Когда-то мы были людьми
Холод. Тошнота. Боль.
Кто она? Где она?
В первый миг она не поняла. Вспомнила, только когда увидела рослого марсианина в легионерском костюме. Он целился в нее из распылителя и был так похож на умершего Энцо…
Это не мог быть он.
Или мог?
Малая огляделась. Посмотрела в ночное небо над головой, оперлась ладонью на парапет. Рядом темнела гладкая тень алада. Гребень связи чуть колыхался, как рыбий плавник.
Она на крыше, да. Корабль готов к вылету.
Активировать транспортацию Малая должна была в крайнем случае, и переместиться одна, чтобы остался дополнительный заряд. Но когда она увидела его, то просто потеряла голову.
– Кто ты? – спросила она, глядя на марсианина искоса. Смотреть прямо она не могла, было страшно и немного больно внутри. Странное ощущение, даже инферио не помнили такого, а они помнили сотни, тысячи лет из истории имманес.
Марсианину тоже было не по себе. Он покосился на пустой и темный алад.
– Ты меня не помнишь?
Дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос.
– Я задала вопрос и жду ответа. Ты похож на моего друга, но он давно умер.
– Насколько давно? – очень знакомо сощурился марсианин.
Малая хотела ответить, но запнулась. По меркам имманес, по времени их пространственной складки, прошло не меньше года… Или больше? Сколько она отсутствовала здесь? Малая запуталась в некроднях.
– Не знаю, – ответила честно. – Я многое не помню.
Марсианин качнул распылителем.
– Меня зовут Энцо. – Он помолчал. – И ты все так же похожа на сахар.
Осознание накатило огненной волной. Смыло лекарственное спокойствие, подняло со дна все то дерьмо, которое Малая пыталась забыть.
Это он. Правда он.
Малая попыталась глубоко вдохнуть – просто чтобы голос не дрожал. Не получилось. Ей будто врезали под дых, грудь смяли, разорвали. Больно, так больно.
– Почему ты не нашел меня? – Она облизнула сухие губы. – Где… Где ты был все это время?
Он молчал. Целился из распылителя, о боги…
По щеке скатилась слеза. Малая стянула перчатку и размазала мокрую дорожку.
– Меня чуть не убили, ты знаешь?
Энцо кивнул. У губ залегли жесткие складки.
И он молчал. Чего он молчал?!
– Тебе что, все равно?..
– Нет! – рявкнул Энцо, тряхнув головой. – Меня в больницу сунули. Я как овощ был из-за ранения.
В больницу? Все это время…
Малая покачала головой.
– Тебя не было в документах. В сети. Я искала.
– Я без понятия, не спрашивай. – Энцо пожал плечом. – Помню только день, когда твои пауки палить начали.
Ее пауки… Он говорит про онагров? О, Юпитер, что же, он все это время находился под обстрелом?
Понимание окатило холодом. Энцо, получается, пережил бомбежку, спасся от инферио, которых… Которым помогала она. С радостью. С готовностью. Пыталась выбить любовь тех, кто в принципе любить не умеет.
Боги, какая же она мерзкая.
– И теперь ты пришел… – Малая кивнула на распылитель. – Ради этого, да?
Энцо молчал. И правда, что тут скажешь? Все и так понятно.
Малая опустилась на влажный парапет, свесила руки вдоль тела. Оно вдруг стало таким тяжелым. Сердце будто вынули, оставив открытую рану.
Зачем все это?
– Я столько тебя искала, – сказала она одними губами. Слова не проходили через застывший в горле ком. – Столько искала.
И все зря.
Она потупилась. Смотреть на Энцо не было сил. Драться больше не было сил. Сунула ладони между острых, затянутых в зеркальную ткань коленей. Пальцы дрожали. Ноги леденели. Инферио ожидали рядом, во тьме и сквозняке, но звать их уже было ни к чему.
Хватит.
Пусть стреляет.
Только бы в голову, чтобы наверняка.
* * *
Путь в допросную был очень знаком Бритве. Но обычно это она шла сзади, наставив на осужденного распылитель.
Теперь осужденной была она. Топала по измазанным засохшей кровью лестницам и пустым коридорам. «У них что, убираться некому?» – подумала и сама удивилась своей мысли. Откуда такая роскошь, как уборка? Орбитальной не хватало даже легионеров. На парне, который вел ее в допросную, живого места не было: что не синее, то перемазано медгелем и заклеено.
– С чего вдруг допрос, зелень? – крикнула она через плечо.
Парень за ее спиной молчал.
– Да хорош, я же своя.
– Сказали, приказ консула. Больше ничего не знаю, – коротко ответил легионер.
Странно. Что консулу могло понадобиться от нее, простой марсианки? Именно сейчас, когда вокруг творился полный Тартар. Купол то и дело сотрясался от залпов охранной системы. Наверняка где-то периметр прорвали, с полчаса назад выла сирена.
Белая дверь отъехала в сторону, и Бритва зашла первой. Тюремный этикет, осужденные дамы вперед. Ожидавший легионер был в экзокостюме со свернутым шлемом. Центурион, судя по полосам на плечах. К столу привалена труба «нокса».
Он обернулся и смерил ее холодным взглядом.
Все тот же взгляд, все те же поджатые губы. Так Луций смотрел на осужденных.
Кивнув, Бритва присела напротив. Снова взвыла сирена, охранник у двери переступил с ноги на ногу, обеспокоенно глянул в оконце переговорной.
– Привет, декурион, – сказала Бритва, потому что хоть что-то требовалось сказать. Вырвалось по привычке, несмотря на метки на его костюме.
Луций не ответил и не поправил. Смотрел на нее так, как в том дерьмовом сне, одну руку держал под столом. Настоящий патриций, молчаливый, с имперской осанкой.
О Марс! Бритву накрыла дурнота, к горлу подкатил горький ком. Ее сейчас просто стошнит…
Она выдохнула, вдохнула. Терпеть, не опускать взгляда. «Бритва» Три-Два-Шесть никогда не отступает.
Луций вытащил из-под стола нейтрализатор и выстрелил.
* * *
Между небоскребами выл ветер. Что-то капало сверху, с краев обломанного козырька. В луже под ногами отражалась тень Малой. Черное на темном.
Что-то звякнуло, упав на бетон. Плечи Малой сгребли в жарком, сильном объятии.
– Ты что, думала, я в тебя выстрелю? Да я никогда, слышишь? Никогда! Малая, я…
Окончание она не расслышала – в голос разревелась. Вцепилась в холодный нагрудник Энцо, зарылась пальцами в отросшие волосы. Прижалась щекой к липкой от пота и крови шее. Он пах землей и оружейной смазкой, бугрился твердыми карманами костюма. И что-то говорил, говорил…
– …давай со мной, – поймала она обрывок.
Кивнула.
– Ты же остановишь их? Мы остановим. Не надо войны.
Кивнула снова.
– Ты же не это дальнегалактическое говно. Ты – человек. Ты наша.
Малая все кивала, кивала, согласная на все.
Инферио зашептали в голове. Как нарастающий шелест песка, как пустая радиоволна, как жуки на мертвом теле…
К ним приближались.
Малая толкнула Энцо в сторону, и что-то ударило в грудь. Отбросило к стене.
Инферио взвыли, почуяв ее боль.
* * *
– Привет, декурион, – сказала Бритва. Слова донеслись глухо, будто со дна лифтовой шахты. Луций коротко кивнул, перебирая варианты ответа и возможных действий.
Выбрав самый безумный, он вытащил нейтрализатор из кобуры на бедре и стрельнул в охранника. Попал чуть выше ворота экзокостюма. Легионер упал, дернулся от заряда и утих.
Теперь у них пять минут.
Луций вскочил, коснулся обожженной шеи легионера. Пульс есть, жить будет. Травму тот получил несерьезную – просто шок, как Луций и рассчитывал. Он нажал кнопку под орлом на груди костюма охранника, проверил открывшийся карман. Как и думал, ключ от наручников и ключ-карта от двери лежали внутри.
Бритва молчала. Вздрогнула и слегка побелела, когда он приблизился. От страха? От ненависти?
– Он жив, – тихо сказал Луций. Магнитная палочка ключа вошла в замок наручников, те щелкнули, открывшись. Бритва потерла запястья, не отрывая от Луция странно напряженного взгляда.
Ее лицо осунулось с момента их последней встречи. Щеки запали, очертив высокие скулы, нос заострился, ухо… Луций еле сдержался, чтобы не отвести прядь волос и посмотреть ближе на то, что осталось от ушной раковины, где раньше стоял некс. Вообще не место и не время, и он совсем не знал, что сказать…
– У нас четыре минуты, – выдавил и отступил. Бритва пружинисто поднялась, шурша тюремным комбинезоном, придвинулась и прижалась к его губам. Пальцы, требовательно ухватившие Луция за подбородок, были холодными, а частое дыхание – горячим, как из сопла.
Луций притянул ее за талию. Казалось, пол качнулся под его ногами…
Или он и правда качнулся. Здание содрогнулось, с потолка посыпалась пыль. Луций увлек Бритву в дверной проем.
Надрывно выла сирена. За окошком двери легионеров видно не было, в темноте сверкали алые всполохи.
Бритва стояла близко, щека к щеке. Так близко, что он услышал, как она принюхивается.
– Ты что, под кликом? – Ее дыхание опалило ухо.
– Немного. – Луций вспомнил про горсть «гелиоса» и двойную дозу «квикшота». – Пора уходить.
Бритва подскочила к охраннику, вытащила из кобуры распылитель и отсканировала пальцы легионера на рукояти. Оружие пискнуло, мигнуло индикаторами, готовое к бою.
Луций откатил дверь.
Проходная за шлюзом тоже пустовала. Ни дежурных, ни охраны – никого. Куда все делись? В дальнем конце коридора мелькнула чья-то тень, и Луций выставил распылитель.
Пришельцы все-таки прорвались?
– Их много? Этих тварей.
Луций поймал настороженный взгляд Бритвы и неохотно кивнул.
Свет снова погас. Общий сбой питания? Сирена не давала прислушаться, глаза не успели привыкнуть к кромешной тьме, как Бритва выстрелила в кого-то в глубине коридора. Вспышка заряда ослепила.
Полыхнуло снова, и зажегся свет.
В пятидесяти шагах стоял мужчина в крио-комбезе. Вооруженный. Больной на всю голову, улыбка выдавала. Знакомое лицо, Луций много раз видел его на панелях в Управлении.
Эзоп, тот самый главарь «Псов», сбежавший из крио. Он целился в Луция, а Луций целился в ответ, проклиная свою глупость. Стрелять в шлеме было куда удобнее, точность попадания увеличивалась раза в два.
Бритва качнулась и, тихо охнув, упала.
– Бритва? – Луций покосился в ее сторону, стараясь не отводить взгляда от Эзопа. – Бритва!
– Я же говорил, что за мной придут! – проорал Эзоп с улыбкой и выстрелил снова.
Одновременно с Луцием.
* * *
Силу она не рассчитала – так толкнула Энцо, что тот ударился о корпус алада и отключился. Но Арий промахнулся. Он стоял у выхода на крышу. Зеркальный костюм порван на руках и груди, через дыры виднелась белая кожа. Ветер трепал копну вьющихся волос, набрасывал их на лицо.
Как он здесь оказался? Она же велела ждать внизу.
Еще одна новость – имманес способны на непослушание.
– Арий, опусти оружие, – велела Малая.
Арий опустил. Медленно, давая понять, что делает это не из-за приказа, а потому что он сам так захотел. На его лице гуляла странная полуулыбка, глаза блестели, как у пьяного.
– Ты не понимаешь, – он рассмеялся. Малая впервые слышала его смех – как храмовый колокольчик, звонкий, неприятный в обожженных взрывами стенах. – Это – просто большое непонимание.
– Все дело в перерождении, – сказал он. – И «нити». Почему ты перестала ее использовать? Без нее нельзя, она защищает твой разум.
– Ты перестанешь злиться, когда вспомнишь, ради чего мы это делаем, – добавил он. – Ты же одна из нас.
Он приблизился, слегка прихрамывая. Протянул руку.
– Ты же знаешь меня. Дольше, чем ты думаешь.
Малая протянула руку в ответ. Арий распахнул глаза шире, когда она тронула его щеку, не отстранился, как делал обычно. Приоткрыл рот и с облегчением выдохнул.
– Я рад. Значит, они были неправы. Ты все-таки смогла вспомнить…
Малая кивнула. О да, теперь она помнила.
И рубанула ладонью, целясь в шею. Он успел выставить руку. Кожа на ней лопнула, но кость не хрустнула, осталась целой. Кровь заструилась по предплечью, но Арий будто не чувствовал боли. Радость на его лице сменилась недоумением.
– Почему?
Вместо ответа Малая ударила снова. Снова блок. Арий тоже был усилен, мог обезвредить ее в любой момент, но почему-то не бил в ответ. Он легко уклонился. Перехватил ее запястье и дернул на себя. Малая потеряла равновесие и упала на колени. Битое стекло прорезало защитный костюм, из-под зеркальной ткани проступила кровь.
Малая обернулась, готовая перекатиться, но Арий не смотрел в ее сторону. Он изучал лежащего без сознания Энцо.
– Почему? – снова спросил, недоуменно хмурясь. Его рука дрогнула, заряженный конец трубки поднялся, целясь в Энцо.
Нет!
Малая поймала сгусток искусственных нейронов в его голове – как незаметного жучка в мусоре. Он пульсировал, связанный с имплантатом-коммуникатором. Забился быстрее, еще быстрее, пшикнул и исчез из поля зрения Малой.
Арий выронил трубку. Дернулся, выгнулся дугой и повалился на землю. На губах выступила пена. Малая подошла к нему и оттолкнула оружие подальше. Всмотрелась в остекленевшие глаза. Казалось, где-то там в них таится ее отражение.
Дело в перерождении, сказал он. Интересно. Что он имел в виду?
Ты любишь детей, Беа?
Костюм был порван на боку, что-то текло по бедру. Кровь. Малая попыталась вытереть ее о штанину, но только размазала по зеркальной ткани. Пальцы слиплись. Рука нестерпимо зачесалась. Малая хотела ее почесать, но ногти чиркнули по чему-то, похожему на древесную кору. Теперь золотой рисунок сменился бурой коростой, покрывшей руку от кончиков пальцев до запястья.
В похожей дряни спали сытые инферио на корабле.
Малая с трудом растопырила пальцы – эта короста облепила руку, как перчатка. На коже она не ощущалась, ногтями не отскребалась. Странно…
Энцо протяжно застонал. Малая подбежала к нему. Перевернула на спину и села рядом.
– У нас же все равно ничего не получится, верно? – сказала.
Он что-то выдохнул, поморщился. Ничего не ответил, да и ни к чему – Малая и так знала ответ. Хватит быть эгоисткой.
Она пригладила его волосы, стерла кровь со лба. Кровь на ее руках. Его кровь, ее кровь. Все смешалось.
– Прости меня, ладно? Я такая глупая.
Теперь понятно, куда идти и для чего она здесь. Теперь точно. Теперь все ясно.
Энцо часто заморгал, приходя в себя. Попытался ее ухватить, но Малая увернулась. Пружинисто выпрямившись, пошла к аладу. Усилием мысли вызвала на гладком корпусе панель управления, набрала код для разблокировки и…
Мир перед глазами качнулся и потемнел.
* * *
Эзоп повалился: рот раскрыт, над ним обугленное, припорошенное пылью месиво. Руки дрогнули в предсмертной судороге, выпустив разряженное оружие.
Не смог выстрелить, распылитель лишь щелкнул.
Луций сунул оружие в кобуру и подскочил к Бритве. Мертвенно бледная, она лежала на полу, а под левым боком растекалась кровь.
– Бритва! – Луций тронул ее щеку, и голова безвольно качнулась. – Не засыпай, слышишь?
Ясное дело, она не слышала.
Из глубины корпуса доносились лающие голоса и стрельба. Похоже, из-за сбоя питания отключились силовые поля камер, и теперь все крио бродили по Орбитальной.
Плохо дело.
Подскочив к телу Эзопа, Луций сорвал с него куртку – с треском оторвал одну полу. Прижал ее к ране Бритвы.
– Держи крепче! Держи!
Нет, потеряла сознание. Ткань быстро пропитывалась кровью. Кровь стыла на лице. На шее. На руках. На металле его экзокостюма.
Луций стиснул зубы, выровнял дыхание. В таком состоянии и с такой кровопотерей она вряд ли дотянет до базы. Да и там, скорее всего, не помогут без нужной аппаратуры и медикаментов. Медблок в предкрио мог находиться только наверху, в отсеке охраны или в лаборатории. Лаборатория была ближе, на этом уровне, но в другом корпусе. В стороне от камер и взбесившихся крио.
И там наверняка остались рабочие криокапсулы. Может, они подключены к аварийному генератору, маловероятно, но вдруг, вдруг… А потом в рабочий шаттл, он наверняка на площадке, и в Первую курию. Был там один хорошо оснащенный бункер, в котором Бритву могли залатать…
Это хоть как-то походило на план действий. Взвалив Бритву на плечо, Луций понесся по коридору. Спасибо костюму, нести ее было легко.
У входа в крио-корпус ему стали попадаться первые трупы. Лиц не различить, кожа содрана. Шеи разорваны, из пробоин в костюмах стекали внутренности. Луций заставил себя не смотреть в их сторону. Инферио бродили рядом, он чуял их след. А они наверняка чуяли его страх и кровь Бритвы. Пара теней скользнула в боковых ответвлениях коридора, но пока никто не нападал.
Дверь в лабораторию была заблокирована. Луций глянул в прозрачное окошко. Внутри метнулась тень в белом халате.
Лаборант?
– Эй! – рявкнул Луций и ударил ладонью по стеклу. – Открой!
Белый халат не шевелился. Проклятье, заснул, что ли?
– Именем императора, открой! У меня раненый!
Ничего, дверь оставалась заблокированной.
Цедя бранные слова, Луций отошел подальше, положил Бритву на пол и снял с плеча «нокс». Выпустил последний заряд по двери и втащил Бритву в образовавшуюся дыру.
– Готовь капсулу, мудак! – он ткнул в лаборанта распылителем.
Парень выглядел так, будто вот-вот обмочится. На белом лице застыл страх, засохла кровь.
– Сейчас! – Луций заорал.
– Она не совсем… Она может немного…
– Генератор работает? Гель есть?
– Да, но…
– Так заводи, мля!
Больше повторять не пришлось. Вздрогнув, лаборант кинулся к пульту, принялся нажимать какие-то кнопки. Машина загудела, выдавила порцию геля в дозатор с трубками. Не теряя времени, Луций положил Бритву на ложе. Пристегнул руки и ноги, выбросил насквозь пропитавшуюся тряпку. Подкатил гелевый диспенсер, с силой разжал челюсти Бритвы и просунул трубку ей в горло.
Он и предположить не мог, что сунет ее в крио своими руками.
– Заморозка может получиться слишком глубокой… – проблеял лаборант, глянув на Луция. – Если будет скачок напряжения …
Лицо Бритвы теряло краску. Губы синели, кровь заливала ложе.
– Давай.
Лаборант наметил точки проколов, манипуляторы с иглами выдвинулись вперед. Луций сцепил вспотевшие руки за спиной. Вроде все верно. Гель в пищеварительную систему, специальный раствор – в кровь.
Крышка капсулы опустилась на ложе и заиндевела с обратной стороны.
* * *
Где она?
Узкий коридор с гладкими стенами, будто облитыми черным лаком. Потолок висит низко, так, что Малая может коснуться его кончиками пальцев. Единственный свет, кажется, исходит от самой Малой. Впереди и за спиной ничего. Темнота.
Ее перенесли в другое место? Не могли, ведь заряд прибора она истратила полностью.
Малая осмотрела себя. Раны на боку не было, крови на костюме тоже. Получается, ее сознание заключено в проекцию. Но где она? В чьем разуме? И где осталось тело?
Стена коридора засветилась изнутри, и на поверхность проступило изображение Бел Шаи. Белые волосы собраны в пучок, лицо лишено возраста и эмоций. Все как в преследовавших Малую кошмарах.
«Здравствуй, Беа», – сказал он. Его бледные губы шевелились, но звук рождался у Малой в голове. Будто в ее мозг вживлен крохотный динамик.
– Перерождение, – она сразу перешла к делу. – Расскажи мне о нем.
Шаи улыбнулся со смирением терпеливого папочки. Как вшивый римский сенатор из телепанели.
«Тут нечего рассказывать, ты и так все знаешь. Инферио – это вторая часть цикла имманес. Ты, я – мы все порой бываем инферио».
– И порой едим людей заживо? Вот так все просто?
«Пища нужна нам для создания новой колонии».
Он будто о креветках говорил. Или о свиньях на патрицианских фермах. Малая поджала губы, чувствуя тошноту. Странно, виртуальная тошнота в виртуальном мире.
– А вы не думали жрать морковку?! – спросила она, попутно отыскивая нить её связи с Шаи. Ничего, пустота. Он будто был ею… Или она – им.
«Не знаю, что такое „морковка“, но для полноценного перерождения нужна живая, натуральная пища и подготовленное место для охоты. Поэтому мы и создали эту колонию биоматериала…»
– Людей, – упрямо поправила его Малая, с трудом понимая смысл услышанного. – То есть, это вы…
«Мы, Беа, ты одна из нас. И да, именно мы в одном из ранних циклов создали эти колонии упрощенных биоформ».
Колонии. Значит, их много. Но сколько же лет самим имманес? Сколько же лет ей самой? Если с незапамятных времен никто не размножался, а лишь перерождался, пожирая себе подобных…
Эти цифры не укладывались у Малой в голове.
«Твоя работа была очень неаккуратной, Беа. Потери большие, из-за чего изменились показатели…»
– Да мне срать на ваши показатели. Они же живые люди!
«Они – биоматериалы. Упрощенная генетическая форма имманес, прошу, относись к ним так».
Шепот Шаи ввинчивался в висок. Тонким червем въедался в мозг, отпечатывался на каждой мысли.
«Отдельно взятая жизнь – это мелочь в сравнении с выживанием целой расы. Тем более жизни тех, кого для этого вывели. Ты должна понимать. Ты же ела мясо животных на Земле. Чем это лучше того, что мы делаем сейчас?»
Не выдержав, Малая зашагала по коридору. Где-то должен быть выход. Намек на отключение, остановку цикла, выход из программы – что угодно. Он может быть визуальным, или в звуковой форме, или же странное чувство, толчок к пробуждению… Что угодно.
Изображение Шаи скользило за ней по стенам. Куда ни повернешься – везде он, глава колонии Мармароса. Белая моль с жестокими глазами.
«Знаешь, иногда некоторых имманес посещают такие мысли. Они не думают о том, что будет, если инферио останутся голодны. Нас просто не станет. Наш цикл остановится, мы все погибнем».
– Рожайте, как обычные люди.
«Беа, мы давно не живородящие млекопитающие, как биоматериалы…»
– Люди! – рыкнула Малая, сжав кулаки, и Бел Шаи вскинул руки.
«Хорошо, люди. Мы не способны к размножению, и я не совсем уверен в необходимости возврата к животному состоянию. Сейчас ты смотришь на ситуацию очень эмоционально в силу… – Он задумался. Его изображение прыгало со стены на стену, отпечатывалось на изнанке глаз. – В силу времени, которое ты провела на Земле. Но это поправимо. Скоро ты перейдешь в первую фазу нового цикла и, уверяю тебя, придешь в ужас от прошлых мыслей и идей. И ты уже не будешь помнящей. – Он развел руками. – Твоя миссия будет выполнена».
Изображение его лица увеличилось.
«Просто верни оставшихся инферио на корабль, Беа. Ситуацию ещё можно исправить».
Другой поворот. Малая не сбавляла шаг. Виртуальный Шаи теперь скользил по прозрачным перегородкам, за которыми плыли серебристые плато. С небес тонкими нитями стекал расплавленный металл. Через туман пробивался грязно-желтый свет звезды.
Где она?
Думай, Малая, думай. Он сейчас в твоей голове, как вирус. Контролирует твои импланты, как ты когда-то контролировала других…
«Подумай вот о чем, – говорит голос где-то на изнанке мозга. – Сотни имманес хотят начать новый цикл, чтобы снова встретиться со своими близкими. С теми, с кем они провели бок о бок тысячи лет. Ты хотела бы увидеться с теми, кто тебе дорог?»
Малая поморщилась. Уже увиделась. Едва не убила самое дорогое, что было в ее проклятой жизни.
Нужен выход. Нужно вспомнить точку отсчета.
Туман за прозрачными стенами. Гладкий пол, по которому скользят ботинки.
«Ты нужна им, Беа. Нашим мертвым и живым. Своим близким, которые отправились с тобой в эту миссию. Ты их не помнишь, но они помнят тебя. Они даже прилетели за тобой».
Срать она хотела на «близких» с Мармароса. И она не желала перерождаться. Она вспомнила про коросту, покрывшую ее руку до локтя. Нет, ни за что…
– А почему не ты?! – выкрикнула в белое лицо голограммы. – Ты – такой же, как я!
«У меня есть опыт в управлении колонией, – без заминки ответил Шаи. – От меня больше пользы на Мармаросе».
Малая вытаращила глаза, часто глотая воздух. В голове гудело, все сложилось в единую картинку.
Помнящий может быть только один, верно? Верно? В этом все дело? Остальных в утиль? Если с ней здесь что-то случится – а оно уже происходит, это сумасшествие, это безумие, которое накатывает темными волнами, – то не жалко? Бел Шаи просто подставил её.
Откуда пришло это знание? Неужели оно всегда было с ней?
«Люди испортили тебя, Беа. Не поддавайся примеру упрощенной генетической матрицы. Я думаю не о себе. Единственная цель нашего с тобой перерождения – обеспечить безопасность имманес и завершение цикла. Мы живем для них, а не для себя».
Малая перешла на бег, но голос все еще звучал в голове. Справа и слева попеременно мелькали белые отблески, затем лицо Шаи возникло на полу.
Малая едва сдержала крик и закрыла глаза.
Он не настоящий, он просто в ее голове.
– А что с тем кораблем? С «Аккароном»?
«Команда Аккарона хотела действовать изнутри. Новый подход. Они пытались наладить контакт, хотя я предупреждал, что переговоры с биоматериалом – пустая трата времени и ресурсов».
Поворот, еще поворот.
«Биоматериалы убивают сильнейших из страха перед ними. Нападают стаей, это животный инстинкт. Хорошо, что они не успели убить тебя».
– И почему вы не прилетели? Не вытащили своих, меня?
Бел Шаи вдруг улыбнулся, и от этой его улыбки по спине сбежали мурашки.
«Разве ты не видишь? Внедрение прошло успешно. Стараниями людей, с которыми мы связались, ты доставлена на землю, выросла в колонии и помогла нам своими знаниями. Имманес очень тебе благодарны».
Перед глазами поплыло.
У них все получилось. Все пошло по плану. Она – часть плана.
«Но больше мы так делать не будем. Опыт не удался, биоматериалы не способны на сотрудничество. – Казалось, Бел Шаи уже беседовал с собой, забыв про Малую. – Они не должны знать о нас. Когда они забудут, мы прилетим снова для полной зачистки. Цикл следует начать заново. К тому же, есть масса удаленных и менее запущенных колоний…»
Никаких ответов, лишь отговорки. Пляска змеи. Черное, белое, черное, белое – не разберешь.
– Лучше бы вы оставили меня на Мармаросе, – пробормотала Малая.
Изображение Шаи прыгнуло на потолок. Теперь он смотрел на неё сверху вниз, как белый бог.
«Ты никогда не была на Мармаросе, Беа».
Малая резко остановилась. Но как же ледяные пустоши Мармароса, и Некро, холодно светящий с высоких небес, и разговоры с Шаи в его кабинете?..
– Как? Я же помню…
«Мы подобрали тебя на Земной орбите и погрузили в сон, пока шла подготовка к операции. Я счел нужным записать определенные воспоминания, чтобы тебе было легче адаптироваться. Все это время ты не покидала кластера, в котором находишься».
Да пошел он. Счел он нужным.
Пошарив в кармане, Малая вытащила и надела «нить». Закрыла глаза и сосредоточилась на месте, в котором она находилась. Не в бесконечном лабиринте, а на крыше ресторанного центра.
Четвертая курия.
Планета Старая Земля.
Солнечная система.
Млечный Путь.
Сверхскопление Девы.
Сперва она почувствовала руки. Под пальцами холодный бетон и теплая влага. На языке кровь, волосы налипли на лицо. Лопатки болят, должно быть, после падения. Рядом приходит в себя Энцо – она чувствует его нейроимплант.
Она отсутствовала пару секунд.
Ей нужно торопиться.
Первым делом Малая вывела из строя передатчик в своей голове. Поднялась на ноги, пошатываясь и морщась от разноцветных кругов перед глазами. Забралась в алад и двинулась по отсеку, хватаясь за рукояти, установленные на стенах. За прозрачными перегородками темнели коконы вернувшихся инферио. Они чуяли ее боль. Пытались утешить, но Малая отталкивала их ментальные прикосновения – неловкие, как тычки пальцев.
Она вернет их на «альфу», о да.
Устроившись за штурвалом и велев кораблю взлетать, Малая разодрала рукав маскировочного костюма. Короста покрыла ее руку до плеча, мизинец сросся с безымянным пальцем.
Земля уменьшалась, обломки жилых колонн и белые особняки превратились в ровные квадраты, затем в точки, а после и вовсе слились с серым массивом курий, обведенных куполом вдали. За куполом – рыжая зона отчуждения, узкая, как пролив между куполами.
Вскоре купола стали цепью горошин, мелких на фоне зараженной выжженной земли. Южнее курий багровел циклопий глаз Ливийского разлома. Вокруг сеткой расходились высохшие русла рек и берега заливов.
Интересно, что сделает Шаи, когда она так далеко? Малая представила, что будет, если он все-таки может до нее дотянуться.
Он прямо за спиной. Шуршит его одежда, поет натянутая струной «нить».
Плевать.
Земля стоит дороже ее жизни и жизни всех имманес вместе взятых. Этих… монстров. Она и сама монстр. Превратится в такого после смерти, будет ползать по стенам и жрать человечину. Охотиться. Жадно ловить обрывки старых воспоминаний и прокручивать их снова и снова в попытке снова почувствовать хоть что-то.
От одного воспоминания об этом Малую едва не вывернуло.
Пора все исправить, верно?
Она оторвала взгляд от прозрачного пола кабины и посмотрела наверх. «Альфа» приветственно мигнул гребнем внешней связи. Распустил его, как гигантская рыба – плавник. Манипуляторы разошлись в стороны, открыв самое уязвимое место объединенного корабля – его брюхо.
Готовность к стыковке номер один.
Все-таки от судьбы не убежишь. Кажется, так говорил Энцо. Сколько ни старайся, предназначения не изменить.
Ей боги уготовили смерть на орбите. И теперь, в третий раз она не будет сопротивляться.
Малая закусила губу до крови, разогналась до предела и направила корабль мимо шлюзов к хвосту. Туда, где за обшивкой скрывался выход энергоблока.
Она зажмурилась. Ускорение размазало по креслу.
Энцо, она постаралась передать вниз, в курию. Найти тот самый имплантат.
Энцоэнцоэнцо.
Плоский хвост «альфы» совсем близко.
Они прилетят снова. Они прилетят сно…
* * *
На стенах ангара сидели пришельцы. Распластались, скаля белые зубы. С туго колотящимся сердцем, Луций наставил на них распылитель, но те не двигались. Не среагировали даже когда он потащил погрузчик к шаттлу.
Ну и хрен с ними.
Один код – раскрылся шлюз. Шаттл на ходу, хорошо.
Второй код – корабль мигнул огнями. Луций рванул на себя ручку погрузчика. Тот едва тащился, скреб краем платформы по бетону, затем по трапу шаттла. Уже в кабине Луций отключил погрузчик, и тот обрушился на пол, едва не сбросив с себя капсулу.
Задраить шлюзы.
Зафиксировать ремнями капсулу.
Зафиксировать ремнями себя.
Проверить герметичность кабины.
Открыть ангар.
Индикаторы панелей мигнули зеленым. Сигнал появился, но слабый.
«…нцо…нцо…нцо», – прошуршало за белым шумом.
– Один-четыре! – крикнул он по громкой связи. – Вызываю один-четыре, прием!
В ответ только попискивание и шуршание. Луций попытался вызвать диспетчеров взлетной площадки Орбитальной, но так же без результата.
«…нцо…цо…», – цокали приборы.
А, в Тартар все. Больше никто взлетать не собирался.
Что-то грохнуло, высоко и глухо. Раскат походил на гром, вроде взрыва где-то на орбите. Луций даже не посмотрел туда. Некогда. Времени не осталось.
Он ввел межзвездный код космодрома Первой курии, выбрал траекторию без выхода на орбиту. Вывел шаттл на полосу, разогнался и взлетел. Убрал шасси. Ветер был сильный, пришлось скомпенсировать боковой снос и увеличить угол.
Шаттл зашел на круг над взлетной площадкой Орбитальной. Теперь с высоты стали видны пришельцы – десятки, сотни на изломанных улицах курии. Они не шевелились. Часть из них падала под выстрелами легионеров с восточной стороны Орбитальной. Кто-то из солдат махнул на угнанный шаттл Луция, что-то проорал.
Луций показал ему средний палец в ответ.
Белый шум стих, и через помехи пробились ясные позывные. Что-то кричали по общей связи, наверное, что-то срочное, но Луций их не понимал.
Он поднимался выше.
Еще выше, в раскаленные небеса.
