, в которых он регулярно информировал своё руководство о ходе работ по расшифровке текста. Судя по количеству исписанной бумаги, можно было сделать вывод, что работа над текстом зашла в тупик. Неизвестно, сколько времени ещё продолжалась бы эта переписка, если бы не личное вмешательство Гиммлера, который подключил к этой работе шифровальный отдел Абвера, и в мае 1944 года дело сдвинулось с мёртвой точки. 11 ноября 1944 года на стол рейхсфюрера легло долгожданное письмо из Аненербе:
Совершенно секретно
Рейхсфюреру СС Г. Гиммлеру
Господин рейхсфюрер СС.
Рад сообщить вам, что работа по расшифровке документа № Ω-12-25-GH закончена. После всестороннего и детального исследования документа группа учёных под руководством профессора Христиана, пришла к заключению, что иероглифы ведийского санскрита, изображённые на свитке, представляют собой графическое изображение фонетических звуков более древнего и неизвестного науке языка. Именно этим фактом и было обусловлено столь длительная работа над документом.
Несмотря на то, что нам до сих пор неизвестно содержание этого послания, мы можем с достоверной точностью воспроизвести его акустическое звучание.
По мнению профессора Христиана, древний свиток представляет собой ничто иное, как магическое заклинание, открывающее путь к могущественной тайной силе Священного Копья. Считаем, что это заклинание в совокупности со священной реликвией может стать ничем иным, как «Оружием возмездия», которое так необходимо фюреру для достижения полной победы над врагами рейха.
На основании вышеизложенного прошу Вашего разрешения на проведение дальнейших экспериментов с использованием Хофбургского Копья.
Хайль Гитлер!
Бригадефюрер СС Мартин Рушер.
– Теперь всё встало на свои места, – констатировал Томилин. – Надо полагать, что у нас в руках находится документ, который я бы назвал инструкцией по применению Священного Копья. Вкупе с тем, что ты рассказывал мне про Копье, которое даже без этой инструкции является мощным оружием, я склонен поверить этому Мартину Рушеру, который называет связку Копья со свитком «Оружием возмездия». Ты согласен со мной, Алексей?
– Да, полностью. Только какая нам от этого польза, если мы не можем его прочитать, а тем более применить на практике?
– К сожалению, это так. Поэтому примем пока эту информацию к сведению и подумаем о ней на досуге. А ты мне пока расскажи, почему Кроули во время вашей беседы, акцентировал твоё внимание на вопросе подписания договора. Почему он сказал, что не советует тебе обманывать его даже в мыслях?
– Я уже думал над этим и пришёл к выводу, что подписание договора будет, скорее всего, происходить по законам чёрной магии. А это означает только одно, что до подписания договора будет совершён средневековый магический обряд, на котором должны присутствовать не менее пяти колдунов. Во время обряда колдуны поставят на договоре свои колдовские печати, которые придадут этому документу сверхъестественную силу. По сути дела, эту сделку надо рассматривать не как подписание делового соглашения, а как продажу моей души дьяволу. При этом в качестве отступных мне будут предложены все те же тридцать серебряников, которые Иуда получил за предательство Христа. Такие договора скрепляются кровью, и в случае моего уклонения от выполнения его условий Кроули или кто-то там другой получит полный контроль над моей личностью и моими способностями.
– Да?! И так плохо, а так ещё хуже! – констатировал Томилин, глубоко задумавшись над словами Бурмистрова.
Пока Николай Петрович сосредоточенно обдумывал сложившуюся ситуацию, Алексей прошёлся по боксу, после чего подошёл к Томилину и неуверенно произнёс:
– Николай, а тебе не кажется, что здесь значительно потеплело после отключения вентиляции? Наверное, выдыхаемый нами углекислый газ повысил температуру в помещении, да так, что у меня уже вся спина взмокла. Не знаю, как ты, а я раздеваюсь. Кстати, забыл тебя спросить. Ты заметил время, когда нас заперли?
– Да, – негромко отозвался Томилин, снимая вслед за Алексеем пиджак. – Мы оказались в этой мышеловке в 16:17. С тех пор прошло четыре часа восемнадцать минут. Какие будут предложения?
– Давай разместимся возле той стены, а то, по правде сказать, у меня уже и спина заболела, и ноги затекли.
Томилин без слов согласился с предложением товарища, и вскоре они разместились на полу, подложив под себя пальто Алексея.
Вытянувшись во весь рост, Алексей мечтательно произнёс:
– А я бы не отказался чего-нибудь поесть.
Томилин сочувственно посмотрел на него:
– К сожалению, могу предложить только жевательную резинку, которая затерялась у меня в кармане. Дать тебе?
– Да нет, Коля. Это я так, просто сказал, чтобы тебя немного расшевелить. Ты не дрейфь, дружище, как-нибудь прорвёмся!
– Не знаю, не знаю, – скептически отозвался Томилин, задумчиво глядя в потолок…
Так они и лежали, каждый думая о своём. И невдомёк им было знать, что в это самое время, в далёких северных широтах, там, где на секретных картах ФСБ была обозначена «Зона № 13», начали происходить события поистине планетарного масштаба.
Из оперативной сводки Министерства обороны Российской Федерации за 15 октября 2013 года.
«По сообщению Центрального командного пункта военно-космических сил Российской Федерации, 14 октября 2013 года в 18 часов 10 минут 53 секунд московского времени на территории России в точке с координатами 68.12.39 северной широты и 48.44.4 восточной долготы произошёл выброс электромагнитной энергии неизвестного происхождения мощностью 40 ГВт. Длительность импульса составила 3,47 секунды. В течение последующих четырёх часов поток выброшенной плазмы стремительно распространялся в верхних слоях ионосферы и к 22 часам 30 минутам полностью накрыл атмосферу планеты. В результате выброса наблюдались длительные сбои в работе всех видов наземной и космической связи, энергетического оборудования, глобальной информационной сети, а также в работе аэронавигационного оборудования гражданской авиации. Сбоев в работе стратегических сил Российской Федерации не зафиксировано.
В 22:45 напряжённость электромагнитного поля начала снижаться, и к 00:27 15.10.13 года пришла в норму за исключением отдельных районов центральной и южной Европы. Здесь по-прежнему наблюдается его пятикратное превышение…»
* * *
Томилин задремал, а Алексей продолжал обдумывать сложившуюся ситуацию. Он понимал, что причиной провала стала его банальная невнимательность и самоуверенность. Он пренебрёг всеми мыслимыми и немыслимыми законами магической безопасности, и расплата пришла незамедлительно. Она пришла в образе колдуна Кроули, который заманил его в эту каменную ловушку и намеревается сейчас отобрать у него Священное Копьё. И он, последний потомок рода Бурмистровых, не может ему противостоять, поскольку из-за своей беспечности полностью лишился своего божественного дара. Чувство полной беспомощности накатывало на него волнами, жгло и разрывало душу, и от этой невыносимой боли невозможно было спрятаться, укрыться, убежать или исчезнуть.
Сколько находился Алексей в таком состоянии, не помнил, но очнулся он от того, что в этой звенящей тишине послышался еле уловимый звук. Первоначально Алексею показалось, что звук доносится из туннеля, но, приложив ухо к прохладному металлу двери, он понял, что источник звука находится внутри помещения. Заинтригованный происходящим, он внимательно осмотрел все предметы, находящиеся в боксе, и с изумлением обнаружил, что источник звука находится в саквояже, который стоял посреди комнаты. Когда он заглянул в него, то обнаружил, что звук издаёт драгоценный жёлтый камень, который они совсем недавно рассматривали с Томилиным и который не вызвал у них никакого интереса. Сейчас камень не просто «пищал», он «гудел», и этот гул нарастал со скоростью приближающегося локомотива.
Что заставило Алексея взять вибрирующий камень в руки, так и осталось загадкой, но когда он это сделал, случилось нечто…
Томилина разбудили сильный шум и яркая вспышка. Прямо перед ним творилось что-то невообразимое. Яркий свет заполнил комнату изнутри, проникая в самые удалённые её уголки. Сила светового потока была столь велика, что он проникал через плотно закрытые веки и ладони, словно через тонкий лист бумаги, и от этого света невозможно было спрятаться или укрыться. Светопреставление продолжалось не больше одной минуты, но она показалась Николаю Петровичу целой вечностью. Когда свет «выключился», и к глазам вернулась способность видеть, перед ним предстала фантастическая картина. Посередине комнаты в вертикальном положении парил Алексей, внешний вид которого напоминал распятого Христа. Его руки были вытянуты в стороны, голова завалена на грудь, он медленно вращался вокруг своей оси, а с его тела ручейками стекали электрические разряды. Комната наполнилась запахом озона, который немного очистил скопившийся углекислый газ, что позволило Николаю вздохнуть полной грудью.
Этот глоток привёл его в чувство, и он осознал, что всё это время, пока его глаза были прикованы к парящему Алексею, он неистово молился и крестился. Он был поражён. Он был готов дать голову на отсечение, что ранее не знал ни одной молитвы и никогда не читал святого писания. А вон видишь, как получилось! Как только он оказался в зоне действия божественной силы, его душа сама нашла нужные слова к Богу, а рука воспроизвела образ животворящего креста. Это было для Томилина потрясением. Он никогда не верил ни в какие религиозные бредни и считал, что религия, это, по большему счёту, сказки для слабых и необразованных людей, инструмент, при помощи которого церковь манипулирует сознанием людей в целях поддержания своего имиджа на подконтрольной ей территории. Он был также уверен, что на его железный характер и крепкую психику никогда не подействует религиозный дурман древних пережитков.
И пока он копался в себе, электрические разряды прекратились, тело Алексея плавно и бережно опустилось на пол. Это действие напомнило ему картину из его далёкого детства, когда мать точно так же укладывала его, полусонного, в постель. После того, как всё успокоилось, Томилин подошёл к лежащему на спине Алексею, положил ему под голову пальто и нащупал на его запястье пульс. Слава Богу, он был жив. Теперь ему оставалось только ждать и надеяться, что в таком состоянии Алексей пробудет недолго.
Однако прошло не меньше часа, прежде чем Фантом начал приходить в себя. Его лицо порозовело, дыхание стало заметным и глубоким, появилось непроизвольное движение пальцев на руках. И вот наконец наступил тот момент, когда после глубокого вздоха тело Алексея конвульсивно дёрнулось, его правый кулак разжался, из него выпал жёлтый бриллиант, который, как мячик, покатился по полу и исчез под днищем стоящего рядом сейфа. И в тот же миг, как по волшебству, этот тяжёлый металлический шкаф, как пушинка, поднялся в воздух и плавно переместился к противоположной стене. Томилин с удивлением смотрел на происходящее, не в силах произнести ни одного слова. Через минуту, когда он пришёл в себя, он обнаружил, что Алексей очнулся.
– Ты в порядке? – Николай легонько прикоснулся к его плечу.
– Не совсем, Коля, – устало ответил Бурмистров, переводя взгляд на товарища. – Всё тело болит, и голова раскалывается. Что здесь произошло?
– Я даже не знаю, как тебе об этом сказать. Здесь творится какая-то чертовщина. Сначала произошла внезапная вспышка, после которой на тебя с потолка обрушился поток света, и ты завис между полом и потолком, а когда всё закончилось, твоё тело опустилось на пол, и ты пролежал без движения целый час. А потом сейф поднялся и перелетел вон к той стене.
– Ты, наверное, шутишь?
– Какие шутки, Лёша? Посмотри, где стоял сейф раньше и где стоит он теперь. Неужели ты думаешь, что это я его туда передвинул?
– То есть ты хочешь сказать, что ко мне вернулись мои «гениальные» способности?
– Наверное. В противном случае, как тогда объяснить это перемещение?
– Ты меня заинтриговал. Для того, чтобы это выяснить, мне надо прикоснуться к тебе.
И Томилин, не задумываясь, протянул Алексею правую руку. Тот ухватился за неё, и Николай Петрович помог ему подняться на ноги.
– Ты прав, – Бурмистров внимательно и задумчиво посмотрел генералу в глаза, – моя сила и способности каким-то чудесным образом вернулись ко мне. Я даже знаю, о чём ты сейчас думаешь. Ты думаешь, что нам надо как можно быстрее узнать коды карточек Лорана.
– Да, Лёша, ты прав. Именно об этом я сейчас думаю.
– Извини, старик, но у нас ничего не получится.
– Почему? Ты ведь можешь с любого человека считать нужную тебе информацию! Или я не прав?
– В данном случае не прав.
– Почему?
– Да потому что Лоран уже мёртв, а с умершими людьми я общаться ещё не научился. Кстати, его фантом стоит прямо за твоей спиной, – после этих слов Томилин резко повернулся назад, а Бурмистров, не обращая внимания на его реакцию, продолжил говорить. – Поэтому нам придётся поискать другие варианты нашего освобождения.
Услышав эту новость, Томилин бросился к лежащему на полу Лорану в надежде отыскать у него пульс, но все его попытки были тщетны. Лоран был мертвее мёртвого.
Успокаивая расстроенного генерала, Алексей сказал:
– Не переживай так, я уверен, что рано или поздно ты найдёшь выход из сложившейся ситуации. Просто тебе надо успокоиться, собраться с мыслями и проанализировать исходные данные. У тебя должно всё получиться. Думай, Коля, думай. Ты наша единственная надежда!
Томилин ничего не ответил, он только прикрыл лицо умершего полами пальто и оставался сидеть рядом с ним, погрузившись в свои размышления. Эта молчаливая пауза затянулась почти на час, в течение которого ни Томилин, ни Алексей не проронили ни слова.
Всё это время мозг генерала работал со скоростью самого мощного компьютера. Он обрабатывал имеющуюся у него информацию, сравнивал, анализировал, выстраивал логические цепочки, взвешивал «за» и «против» и каждый раз приходил к заключению, что ни один из рассмотренных вариантов спасения в данных условиях не может быть реализован. И наконец, когда его критическая самооценка достигла своего наивысшего пика, когда он был готов расписаться в собственной беспомощности, на него снизошло озарение.
Он удивлённо посмотрел на Алексея, хлопнул себя по лбу восторженно произнося:
– Боже! Как же я раньше об этом не подумал?! Старый я, старый дурак! – сокрушался генерал. – Слушай, Лёша, кажется, я нашёл выход!
Услышав эти слова, Алексей вскочил с места, подбежал к Томилину и дружески обнял его за плечи.
– Я знал, я знал, что у тебя всё получится, – шептал Алексей, продолжая тискать в объятиях своего товарища.
– Подожди, Алексей, угомонись. Знаешь, что нам надо сейчас сделать? Нам нужно срочно связаться с моей группой, – Николай Петрович перевёл взгляд на Бурмистрова. – Почему ты смотришь на меня так, будто я сошёл с ума? Я имею в виду не звонок по телефону, а телепатическую связь с человеком. Надеюсь, что это не составит для тебя большого труда, или я ошибаюсь?
– Я отвечу на твой вопрос неоднозначно: и да, и нет. Дело в том, что я могу осуществлять телепатическую связь только с человеком, с которым контактировал раньше, причём во время моего сеанса он должен находиться во сне.
– Вот и прекрасно. С моими двумя ребятами ты лично встречался на вокзале в Питере, а если учесть разницу во времени с Москвой, то они должны сейчас крепко спать в своих постелях. Так что будем считать, все твои условия соблюдены. А теперь, по существу.
В моей группе работают три офицера: Кузьмин, Добрынин и Соболев. Смотри, Кузьмин с ранних лет занимается изучением иностранных языков, по-моему, он знает все языки мира и, возможно, будет полезен нам с расшифровкой текста со свитка. Добрынин, помимо того, что он высококлассный контрразведчик, внук потомственной ведьмы и прекрасный гипнотизёр. Соболев – лучший в мире хакер, способный взломать не только самые защищённые серверы, но и всё, что связано с электроникой. Мой предшественник, который отобрал их для работы в этой команде, как будто заранее знал, что они понадобятся нам сегодня.
Кроме того, ты лично знаком с Кузьминым и Добрыниным, для простоты общения давай назовём их полиглотом и гипнотизёром. Как я уже говорил раньше, ты с ними контактировал на вокзале в Питере. С третьим, Соболевым, назовём его вундеркиндом, ты знаком заочно. Он в тот день всё время был рядом со мной. Таким образом, у нас есть все основания для того, чтобы усилить нашу позицию ещё тремя игроками. Исходя из этого, я предлагаю: использовать гипнотизёра в качестве связующего звена для установления телепатического контакта с группой. Если такой контакт будет установлен, передать полиглоту всю информацию о свитке, и поручить вундеркинду взломать центральный сервер хранилища для снятия всех электронных блокировок, препятствующих нашему выходу из этого каменного мешка.
Как тебе такой план?
– Томилин! Ты просто гений! Я знал, что у тебя всё получится. Молодчина!
– Нельзя терять ни минуты, – прервал Алексея Николай, – поскольку времени у нас в обрез…
Глава 3. Свет в конце тоннеля
Кузьмин перевернулся на спину и открыл глаза. Сон, который ещё недавно окутывал его с головы до ног, пропал, словно его и не было. Прямо над его головой светом далёкой звезды горел светодиодный ночник, освещающий тусклым светом кубрик, в котором он безвылазно находился последние шесть дней. Это были дни, полные тягостных размышлений и копаний внутри себя. После того, как он лицом к лицу столкнулся с явлениями, не вписывающимися в рамки здравого смысла, его вера в нерушимость законов физического мира основательно пошатнулась.
Самым грустным и неприятным моментом во всей этой истории было таинственное исчезновение Томилина. Когда во время операции в Швейцарии с генералом пропала связь, он сразу понял, что это проделки Бурмистрова, однако он и подумать тогда не мог, что Фантом решится на похищение такого важного человека. С какой целью он это сделал, никто не знал, и от этого у него на душе скребли кошки. К тому же, все, кто участвовал в тот день в операции, в один голос заявляли, что нападение на набережной и последовавший затем взрыв были инсценированы. Таким образом, Кузьмин всё больше и больше склонялся к мысли, что этого доморощенного экстрасенса надо было не спасать, а «мочить» на месте, и чем быстрее, тем лучше. С такими выводами Добрынин и Соболев были категорически не согласны и всячески пытались его в этом переубедить. На этой почве у них произошёл некорректный разговор, в результате которого Владимир перестал с ними общаться и выходить в кают-компанию. Тем более, что делать в кают-компании было нечего, поскольку по указанию руководства на время проведения внутреннего расследования в бункере отключили всю внешнюю связь, оставив только прямой телефон с начальником службы безопасности, полковником Славиным. А чтобы ребятам не было скучно, генерал Субботин приказал каждому из них составить подробный отчёты о своей работе по проекту «Артефакт».
Поняв, что сегодня он больше уже не уснёт, Владимир поднялся с постели и пошёл на кухню готовить кофе. Ступая по мягкому синтетическому покрытию, он бесшумно прошёл мимо кубриков, в которых спали его товарищи, поднялся на верхний этаж и, пройдя через кают-компанию, вошёл в хозяйственный блок, где размещалась столовая. Скорее автоматически, нежели специально, он посмотрел на индикатор электронных часов, отмечая про себя текущее время, 2 часа 22 минуты ночи. Включив кофе-машину, заглянул в холодильник, посмотрел на то, что осталось после ужина, достал мясную нарезку, масло и, усевшись на своё место за столом, начал намазывать масло на хлеб. Через несколько минут послышалось шипение кофеварки, и помещение наполнилось запахам ароматного напитка, который возбудил у него аппетит. В тот момент, когда он стал подумывать о полноценном завтраке, на кухню вбежал взъерошенный Степан.
– Доброй ночи, Степан, – сдержанно поздоровался Кузьмин, которому сразу расхотелось есть. – Что, не спится, и ты тоже решил подкрепиться? Присаживайся, кофе уже готов.
– Нет, спасибо. Я здесь по другой причине. Мне нужен твой совет и твоя помощь.
– Хорошо, давай выкладывай, что там у тебя случилось, что ты даже утра не дождался?
И пока Степан шёл к столу, Владимир переспросил у него ещё раз:
– Может, я всё-таки налью тебе кофе?
– Нет, я же сказал, что не буду, – резко ответил Степан.
Подойдя вплотную к майору, Соболев пристально посмотрел Кузьмину в глаза.
– Знаешь, Владимир, после того как мы тут недавно наговорили друг другу всякие гадости, мне не очень-то хочется с тобой общаться и говорить, но обстоятельства складываются таким образом, что мне просто не к кому сейчас обратиться. Там, – Степан махнул рукой в сторону за своей спиной, – с Виктором творится какая-то ерунда. Я хочу, чтобы ты посмотрел на него, прежде чем я буду вызывать Славина.
– А что собственно произошло?
– Пять минут назад он пришёл ко мне в кубрик, разбудил и сказал, что он стал Томилиным. Я померил у него температуру, лоб холодный, но его внешний вид желает лучшего. Он выглядит очень странно, словно травы обкурился или таблеток нажрался. Я запер его у себя, так что пойдём скорее, пока он там чего-нибудь не натворил.
С этими словами Степан развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону жилого блока, даже не посмотрев, идёт ли за ним Кузьмин или нет. И когда его коренастая фигура исчезла за поворотом, Кузьмин бросился вдогонку, бормоча себе под нос:
– Надо скорее сваливать из этого дурдома, пока мы тут все с ума не сошли …
После того, как Соболев открыл дверь своего кубрика, они увидели сидящего на полу Добрынина, у которого глаза были открыты, а зрачки закатились под лоб. Зрелище было не из приятных, но чтобы успокоить Степана, Владимир спокойным голосом произнёс:
– Так обычно закатывают глаза дети, у которых врождённые невралгические заболевания. А поскольку наш Виктор давно уже вырос из детских штанишек, могу предположить одно из двух: либо он в настоящий момент находится в обмороке, либо в глубоком трансе. Поскольку в обморочном состоянии мышцы у людей расслаблены, и они не контролируют своего вертикального положения, то остаётся последнее: он в трансе. Может, Стёпа, он втайне от тебя занялся самогипнозом и решил таким образом свалить ненадолго из нашего подвала наверх? А ты ему своей завуалированной истерикой всю малину испортил. Прибежал ко мне, шум поднял, чуть Славина не вызвал… Ты, Соболев, будь аккуратнее с людьми, а то ненароком скоро останешься совсем без друзей, – с издёвкой в голосе проговорил Кузьмин, поворачиваясь к выходу.
И в этот момент Добрынин заговорил. В этом не было бы ничего удивительного, если бы он заговорил своим голосом, но он заговорил голосом Томилина:
– Стоять! – властно сказал зомби – Добрынин. – Слушайте и не перебивайте. Мы с Фантомом попали в серьёзную переделку, из которой самостоятельно выбраться не можем. Нас захватил в заложники некто Энтони Кроули, возможно, он является агентом иллюминатов или действует от их имени. Мы находимся в банковском хранилище банка Pictet, расположенном возле горнолыжного курорта Корн де Соребуа, в третьем туннеле, в боксе № 316, у нас отключена подача воздуха, а того, который остался, нам хватит не больше чем на три часа.
Почему мы оказались здесь и что мы тут делаем, это отдельная история, и речь сейчас идёт не об этом. Скажу лишь одно, что всё случившееся с нами имеет самое непосредственно отношение к нашему расследованию. У нас в руках находятся очень важные документы и дополнительные артефакты, без которых Копьё Судьбы не сможет проявить себя в полную силу, поэтому очень важно, чтобы эта информация дошла до вас.
Также ставлю вас в известность, что по информации, полученной от Фантома, в наших рядах действует глубоко законспирированный крот, который сливает всю информацию по нашему расследованию на Запад. Именно он был инициатором нападения на нас в кафе, и поэтому мне надо было исчезнуть. Сообщите об этом разговоре Субботину, пусть примет безотлагательные меры по поиску предателя. Виктор, назначаю тебя старшим вместо себя.
А сейчас положите передо мной лист бумаги и вложите в мою правую руку ручку, я нарисую найденные нами письмена…
После того, как написание иероглифов было закончено, Добрынин замолчал, конвульсивно дёрнулся, его веки закрылись, и он плавно завалился на бок. Пока Виктор просыпался и приходил в себя, Кузьмин с Соболевым продолжали стоять в оцепенении.
– Как я здесь оказался? – проговорил миролюбиво Виктор, сонно оглядываясь по сторонам. – Это вы меня сюда притащили? Вспомнили студенческие годы?
– Ты что, ничего не помнишь? – удивлённо поинтересовался Степан.
– А что я, по-твоему, должен был помнить? Я вчера лёг, как порядочный человек, в свою постель, а проснулся у тебя в кубрике, да ещё на полу. Это я у вас должен спрашивать, что вы со мной сделали.
– Ты что, не помнишь, как ты сам пришёл сюда и разбудил меня среди ночи? – не сдавался Соболев.
– Я?
– Да, ты!
– Нет! – озадаченно ответил Виктор, думая по-прежнему, что его разыгрывают. – Это исключено. Я же, в конце концов, не лунатик какой-то, чтобы ходить по ночам.
– В таком случае, Степан, надо ему немедленно всё рассказать, – вмешался в разговор Кузьмин. – Когда он будет знать, что здесь произошло минуту назад, я надеюсь, он изменит своё мнение относительно нашего поведения?
– Да, ты, наверное, прав, – согласился Степан, не сводя глаз с поднимающегося с пола Добрынина. – Только давайте сделаем это в другом месте, а то мне здесь как-то не по себе.
* * *
15 октября 2013 года, секретный бункер 13 Управления ФСБ, 03 часа 11 минут.
Через пятнадцать минут, сидя за круглым столом в кают-компании, Соболев заканчивал рассказывать Добрынину о происшествии сегодняшней ночи:
– И когда ты сказал, что поручаешь Кузьмину довести начатое дело до конца, мне стало поистине жутковато. Откровенно говоря, я до сих пор не знаю, как реагировать на эту чертовщину и можно ли считать случившееся полноценным контактом с Томилиным? Мог ли Бурмистров, пускай даже теоретически, организовать этот трюк, находясь за несколько тысяч километров от нас? Лично у меня ответа на данный вопрос нет! Может быть, ты, Виктор, со своими познаниями в чёрной магии сможешь дать оценку произошедшему?
– Ты закончил? – Добрынин пристально посмотрел в глаза Соболеву.
– Да!
– В таком случае я для начала хочу спросить вас обоих, вы что, помирились? Ты ведь, Стёпа, два дня назад божился и в грудь кулаком стучал, заявляя, что больше с Кузьминым на одном поле … не будешь. Или я что-то пропустил?
– Ты прав, Виктор, – вмешался Кузьмин. – Прежде чем мы продолжим наш разговор, я бы хотел извиниться перед вами. Я вёл себя, как последняя сволочь. Моё малодушие и «близорукость» сыграли со мной злую шутку. Вы оказались во много раз сильнее и крепче меня, показали высокую выдержку и принципиальность в эти непростые для нас дни. Прости меня, Степан, за то, что я по-скотски повёл себя тогда за обедом, наговорил в твой адрес всяких гадостей, и ты, Виктор, прости за то, что я оттолкнул тебя, когда ты встал на защиту Степана. Я был тысячу раз неправ.
– Хорошо, мы услышали тебя, – ответил за обоих Добрынин, – но пусть это послужит тебе хорошим уроком на всю оставшуюся жизнь, а сейчас пожмите друг другу руки и давайте заниматься спасением генерала. Так что, майор, бери бразды правления группы в свои руки и начинай выстраивать план наших дальнейших действий.
– Спасибо, друзья! Я…
– Всё, заканчивай самобичевание. Времени у нас и так почти не осталось, – оборвал его Степан.
– Хорошо, – продолжил Кузьмин, – в таком случае мне бы хотелось услышать мнение Виктора. Мог ли Бурмистров всё это организовать?
– Мог! – не задумываясь, ответил Добрынин. – И знаете, почему? Потому что мы имеем дело с индивидуумом, который вообще не вписывается в картину нашего мира. Об этом можно долго говорить, но давайте не будем терять время на ненужные дискуссии.
– В таком случае почему он позволил себя заманить в западню, если он такой всевидящий и всезнающий? А может, это подстава или засада? – скептически вставил Степан.
– Не исключаю, что и такое может быть, однако не нам это решать, – оборвал его Кузьмин, к которому вернулось самообладание. – Он просил нас сообщить об этом Субботину, и нам надо выполнить его поручение во что бы то ни стало. Только, коллеги, я, честно говоря, не знаю, как это сделать. На дворе глубокая ночь, у нас отключена связь, а охранники до прихода на работу Субботина или Славина никому звонить не будут.
– У меня есть идея! – оживился Степан. – Я тут как-то на досуге подумал…
– А если короче, – с нетерпением перебил Добрынин.
– Если короче, – обижено продолжил Соболев, – то нам надо организовать пожар. Вон, видите, у меня над головой датчик пожарной сигнализации? Если мы поднесём к нему зажжённую спичку, он сработает и выдаст на пульт охранной сигнализации сигнал о пожаре. Наши охранники в такой ситуации должны будут удостовериться в том, что здесь происходит. А удостовериться они могут только одним способом – включить камеры видеонаблюдения. А мы тут им подсунем плакат, на котором напишем крупными буквами, что нам надо срочно позвонить Субботину, и о том, что у нас был контакт с Томилиным. Если охранники сообщат об этом генералу или Славину, то будьте уверены, что кто-нибудь из них непременно примчится сюда.
– А если сработает автоматическая система пожаротушения, и охранники не будут смотреть на мониторы? Тогда что? – скептически заметил Добрынин.
– В любом случае сюда примчится спасательный отряд ФСБ, и мы получим доступ к телефону. А там, если хотите, я сам позвоню хоть Субботину, хоть самому Директору, и всё объясню им, – закончил свою мысль Степан.
Владимир с Виктором молча переглянулись и в знак согласия протянули Соболеву руки для рукопожатия.
* * *
Ночной телефонный звонок бесцеремонно разбудил недавно заснувшего Субботина, который накануне допоздна работал в своём домашнем кабинете. Не открывая глаз, Геннадий Николаевич нащупал на прикроватной тумбочке телефонную трубку, приложил её к уху и, стараясь не разбудить жену, негромко произнёс:
– Субботин у телефона.
– Товарищ генерал, докладывает помощник дежурного по оперативному центру ФСБ, полковник Тихомиров. Пять минут назад с вашего объекта поступило срочное донесение: «Пациенты» нуждаются в срочном медосмотре».
– У вас есть информация в деталях?
– Товарищ генерал, это открытый канал связи…
– Под мою ответственность!
– Да. 25 минут назад у ваших «пациентов» состоялся сеанс связи с Томилиным.
– Что? Вы ничего не путаете?
– Нет, товарищ генерал.
– Машину немедленно к подъезду!
– Автомобиль уже выехал, сотрудники полиции обеспечат ваш беспрепятственный проезд по городу.
– Свяжитесь с моим заместителем, Славиным, пусть тоже немедленно приезжает на объект.
– Принято.
В телефонной трубке послышались прерывистые гудки. Субботин перевёл взгляд на часы, стоящие на тумбочке, и зафиксировал время звонка, 03:44. С противоположенной стороны кровати послышался голос проснувшейся жены:
– Гена, я приготовлю тебе завтрак.
– Не надо, Люся, спи. Дело очень срочное, за мной приедут с минуты на минуту. Сегодня рано не жди. Извинись перед Настасьей Владимировной, что не получилось побывать на её премьере. Скажи ей, что я обязательно посмотрю её спектакль как-нибудь в другой раз. Спи…
* * *
15 октября 2013 года, секретный бункер 13 Управления ФСБ, 4 часа 34 минуты.
Лифт плавно остановился на уровне «F», и Субботин быстрым шагом прошёл в сторону массивной хромированной двери, виднеющейся в конце длинного коридора. Пройдя идентификационную проверку личности и получив разрешение на вход в бункер, он решительным шагом переступил порог. Как только его нога коснулась пола, он увидел спешащего к нему Кузьмина.
– Что тут у вас, майор, произошло? Мне доложили, что в бункере был пожар? Доложите обстановку.
– Товарищ генерал! Час назад у нас состоялся контакт с генералом Томилиным. Не в прямом смысле этого слова, а при помощи какого-то очередного трюка Фантома. В целях скорейшего информирования вас о случившемся я был вынужден произвести имитацию возгорания. В противном случае никто бы палец о палец не ударил, чтобы сообщить вам об этом. Ситуация, в которой оказался Томилин, критическая, они с Фантомом находятся на грани физической гибели, а мы тут из-за ограничений по связи потеряли уже целый час, так что в нашем распоряжении на их спасение осталось не более двух часов. Для более подробного доклада прошу проследовать со мной в зал управления, где сейчас работают капитаны Соболев и Добрынин…
В центре зала на сдвинутых столах лежала большая склейка из нескольких десятков спутниковых снимков, над которой работали Виктор и Степан. При виде входящего Субботина они приняли строевую стойку, показывая тем самым, что предыдущий урок генерала для них не прошёл даром.
– Так, что тут у вас? – посмотрел на карту генерал. – Кто будет докладывать?
– Разрешите, Геннадий Николаевич, я продолжу, – сделал шаг вперёд Кузьмин.
– Докладывай.
– Час назад Фантом организовал через капитана Добрынина, находящегося в тот момент в состоянии глубокого гипнотического транса, голосовое сообщение голосом Томилина. Мы не знаем, каким образом он это сделал, однако считаем, что полученная информация может соответствовать действительности. Это подтверждается спутниковыми снимками района, про который говорил генерал Томилин.
По неизвестной для нас причине Николай Петрович вместе с Фантомом оказались заблокированными в хранилище банка Pictet, находящегося в кантоне Грюнденвальд. С его слов, они находятся в руках некого Энтони Кроули, являющегося, по их мнению, агентом иллюминатов. В нашей базе данных человека с таким именем не существует. Вполне возможно, что это вымыленное имя или псевдоним. Также Томилин ничего не сказал о выдвинутых в их адрес требованиях и причине задержания.
Помимо вышесказанного, генерал сообщил, что у него на руках находятся какие-то важные документы, имеющие прямое отношение к нашему расследованию, и некие артефакты, без которых Копьё Судьбы не сможет проявить себя в полной мере. Какой смысл он вкладывает в это выражение, остаётся загадкой. Кроме этого, он сообщил, что по информации, полученной им от Фантома, в наших рядах действует крот, который сливает всю информацию по нашему проекту на Запад. Просит, чтобы вы, товарищ генерал, приняли незамедлительные меры по его поиску и задержанию предателя. В самом конце сеанса был использован метод гипнотического письма, в результате которого нами был получен вот этот документ, – после этих слов Владимир достал и положил на стол лист бумаги, на котором Субботин увидел изображение каких-то каракулей.
– Что это?
– Это письмена на санскрите, древнеиндийском языке. У меня пока не было времени посидеть над ними, поэтому мы не знаем их содержание. Разрешите продолжить?
– Продолжай.
– На основании вышеизложенного предлагаю следующий план дальнейших действий:
1. Немедленно подключить к проведению спасательной операции Министерство иностранных дел для передачи ноты-протеста швейцарскому правительству о насильственном удержании двух граждан России на территории их государства.
2. Сообщить о случившемся в мировые средства массовой информации с пометкой «срочно». И удерживать эту тему в эфире в течение ближайших двенадцати часов, пока не выяснится судьба пленников.
3. Параллельно с этим предоставить Соболеву неограниченные возможности по выходу на внешние информационные сети для получения кодов доступа к системам жизнеобеспечения хранилища и подачи воздуха в помещение, в котором сейчас находятся Томилин и Фантом. Это позволит нам получить дополнительное время для их освобождения по линии МИД.
4. Независимо от того, как будет складываться ситуация с освобождением заложников по дипломатическим каналам, выслать в указанный район боевую группу для их физического освобождения.
Товарищ генерал, майор Кузьмин доклад закончил. Ждём ваших дальнейших указаний.
Субботин молчал, но по выражению его лица было видно, что в данный момент он принимает очень важное решение. Возникшая пауза продолжалась не более десяти-пятнадцати секунд, после чего Геннадий Николаевич подошёл к пульту управления, набрал на цифровом табло восьмизначную комбинацию цифр, снял телефонную трубку и властно произнёс:
– Говорит генерал-майор Субботин, свяжите меня с Директором. Да, я знаю который сейчас час и, тем не менее, я настаиваю, чтобы вы немедленно соединили меня с ним! Дело государственной важности!
Вскоре на том конце провода ему ответили, и все присутствующие в зале услышали монолог следующего содержания:
– Доброй ночи… Томилин прислал весточку… Мне нужно ваше разрешение на расконсервацию бункера и передачу в моё полное подчинение всех оперативных звеньев управления… Предположительно два часа… Да, полностью с вами согласен… Считаю, что настало время перейти к реализации плана «B». Пусть их представитель свяжется со мной, я буду неотлучно находиться ближайшие сутки здесь… Такой вариант тоже нельзя исключить… Сообщу, как только появится первая информация… Он подтвердил наши опасения по кроту… Непременно… Передам… Так точно…
После окончания разговора с Директором Субботин повернулся к офицерам, и они по его глазам поняли, что Геннадий Николаевич настроен очень решительно.
– Соболев? А ты почему ещё здесь? – неожиданно сказал он, удивлённо смотря на Степана. – Вся связь уже включена, а ты тут стоишь, бездельничаешь. Давай, сынок, включай свой талант на полную катушку и подумай над тем, как быстрее подать Томилину воздух. Сейчас жизнь твоего командира находится в твоих руках!
После того, как Соболев умчался к себе в лабораторию, генерал, повернувшись к Кузьмину и Добрынину, начал скрупулёзно обсуждать детали предложенного плана:
– План, который ты, майор, предлагаешь, имеет ряд существенных недостатков. Во-первых, для того чтобы появилась нота протеста, её надо согласовать с министром иностранных дел, который вчера улетел в зарубежную командировку. Во-вторых, вы, наверное, забыли, что у генерала Томилина сейчас на руках паспорт на имя гражданина Швейцарии Фабио Шмида, а у Фантома – Жана-Батиста Мовье. Поэтому этот вариант спасения отпадает сразу. Предлагаю сейчас сконцентрировать все наши усилия на третьем пункте твоего плана, связанном с подачей воздуха в хранилище, а всё остальное перенесём на потом, когда будем точно знать, что жизни Томилина и Фантома ничто не угрожает.
В скором времени к операции спасения подключатся боевые группы службы внешней разведки и главного разведывательного управления, которые возьмут на себя основную задачу по спасению наших товарищей. А пока идите к Соболеву и обеспечьте его всеми необходимыми исходными данным. Если будет время, Володя, приступай к расшифровке этой абракадабры, – сказал Субботин, указывая пальцем на лист с иероглифами…
* * *
15 октября 2013 года, 03 часа 11 минут (по среднеевропейскому времени), горное хранилище банка Pictet, бокс № 316.
– Как ты думаешь, Николай, до ребят дошло наше послание?
– Думаю, что да. Они у меня там смышлёные, всё понимают с полуслова, – гордо заявил Томилин. – Если им надо будет найти единственный вариант из миллиона различных комбинаций, будь уверен, они его непременно найдут. Поэтому я впервые за последние одиннадцать часов нашего пребывания здесь почувствовал некоторое облегчение и понял, что «мяч» снова на нашей стороне. Теперь остаётся только ждать и надеяться, что взлом банковского сервера не займёт у моего Степана много времени, и мы успеем подготовиться к тому, когда Кроули подаст свой поганый голос… Кстати, Алексей! Я давно хотел тебя спросить. Когда ты рассказывал про деда Архипа, ты упоминал о его уникальной способности – предсказывать будущее человека вплоть до его смерти. Скажи, а у тебя такой дар есть?
– Ты что, хочешь узнать дату своей смерти?
– Нет, – резко осёк его Томилин. – Я хочу знать, что будет с нами в ближайшие часы и выберемся ли мы отсюда живыми.
Алексей внимательно посмотрел на своего напарника и задумчиво произнёс:
– Вынужден тебя, Николай, огорчить, у меня таких способностей нет.
На самом деле он сказал генералу неправду. Не далее, как час назад, после того, как он очнулся, и Томилин помог ему подняться с пола, он почувствовал, что может предвидеть будущее, как в своё время это делал Архип. Только вот с Николаем Петровичем у него произошло то же самое, что в своё время случилось у Архипа с Берией. Он не видел его жизнь, он увидел только то, что должно произойти с ними 17 декабря 2013 года. Поэтому он решил пока не раскрывать перед Николаем свои карты, а ограничиться всего лишь несколькими размытыми фразами. Конечно, его радовало то обстоятельство, что они выберутся из этой передряги живыми, но каким образом это произойдёт и когда, ему было неведомо.
Осмотревшись по сторонам, Алексей увидел, что фантом Лорана переместился в угол, расположенный с левой стороны двери, и почувствовал, что сейчас что-то произойдёт…
* * *
Звук сработавшего электронного замка был еле слышен, однако в тишине подземелья он показался громовым раскатом. В ту же секунду послышался звук работы электропривода вентиляционной решётки, и в комнату начал поступать свежий воздух. Томилин и Алексей переглянулись и, не говоря ни слова, поднялись с пола. Николай автоматически зафиксировал время открытия двери и отметил, что с момента их «сеанса» с Москвой прошло всего полтора часа. Между тем, дверь открывалась всё шире и шире, и Алексей ладонью правой руки просканировал пространство за ней.
– Расслабься, Коля. Снаружи чисто, никого постороннего там нет. Можем спокойно выходить.
– Подожди, я заберу саквояж, думаю, что он нам ещё пригодится. А тебе советую накинуть пальто, снаружи может быть холодно, мы всё-таки находимся высоко в горах.
Алексей послушно выполнил совет товарища, и через пару минут они вышли в туннель. В десяти шагах от них, на том же самом месте, стоял их «Роллс-ройс», и ничто не указывало на то, что здесь вообще что-то происходило. Томилину стало даже казаться, что всё произошедшее с ними было каким-то нелепым розыгрышем.
– Лёша! Тебе не кажется, что всё это несколько странно? – произнёс он, осматриваясь по сторонам.
Бурмистров ничего не ответил, а направился прямиком к задней двери автомобиля.
– Будь осторожен, – предупреждающе крикнул генерал, – машина может быть заминирована.
– Нет, – ответил Алексей, – взрывчатки в машине нет. Там находится только труп фон Бека. Хочу проверить его карманы, может, у него с собой был сотовый телефон.
Однако ни телефона, ни документов в его карманах не оказалось.
– Зачем они его застрелили? – недоуменно поинтересовался Бурмистров, глядя на труп банкира, у которого крупнокалиберная пуля снесла половину черепа.
– Всё очень просто, Лёша. Они убрали не нужного им свидетеля. Вполне возможно, что фон Бек мог узнать кого-то из присутствующих, или они посчитали, что в данной ситуации он станет для них обузой. Одно теперь ясно, что Кроули в отношении нас может пойти на самые крайние меры. Поэтому будь осторожен и вперёд меня не высовывайся, держись за моей спиной. А сейчас давай попробуем завести машину…
* * *
15 октября 2013 года, секретный бункер 13 Управления ФСБ, 5 часов 05 минут.
Генерал Субботин сидел за столом центрального пульта управления, когда в зал вбежал запыхавшийся Кузьмин:
– Что случилось? – вырвалось у него.
– Там, – сказал Кузьмин, переводя дыхание и махая рукой в сторону кабинета Соболева, – творится какая-то ерунда. Когда Соболев взломал сервер хранилища, он обнаружил, что помещение, про которое говорил Томилин, открыто, вентиляция работает, а бетонные заградительные щиты находятся на своих штатных местах.
– То есть ты хочешь сказать, что мы имеем дело с хорошо сфабрикованной дезинформацией?
– На сто процентов сказать не могу, но похоже на то.
– Что ещё?
– Соболев пытается сейчас подключиться к системам видеонаблюдения и записи внутренних переговоров. Если у него это получится, то мы сможем отследить события в хранилище за последние двенадцать часов, после чего можно будет сделать окончательные выводы.
– Это всё?
– Всё, товарищ генерал!
– Как только появятся любая информация, сразу докладывайте мне. Выполнять!
Не успел Кузьмин уйти, как на столе зазвонил телефон. Звонил Директор ФСБ, который сообщил, что в связи с открывшимися обстоятельствами принято решение о проведении экстренного заседания экспертной группы Совета безопасности. Учитывая повышенную секретность и важность рассматриваемого вопроса, местом проведения данного совещания выбрали его бункер, а время начала совещания назначено на 6:30 утра.
От такой новости у генерала засосало под ложечкой. Он взглянул на настенные часы и отметил, что до начала совещания осталось чуть более часа, а у него до сих пор нет достоверных данных, подтверждающих нахождение Томилина и Фантома в хранилище. Первым его желанием было броситься в кабинет Соболева, чтобы поторопить этого компьютерного гения с получением нужной информации, но подумав о том, что его присутствие будет только мешать его работе, он решил сосредоточиться на делах, более приземлённых.
В 6:10 с пульта охраны поступило сообщение, что по правительственной линии метрополитена прибыл первый участник совещания. Услышав об этом, Субботин про себя отметил, что до сегодняшнего дня ещё никто не пользовался этой секретной станцией метро, о существовании которой местные обыватели даже не подозревали.
Вскоре с интервалом в одну-две минуты стали прибывать остальные участники совещания, и ровно в 6:30, Директор ФСБ пригласил прибывших пройти в кают-компанию, где к этому времени всё уже было готово к началу работы.
