Сталинские пешки
Самый крупный в Центральной Азии кафедральный собор сегодня был почти полон. Здесь собрались сотни празднично одетых людей, наряженных в темные костюмы и красивые платья. Большинство из присутствующих светлокожие, с европейскими чертами лица – все, даже малыши, сидят тихо, прислушиваясь к речи священника:
– В течение 70 лет добрым христианам здесь запрещали исповедовать свою веру, из-за своей национальности и вероисповедания католики из далеких стран были насильственно переселены в казахстанскую Караганду. – Священник медленно произносил слова на правильном русском, но с явным немецким акцентом. – Именно поэтому для нас большая радость присутствовать сегодня здесь, в недавно открывшейся церкви Девы Марии Фатимы. Да и можно ли было найти более подходящее название для церкви в этой местности?
Название церкви связано с серией событий, которые как будто бы произошли в небольшом португальском городе Фатима в 1917 г. Согласно этой истории, во время своего появления Дева Мария передала три секрета трем детям из бедной семьи пастуха. Один из секретов был о России: если бы Россия не обратилась, то мир погрузился бы в еще большие войны, а атеистическая пропаганда распространилась бы повсюду.
– Богородица закончила свое пророчество следующими светлыми словами: в конце концов мое чистое сердце одержит победу. – В этом месте священник позволил себе улыбнуться. – Сегодня мы можем сказать, что Ее чистое сердце одержало победу. Советского Союза больше не существует, а Россия и Казахстан стали независимыми странами, в которых христианам разрешено свободно исповедовать свою веру.
Впереди покидавшей церковь процессии ступали трое детей в белых одеждах. Они шагали, усыпая церковный проход лепестками роз.
Празднование откровения Фатимы продолжилось в подвальном помещении церкви. Там подавали суп и газировку, из акустических систем раздавалась казахская поп-музыка. Трое детей, которые только что торжественно усыпали пол розовыми лепестками, теперь прыгали вверх-вниз на танцплощадке, подпевая в такт песне. Расположившиеся вдоль стены взрослые что-то кричали друг другу.
Должно быть, мой внешний вид соответствовал тому, как я себя в тот момент чувствовала – одиноко и отчужденно, потому что ко мне подошел элегантно одетый в темный костюм и черную шерстяную кофту широкоплечий пожилой мужчина с блестящей лысиной, поинтересовавшись, откуда я приехала. Как и большинство на этом церковном собрании, он был из Польши. Звали его Антонин.
После окончания Первой мировой войны, в результате договора о переделе границ, многие тысячи поляков оказались на советской стороне. В течение первого года они пользовались определенной степенью национальной автономии: получили разрешение говорить по-польски, их дети ходили в польскую школу. Со временем государство начало делать все более и более агрессивные попытки их советизировать, однако поляки, как могли, сопротивлялись коллективизации, в особенности религиозным запретам. А в середине 1930-х годов Сталин наконец снял бархатные перчатки. Тех из поляков, которые не были заключены в тюрьму или убиты, депортировали в Казахстан. Родителей Антонина депортировали в 1936-м.
Поляки были одними из первых, кто подлежал депортации, но ни в коей мере не последними. Целые народности объявили «врагами народа» и переместили в Сибирь или Среднюю Азию, большей частью в Казахстан. Здесь, на бескрайних глухих равнинах, жителей было немного. В этих местах целые народности выгружали грузовиками, предоставляя их самим себе. Когда разразилась Вторая мировая война, вместе с прогрессирующей паранойей Сталина количество депортаций стало расти. Всех попавших под подозрение в симпатии к немцам и тех, кого посчитали представляющими угрозу для Советского Союза, изгнали из собственных домов и переправили на восток. Крымские татары, чеченцы и ингуши с Северного Кавказа, немцы из черноморских и волжских колоний – всех в годы войны выслали в Среднюю Азию. Согласно подсчетам, в период между 1930-м и 1940-м гг. в общей сложности было перемещено шесть миллионов человек, из которых примерно четверть погибла во время перевоза или в первый год после издания указа. В результате жестокого правления Сталина на сегодняшний день в Казахстане постоянно проживает более ста различных национальностей.
Родителям Антонина удалось пережить переселение, но им было запрещено жить вместе даже после того, как в 1939 г. у них родился сын. Обоих родителей отправили на работу, отца – в колхоз в деревню, а мать – на шахту на окраине города, где она работала носильщицей лампы. Появление или изменение света давало работникам сигнал об опасности, означая, что в этот момент нужно покинуть шахту.
– Должно быть, это была тяжелая работа, – посочувствовала я.
– Совсем нет! – мягко возразил Антонин. – Работа была как раз несложной. В некотором смысле ей повезло.
Вплоть до смерти Сталина в 1953 г. проживавшие в Караганде депортированные народы находились под жестким контролем. Родителям Антонина не позволяли выходить за пределы их места обитания без соответствующего разрешения, а за любые мелкие правонарушения следовало суровое наказание. Например, если человек опаздывал на работу, его сажали в тюрьму. Но наихудшим было осознание того, что даже за самое незначительное нарушение правил могли забрать детей и отправить их в детские дома.
– А еды вам хватало? – спросила я.
– Нет, никогда не хватало, – ответил Антонин. – Мы получали хлебные талоны, но их было недостаточно.
Таким вот образом здесь проживало несколько сотен тысяч человек. И не то чтобы в тюрьме, но нельзя сказать, что на свободе. Чтобы прокормить семью, они вынуждены были работать с утра до ночи. Не всегда можно было заметить разницу между формально свободными и заключенными, коих тоже было немало. Лагерь в Караганде назывался «Карлаг» и был одним из крупнейших в системе ГУЛАГ , занимая площадь по размерам сопоставимую с Кувейтом. Среди заключенных было немало художников, интеллектуалов и ученых, которые не совершали никаких преступлений, однако воспринимались режимом как угроза из-за их вольнодумства. Другие оказались в тюрьме только потому, что в глазах режима они либо слишком преуспевали, либо чем-то выделялись. В целях безопасности жены и дети заключенных мужчин также помещались в тюрьму.
Насельники трудовых лагерей были чрезвычайно полезными для советской экономики: помимо всего прочего, Карлаг обеспечивал Советский Союз лампочками и железнодорожными колеями, но в первую очередь продуктами питания. Лагерь, где производительность труда превышала 100 %, владел поголовьем, состоявшим из 200 000 овец и 30 000 коров. Однако заключенным не доводилось наслаждаться произведенной ими пищей, и, как правило, они ложились спать голодными.
За 19-летний период существования Карлага, с 1934 г. вплоть до смерти Сталина в 1953 г., через него прошло более 800 тыс. человек. Здесь расстреляли 25 000 заключенных. Если рассматривать всю систему ГУЛАГа в целом, то, согласно статистике, с 1929 по 1953 г., за 24 года работы многотысячных советских лагерей, в них отсидело 18 млн человек.
Некоторые из родителей все же отважились выйти на танцплощадку церковного подвала и скованно передвигались по ней с еще более скованными улыбками на лицах. Очевидно, каждый из них мог бы поделиться немалым количеством семейных трагедий. Антонин поймал мой взгляд и стал показывать на раскачивающихся на танцполе отцов.
– Поляк, – сказал он, затем указал на следующего: – И это поляк. Украинец. Поляк. Русский. Поляк. Кореец. Казах. Русский. Поляк.
Миллионы людей, оторванные от своих корней, были вынуждены пускать новые на этой скудной земле, находясь за сотни километров вдали от родины. Этот беспрецедентный эксперимент лишний раз продемонстрировал, насколько человек способен адаптироваться. Когда после смерти Сталина депортированным начали постепенно разрешать вернуться в родные края, многие все-таки решили остаться на местах своего проживания. Со временем место изгнания стало для них родным домом.
Антонин никогда не рассматривал иную альтернативу, даже после падения железного занавеса.
– Я здесь родился, – коротко бросил он. – Это моя страна.
Будучи сыном врагов народа, Антонин автоматически получил ярлык врага народа со дня получения свидетельства о рождении. В 2002 г. его реабилитировали.
– Слишком поздно, – сказала я.
Антонин пожал плечами:
– Я получил тысячу тенге за моральный ущерб.
– Это не так уж и много. Это ведь равняется… – Я быстро просчитала сумму в уме. – Четыре евро?
– Одиннадцать лет назад это было больше, – ответил Антонин, слегка улыбнувшись.
Несмотря на инфляцию, обрушившуюся на казахстанские тенге, даже в те времена эта сумма не могла быть слишком крупной. Хотя, с другой стороны, рыночная ценность репараций не всегда служит убедительным аргументом.
