ГЛАВА 8
Спаси нас небо от плохих женщин…
Киану со злости захлопнул дверь. Все живы. Девушку нашли, отлежится в постели и будет здоровее, чем была. В чем проблема? Почему в душе клокочет ярость, а между пальцев прорываются синие искорки силы. Так и хочется кому-нибудь врезать!
— Я не знал, что рыжие такие ревнивые! — Через витражное окно просочился Эд. Снял со всклокоченных волос пушинку и сдунул в сторону мага. — Думаешь, один поцелуй под омелой дает тебе монополию на спасение Оливии?
— Как ты вовремя заявился! — процедил маг, готовясь разнести половину поместья, выпуская наружу гнев и досаду. Ну и изгоняя призрака, конечно.
Кольцо с аметистом хранило в себе несколько весьма мощных зарядов. Уж на одно зарвавшееся привидение его хватит!
— Эй! Полегче! — увернулся от лилового луча Эд и сразу же ринулся обратно. Ваза не обладала его шустростью и срочно нуждалась в том, чтобы ей не дали упасть. — У меня, между прочим, к тебе деловое предложение!
— Да ну?! — Еще один заряд с шипением прошелся по шелковым серебристо-серым обоям. Их спасти не удалось.
— Кстати, если ты меня изгонишь, Ливи расстроится! — Взлохмаченная голова появилась из-за плеча полуобнаженной каменной девы и поинтересовалась: — Ты ведь не хочешь ее расстраивать, а, колдун?
— Не твое дело! — рыкнули в ответ с серией фиолетовых шаров, которые оставляли за собой дымные следы и запах ладана.
Голова нырнула обратно, а потом и все еще целое привидение пролетело дальше вглубь дома. Несколько картин и статуй целостностью уже похвастаться не могли.
Рыжий помянул в сердцах и Эда, и его матушку, и демонов для полного комплекта и рванул за привидением. Два раза от него сбегать — ну это, простите, наглость!
Одна гостиная с камином, пустая курительная комната, потом еще одна с клавесином и потемневшими картинами в серо-золотых рамах. Впереди мелькала полупрозрачная фигура и доносились едкие и обидные смешки.
Двустворчатые двери в безлюдной библиотеке отчетливо щелкнули за спиной мага. Тот подобрался и незаметным движением пальцев сдвинул на серебряной печатке синий камень с «водным» заклинанием в сторону. Под ним оказался аметист насыщенно-лилового цвета. Еще три удара некромантскими плетями или шарами.
«Не имей сто рублей, а имей сто друзей. И можешь занять намного больше». Так любил повторять его приятель-артефактор, который, собственно, и сделал ему такое кольцо-обманку. Если этот самоуверенный дух решил, что заманил его в ловушку, то его ждет небольшой и очень неприятный сюрприз.
— А теперь можно и поговорить спокойно. — Эд завис в центре комнаты над пушистым османским ковром и испуганным или обеспокоенным не выглядел. Про «обманку» он не догадывался, а в обычном амулете по его подсчетам зарядов не осталось. — Главное правило ты уже нарушил, так что можешь слушать и дальше. Вдруг что полезное узнаешь?
Во всех учебниках, трудах и рекомендациях для обычных боевиков или солидных докторов наук, в книгах, достойных доверия, или в шарлатанских брошюрках, которые так любит читать леди Дорис, во всех без исключения на разные лады повторялась одна и та же мысль: при встрече с призраком нужно его изгнать, упокоить, обезвредить, изолировать. В зависимости от сил и видов доступной магии.
С сумасшедшими духами, озлобленными, потерявшими всякое подобие живых людей, такая тактика оправдывала себя великолепно. А привидения, подобные Эду, попадались нечасто.
— И что ты хочешь мне сказать? И что потребуешь за это?
— Я честное привидение! — возмутился Эд, на всякий случай отлетая подальше. — Я не заключаю сделки с колдунами!
— Я честный колдун! — передразнил его Киану. — Я призраков изгоняю!
«Ну для меня ты сделаешь исключение?»
«До тех пор, пока ты полезен! — Рыжий не сразу сообразил, что последний вопрос прозвучал уже в его голове и ответил он тоже мысленно. — А ну прочь из моей головы!»
«Да больно надо?! — возмутился нарушитель ментального пространства. — Как догадаешься, что мне нужно сказать, так и уйду!»
«Дурить вздумал?»
«Не-э-эт», — довольно протянул Эд и оскалился.
«Значит, игра в вопросы и ответы». — Киану взъерошил огненную шевелюру.
«Если не будешь спрашивать глупости, то да. У меня мало времени, колдун. Что ты хотел бы узнать?»
«Кто в доме еще является призраком?»
«Не, это уже наглость! — опешил Эд. — Имя я тебе точно назвать не смогу!»
Все-таки, даже нарушая правила, не стоит наглеть. Рыжий маг это понял и не стал пытаться угадать имя очень сильного и опасного призрака, поселившегося в Грин-холле.
Вскоре после ухода столичного сыскаря леди Дорис выбралась из-за дивана и тихо позвала:
— Эй, привидение! — Голос сорвался на сипение, она откашлялась и попробовала еще раз. — Добрый хороший призрак! Я знаю, что вы тут!
Невидимый человеческому глазу Эд перестал кружить между стеллажами и люстрой, бурча на слишком сообразительных колдунов, ломающих все веселье, спустился к полу и послушал взывания эксцентричной дамы к его неупокоенному духу. Да, с такими активными соседями упокоиться получится не скоро!
— Вам же маг, — она замялась и поправила себя, — лорд Дей предлагал сделку? Что вам нужно, хорошее привидение?
— Милая и совершенно безобидная шалость, — проворчал призрак, принял вид мужественного рыцаря в старинных одеждах. Добавил кровоточащую рану в области сердца и томный взгляд из-под заиндевевших ресниц.
Способность менять облик приходила к очень сильным духам с магическими искрами где-то лет через пятьсот. Ориентировочно. И то, если к этому времени призрак не сходил с ума.
— Зачем взываешь ты ко мне, дева прекраснее рассвета! — патетически начал он, возникая за спиной у шарлатанки, искренне считающей себя медиумом. Та вздрогнула, но не завизжала, осторожно обернулась и окинула призрака восхищенным взглядом. — Давным-давно я пал жертвой коварства и предательства…
Киану собрался с духом и после короткого стука вошел в небольшую девичью спальню. Цепкий взгляд пробежался по скромной обстановке. Хоть какая-то информация о его молчаливой леди! Недочитанная книга и несколько баночек с косметикой на туалетном столике. Часы с замершими пастушками на каминной полке. Блокнот и карандаш на тумбочке. Негусто… Что это нам говорит? Да ничего конкретного! Хотя она же сюда только на каникулы приезжает.
— Входи уж, герой-любовник, — проворчала леди Милли, сидящая в кресле около кровати под балдахином из плотного шелка цвета пыльной розы. Маг подошел ближе, потеребил золотистую кисточку и прислонился лбом к столбику кровати. — Как же тебя угораздило, умный ты мой?!
Женщина укоризненно покачала головой и поправила одеяло, под которым лежала бледная девушка. Кузины помогли ее переодеть в ночную сорочку, расплели сложную прическу и были безжалостно выдворены рукой леди Мак-Грегор. Слишком шумные и бестолковые. А Оливии нужен покой.
Мужчина просто пожал плечами. Честно говоря, он бы многое сейчас отдал, чтобы его тетушка вышла погулять, к примеру. И можно было бы одному сидеть рядом с Ливи, слушать ее дыхание, поправлять рыжеватые пряди волос на подушке. И осторожно, чтобы не заметил даже самый лучший маг-целитель или квалифицированный доктор, вливать по капельке свою магию зеленого цвета, магию жизни. Даже если потом Совету магов станет известно, что у него не две основные стихии, а три и придется бросать работу в полиции, все равно поделиться своей силой.
Только это лишь усугубит его сумасшествие из-за девушки. Да и леди Милли — дама строгих правил: сама ни на шаг от этикета не отойдет и племянничку не позволит!
— Где леди Стивенсон? — спросил, потому что нужно было что-то сказать.
— Пошла на кухню за молоком. Эмили и Элиф в своих комнатах, должны сменить нас, если Оливия не очнется до…
— Элингтона предупредили? Вызвали врача?
— По такой погоде? Телефоны уже не работают! Но ведь она и так поправится, перенервничала девочка!
Никогда не угадать, что на уме у пожилой, безупречно элегантной и вежливой леди Мак-Грегор! Что она знает, о чем догадывается, а что только предполагает! Быстрей бы его контракт истек! После общения с тетушкой даже убийцы Уайтчепела и Ист-Энда покажутся скучными. Но зато какими родными!
— Ты ведь не забыл, зачем мы здесь?
Киану вздохнул, тонкой воздушной петлей поправил рыжеватый локон девушки и произнес:
— Я все больше склоняюсь к версии, что убийство уже было совершено.
— Даже так… — протянула седовласая леди, откинулась на спинку кресла и сцепила руки в замок.
— Только жертва оказалась настолько сильной личностью, что превратилась в привидение. Привидение, которое все еще думает, что живо. И к тому же оно смогло убедить всех остальных поверить в его жизнь.
— Разве такие призраки бывают?
— Очень и очень редко, тетушка. Я могу вспомнить лишь один случай. Анна Болейн, вторая жена Генриха Восьмого, умерла при рождении дочери, но она так любила мужа и короля, что не смогла осознать смерть. В течение нескольких лет в резиденции монарха все считали ее живой, потакали капризам и добивались расположения. Ситуацию изменил талантливый дипломат и глава Совета магов Томас Сеймур. Однако с первого раза ее изгнать не получилось. После она еще как призрак сумела свести в могилу следующую жену — Джейн Сеймур, которая умерла от родильной горячки, отвадить своего вдовца от Анны Клевской, которая могла бы подарить ему наследников с яркими магическими талантами, подставить Екатерину Говард и была упокоена Екатериной Парр, сильным и талантливым некромантом, не чуждым рискованных экспериментов. Кстати, она потом стала женой Сеймура.
— И где же тело, мой дорогой племянник? Заметь, я не спрашиваю, где маг воздуха и воды прочитал запрещенные труды по некромантии и с какого перепуга он полез в закрытые хранилища Имперской библиотеки.
А чего не сделаешь ради пари?
— Найдем тело, куда мы денемся. — Киану так и не понял: его похвалили или поругали.
— Хорошо, а почему ты пришел к такому парадоксальному выводу, мой дорогой?
— Мелочи, тетушка, досадные и неприятные мелочи: часы, которые то идут, то стоят. Точнее, они только в кабинете Элингтона работают более-менее точно, а во всех остальных комнатах сломаны. Магический резерв очень быстро обнуляется и так же легко наполняется обратно. Оговорки прислуги. В столовой, вы ведь заметили, никто не в курсе последних новинок, но очень хорошо разбираются в том, что произошло несколько лет назад…
— Слишком мало для выводов. — Леди Милли задумчиво потерла ладони. — На тебя непохоже.
— Скажем так, у меня появился достоверный источник информации.
— Даже так. — Тетушка склонила голову набок и пристально посмотрела на племянника. — Не думаю, что у тебя с собой достаточное количество некромантских амулетов, чтобы всех проверить.
— У меня их мало. — А о том, что они уже почти разряжены, рыжий предпочел промолчать. — И только один, который можно использовать, чтобы определить призрак такого класса. Мне нужно время, чтобы его доработать.
— Один, а здесь больше десятка человек.
— Думаю, слуг можно не считать.
— Ты отдаешь себе отчет, что будет, если ошибешься и испробуешь лиловый амулет на живом?
— Ничего особенного! — Ночные кошмары, головные боли, визиты к душеправам и прочие малоприятные вещи. — Элингтоны меня потом по судам затаскают. Но я не ошибусь!
— Самоуверенный мальчишка! И что же ты будешь делать сейчас?
Киану спрятал нежный взгляд за привычной ледяной коркой острослова и циника, в последний раз потеребил локон Оливии. Девушка не просыпалась, а ее аура по-прежнему была похожа на запутанный клубок поблекших разноцветных нитей.
— Поговорю со слугами. Чуть позже. Доделаю амулет и использую по назначению!
— У тебя уже есть подозреваемый?
— Мне не нравится Моро.
— Небо пресветлое! А твои симпатии и антипатии-то при чем?
— Я не хочу ее ни с кем делить! — признался рыжий после минуты молчания.
— Поздравляю! — съязвила леди Мак-Грегор и тотчас же стала серьезной. — А как она к тебе относится?
В комнату вошла леди Стивенсон, нагруженная подносом с чайником и чашками с блюдцами. И непривычно молчаливая. Как море перед штормом баллов так на девять.
— Никак, тетушка! Она относится ко мне никак, — и, прежде чем разразилась буря в лице вдовы морского капитана, добавил: — Я пойду уже, разрешите откланяться.
Невидимый, легкий, невесомый воздушный жгут еще раз тронул девушку за локон, погладил щеку и коснулся губ. У него еще есть время, и в этот раз Киану не станет глупить и ошибаться. Свое надо защищать, а если… А чужого нам не надо! За сердце достойной девушки стоит побороться.
— Он у тебя идиот, акулы его раздери?! — тихо, чтобы не потревожить странный сон внучки, зашипела за спиной мага леди Маргарет. От нее еще многое можно было услышать, но тяжелая дверь плохо пропускала звуки.
А в голове у Киану билась мысль: зачем немой девушке книга на французском языке?
Чарли Фланнаган с детства зачитывался историями про магов — повелителей стихий. Обожествлял их. Мечтал стать одним из них, равным среди равных. Свободным, ярким, независимым. И если кому-то деньги и принесли неподвластность условностям общества, то ему это не удалось. Брак по расчету, который должен был преумножить состояние, стал очередной кабалой. Жена, которая сразу же после свадьбы сбросила маску нежной фиалки и оказалась… Слава небу, не коброй, но к слишком ненасытной и абсолютно не интересующейся ничем, кроме плотских утех.
В них и Чарльз начал находить забвение от разочарования в своей никчемности. Небо не одарило его силой. Ни капелькой. Ни стихийной боевой, ни зеленой целительской, ни лиловой некромантской.
Так казалось ему до последних дней.
И вот у него открылась способность! И он был этим чрезвычайно горд, счастлив, и язык чесался рассказать хоть кому-то свою тайну. Но… дочери? Его малышка Элиф не маленькая девочка, ей сказки не расскажешь, она уже не смотрит доверчиво и наивно, как когда-то давным-давно. Жене? Такая глупость и в голову не приходила! Кому-то из родственников? Они никогда не воспринимали его всерьез. Сейчас все изменилось, но акула Элингтон без зазрения совести станет эксплуатировать Чарли и его открывшийся дар в своих интересах, как когда-то использовал свою дочь, чтобы прибрать к рукам состояние Фланнаганов.
Почему бы не проявить решимость и дерзость, в отсутствии которых так любит обвинять его жена, и использовать дар только в своих интересах. Тогда жизнь обещает стать более яркой и насыщенной. Да и дар такой своеобразный. Не магический, а какой-то странный — умение проходить сквозь стены. Теперь ни у кого не будет секретов от мягкого дядюшки Чарли, и проблемы с деньгами тоже исчезнут. У него пока не в получается проносить банкноты и драгоценности через закрытые двери (ключевое слово — пока), однако почему-то с модным аппаратом для фотографий проходить получается без проблем.
Среди господ из высшего общества так называемые французские картинки с каждым годом становятся все более популярными. Говорят, и неженатые маги ими не брезгуют. А за сколько можно продать фотокарточку, если на ней изображена в одном корсете и чулках не безымянная модель, а девушка с титулом или состоянием?
Со своей дочерью он так не поступит конечно же. С Эмили тоже. Все-таки наследница, да и сама с зубами, хоть и фамилию Элингтон не носит. А вот Оливия… Беззащитная дурашка! И сказать в свое оправдание ничего не сможет. Когда вернется в Люнденвик после рождественских праздников, он, несомненно, воспользуется открывающимися перспективами. В первую очередь продаст подороже снимки племянницы. Вырученных денег должно хватить, чтобы погасить основной долг у Желтого Ли, иначе его персону не пустят ни в одну приличную опиумную курильню.
Правда, жена хочет уехать в Итамию: погулять по улочкам Вечного города, покататься на гондолах, попробовать новые блюда в Неаполе — и настаивает, чтобы он ее сопровождал. Ну что ж… И там найдутся любители пикантных картинок. И дамы, которых можно тайком сфотографировать!
Как говорит незабвенный тесть, всегда нужно ловить момент. Есть товар — фотокарточки милой девушки с прекрасным телом в дорогом белье в своем будуаре. Есть покупатели — француз и колдун. Почему бы не выручить пару сотен? Можно было бы и Додсону предложить, да он Элингтону доложит сразу же. По-хорошему, маг тоже не подходит. Взгляд у него какой-то холодный, без искринки. Чистоплюй, одним словом.
А Ришар Моро предположительно подходящий человек. Есть в нем некое двойное дно, недосказанность.
— Лорд Моро, — Чарли Фланнаган, стараясь не повышать голоса, с опаской выглядывая из-за двери курительной комнаты, позвал проходящего по коридору бельгийца, — у меня есть нечто, что вас заинтересует.
— Это вы мне? — Учитель огляделся вокруг, чтобы убедиться, ему ли адресовано такое предложение, и, насвистывая, вошел внутрь. Закашлялся от табачного запаха, которым пропиталось все в комнате.
Ришар никак не мог понять человеческую привычку гробить свое здоровье. Но больше поражало стремление облекать отсроченное самоубийство в самые привлекательные одежки: это модно, стильно, мужественно, женственно, сигареты с вишневым запахом более безвредные и прочая чушь.
Фланнаган закрыл дверь и чихнул. Он был равнодушен к табаку и выпивке, кроме опиума его ничего не интересовало.
— Так… Вот такие дела… Вам, значит, Оливия понравилась? — Чарли мямлил, потирал руки, нервничал и никак не мог решиться на продажу нескольких фотокарточек, которые словно жгли карман.
— Может, понравилась, а может, и нет. — Ришар в открытую наблюдал за маленьким щуплым мужичонкой. Так энтомолог рассматривает редкого таракана, внезапно оказавшегося в обеденном супе: брезгливо, но что поделать, работа такая.
— Я вот к вам… Вы, конечно, человек занятой… Времени у вас немного, да я и…
— Давайте скорее к делу. — Бельгиец закатил глаза и тяжело вздохнул. — Что вам нужно?
Чарли полез в карман, вытащил несколько картонок, судорожно сжал их, неосторожно помяв, и выдохнул.
— Сколько вы хотите за них? — Глаза Моро сверкнули, Фланнаган на всякий случай отпрянул со своим «сокровищем»:
— Но-но-но! Сначала деньги, а потом фото!
— И сколько же вы хотите?
— Не много. — Мужичонка вытер вспотевший лоб. — Я и еще достать могу, — проблеял он, мелкими шажками отступая от медленно идущего на него, огромного, как скала, лорда Моро.
— Какие интересные у вас фотокарточки, Чарльз Генри Фланнаган. — Ровный глубокий голос морозом окатил человечка с ног до головы, заставил шевелиться редкие волосы на макушке. В горле пересохло. Язык, казалось, вот-вот треснет. Душу продать бы за каплю влаги! — Вы отдадите мне их. Сейчас. А душу оставьте себе.
Чарли уперся спиной в стену, позвоночником почувствовал углы и холод гипсового барельефа. А над ним уже нависли и прошептали, оставляя на коже след инея:
— Я ведь знаю ваш маленький секрет, мон шер…
— Что вы хотите? — проблеял мужичонка, со всех сил удерживаясь, чтобы не начать чесать ужасно зудевшую лопатку.
Моро ухмыльнулся, белыми пальцами с темными длинными ногтями поправил прядь жидких волос, освобождая ухо жертвы, и тихо проговорил несколько слов.
— Я согласен! Конечно, согласен. — Фотокарточки выпали из рук, медленно спланировали вниз, не долетели до пола и рассыпались радужными искрами. — Я всегда за честные сделки! Я люблю честную игру! И благородных людей тоже!
— Иди уж отсюда! — рыкнул Моро.
Фланнагана дважды просить не пришлось, он даже не пытался сохранить видимость внешнего достоинства. Бегом рванул к выходу, едва не споткнулся о ковер, дернул дверь не в ту сторону и с неимоверным облегчением захлопнул ее за собой.
Бельгиец втянул черные ногти, чтобы пальцы опять приобрели привычный человеческий вид, поправил разлохматившиеся волосы и в кои-то веки удивился.
— Что такое предложили вы моему дядюшке? — Из-за ширмы, делящей курительную комнату на две части, вышла, придерживая одной рукой многочисленные юбки, леди Эмилия. Во второй была зажата тлеющая сигарета с приторно-сладким вишневым запахом. — Он, конечно, не идеал мужчины, но все-таки не заслуживает кабалы. И кто вы такой?
