В подъезде совсем не было лестниц. Крувим немного удивился. Он видел старые многоквартирные дома в книгах, и там обязательно были лестницы. Еще были лифты, которые бегали быстрее лестниц, и специальные железные ящики, откуда жители получали почту. Еще обычно были подоконники, а на них стояли цветы.

Подъезд напоминал маленький концертный зал. Несколько скамеек и небольшая сцена. Получилось так, что они с Дмитрием вышли прямо на площадку между сценой и зрительными рядами. На задних рядах сидели куклы. Они были одеты как типичные жители окраин Владимира, однако Крувим отчетливо понимал, что это куклы. На краю сцены сидела голая кукла с котом в руках. За ее спиной трепетали маленькие крылышки. Крувим не испугался. Он вообще разучился чего-либо бояться за последние дни и отвык чему-либо удивляться.

– Твой бенефис, – сказала кукла и подмигнула. – Зрители рассержены, что концерт еще не начался. Ублажи их песней, или они очень сильно разозлятся. Давай. Усилителей не будет, концерт акустический, для ценителей.

Дмитрий моментально оценил ситуацию. Он подтолкнул Крувима к сцене.

– Играй и пой, – велел Дмитрий.

С задних рядов зрительного зала раздалось недовольное слабое пение. Там уже начали шуршать скамейками.

– Что играть? – спросил Крувим растерянно.

– Песню!

– Какую?

– Любую! Они встают! Быстрее!

Крувим запрыгнул на сцену, лихо вертанул гитару из-за плеча и положил пальцы на гриф. Он попытался взять аккорд, но понял, что не помнит аккордов. Начал стучать бой наугад, но гитара издавала ужасающие звуки вместо музыки.

– Мы же настраивали, – сказал Дмитрий. – Настраивали же.

– Я не понимаю… Я вообще разучился играть.

– Стучи как-нибудь! Пой! Нужно успокоить их! – крикнул Дмитрий.

Крувим попытался сыграть еще раз и даже начал мурлыкать какой-то текст. Он с удивлением понял, что забыл все песни, хотя раньше знал больше сотни. Попытался подкрутить колки, но гитара отказывалась настраиваться. Одна из струн лопнула.

– Да что с тобой! Соберись! Играй!

– Я разучился, – сказал Крувим спокойно.

– Я зря учил тебя? Власть над собой! Власть! Я учил тебя!

– Ты не учил играть, – сказал Крувим. – А власть, которую ты мне дал… Это же твоя власть надо мной, а не моя.

– Сраная гитара, – сказал Дмитрий. – Какая ты сопля. Соберись, мальчик!

– Разберись, дядя, – сказал Крувим. – Лучше с публикой пообщаюсь.

Им овладело странное веселье. Он отбросил гитару, спрыгнул со сцены и пошел к зрительным рядам. Среди сидящих на заднем ряду кукол он разглядел знакомое платье.

– Вернись на сцену, – сказал Дмитрий.

– Пора и тебе выйти из зоны комфорта, – сказал Крувим.

Он пошел в толпу кукол. Та потихоньку зверела, пела агрессивно и ползла вперед, круша стулья изломанными движениями. Крувим вошел в нее, улыбаясь. Когда его начали рвать, в углу зала щелкнула замком квартирная дверь. Дмитрий сделал шаг в сторону толпы кукол, но поежился и отступил. Их песня стала ликующей. Над куклами разлетались клочки одежды Крувима. Дмитрий вздохнул и пошел в сторону квартирной двери. Он не услышал песни, но Крувим услышал и был счастлив.