Глава 24. Самая, самая, самая…
«Детскую» часть фильма мы начали снимать не сразу. Первой причиной этого, был недостаток денег и потому режиссер сосредоточился на съемке материала для рекламного ролика. Кроме того, у нас еще не было подходящих по всем статьям исполнителей детских ролей, ну а в третьих, Нахалкову не понравилась детская часть сценария.
— Он получился у тебя слишком примитивным. Его нужно переделать, притом радикально. Ну не поверит никто, что бывают на свете такие дети.
— Мне их что, белыми и пушистыми рисовать? Типа их из школы для дебилов недавно выпустили?
— А они у тебя такими и вышли. Можешь обижаться на меня, а можешь к отцу Кириллу сходить. Уж он то наверняка сумеет все правильно тебе объяснить.
Если уж Никита Сергеевич в споре дошел до применения тяжелой артиллерии, а отец Кирилл именно в таком ранге пребывал в наших глазах, то стоило его послушаться. В один прекрасный вечер, предварительно договорившись о встрече, я сидела с отцом Кириллом за столом и пила с ним чай.
— Прав твой режиссер, не может такого быть. Я когда прочел твои наброски, сразу понял, то их посылают в мясорубку. И не только, любой это поймет, только начав читать сценарий. Взять хотя бы упоминание о том, что дети наравне со взрослыми проходили жесткий отбор. Сама то в это веришь?
— А что здесь не так?
— Не могли они проходить специальный отбор! Ты на свою судьбу глянь! Отец твой прошел отбор и длительное обучение. Но уже мать твою никто кроме отца не выбирал. А она выбрала его. И никакая отборочная комиссия при этом не присутствовала. Зато тебя вообще никто не спрашивал. Ты просто появилась на свет, а дальше следовала за родителями, как нитка за иголкой. При этом все прекрасно знали, что в любой момент тихий уголок может стать адом.
А ведь он прав! Родители могли познакомиться при выполнении заданий Ордена. Поженились по своей воле. Ну а дети понятно откуда взялись. Орден конечно мог родителям «порекомендовать» выбрать интересную для него профессию. В принципе, ничего необычного в этом нет. Если в Ордене строгая дисциплина, то добровольцев могут и назначить. А могут просто сагитировать. А дети? Они как и я, судьбы своей не выбирали. Более того, им это все может быть и не нужно. Сами опросите детей офицеров. Сколько офицерских сыновей потом выбирают военную службу? Взять моего одноклассника Лешку Дякива. Отец у него закончил службу в штабе дивизии. А Лешка, когда школу закончил, пошел не в училище, а в ПТУ. Выучился там на сварщика и проработал им всю жизнь. И он доволен своей судьбой. А почему так? Да потому, что видел он всю эту «романтику» и сыт ей по горло. Да и я сама, разве за военного вышла замуж? Вот уж чего мне было не нужно совсем! Ничего против них не имею, но таскаться всем табором по стране мне еще в детстве надоело. Именно так я и объяснила свое понимание обстановки.
— Вот видишь, сама все понимаешь! Но почему в этом случае должно быть иначе? Может быть мальчишкам и девчонкам совсем не нужны эти приключения? Будь их воля, они бы остались на Земле. Единственное, что их погнало в экспедицию — долг перед родителями.
— Но ведь их придется готовить к работе на станции?
— Придется. И опять их никто спрашивать не будет. Им просто скажут, что таков их долг перед страной и Орденом. А деваться им некуда. Придется исполнять свой долг. Поэтому, сцену конкурсного отбора среди детей лучше убери. Никакого конкурса! Только медицинская комиссия. И кстати, стоит отразить такой момент: из-за того, что кто-то из детей не прошел по медицинским показателям, комиссия «зарубила» кандидатуры их родителей. Вот в это поверить можно. Ведь никто не стане отдавать детей из благополучной семьи в сиротский дом только потому, что они мешают карьерному успеху родителей.
В общем, убедил меня отец Кирилл. Но переписывать мне ничего не пришлось. Вместо меня Никита Сергеевич планировал привлечь целую группу сценаристов, которые и раньше писали сценарии для детских фильмов.
— Не обижайся, но писательница из тебя такова, что отворотясь на твое «творчество» не налюбуешься. У меня сложилось впечатление, что ты где-то припрятала целую толпу литературно-музыкальных негров и нещадно эксплуатируешь их.
— Ага, в тайной темнице и в кандалах!
— Наверное ты их плохо кормишь. Приходится их работу до ума доводить, — не удержался от шутки Нахалков, — ну а если серьезно, то тебе этого не вытянуть. Ни в одиночку, ни с неграми.
А потом была поездка на фестиваль с нашими ребятами и девчатами. К моему удивлению, к нам присоединился и Нахалков. Как ни странно, но ему все у нас понравилось. Сами состязания он с удовольствием посмотрел, но наиболее шокирующее впечатление и не на него одного, произвело то, как мы поддерживали порядок на трибунах. Я никогда не считала чем то дурным, если человек перенимает что то хорошее. Пусть даже объект для подражания является одиозной личностью. В свое время, известный в нашем мире венский художник, объяснял своим последователям, что умение организации поддерживать образцовый порядок на своих мероприятиях без помощи полиции — одна из лучших форм агитации. Когда я озвучила эту идею на Общем Круге, никто из наших не возражал. Москвичи, как принимающая сторона, тоже не возражали против этого. Ими руководило не только понимание пользы, но и традиционное для них желание превзойти во всем Питер. Делу это не вредило, скорее наоборот. Именно от москвичей и поступило дельное предложение о том, как нужно поддерживать порядок на трибунах. Если вы думаете, что к разбуянившимся зрителям сразу неслись суровые резкие парни, то вы ошиблись. Такие конечно у нас были на всякий случай наготове, но они были не на виду. Мы сделали ставку на бесконфликтное решение проблем. У нас хватало малолетних любителей спорта, которым еще рано было участвовать в состязаниях. Именно они, подходили к тем, кто мусорил на трибунах и протягивая им пакет для мусора, просили убрать за собой. И это всего одна из методик их работы. Тут на нужный нам результат работало много чего: малый возраст волонтеров, лет пяти-шести, эмблема фестиваля на футболках и слухи о неизбежной каре ослушникам, со стороны людей которые в отличии от полиции не связаны в своих действиях глупыми формальностями. Эти меры или просто другой настрой зрителей, но правил приличия никто не нарушал. Народ был настроен скорее благодушно и болел искренне, но без безобразных выходок. В общем, московской полиции работы совсем не нашлось и привлеченные властями полицейские просто побыли зрителями. Но не только полиция и команды болельщиков заполняли зрительские трибуны. Хватало и обычных зрителей, пришедших отдохнуть и развлечься. Состязание, музыка, танцы… Разве нет на что посмотреть? А посмотреть действительно было на что. В этом году и спортивных команд приехало больше, и танцевальных коллективов прибавилось. Я с девчонками теперь не просто заполняла спортивные паузы, но и состязалась в мастерстве с танцорами из других городов. А когда состязания закончились, все увидели необычное завершение фестиваля. Как и в моем мире когда-то, под звуки прощальной трогательной песни, в небо взмыл ставший нашим символом улыбчивый медвежонок. Реакция зрителей поразила даже меня. Кто-то улыбался и махал улетающему медвежонку рукой. Другие плакали, третьи начали подпевать… А большинство присутствующих просто стояли и провожали взглядом тающий в небе наш символ.
А потом начался кошмар. И устроил его никто иной как Нахалков. Он оказывается в Москву на фестиваль поехал не просто так, а с тайным умыслом: отобрать среди участников фестиваля исполнителей детских ролей. Отобрать предстояло дюжину мальчишек и столько же девчонок. Притом не абы каких, а подходящего возраста: тринадцати — четырнадцати лет. Помимо возраста, огромное значение имел еще один критерий: проходили те кандидаты, в которых Нахалков обнаружил проявленные во время состязаний незаурядные волевые качества.
— Раз используем в съемках непрофессионалов, а дети по определению ими не являются, значит им придется играть самих себя.
— А внешность, обаяние?
— Не переживай, я занес в список достаточно более-менее подходящих кандидатур. Так что конкурс будет.
Этот конкурс провели не сходя с места. Опять таки, главным инструментом определения подходящих на роли детей космонавтов, был произвол режиссера. Побеседовав с каждым кандидатом лично, он сделал свой окончательный выбор. С этого момента кошмар и начался. Отобранные дети были из разных городов страны. Чтобы они смогли участвовать в съемках, недостаточно было их согласия. Требовалось еще согласие родителей и Департамента СС. Пришлось связываться с родителями каждого ребенка, объяснять им суть дела и условия найма. Думаете легко было их уговорить? Особенно родителей девочек. Наслышанные о нравах столичной богемы, они не очень горели желанием соглашаться отдавать своих кровинушек в логово разврата и непотребств. Клятвенные уверения Нахалкова на них совсем не действовали. Как ни странно, наиболее действенными оказались мои уверения в том, что мои «мироновцы» проследят за тем, чтобы наивных девочек ни одна тварь не посмела тронуть. Вот этому верили больше, ибо наши мальчики в их представлении являлись порядочными и воспитанными людьми. А что? Алкоголь и наркота у нас не в ходу, обижать мы никого не обижаем, а если кто-то что-то не понимает, то рожу непонятливому начистят в лучшем виде. Правда до последнего вряд ли дойдет, ибо связываться с толпой наших мордобойцев вряд ли кто из педофилов горит желанием.
Не меньше крови у нас выпил и Департамент СС. Хотя я и держала зуб на работников Социальной Службы, но тут вынуждена была признать — сейчас они действительно стояли на страже интересов детей. И каким своевременным оказалось заключенное с адвокатской фирмой соглашение! Без помощи этих опытных крючкотворов, мы бы никогда не сумели подготовить те бумаги, что требовали с нас эсэсовцы. Во-первых они потребовали заключенные по всей форме договора о найме. Вторым их требованием было обеспечить детям условия для комфортного и безопасного проживания. Словам и обещаниям они не верили и нам пришлось срочно заключать договор с одной из гостиничных фирм. Кроме того они напомнили нам, что близится учебный год и иногородним детям нужно где то учиться. Боже мой! Думаете так просто было подобрать учительский коллектив? Людей с улицы эсэсовцам не предъявишь. Только тех, кто имеет патент на частную преподавательскую деятельность и отличные рекомендации. Заодно пришлось решать вопрос с помещениями для занятий и закупкой нужных учебных пособий. Все это нам обошлось в весьма кругленькую сумму. А платить кому? Нахалков уже достаточно обнищал для того, чтобы к нему не приставали с вопросом о деньгах. Пришлось мне с Татьяной Сергеевной остаток гонораров за изданного «Тарзана» вкладывать в это дело.
Решение одной проблемы порождало другую. У получившейся в результате частной школы-интерната, должно было быть свое юридическое лицо и попечительский совет «из достойных граждан». С регистрацией «фирмы» адвокаты справились быстро. Но вы понимаете, кого они вписали в члены попечительского совета?
— Маша, я не понимаю вашего возмущения, — Ривкин старался быть убедительным, — попечительство это конечно хлопотное занятие, тут ничего не поделаешь. Зато оно превращает вас в весьма респектабельную даму.
— Которая сама еще школу не окончила.
— Одно другому не мешает. Как показал отборочный конкурс, родители вам доверяют больше, чем взрослым и известным людям. И доверяют вам самое дорогое, что у них есть — детей. Для общества это показатель! Кстати, было бы странным, если бы юная учредительница не стала сама учиться в организованной ей школе.
С этим не согласиться было трудно. В конце-концов мне тоже нужно получать аттестат зрелости. Вот только Соломон Абрамович, когда принес мне мой экземпляр учредительных документов подложил мне еще одну «свинью»:
— Объясните мне, как это стоит понимать? — я ткнула пальцем в официальное уже название нашей школы, — я вроде бы еще не померла и памятники мне ставить рановато.
— А чем вам не нравится это название? «Школа-интернат для энергичных детей имени Марии Мироновой». По-моему звучит неплохо.
— А по-моему бредово. Вы хоть представить себе можете, как это будет выглядеть со стороны? Ученица, имеющая полное право вызвать директора школы на ковер, учится в школе своего имени! Королева в восхищении!
— Могу вас успокоить тем, что менять тут что-либо уже поздно. Документы подписаны и изменить в них хоть одну букву — лишняя трата денег и времени.
Тут он был прав, особенно насчет денег. Вы думаете, что эсэсовцы просто так озаботились правами и интересами детей? Да плевать им на нас было. Просто они жили и жили неплохо, со штрафов за нарушение прав детей и откатов, стыдливо названных «поощрительным сбором». Последний им официально шел в карман. Вот еще одна особенность здешней России. Получение взяток должностными лицами тут преследуется только в одном случае: если взятка официально не оформлена и с нее не уплачены налоги. И как вы думаете, сколько поимели эсэсовцы поставив разрешительную подпись на всех документах? Тридцать процентов наших затрат ушло на «поощрительный сбор»! Гады! Сталинской «тройки» на всех вас не хватает! Мы ведь с Татьяной Сергеевной остаемся практически без средств и вся наша надежда теперь на то, что реклама фильма принесет нам необходимые средства.
Но мало было на нашу голову бюрократов, так еще Нахалков учудил. Планировалось набрать две дюжины детей. Мы их набрали. И вот когда я готовилась утереть с лица свой трудовой пот, он приводит двадцать пятую по счету соплюшку!
— Знакомьтесь Маша! Это чудо у нас зовут Василиса. И играть она будет роль младшей дочери капитана.
Приведенному режиссером «чуду» было пять лет и была она москвичкой. В принципе, я ее уже знала. На фестивале она постоянно попадалась мне на глаза. Да и трудно было не обратить внимание на рыжеволосую волонтерку, за которой как привязанные постоянно следовали кошки. Целых пять штук.
— Никита Сергеевич, я надеюсь, что вы знаете, что делаете.
— Не волнуйся Маша! В таких делах у меня чутье работает безошибочно. Она не просто украсит фильм собой и своими пушистиками. Она у меня станет «звездой»!
— А родители не против?
— Родители не против. Труднее всего было уговорить Василису. Она категорически не хотела уезжать без своих кошек. Пришлось твердо обещать, что кошкам будут созданы достойные условия для проживания.
— Ладно, дошкольную группу в интернате создать можно. Кошачью гостиницу тоже можно организовать прямо при интернате. Думаю, что пять кошек мы прокормим…
— Кошек будет одиннадцать. И кстати, Василиса настаивает, чтобы кошки тоже снимались вместе с ней.
— Василиса, твоя фамилия случайно не Куклачева?
— Никакая я не Куклачева, меня зовут Василиса Миронова, — с вызовом ответило рыжее чудо.
Развелось Мироновых, как собак нерезаных! Правда наши ребята, а потом и все остальные забыв ее имя и фамилию, стали звать ее просто: Кнопочка или Кнопка. Ей богу, это прозвище ей очень подходило. Сама же малышка ничуть на это прозвище не обижалась и охотно отзывалась, когда к ней так обращались. Она вообще была не обидчива по натуре. Правда, что в ней нашел Нахалков, я так и не поняла, а дел навалилось столько, что мне было не до вопросов о Кнопке.
Мы вернулись домой как раз к окончанию съемок ролика. Потом он был выложен в КРОСЕТе. Дней пять в сети была тишина. А потом такое началось! На нас обрушился настоящий денежный водопад! Все понесенные нами лично затраты были компенсированы. А денежный поток и не думал иссякать. Непонятно как пронюхавший про это Ривкин нагрянул к нам со своими полезными советами практически одновременно с началом наполнения нашего счета. Полезные советы состояли прежде всего в том, чтобы вернуть государству деньги, потраченные на съемку фильма и забыть про это как про страшный сон.
— Это позволит вам быть монопольными собственниками интеллектуальной продукции, которую произвела ваша киностудия. Наши специалисты по патентному праву, готовы немедленно приступить к оформлению нужных для этого документов.
— И естественно, что эти специалисты рассчитывают что-то с этого поиметь?
— Даром только за амбаром! — сказал как отрезал Соломон Абрамович.
Помимо чисто материальных, Нахалкова заботили еще проблемы морального плана. Однажды, он взял и поделился тем, что его мучило со мной и Алексеевой:
— У нас девушки беда — денег становится больше, чем нужно для дела.
— А разве это плохо?
— Это Татьяна, очень даже неплохо. Но вот беда: деньги эти народные, народ нам дает на съемку фильма, а не для того, чтобы мы взяли и положили себе их в карман. Это будет нечестно.
— Значит, мы можем претендовать только на прибыль с проката фильма?
— Именно так Танечка. Вы все прекрасно поняли. Ты хочешь возразить Машенька?
— Хочу! Если вас так мучает совесть, что аж кушать не можете, то потратьте эти деньги на съемку еще одного фильма. Сразу об этом не объявляйте, а ближе к концу съемки — самое время.
— Да нам бы этот фильм оправдать… Как он еще пойдет…
— С небывалыми спецэффектами? Вы шутите Никита Сергеевич. Да будь он даже бездарным, он у нас не то что пойдет — поедет!
Нахалков растерялся и начал чесать затылок. Потом успокоился и призадумался. Мы сидели молча, стараясь ему не мешать.
— У тебя есть идеи что снимать? — наконец спросил он у меня.
— Конечно! Следующий фильм — продолжение первого. Назовем его «Империя наносит ответный удар», а всю эпопею — «Звездные войны»!
— Погоди, что за империя?
— Гиперборейская конечно! Я понимаю, что если фильм будут смотреть в Европе, то им для шока и обид хватит того, что надписи у нас на корабле все на русском языке. Поэтому, империя будет не Российская а Гиперборейская. Это будет тактично по отношению к тем же британцам.
— Маша, обыватель может быть и не в курсе, но культурные люди есть везде. Классиков они читали. То, что Гиперборея это синоним слову Россия, они прекрасно поймут. И кстати, кому наносит наша империя ответный удар? Империи Пидоргов?
— Фи! Никита Сергеевич, извините меня, но вы отменный пошляк. Какая такая империя у убежденных эгоистов?
А дальше, я пустилась в рассуждение о том, что Империя — это не просто так. Не всякие люди достойны иметь такую форму организации. Империя — это прежде всего единство помыслов ее обитателей, это строгий порядок присущий цивилизованному обществу, это традиции доблести и жертвенности, без которых не справиться с возникающими проблемами, это герои за которыми стоит общество. А пидорги? Какие из них империалисты? Каждый за себя, а Сатана за всех. Вот не представляю я себе пидорга, который будет выносить с поля боя раненого киборга. Не доросли они до таких высот и никогда не дорастут! Поэтому, республика с ее визгливым парламентом и правами всех и каждого — для них самое то.
— Вы посмотрите Никита Сергеевич на Латинскую Америку, на те их страны, где нет монархии. Что там творится? Анархия на самом верху и нищета в самом низу. У нас не идеальный строй и много недостатков, но я не могу представить себе, чтобы мы пошли к монарху с петицией, а он вместо того, чтобы выслушать наши просьбы, отдал приказ войскам расстрелять нас! А в Аргентине это было. Президент приказал своей гвардии стрелять в народ!
Лукавила я конечно. Здесь этого не знали, но о стрельбе по просителям, которая произошла в моем мире, я прекрасно помнила. Когда, а главное где это произошло, я тоже не забыла. Но ведь здесь такое немыслимо! Продолжать рассуждать на эту тему дальше не пришлось, ибо Алексеева резонно заметила, что эта самая Гиперборейская Империя просто обязана иметь свою символику, отличную от символики земных держав.
Символика? Прекрасно господа! Она есть у меня и причем в готовом виде. Чем вам не нравится красная пятиконечная звезда? Какие там масоны? Это символ единства героев пяти обитаемых континентов Земли. В экипаже нет ни одного негра? А зачем они там? Негры тоже герои, только их боевой пост на плантации и в глубине африканских руд. Вот там они и приносят пользу Империи. Каждому — свое! Что тут непонятного? Не всем воевать, кто-то и трудом своим должен крепить оборону. Кстати, в начале фильма можно показать, что провожают «Астру» в поход не только двор императора, но и послы коренных империй Земли. Противоречия? А пофиг нам противоречия! Разве Империя не может быть федеральной? Посмотрите на Киевскую Русь господа! Она именно такой и была в самом начале. Нужен Гимн? Вы знаете Никита Сергеевич, мне трудно что-то придумать… А вот это, почему бы и нет:
«Союз нерушимый Империй свободных
Навеки сплотила Великая Русь…»
Дальше в голову ничего не идет кроме музыки. Но вы уж сами попробуйте что-нибудь сделать. А то я не сильна в гимнах. Символика пидоргов? А ведь вы Татьяна Сергеевна правы. Должна она быть. Вот! Сразу возникли мысли по этому поводу! Мне только нужно посоветоваться со специалистами, чтобы не обидеть кого ненароком из достойных людей.
Нахалкову моя мысль понравилась. И дело было не только в том, что это обеспечивает его надолго очень интересной работой. Внести свою лепту в формирование новых для России идеалов и символов — это дорого стоит. Стать властителем дум народных — разве это не мечта для любого деятеля культуры? Это на какой же уровень он поднимется? И ведь самое главное, что власти тут не при чем. Это он, великий и ужасный, все это породил и довел до народа!
— Хорошо девочки, мы все так и сделаем. Сценарий конечно придется править, а кое что срочно переснять, но нам ведь к этому не привыкать? Поэтому поступаем так: я работаю сейчас с первой частью фильма, ты Маша заканчивай с идеологией Гипербореи и приступай к детским мультикам для нашей Кнопочки. Татьяна тебе как всегда в этом поможет. А символику отдадим на доработку Бонифации. Она у нас дама с безупречным вкусом и опытом рекламной деятельности.
— А Гимн?
— Тоже к ней. Она и это осилит, если будет от чего оттолкнуться.
Насчет последнего он оказался прав. Она справилась. Да еще как! Когда спустя полторы недели, хор любителей церковного пения грянул:
«Славься Империя наша свободная!
Дружбы народов могучий оплот…»
Не только меня, но и всех окружающих пробила дрожь. Помимо воли, все слушавшие этот гимн встали и замерли в молчании. И не у одной меня потекли слезы. Сейчас мне не хватало только одного — знамени великих победителей из моего детства. Ничего, Бонифацию я убедить постараюсь. Будут победители — появится и знамя у них. Такое — какое нужно и в самый нужный момент.
После исполнения Гиперборейского Гимна, Нахалков пару дней пребывал в каких то тяжких раздумьях. Мы даже стали волноваться: а не повредился ли он ненароком. Оказалось, что нет. Просто ему в голову пришла еще одна идея.
— Мы увлеклись нашими героями и забыли про антигероев. Они у нас совсем безликие получаются. Их нужно оживить. Ну например, предводитель пидоргов не может быть примитивной бесцветной личностью.
— Вы нашли на его роль конкретного актера?
— Нашел. Этим актером стану я. А чего это вы на меня так смотрите? Я еще из ума не выжил и ориентацию не поменял.
Оказывается, Нахалков понял одну вещь: люди, идеалы которых будут несовместимы с идеалами героев фильма, всегда были, есть и будут. И естественно, что присущее им желание обгаживать светлые идеалы никуда не денется. Лучше всего, если они будут на виду не только властей. Страна тоже должна знать этих героев. Причем даже не по фамилиям, а по внешности. Чтобы каждый прохожий, встретив это существо на улице, четко понимал — перед ним самый настоящий пидорг. Поэтому, Нахалков решил создать такой образ пидорга, который будет симпатичен для морального извращенца и отвратителен для обычного человека. Здесь нужна очень тонкая работа. Стиль одежды и поведения, манера речи, идеология… В общем своя эстетика Зла. Обычный актер тут не потянет. Нужен такой, который до конца проникся основной идеей и желаемым результатом.
— Никита Сергеевич, это конечно правильно, но ведь ваша репутация пострадает. Нельзя, чтобы вас ассоциировали с непотребствами.
Сомнения, высказанные Татьяной Сергеевной были резонны. Но ведь и выход из этой ситуации прост:
— А главный пидорг будет весь фильм в маске. Представьте себе, что кто-то ему так рожу повредил, что пластика тут бессильна. А маске можно придать любой облик.
