Луций распахнул глаза, вцепился в лицо, силясь содрать чертову маску. С хрипом сделал глубокий вдох.

Нет маски. Нет иридийского зеленого неба, нет Флавия. Над головой низкий потолок с полосами вмурованных ламп. Какие-то провода, холодный кондиционированный воздух.

Он в бункере. Да, точно. В медблоке, один. Вчера кто-то тихонько выл в углу, вой обрывками прорывался через пелену медикаментозного сна. Но теперь в палате тихо. Всех увезли в холодильник.

Воспоминания медленно возвращались, вплывали в сознание туманными обрывками. Отказали системы шаттла. Луций катапультировался, неудачно приземлился на окраину космодрома. Он помнил застланную дымом и облаками рассветную желтизну. Кто-то тащил его, тянул за ноги, отчего спина в месте старого ранения раскалывалась. Луций хотел послать этого настырного кого-то, но язык не ворочался, мысли не желали формироваться в звуки. Вокруг гремели взрывы, с неба падали обломки. Его перевалили на носилки, а после он погрузился в беспамятство. Иногда выплывал из него в серый коробок палаты, без окон, дверей и свежего воздуха, смотрел на трубки, увивающие руки, и отключался вновь.

Правое ухо не слышало с момента, как вышел из строя некс. В левом ухе тонко звенело, писк нанизывал мозг на тонкую иглу, отчего накатывала тошнота. «Гелиос» так просто не отпускал.

Сделав глубокий вдох, Луций опустил ноги на холодный пол. С омерзением вытащил катетер из вены и бросил на пол вместе с трубкой. Из нее вылилось что-то голубоватое, должно быть, RG-5, пострегенерационная сыворотка для поддержки организма. Согнув руку в локте и пережав вену, Луций пошарил под кроватью. Ботинки были на месте – его личные, с армопластинами на мысах, покрытые грязью и засохшей кровью. Луций влез в них босыми ногами, добрел до шкафчика и вытащил из него форму. Рукава и грудь куртки покрывала тонкая корка грязи, смешанной с кровью. Даже декурионских полос видно не было.

Стены гулко тряхнуло, наверху что-то взорвалось и обрушилось – далекий рокот, как раскат летней грозы. Луций вскинул голову.

Да, точно. Их же бомбили. Их, элиту Имперского Легиона, безнаказанно бомбили и загнали в подполье тощие пришельцы, такие, как взорвавшаяся на орбите Сорок Пятая. Бесславная позиция, что и сказать. Сидеть в тоннелях, выжидать неизвестно зачем. Гадать, что закончится раньше: припасы или терпение.

Мотнув головой, Луций вывалился в коридор. Куртку застегнул на ходу, перебирая магнитные кнопки непослушными пальцами. Мимо торопились люди. Тихий женский голос зачитывал правила поведения в различных экстренных ситуациях. Каждый легионер знал эти правила наизусть, и Луций даже стал шевелить губами в такт словам из динамиков. Плевать, на него все равно не обращали внимания. Контуженных здесь хватало.

Бункер был стандартным. Знакомым. Силовой щит, за ним заминированный периметр, чтобы завалить вход, если щит откажет. Дальше массивный шлюз, способный выдержать ударную волну самого мощного атомного снаряда (хоть те и были ликвидированы после войны). Рядом сенсорная панель, считывающая рисунок сетчатки на входе, питалась от генератора. После герметический отсек и еще одна панель с кодом, потом камера очистки. Комната со скафандрами и пультом управления гермоклапанов и силового поля. Давление в помещениях поддерживалось чуть выше обычного для защиты от отравляющих веществ.

Затем коридор раздваивался. Слева находились комната связи, оружейная и преторий – жилая зона командного состава, обведенная дополнительным силовым полем. Справа тянулись комнаты основного состава, с трехуровневыми кроватями, напоминавшими полки в холодильнике. Тренировочный зал, в котором постоянно кого-то мордовали, пищеблок, морозильные камеры, морг и общие душевые, миновав которые, можно было спуститься на уровень для гражданских.

Хорошая, продуманная база. Луций прошел здесь учения лет десять назад.

Под сводами тоннеля скользнул тихий шепоток.

Знакомый девичий голос. Луций резко задрал голову, но над ним лишь гудела лампа, чуть дальше виднелась решетка вентиляции.

Показалось?

Чертов «гелиос».

Замок шлюза считал информацию с его чипа, мигнул зеленым и пустил в прохладный тихий коридор претория. Откуда-то тянуло лепешками и мясом, но есть не хотелось. Хотелось чего-то терпкого, чего-то, растекшегося сладостью на языке, онемением на щеке. Пустотой в голове.

Сглотнув голодную слюну, Луций нажал экран у входа в комнату связи. Нужно проверить записи, может, Бритва наконец отыщется. Луций не собирался сдаваться. Только не сейчас, когда остались возможности, нити, за которые можно вытянуть правду. Он помнил, каково это: оказаться отрезанным от легиона. Отстреливаться, отсиживаться и ждать смерти.

То ощущение до сих пор приходило во снах.

Комната связи гудела от собравшихся в ней людей. Луций остановился у входа – пройти дальше можно было, лишь работая локтями, – и недоуменно оглядел бритые затылки и нашивки на форменных куртках. Весь командный состав, надо же. Окружили пост связи с голопанелями, из которых работала лишь одна. На ней была схема курии с отметинами бункеров и прочих известных укрытий.

– Луций! Как я рад вас видеть!

Его руку ухватили и некрепко сжали. Зеленоватый цвет лица, впалые щеки, перебитый кривой нос и слегка затравленная улыбка – декурион Марк Полибий собственной персоной. Луций как-то распутал числившийся за Полибием висяк. Было это давно, и он не думал, что Марк запомнил его имя, не говоря уже о том, чтобы радоваться встрече. Встречам с Луцием никто и никогда не радовался.

– Взаимно. – Он кивнул на собравшихся. – Что происходит?

– Обсуждаем план действий, – Марк обернулся к почтенным патрициям, которые спорили у панели. Похоже, происходящее изрядно его занимало. – Смотрите, вот сейчас Нума Марций взбесится и уйдет.

Один из стариков всплеснул длинными руками, развернулся и двинулся прочь.

– Видите? – толкнул локтем Марк Полибий. – Он никогда не выдерживает.

Луций не стал спрашивать, откуда ему это известно.

– Как такое вообще произошло? – спросил, морщась от назойливого гула в комнате. Казалось, тот ввинчивается в подкорку мозга. – Почему мы не среагировали?

– Мы были заняты «псами», помните?

Еще бы он не помнил. «Псы» устроили заварушку в самый неудачный момент, какой только мог быть. Как будто знали.

– Перед отключением приборы выдали много помех. Собрать больше информации мы, к сожалению, не в состоянии, специалисты работают, но… – Марк качнул головой.

– Пока доступа к данным нет, – закончил за него Луций. Почему-то в первую очередь он подумал не о падающих шаттлах, не о машинах и ограниченном запасе зарядов для оружия, а о записях уличного наблюдения. Интересно, хоть какая-то их часть осталась?

– А что с командованием? – спросил он. – Что сказала комиция?

– Как собрать комицию, когда нет сети? Где искать консулов и преторов?

– Но в бункерах есть система аварийного…

– Связи нет. Совсем, – перебил Марк Полибий. – Все частоты подавлены.

– Средства экстренной связи должны быть автономны.

Стоявший рядом мужчина с консульскими нашивками на рукавах обернулся. Крупный, с коротко стриженными седыми волосами. Выражение жилистого лица казалось волчьим, а колючий взгляд светло-серых глаз напомнил что-то знакомое и очень неприятное.

Девичий шепоток снова пронесся на краю сознания. Луций сжал вспотевшие ладони.

– Считаете себя умнее других? – поинтересовался консул.

– Никак нет, – рапортовал Луций. – Прорабатываю все возможности.

– Их давно проработали до вас.

– Я считаю своим гражданским долгом убедиться в этом.

Консул отвернулся, и какая-то часть Луция даже пожалела об этом. Очень хотелось дать кому-нибудь в зубы, и плевать на Устав…

– А император? – он вновь склонился к Марку Полибию. – Служба квесторов? Они должны заметить, что мы не отвечаем.

Марк Полибий лишь беспомощно улыбнулся. И правда, глупый вопрос. Откуда им знать, в курсе император или нет?

– По нашим сведениям, консул Анк Туллий погиб при обрушении своей виллы. Вместе с ним была вся его семья и слуги.

Надо же, от судьбы не уйдешь. Избежать смерти от рук сумасшедшей имманес, чтобы быть убитым ее сородичами.

– Легат?

– Его местонахождение нам неизвестно. Сейчас ввиду чрезвычайного положения назначен диктатор.

– И кто он?

Казалось, Марку Полибию неудобно отвечать. Он понизил голос и странно скосил глаза.

– Клавдий Нерон.

Знакомое имя. Кто-то рассказывал о некоем преторе из рода Нерона, трижды награжденном Сенатом. Вроде бы за храбрость и верность Римской империи, и, вроде бы, сам легат замолвил за него слово.

Но судейские дела, связанные с влиятельными патрициями, и преторы в частности интересовали Луция редко. Слишком часто те выносили приговор, опираясь на связи и деньги, а не на совершенное преступление. В любом случае, назначение судьи на роль высшего командования казалось отвратительной идеей. Почему не выбрать из присутствующих центурионов?.. Хотя их, похоже не было. Одни декурионы, и Луций был невысокого мнения обо всех троих.

– Не знаю такого, – ответил он.

Седой консул молча покосился на него через плечо, протиснулся в центр зала. Он заметно хромал, припадая на правую ногу.

– Довольно. – Он говорил негромко, но слова прозвучали неожиданно весомо. – Прошу тишины. Сегодня, на экстренном собрании совета бункера Четыре-Один, я, Клавдий Нерон, избран для ведения боевых действий в курии Четыре со сроком полномочий до полной победы над врагом или же до выхода на связь с другими куриями. В настоящий момент мы далеки и от первого, и от второго. Поэтому, – он сделал глубокую паузу, – прошу всех умолкнуть.

Собравшиеся легионеры мигом подтянулись, заложили руки за спины. Гражданские утихли, уставились во все глаза.

– Да, на протяжении пяти сроков меня избирали для ведения судебных дел курий Четыре и Пять. Но до этого, как могут помнить некоторые из вас, я имел честь занимать должность консула при Земном Совете. Можете так меня и называть.

Клавдий склонился к уху стоящего рядом декуриона. Тот метнул в сторону Луция взгляд и быстро что-то ответил.

Луций скривился от нехорошего предчувствия. Как минимум ему сделают выговор. Как максимум – отправят в первую же мясорубку. Лучше выговор, от них Луций привит уже давно.

– Ввиду сложившейся ситуации, – сказал Клавдий Нерон, – помогать мне будет только один центурион, Луций Цецилий. Остальные нужны на поверхности.

Луций оцепенел. Гул в ушах усилился, к горлу подкатил горький ком. Кто-то хлопнул его по плечу – должно быть, Марк, – многие обернулись, смерили его хмурыми, недоверчивыми взглядами. Вид у него и правда был бледный: куртка в крови, лицо в синяках и щетине, глубокая царапина через лоб. Как будто его протащило под машиной.

Центурион? Его что, только что повысили? Сбылась отцовская мечта. Правда, радости от этого не было никакой. Ходить в помощниках у диктатора и решать бытовые вопросы бункера – невеселая задача.

– Служу Империи, – сипло выдавил Луций. Консул кивнул и тут же забыл о его существовании.

– Итак. Далее на повестке дня… – Он сверился с коммуникатором, лежащим у него в ладони. – Мы предположительно знаем, откуда к нам могли прибыть гости.

Кто-то в первых рядах поднял руку.

– И чем это поможет?

– Это поможет понять, сколько световых лет потребуется преодолеть легиону Империи, чтобы превратить системы врага в пыль.

Его самоуверенность восхищала. Пока в пыль превращались только курии Старой Земли.

– На основании данных, полученных перед отключением, след инопланетных кораблей ведет от супервойда у NGC 1365. Далее проследить невозможно.

Луций хмыкнул. NGC 1365, ну да. Империя обязательно отомстит, когда научится летать так далеко.

– Почему мы ничего не сделали? Почему позволили им пересечь границу системы?

– Когда мы получили сообщение с Эриды, корабли имманес уже находились на земной орбите.

Воцарилась тишина.

– Хотите сказать, их корабли опередили сигнал связи? – уточнил Клавдий Нерон.

– На две минуты, – декурион, похоже, сам чувствовал неловкость за свои слова.

Луций не мог в это поверить. Как такое вообще было возможно? Может, причиной стали неполадки в системе слежения? Она не передала сигнал вовремя, был сбой…

– А чего вы хотели, если финансирование легионов только сокращалось? – выкрикнул кто-то, будто прочел мысли Луция. – Машины разваливались и без этих имманес. Станции старые, ничего не работает.

Легионеры согласно загудели. За такое крикуна могли и в карцер сунуть. Но Клавдий Нерон не торопился с наказанием. Он поднял руку, и гул стих.

– Я понял, вы сбиты с толку и недовольны. Но мы находимся там, где находимся, и выбираться придется теми силами и средствами, какие у нас имеются. Итак, – он сделал паузу, осмотрел зал поверх голов. – Что у нас есть?

– Камуфляжи хорошо себя зарекомендовали. Машины вычисляют их, но не сразу.

– Что с зарядами?

– Пока есть, – отозвался техник в белом халате. Луций видел его в Управлении, но имени не помнил. – Мы работаем над зарядкой от аварийного генератора, но требуется большая мощность, можем остаться без света и силового поля.

– Тогда не стоит рисковать. Склады?

– Разбиты или разворованы, – мрачно сказал Марк. – Все, что было поблизости, мы проверили. Может, с южной стороны курии или за пределами, но попасть туда мы пока не можем.

– Что с кораблями?

– Есть целые. Могли бы поднять в воздух, но нужны новые сердечники в двигатель. Старые разряжены.

– «Пульсары»?

– Все, что было, мы ребятам установили, но… – техник многозначительно развел руками.

– Работа станций может быть возобновлена?

– Что-то подавляет сеть извне.

– С орбиты? Корабли имманес?

– Вполне может быть.

Судя по лицам, все думали об одном: что ситуация безнадежна. Что осталось держать оборону, вытаскивать тех, кого можно. Искать еду, синтезировать воду, пока генератор не сдохнет.

Луцию захотелось пройтись вдоль рядов и надавать каждому по щекам, чтобы не раскисали. Упаднические настроения в легионе были недопустимы.

Один Клавдий продолжал невозмутимо перебирать варианты. Луций невольно проникся к нему уважением.

– Могут сработать расщепители? Они достаточно мощные, и если отыскать слабую точку машин имманес, то…

– В пузо надо стрелять, – гаркнул кто-то с задних рядов. Молодой марсианин, непонятно как сюда попавший. Смуглый и плечистый, на голову выше половины легионеров в комнате. Все время хмурился, до вертикальных заломов между бровями, смотрел исподлобья, словно ждал подвоха. Лицо изможденное, все в ссадинах и припухшее, будто его упорно били. Оно было знакомо Луцию, но вот откуда…

Его попытались вывести, но Клавдий Нерон остановил легионеров.

– Простите? Что вы сказали?

– В пузо, говорю, стрелять надо. – Марсианин скрестил руки на груди. Вместо одной серебрился протез. – Я так закоротил одного.

– Закоротили?

– Ну да, силовым кабелем. У него между лапами, снизу, какая-то хер…

– Я понял, – прервал его Клавдий Нерон. – Мы примем это к сведению.

Марсианин кивнул, вскинул руку, вроде «принято». Снова блеснули пальцы импланта, и Луций вспомнил. Всплыл нужный номер.

Двести Шесть. Бывший «пес», дружок безумной имманес, которая взорвалась на орбите. Какого черта он на свободе? И как оказался на собрании? Первым порывом было выстрелить «псу» в голову без суда и следствия. Вторым – вытолкать из бункера взашей.

Но рядовые его опередили: быстро вывели Двести Шестого из отсека, пока им не досталось за то, что прозевали гражданского.

Двести Шесть был близок с имманес. Могла она ему что-либо рассказать? Вполне. Может ли эта информация оказаться полезной сейчас? Вероятно. Попробовать в любом случае стоит.

Луций выбрался следом. Шлюз за его спиной закрылся, отрезав от претория. Двести Шестой прохаживался вдоль стены. Заметив Луция, он помрачнел и скрестил руки на груди. Похоже, проблем с памятью у него не было.

– Ты как сюда попал?

– А не должен был? – «Пес» нехорошо сощурился. – Тит Пуллий дал карточку.

– Тит? Где он?

– Мертв.

Такого Луций не ожидал. Нет, понятно, что на войне может умереть каждый. Но знакомые всегда погибают неожиданно. Луций не мог представить Четвертое Управление без Тита. Кабинет центуриона, в котором будет сидеть… он сам? Центурион Луций Цецилий? Бред.

– А преторий? Откуда допуск?

– У меня его нет, – Двести Шесть поднял протез. Манипуляторы, встроенные в пальцы, раздвинулись и с щелчком сложились обратно.

Ах да, семь лет крио за взлом дронов легиона.

Луций тоже поднял руку. Чуть оттянул рукав, продемонстрировав имперскую метку.

– Управление Четвертой, декури… – Луций поправился. – Центурион Луций Цецилий.

– Я помню, кто ты, – отрезал Двести Шесть.

Луций кивнул. Ну да, официальную часть можно пропустить, кому сейчас нужны церемонии?

– Расскажи мне кое-что.

– Я ничего не знаю, центурион, – протянул Двести Шесть, глядя сверху вниз, из-под прикрытых век.

Луций подавил желание ударить.

Сперва с ноги.

Затем кулаком.

И мордой в стену, до хруста, до кровавых соплей…

– Насчет Сорок Пятой, – ответил ровно. – Говорила ли она об имманес?

Двести Шестой поморщился, словно что-то кислое попало на язык. Но молчал. Неужто не понимал всей важности происходящего?

Глубокий вдох, Луций. Глубокий. Не нужно сейчас драться.

– Может, она что-то упоминала. Любая мелочь может оказаться важной, может помочь нам, понимаешь?

Кулак свистнул у виска, Луций едва не пропустил удар. Вовремя отклонился и сразу же двинул в ответ, в челюсть. Двести Шестой покачнулся, тряхнул головой.

– Ты обещал отпустить меня, если я помогу с Аларихом! – проорал он. – Нас отпустить, мудак ты этакий! Лучше бы ты Алариха повязал!

Луций блокировал еще удар. Двинул ногой по голени, вывернул Двести Шестому руку. Ударить лицом о стену не успел – Двести Шесть резко откинул голову, метя крепким затылком в челюсть. Луций отвлекся, ослабил захват и марсианин вывернулся.

Гребаный «пес»!

Луций выхватил распылитель и наставил его на Двести Шестого. Тот быстренько вскинул руки.

– Давай, стреляй, чо! – Его глаза блестели нездоровым блеском. – Стреляй! Потрать на меня заряд! Лучше на меня, чем на инопланетное говно, верно?

Луций хотел послать его – или прострелить ногу для разнообразия, в воспитательных целях, – но не успел. Панели на стенах коридора вспыхнули все, как одна. Загудели, перезагрузились и зашипели помехами.

– Что за черт? – пробормотал Луций.

Помехи сменились звуком. Говорили двое. Голос первого был взволнованный, приглушенный каким-то шумом и стрекотом. Второго – неразборчивый, с одышкой. Луций представил себе дряблые щеки, вялые выпяченные губы, пару подбородков. Бокал вина в неверной пухлой руке. За таким бокалом, наверное, сейчас проводит время его отец в Центральной курии.

Странно, но за него Луций не беспокоился.

– Послушай, я не могу ничего сделать, – сказал тот, что с одышкой. – Наши сигналы не уходят дальше орбиты. Их блокируют.

– Я не вправе, – отрезал второй. – Бункеры не предназначены для укрытия народных масс. Среди эвакуированных могут быть личности, имеющие отношение к террористической группировке «Псов».

Связь оборвалась.

«Они уже мертвы. Выдайте нам остальных», – появилось на панели на чистом имперском. Белые буквы на черном фоне, после чего панели вновь отключились. Луций постучал по одной пальцем, попробовал вызвать меню. Глухо, питания нет.

Его выстудил страх. Он представил инопланетные машины на развалинах Сената в Центральной. Мать и сестер, раздавленных обломками бетонных плит. Где они укрылись, в каком из бункеров Центральной? Имманес перехватывают переговоры, что может быть хуже?

Взвыли сирены.

Стены обагрились светом аварийных ламп, басовитый звук пробрал до внутренностей – пятый сигнал, знак всем собраться в казармах и ждать распоряжений. Но Луций в казармы не собирался, его место было рядом с консулом.

Он кинулся обратно в комнату связи, расталкивая всех локтями.

– Что это было?! – он ухватил за плечо Марка Полибия. Тот обернулся: тусклое лицо перекошено, глаза горели.

– Корабли! – гаркнул, перекрывая вой сирен и крики. – Корабли имманес вошли в атмосферу!