Глава 12
Он ждал там, в боковой комнатке, не будучи в силах как-то повлиять на ситуацию. Очнувшись после кратковременного потрясения, он понял, что думать об увиденном сейчас не стоит — ничего хорошего это не даст. Он совершенно не воспринимал слова старика. А тот между тем говорил Харбину, что теперь он может выйти, потому что мужчина покинул отель, и теперь можно выходить, и все в порядке.
Когда он выбрался из боковой комнатки в вестибюль, то наконец услышал, как старик спрашивает его:
— Это был кто-то, кого вы знаете?
Харбин покачал головой.
— Тогда, я полагаю, все в порядке, — заключил старик.
— Точно. — Харбин улыбнулся и шагнул к лифту.
— Подождите минуточку! — Старик прошмыгнул вперед и оказался между лифтом и Харбином.
— Я ведь обещал, что никаких проблем не будет, — сказал Харбин. — Кроме того, она меня ждет.
Старик попытался возразить, но не нашелся что ответить, развел руки, показывая жестом, что он сдается, и отошел от лифта. Харбин вошел в лифт и поднес к сигарете во рту зажженную спичку. Он закрыл дверь лифта и нажал на кнопку нужного этажа.
Когда он вошел в комнату Глэдден, когда увидел, как она делает шаг назад, пропуская его, первое, на что он обратил внимание, — это белизна ее лица. Оно было белее бумаги, а желтые глаза девушки потускнели и выглядели странно усталыми.
Он не улыбнулся ей. Он знал, что должен был начать с улыбки, но улыбнуться сейчас было так же трудно, как ходить по воде.
— Собирайся, — сказал он. — Быстро.
Она не двинулась с места.
— Объясни.
— У нас неприятности. — Он знал, что ему не удастся ходить вокруг да около. Не глядя на нее, он произнес: — Доомер мертв. — И рассказал ей о том, что произошло на дороге. Он приказал ей поторопиться и начать собирать вещи.
Но она не двинулась. Она стояла, глядя куда-то позади него, глядя на дверь. Он начал вытаскивать ее одежду из темного мрачного шкафа и бросать на кровать. Затем он выдвинул ящики туалетного столика и быстро заполнил ее чемодан.
Он слышал, как она сказала:
— Я не могу уйти с тобой.
Это заявление заставило его оторваться от чемодана.
— В чем проблема?
— Я кое-кого встретила.
— О! — Он снова обратился к чемодану, но перестал укладывать в него вещи.
Она стояла к нему спиной, и ему очень хотелось увидеть выражение ее глаз. Он шагнул к ней, потом решил остаться там, где стоял, и позволить ей высказаться.
Долгая томительная пауза закончилась, и она произнесла:
— Я хочу выйти из дела, Нэт. С этого момента я хочу выйти из дела. Я всегда хотела уйти, только ты меня удерживал.
— С чего ты взяла? — спросил он. — Я никогда не требовал, чтобы ты оставалась против своей воли.
— Это было мое желание, — сказала она. — Я оставалась из-за тебя. — Теперь она повернула к нему лицо. — Я хотела быть рядом с тобой. Я хотела тебя и хотела, чтобы ты меня хотел. Но ты не хотел меня, ты никогда меня не хотел и никогда не собирался. Я только теряла время. Все эти ночи, когда я сжимала зубами подушку, мне так тебя хотелось, что я была готова разрушить стену и ворваться в твою комнату. Ты знал это, Нэт. Не говори мне, что ты этого не знал.
Он завел руки за спину и хрустнул суставами пальцев.
Глэдден сказала:
— Хорошо, я никогда не была особо умной. Но мне и не нужно было много думать. Я просто прошла вместе с вами через все, что мы должны были пройти. Я выросла. Ты не замечал, что это происходит, но это происходило все время. Я выросла, превратилась из маленькой девочки в женщину, и я хотела быть твоей женщиной. Но что, черт побери, я могла сделать? Выше головы не прыгнешь.
— Может быть, тебе стоит попытаться. — Он присел на край кровати. — Сейчас как раз подходящее время для этого.
Она двинулась к нему, дотронулась до него, а потом отдернула руку:
— Ты всегда был так добр ко мне, ты заботился обо мне, ты делал для меня все — кроме того, на что я надеялась. Это не твоя вина. Но и не моя.
Он тускло улыбнулся ей:
— Так уж получилось.
Она ощутила странные нотки в его голосе.
— Надеюсь, ты не затаишь на меня обиду, — тихо произнесла Глэдден.
Он посмотрел на нее снизу вверх:
— Как его зовут?
— Финли. Чарльз Финли.
— Что он делает? Расскажи мне о нем.
— Он продает автомобили. Торгует подержанными машинами в Филадельфии. Я встретила его на второй день после того, как приехала сюда. На набережной. Мы разговорились, и все случилось так быстро. Я полагаю, что созрела для этого, была к этому готова. Он взял меня, когда я вернулась в Филадельфию и они мне сказали, что ты вышел из дела, и тогда я вернулась сюда и позвонила ему.
— Ты вправду в него втрескалась?
— В нем бездна обаяния.
— Я спрашиваю не об этом.
— Ну хорошо, — сказала она. — Я думаю, я в него втрескалась.
Харбин встал:
— Когда ты последний раз видела его?
— Он был здесь сегодня ночью. Он был здесь, когда ты позвонил. Когда ты сказал, что вот-вот придешь, я попросила его уйти. Я увижу его за обедом. — Она перевела дыхание. — Не проси меня отменить обед. Я действительно хочу его видеть, я хочу видеть его все время. Я не хочу, чтобы он ушел. — Она схватила Харбина за руки. — Я не хочу его потерять, и ты не заставишь меня сделать это.
— Не бесись, — осторожно сказал он.
— Он для меня — все, — сказала она, — и, если я скажу тебе, что мне это неприятно, я просто неуклюже солгу. Я хочу немножко пожить для себя самой, и у тебя нет права запретить мне это.
— Не порви мне рукава. — Он нахмурился.
Она дышала тяжело. Ее ногти прорвали ткань его куртки. Он повернул ладони и ухватил ее запястья, отодвигая девушку от себя. Она пошатнулась, ударилась о стену и осталась распластанной у стены, глядя на него и глубоко, со всхлипываниями переводя дыхание.
Харбин медленно покачал головой. Он смотрел в пол.
— Мне очень жаль. Черт побери, как жаль. Как жаль, черт побери.
— Но не мне.
Он посмотрел на нее:
— Тебе в особенности. — Она открыла было рот, но он знаком приказал ей молчать и сказал: — Послушай, Глэдден, просто послушай меня и попытайся принять это спокойно. Тебя обвели вокруг пальца. Этот парень — не то, что ты думаешь.
— Перестань!
— Говорю тебе, этот парень вышел на охоту.
— Не надо. Пожалуйста, не надо.
— Этот человек, Финли, он — коп...
— Нэт, Нэт. — Она прервала его мольбой. — Я говорила тебе, что я больше не маленькая девочка. Я выросла, я знаю алфавит. Перестань делать из меня дурочку, ладно?
Неожиданно он почувствовал глубокую усталость и распластался на кровати, его руки упали на покрывало.
— Если ты попытаешься выслушать, — сказал он, закрыв глаза, — я попытаюсь тебе объяснить. Этот Финли — один из тех копов, с которыми я говорил в ту ночь, когда мы пошли на дело. Несколько минут назад я сидел в боковой комнатке, выходящей в вестибюль, когда он вышел из лифта и удалился.
Я его узнал.
— Зачем ты это сделал? — закричала она. — Что ты затеваешь?
— Я ничего не затевал. Финли об этом позаботился. — Что-то вроде вздоха сорвалось с его губ. — То, что он коп, ничего не значит. И с его точки зрения, ты тоже ничего не значишь. Он не хочет тебя. Ему нужны изумруды.
Он заметил, как она посмотрела на него таким взглядом, какого у нее никогда раньше не было. Он услышал, как она спрашивает:
— Зачем ты мне лжешь?
— Разве я когда-нибудь лгал тебе?
— Нет, — согласилась она. — Тогда почему ты лжешь мне сейчас?
— Я не лгу. Если ты хочешь знать все, я расскажу тебе все.
Она медленно кивнула, и он принялся рассказывать. Начать было легко, но, когда он дошел до предложения Деллы, ему стало трудно говорить.
Она стояла и смотрела, как он боролся с собой. Наконец он, собравшись с силами, рассказал все начистоту.
— Я вижу, как Финли все спланировал, — говорил Харбин. — Как он старался убедиться, что все пройдет без сучка без задоринки. В тот день, когда я отвез тебя к поезду, он следовал за нами. Я просто вижу, как он следует за нами. Он уже обнаружил Берлогу, и Делла за ней следила. И тогда там, на станции, когда ты села в поезд, он тоже сел в поезд. Когда ты прибыла в Атлантик-Сити, он шел за тобой, смотрел, как ты выбрала этот отель, а затем принялся обрабатывать тебя здесь, в Атлантик-Сити, в то время как Делла обрабатывала меня там.
Она подошла к кровати и уселась на краешек. Ее дыхание стало несколько легче. Она сказала почти безразлично:
— Некоторые люди всегда действуют окольными путями.
— Финли не действует окольным путем. Он следит за изумрудами ценою в сотню тысяч долларов. Вот и все. Но в этом вся соль. Он работает медленно, но надежно. Он будет шагать со ступеньки на ступеньку — сначала установит контакт и будет следить за тобой, тогда как Делла будет следить за мной. Они будут ждать неделю, или две, или три, или пару месяцев. А если потребуется полгода или даже больше, что ж, сто тысяч долларов стоят всех этих усилий и всего этого ожидания.
Она уставилась на спинку кровати над головой Харбина.
— Изумруды, — сказала она. — Осколки зеленого стекла.
Харбин немного приподнялся с кровати.
— Забудь об изумрудах, — сказал он. — Более важная вещь — трое убитых полицейских. Это для нас что-то новенькое. — Он уселся окончательно, опустив ноги с кровати. — Именно поэтому ты должна пойти со мной. Остаться со мной. Ты запутана в это дело, Глэдден. Хотел бы я, чтобы это было не так, но факт остается фактом. Ты, и Бэйлок, и я сам. Мы, все трое, оказались в ситуации, когда следует бежать. Нам нужно бежать отсюда.
— Все так плохо?
— Я сам точно не знаю, насколько все плохо. Я знаю только, что мы не можем оставаться здесь — нас, того и гляди, обнаружат. Надо уходить прямо сейчас.
Глэдден немного помолчала. А потом сказала:
— Я полагала, что порвала со всем этим. У меня было чудесное чувство, словно я избавилась от ужасной головной боли, от которой страдала всю свою жизнь. Ты вернулся. И у меня опять та же головная боль.
Она встала, обошла вокруг кровати, направилась к двери и уставилась на нее, словно это была железная стена. Потом повернулась и подошла к нему:
— Ты снова впутал меня в это дело.
— Не я — обстоятельства.
— Не обстоятельства. — В ее глазах и в ее голосе слышался недостаток уверенности. — Нет, не обстоятельства. Ты. Ты, Нэт. Ты удерживаешь меня сейчас, как всегда удерживал. Я говорила тебе, что не хочу иметь с этим ничего общего. — Ее тело задрожало. — Я не хочу, не хочу, я никогда этого не хотела, я не хочу иметь к этому отношения. — Она подошла к нему близко-близко. — Не хочу иметь к этому отношения. — Помолчав, она добавила: — Есть только одна причина, по которой ты снова вешаешь меня себе на шею, — так для тебя безопаснее.
Он лишился дара речи. На него навалилась тяжесть всех этих лет, и в них, как оказалось, не было ничего, кроме ужасной шутки, которую он сыграл сам с собой.
И он теперь понял, что это еще не все, и замер в ожидании дальнейших действий Глэдден, словно человек, привязанный к рельсам, ожидает удара. Он посмотрел на нее и увидел, как побледнело ее лицо, а в желтых глазах появился странный блеск.
И это наконец случилось.
— Ты ублюдок, — сказала она. — Ты заставил меня думать, что ты заботишься обо мне. А ты заботишься только о себе. Ты — грязный лживый ублюдок, я ненавижу тебя...
Он попытался отвернуться, но ее руки оказались быстрее, она вытянула пальцы, и он почувствовал, как они царапают его лицо, ощутил леденящую боль. Он видел, как она отступила на шаг назад, ее лицо исказилось, и показались ее зубы.
— Это твой шанс, — сказала она. — Сделай то, что тебе все время хотелось сделать. Избавься от меня раз и навсегда. Убедись, что я никогда и никому ничего не скажу, и ты навеки будешь в безопасности. — Она показала на свое горло. — Посмотри, какая тонкая шея, как легко это будет сделать. Почти совсем не займет времени.
Харбину показалось, что дверь приоткрылась ему навстречу. Когда он распахнул ее, Глэдден осталась за спиной. Он ждал, сам не зная, чего ждет. В комнате стояла такая тишина, словно в ней никого не было. Он открыл дверь пошире, вышел, медленно закрыл дверь, словно Глэдден спала и он боялся ее разбудить. И пошел через холл к лифту.
