Глава 14
Делла уселась за стойку рядом с ним. Она была одета в блузку цвета слоновой кости и юбку. Ее каштановые волосы блестели, лицо выглядело спокойным и холодным. Она приказала барменше приготовить ей оранжад.
Глянув в сторону улицы, Харбин увидел зеленый «понтиак» на другой стороне Атлантик-авеню. Его пальцы стали выстукивать тихую дробь на поверхности стойки.
— Ты теперь всегда будешь со мною рядом?
— Только когда это необходимо.
Он посмотрел на нее:
— В чем же необходимость?
— Быть здесь, — сказала она. — С тобой.
— Я полагал, что с этим покончено.
— Ты знаешь, что это не умерло.
Он выдавил легкий вздох:
— Расскажи мне все. Теперь твоя очередь.
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, — начала Делла. — Я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно и попытался поверить тому, что я скажу. Возможно, ты об этом уже знаешь, но если не знаешь, то услышишь сейчас. Если ты откажешься мне поверить, я ничего не смогу поделать. Есть такие вещи, которые мне просто не под силу. Я не могу превратить ночь в день. Я не могу остановить дождь, если ему вздумается полить. — Она всем телом повернулась к нему. — Тот вечер, когда мы встретились с тобой в ресторане, не был случайным, — продолжала Делла. — Это было запланировано. Это был серьезный план: мы хотели через тебя заполучить изумруды. Конечно, ты помнишь, что случилось в ту ночь, когда произошло ограбление. Ты помнишь, как болтал с двумя полицейскими около дома? Ты ясно это помнишь?
Он кивнул. Вытащил зубочистку из стеклянного контейнера, разломал ее на две части и принялся играть с обломками.
— Один из них довольно молодой парень. Немногим за двадцать. Я хочу рассказать тебе о нем. Когда он работает в полиции, его зовут Чарли Хэкет. Когда он работает на себя, его фамилия Финли. — Она приподняла стакан с оранжадом, глядя на него так, словно ей понравился его цвет, затем поставила стакан на место. — Этот человек, Чарли, вышел на след изумрудов. Он мастер шантажа и обычно довольствовался частью добычи. Я знаю это, потому что знаю, как он действует. Я работала с ним больше года. Сейчас он приметил большую добычу и захотел получить все.
Харбин отвел взгляд от зубочистки и посмотрел на Деллу. Он видел только Деллу и ничего, кроме Деллы. Никакой угрозы. Никакой вражды. Только Делла.
— Чарли Хэкет, — сказала она, — парень с головой, и когда я впервые с ним встретилась, то сразу же это поняла. И конечно, я видела, какие взгляды он на меня бросал. Кроме обаяния, в нем было что-то еще. Я думала, что в нем было что-то еще, и, даже когда обнаружила, что этого в нем нет, я все равно старалась верить, что это есть. Когда он попросил меня работать с ним, я соглашалась только потому, что могла в таком случае находиться с ним рядом. Кроме того, мне нужны были деньги. Однажды ночью я переменила решение. Это была ночь, которую я провела с тобой.
Харбин вытащил из контейнера еще одну зубочистку и разломил ее пополам. Он аккуратно сложил обломки, один конец к другому, а потом ребром ладони разбил их. Затем смахнул кусочки дерева со стойки.
— Почему ты ждала до сих пор? Почему не рассказала мне все это раньше?
— Я боялась, — сказала она. — Я хотела, чтобы не было никаких изумрудов, никакого Чарли, никаких сделок и дел, только я и ты. Я пыталась найти выход, найти способ ускользнуть от Чарли, спрятать концы в воду так, чтобы были только я и ты. Но чтобы сделать так, мне требовалось время. Я хотела рассказать тебе, я до смерти хотела рассказать тебе. Но я ужасно боялась тебя потерять.
— А Хэкета не боялась?
— Нет. — Она слегка пожала плечами. — Я знаю, как обращаться с Хэкетом. Я знаю о нем много — не только про историю с изумрудами. Я знаю, что он болен мной и хочет меня больше, чем хочет жить. И если бы он узнал о моем чувстве к тебе, он бы, наверное, убил меня. Или нас обоих. Но я никогда по-настоящему этого не боялась. Я только боялась потерять тебя. Той ночью в лесу, когда ты ушел, я хотела убить себя. — Она взяла стакан с оранжадом и отпила немного. — Я много думала обо всем об этом. Я знаю, что ложь имеет цену лишь в том случае, если ты получаешь то, чего хочешь. И я сказала себе, что, если я не получу тебя, нет смысла продолжать лгать. Всю ночь я думала и рано утром продолжала думать об этом. Думала об этом, когда позвонил Хэкет по межгороду отсюда, и он сказал мне, что ты здесь. Он хотел знать, почему и что у меня случилось. Я сказала ему, что не знаю, я сказала, что ты ушел от меня, не объяснив причины. Хэкет сказал, чтобы я об этом не беспокоилась. Он сказал, что так даже лучше... — Она слегка нахмурилась. — Я думала, что ты как-то отреагируешь, когда я скажу, что Хэкет здесь, в городе.
Он улыбнулся ей:
— Большую часть того, что ты мне рассказала, я уже знаю. Я знаю, что он явился сюда, чтобы обработать Глэдден.
Она выпрямилась и уставилась на него:
— Как ты узнал? Что навело тебя на след?
— Ты. Когда мы будем старыми и седыми, я как-нибудь расскажу тебе об этом. А может быть, и раньше. — Он снова играл с зубочистками. — Что еще сказал тебе Хэкет по телефону?
— Он заливался соловьем, рассказывая мне, какой он умный, о том, как ты пришел в отель к Глэдден, как он ждал за дверью или где-то там еще до тех пор, пока ты не вышел на набережную, и как он последовал за тобой до той дыры на Теннесси-авеню.
Харбин посмотрел на Деллу, потом на зубочистки, затем снова на Деллу.
— Я сказала ему, что еду в Атлантик-Сити, — продолжала Делла. — Он сказал «нет», он сказал, что сам справится. Я сказала, что он чересчур опрометчив, и что я приеду, и что это не обсуждается. Он сказал, что будет сидеть в автомобиле, припаркованном на Теннесси-авеню, и будет следить за отелем. Я встретила его там и сказала, что берусь за дело. Я сказала, что он выглядит усталым и что ему стоит вернуться в свою комнату и поспать. Мы немного поспорили, но в конце концов он сдался. Я поставила свою машину на Теннесси-авеню, подождала там, а потом увидела, как ты выходишь. Я хотела позвать тебя, но ты вошел в парикмахерскую, и я поняла, что там мы поговорить не сможем. Тогда я стала ждать. Когда ты вышел, я пошла за тобой. И вот я здесь, с тобой, и я хочу остаться с тобой, уехать с тобой...
— Куда?
— В наше местечко.
Харбин опустил голову, затем поднял ее — очень медленно, затем опустил снова. Он кивнул. А потом неожиданно задрожал, словно пытаясь выйти из транса. Он почувствовал металлический привкус во рту, задрожал снова, заглянул куда-то очень глубоко в себя и сказал:
— Это нужно обдумать.
— Давай обдумаем.
— Здесь Хэкет.
— Мы избавимся от него.
Харбин опустил локти на стойку:
— Полагаю, нет другого способа справиться со всем этим.
— Никакого другого пути, — сказала она. — Это должно быть сделано. — Она отпила еще немного оранжада.
Он посмотрел на нее. Он ничего не сказал.
— Ты думаешь о Глэдден, — сказала она.
Он отвел глаза. И ничего не сказал.
— Сделай для меня одну вещь. Перестань думать о Глэдден.
Это было трудно, но он хотел выполнить просьбу Деллы. Он работал с самим собой, словно подпирал плечом тяжелую стену. Он чувствовал чудовищное сопротивление, но вдруг, странно и неожиданно, все это растворилось и ушло. Но осталось еще кое-что, и он сказал:
— Есть кое-что еще.
— Хорошо, мы разберемся и с этим. Что такое?
— Может быть, ты уже видела сегодняшние газеты. Может быть, нет. — Он позволил вырваться вздоху. — Прошлой ночью у нас были серьезные неприятности на Блэк-Хорз-Пайк.
Он рассказал ей о трех полицейских, которые умерли от пуль на шоссе, и о том, как умер Доомер, и о том, что приключилось с Бэйлоком, о страхе и тревоге, о том, какой Бэйлок нервный. Он сказал:
— Я не могу просто так бросить Бэйлока.
— А что ты можешь для него сделать?
— Ему нужна страховка. Ему нужны инструкции. Я не могу бросить его на произвол судьбы. Я должен вернуться к себе в комнату и поговорить с ним.
— Он начнет с тобой спорить.
— Я знаю, что ему ответить.
— Он выйдет из себя. Может быть, ты нарвешься на неприятности.
— Не будет никаких неприятностей.
— Он подумает, что ты пытаешься обвести его вокруг пальца.
— У него не будет оснований так думать, — сказал Харбин. — Я позволю ему забрать себе все изумруды. И после этого попрощаюсь с ним. Потом я вернусь сюда. К тебе. Мы сядем в твою машину и отправимся в дорогу. Мы приедем в то местечко на холме, и мы будем там вместе. Теперь я точно знаю, что только так и должно быть. Ничто не сможет встать между мной и тобой. Ничто. Между мной и тобой есть нечто такое, от чего ни одному из нас не убежать. Когда я бросил тебя в лесу той ночью, ты была с кем-то еще, и я был с кем-то еще. Но с той ночи прошло много времени.
Он бросил серебряную монетку на стойку и поднялся. Он улыбнулся ей и увидел, как она улыбается в ответ, и ему не хотелось уходить, несмотря на то что в уме он твердо решил сейчас же вернуться. Затем Делла кивнула на дверь, ее глаза сказали ему: иди и возвращайся.
Он покинул ресторан, пересек Атлантик-авеню и быстро двинулся в сторону Теннесси-авеню. Он вышел на Теннесси-авеню и зашагал все быстрее. Входя в отель, он чувствовал себя легко и уверенно.
В отеле было жарко, и темно, и тесно, и душно от запаха людей, которые жили в этих комнатах. Харбин подошел к двери своего номера и открыл ее.
Первое, что он увидел, — два широко открытых чемодана с вываленным наружу содержимым. Третий чемодан, тот, в котором находились изумруды, был закрыт.
Второе, что он заметил, — Бэйлок. Он лежал на полу, подогнув колени. Глаза Бэйлока были широко открыты, они почти вылезали из орбит, и зрачки Бэйлока как будто смотрели на его лоб. Кровь из раскроенного черепа струилась широким потоком, который становился еще шире, достигая плеча, а потом превращался в блестящую красную ленту, протянувшуюся к локтю.
Бэйлок был еще жив, и, пока Харбин стоял и смотрел на него, он пытался открыть рот, чтобы что-то сказать. Это было все, что мог сделать Бэйлок. Едва приоткрыв рот, он уронил голову на пол и умер.
