– В атаку! – отдал приказ Юрий Всеволодович. – Руби в песи!

Не воспользоваться возникшей после налета дельтапланеристов паникой в стане крестоносцев было бы непростительной ошибкой, тем более что отряды потеряли всякое руководство из-за частичной гибели командного состава, а также панического бегства остального.

Вперед двинулись ратники и начали форсирование речки, но первой, конечно, преодолела водную преграду кавалерия и врубилась в рыхлую массу пехоты, что потеряла всякий порядок и металась по полю в полной прострации. Впрочем, постепенно стали образовываться первые островки порядка. Командиры пытались сплотить свои отряды, организовав для начала круговую оборону. Но мелкие группы быстро уничтожались, их расстреливали из луков, а потом стаптывали конями.

Но время шло, точек кристаллизации становилось больше, тем более что русской кавалерии было не охватить все поле боя, а значит, у противника имелось время опомниться, и вот возникли первые настоящие каре из пехотинцев, ощетинившихся копьями, а за их спинами спешно взводили свои стреляющие механизмы арбалетчики.

Среди русских кавалеристов появились первые ощутимые потери.

Кроме того, под защитой пехоты стали формироваться конные отряды крестоносцев и кое-где даже прошли первые копейные сшибки с последующей вязкой рубкой, в которой шел размен один к одному.

Увидев все это, царь Юрий приказал дать сигнал коннице на отход, благо что все ратники уже переправились и выстроились для боя.

Зазвучал условной мелодией сигнальный рог, в дополнение к звуковому сигналу в небе вспухли сигнальные ракеты, а то в гаме боя не сразу можно хоть что-то услышать, отрядные сигнальщики заметили команду и продублировали, после чего кавалеристы начали тяжело выходить из боя.

Несмотря на то, что часть крестоносцев сбежала и не думала возвращаться, а так же понесенные от кавалерийской атаки потери, численность противника все еще минимум в два раза превосходила русских, что в коннице, что в пехоте.

– Провести ракетную атаку!

Установки РСЗО как раз вывели на дистанцию эффективной стрельбы и приготовили к залпу.

Через головы ратников и кавалеристов полетели сотни ракет. Забухали взрывы среди вражеской пехоты и конницы, что вновь расстроило с таким трудом восстановленные порядки крестоносцев, и в дело вновь пошла конница.

Впрочем, во второй раз ей не дали порезвиться во всю ширь русской души, в дело вступила рыцарская кавалерия… Правда, из-за отсутствия единого командования она ударила не вся вдруг, что было бы очень «больно», а разрозненно, что позволило русской коннице не только потоптаться по вражеской пехоте, рубя направо и налево, но и начать организованный отход, увлекая рыцарей за собой.

И снова сказалось отсутствие командования среди рыцарей. Иначе, увидев, к чему все идет, атаку, точнее, погоню постарались бы остановить, но, увы, уцелевшая после бомбежки высшая знать сейчас пряталась по лесам, со страхом вглядываясь в небеса…

Тем временем русские кавалеристы просочились между рядами ратников, что образовали в своем строю коридоры, и в эти же коридоры опрометчиво втиснулись рыцари, о чем тут же горько пожалели, потому как на них обрушился шквал из арбалетных болтов. Причем шел перекрестный обстрел, да еще практически в упор.

Шансов у отчаянных смельчаков или же глупцов не было по определению, болты пробивали тела насквозь. Те, кто каким-то чудом выжил после первого залпа, крутясь на своем скакуне среди кучи лошадиных и человеческих трупов, были заколоты копьями, когда ратники стали сдвигать свои ряды, сжимаясь точно пресс.

Работали арбалетчики и по фронту, так что тем, кто не вошел в проходы, тоже изрядно досталось, а увидев, что случилось с попавшими в ловушку, стали разворачивать своих коней, чтобы убраться из-под обстрела, но многим уйти было не суждено. Арбалетчики с методичностью метрономов заряжали свое оружие и давали залп за залпом, валя рыцарей многими десятками.

– Вперед!

Ратники пошли вперед.

Вражескую армию, все еще остающуюся без единого командования, следовало дожать, нанеся максимальный урон.

Началась перестрелка арбалетчиков. Далеко не всех вражеских стрелков получилось сразить, и они снова собрались в боевой порядок.

Тяжелые арбалеты крестоносцев, взводимые воротом, все же доставляли немало неприятностей, пробивая фанерные щиты ратников навылет. Многих из атакующих спасал хороший стальной доспех, особенно если болт попадал под большим углом и рикошетил. Но бывало и так, что болт находил слабое место, попадал в руку, ногу или в лицо с шеей…

От по-настоящему больших потерь спасала медленная перезарядка таких агрегатов и то, что крестоносцев все же хорошо потрепали.

Ратники же быстрым маршем под обстрелом сокращали дистанцию. Наконец прозвучал приказ остановиться.

– Взвести арбалеты! Зарядить! Целься! Бей!!!

На европейских арбалетчиков обрушился дождь из болтов, и этот обстрел был куда как эффективнее. Залп, произведенный с минимальной дистанции, оказался по-настоящему страшен. Первая линия копейщиков, что защищала арбалетчиков-крестоносцев, полегла вся. В отличие от ратников, европейские пехотинцы практически не имели нательной защиты. В лучшем случае у кото-то имелась кожаная кираса, а у самых богатых, десятников или сотников – кольчуга, но это все ни о чем.

Ответный залп также нанес сильные потери ратникам. Доспехи уже не спасали.

– Бей!!!

Второй залп выкосил вторую линию копейщиков-крестоносцев, при этом досталось стоящим за их спинами арбалетчикам.

Началась гонка, кто быстрее взведет свои арбалеты и выстрелит, и вот тут излишняя мощность, а следовательно, и сложность европейских арбалетов сыграли с ними злую шутку. Пока крестоносцы лихорадочно крутили вороты или возились с козьими ногами, взведя свои арбалеты едва наполовину, ратники, использовавшие поясные ремни, уже клали в желоба болты и целились.

– Бей!!!

Последняя линия копейщиков окончательно слегла, и снова чувствительно досталось стрелкам. Как результат арбалетчики заволновались, кто-то уже дрогнул, часть начала бежать прочь, но большая часть все еще продолжала свою работу.

Противоборствующие стороны взвели свои машинки практически одновременно и столь же одновременно разрядили друг в друга.

Остатки арбалетчиков-крестоносцев приказали долго жить.

Опустошение среди крестоносцев вышло таким сильным, что немногочисленные не иначе как чудом выжившие, что с запозданием привели свои агрегаты в боевое состояние вместо того, чтобы выстрелить в своих врагов, бросали свои арбалеты на землю и пускались наутек.

– Вперед!

Стоило только начаться бегству, как оно превратилось в повальное.

В погоню за беглецами бросилась русская кавалерия, и на этот раз рыцари даже не думали защищать свою пехоту, потому как попадали под массированный арбалетный обстрел.

В один день битва, конечно, не закончилась. Беглецы все-таки смогли оторваться и вновь сгруппироваться, но теперь это была уже не единая армия, а раздробленная, так как формировалась по национальному признаку. Отдельно встали немцы под предводительством своего императора Фридриха Второго, и это была самая крупная формация, практически половина всего войска, отдельно встали поляки, так же кучковались чехи с австрийцами.

При этом поляки, чехи и австрийцы, похоже, выступали заградительными отрядами, скорее всего, невольно, потому как Фридрих Второй отступил дальше всех, отойдя за реку Просна.

Юрий Всеволодович не видел ничего зазорного в том, чтобы сожрать то, что ему оставили на съедение, и атаковал эти армии по уже отработанной схеме, сначала налет дельтапланеристов с последующей бомбардировкой, а потом атака конницей и пехотой с предварительным расстрелом из РСЗО.

Срабатывало раз за разом. Точнее, так удалось разбить поляков и чехов, австрийцы же, пока русские были заняты братьями-славянами, смогли так же отступить за Просну.

Но река не могла стать преградой. Это понимали все, и вот когда Юрий Всеволодович уже готовился отдать приказ на наступление, из стана противника пришла страшная весть.

– Чума!

Все в ужасе охнули. Болезнь страшная, практически не поддающаяся лечению и крайне смертоносная. Хорошо, если выживал один из пяти заболевших.

– А точно чума? – переспросил царь.

На него с недоумением уставились приближенные.

– А то, может, придумали страшилку, чтобы мы дальше не атаковали, – пояснил он свою мысль.

Это заставило всех задуматься.

Уточнили. Оказалось, что точно. Отряды рыцарей и просто наемные подразделения стали разбегаться во все стороны. Удержать их вместе уже ничто не могло, даже самые суровые кары как со стороны священников, страшащих отлучением от церкви, так и со стороны государей, что без затей рубили головы пойманным дезертирам.

Убедившись, что Группа армий «Центр» крестоносцев больше не представляет угрозы, Юрий Всеволодович, оставив на месте лишь два десятка дельтапланеристов для проведения разведки и в случае необходимости воздушной поддержки для разгрома бандформирований, что наверняка возникнут после развала вражеской армии, с остальными «ангелами смерти», как успели прозвать дельтапланеристов что свои, что чужие, поспешил на север в Пруссию. Там обстановка была самой невнятной. Что до южного направления, то болгары с сербами должны были отбиться от итальянцев с испанцами почти самостоятельно.

Несмотря на весьма активную дипломатическую работу, наладить отношения с племенами пруссов оказалось непросто. Не ощутив на себе всей мощи «христианской любви» со стороны Ордена меченосцев, как те же эсты, что в последние годы активно крестились, дабы быть поближе к заступнице Руси, а потом и вовсе стать ее частью, прусские племена до последнего цеплялись за независимость и оставались верны своим богам.

И если с юго-восточными и даже некоторыми центральными племенами еще с памятного совместного похода на Литву удалось наладить более-менее нормальные отношения, поддерживая финансово и вооружением союзников против совсем отмороженных противников сближения, то вот с северо-западными приморскими племенами все было плохо. Их тем же оружием и финансами поддерживали против союзников с Русью паписты, из-за чего сохранялось зыбкое равновесие.

– Крестоносцы уже высадились? – спросил царь Юрий у своего брата Владимира, что являлся великим князем Ливонским.

На совете также присутствовал Ярослав, вожди ливонских племен, в том числе эсткий князь Лембит, что, прослышав о надвигающейся армии крестоносцев, собрали дополнительные отряды к имеющейся собственной рати. Они очень хорошо помнили владычество папистов на своей земле и повторного такого «счастья» не желали.

– Первая партия высадилась, – кивнул он. – Располагаются лагерями на землях самбов, натангов и вармов. В общем, на тех землях, что сразу за проходом через косу…

– Сколько их?

– Порядка пятнадцати тысяч. В основном пехота, среди них много английских лучников…

Юрий понятливо кивнул. Английские лучники уже успели прославиться на всю Европу. Попасть под их массированный залп – приятного мало.

– Пытались их атаковать на подходе? – спросил царь у Ярослава – великого князя Новгородского, в чьем ведении был флот ушкуйников.

– Нет. Их слишком много, да и охрана хорошая. Разменялись бы один к одному. Смысл? Опять же, во время подхода их кораблей штормило так, что о дистанционном бое можно было забыть.

Юрий понятливо кивнул. Корабли ушкуйников были вооружены баллистами, но кораблики все же легкие, на морской волне их хорошо качает, так что попасть можно только с очень близкого расстояния, а в шторм попасть можно только вовсе случайно. Так что ничего удивительного, что вражеские корабли без противодействия вошли в залив лагуны и без проблем высадили войска.

– Может, оно и к лучшему…

– О чем ты? – спросил Ярослав.

– Пора решать прусский вопрос самым кардинальным образом.

На это братья понятливо кивнули. Объяснять им прописные истины не требовалось. Оказав содействие крестоносцам, северо-западные племена сами поставили себя в положение явных врагов Руси. И если раньше любая попытка решить вопрос силой встретила бы недовольство других прусских племен и даже активное противодействие, то теперь царь Юрий по их же понятиям был в своем праве, когда настучит им по головам, и не то что не станут мешать, но даже и помогут, особенно центральные племена, не имеющие свободного выхода к морю, из-за чего имеют проблемы с торговлей.

Одним из таких активных союзников Руси среди пруссов являлся вождь крупного центрального племени бартов Алекс.

Юрий решил сделать на него ставку в объединении пруссов под одной рукой, сделав в итоге удельным князем, а чтобы привязать его посильнее к Руси, подумывал о том, чтобы отдать свою дочь Добраву за его сына Дивона, раз уж с сербами все очень сложно. А как станет просто, то недавно родилась Феодора, и если на сербском столе не усидит нынешний Владислав, то на престол взойдет Урош, вот за него и можно выдать вторую дочь.

«Так и сделаем, – решил Юрий Всеволодович. – И будем продвигать Уроша. А то Владислав очень уж проболгарски настроен… не усидеть ему. Да и мы поможем его сковырнуть и Урошу мозги вправим, чтобы не был столь ярко выраженным прорусским, вызывая недовольство знати».

Армада кораблей крестоносцев впечатляла. Паруса виднелись от горизонта до горизонта.

– Их тут раза в два больше, чем в прошлый раз было, – сказал Владимир. – Не меньше трех сотен вымпелов…

В общем, сразу становилось ясно, что монархи мобилизовали не только все свои боевые корабли, но и зафрахтовали все купеческие по отработанной схеме в добровольно-принудительном порядке, и купцам некуда было деться.

– Значит, сейчас везут тысяч тридцать, – сделал вывод царь Юрий.

– Или сделали ставку на кавалерию, – в свою очередь выдал версию Ярослав.

– Все равно не слабо, особенно учитывая, что это вряд ли последняя их ходка.

Сейчас братья находились на одном из кораблей русского ушкуйного флота, состоящего из сотни морских ладей. Сразу, как только разведчики засекли появление вражеского флота и донесли эту весть до царя, он решил лично оценить степень угрозы.

Становилось очевидно, что вступать в классический бой с этой армадой даже при почти идеальных погодных условиях, что наблюдается в настоящий момент, – лишь один из способов самоубийства. Но это лишь в случае, если нет дополнительного фактора.

«А он есть», – удовлетворенно усмехнулся Юрий Всеволодович.

Всегда приятно осознавать, что не зря готовился, вкладывал средства и силы, а значит, можно рассчитывать на закономерный положительный результат.

– Дайте сигнал «На взлет».

В небо ушла комбинация цветных ракет, а потом он был повторен еще дважды, чтобы точно никто не упустил.

Сигнал дошел до всех, о чем пришло подтверждение в виде все тех же комбинаций сигнальных ракет.

Засуетились команды. Стали спускать паруса и класть мачты. Вместо них начали появляться странные сооружения в виде двух длинных жердей, протянувшихся от кормы до носа, при этом с подъемом в сорок пять градусов, что обеспечивали специальные подпорки.

Да, это был специальный трамплин, в нижней части которого установили тележку, и уже на этой тележке расположился дельтапланерист, под брюхом которого висела десятилитровая бочка с зажигательной смесью.

Тележка и впрямь была непростой, так как с ее краев находилось по одному мощному пороховому ускорителю.

Вот ладья встала против ветра, а оный по осени был довольно свежим, обещая в скорости вновь нагнать в Варяжское море шторм.

– Доложить о готовности, – запросил Юрий Всеволодович, после того как на флагманском корабле все было готово к старту, а значит, и на остальных ладьях все должно быть готово. На всякий случай он выждал еще пятнадцать минут, давая людям дополнительное время.

Взлетела комбинация цветных ракет. Стали взлетать зеленые ракеты.

– Старт!

И вновь команда была продублирована ракетами.

Запалили фитили ускорителей, те заработали, изрыгая пламя с клубами удушливого дыма. Гребцы в кормовой части, оставив весла, прикрылись щитами, чтобы обезопасить себя от огня и искр.

Несмотря на работающие ракетные двигатели, тележка с дельтапланеристом пока стояла на месте, но убедившись, что ускорители вышли на рабочий режим и нет никаких нареканий, «поджигатель» дернул за рычаг простейшего стопорного механизма, что удерживал тележку, и в следующий момент дельтапланерист резво покатился по трамплину, с каждым мгновением набирая скорость.

Всего пара секунд – и вот дельтапланерист взмыл в воздух. Тележка-катапульта, пролетев с еще работающими ускорителями, упала в воду, исторгнув клубы дыма и пара.

Такой реактивный старт стали отрабатывать практически сразу после того, как первые дельтапланеристы стали уверенно взлетать классическим способом, то есть разбегом с холма, а также с ровной поверхности при помощи конной тяги. Юрий Всеволодович не мог не понимать эффективность воздушного налета на вражеский флот, а в том, что что-то подобное может случиться, он не сомневался.

Не все шло гладко, на начальном этапе было довольно много покалеченных, даже без жертв не обошлось, но оно того стоило, особенно если смотреть на массовый старт.

Семьдесят пять дельтапланеристов взмыли в воздух и начали набирать высоту.

Вообще-то их должно было быть восемьдесят, но, увы, в двух случаях произошел подрыв ускорителей, такое нет-нет да случалось, увы, с этим ничего не поделать… А еще в трех сами дельтапланеристы сплоховали и сразу после взлета рухнули в воду.

– Могло быть и хуже…

Семьдесят пять «ангелов смерти», наконец набрав высоту, с помощью встречного ветра и выстроившись полюбившимся им крестом полетели на врага.

На ладьях тем временем избавлялись от трамплинов и вновь ставили мачты, поднимали паруса и дополнительно работали веслами.

И вот первые «ангелы смерти» пошли в пикирование, после чего производили сбросы бочек, при этом автоматически разгорался запальный фитиль.

Десять литров горючей смеси, брызгами разлетевшейся по всей палубе, которую практически невозможно потушить водой это атас.

В море заполыхали многочисленные костры.

Ба-бах!

Раздавшийся взрыв, разметавший корабль на мелкие щепки, оказался неожиданным. Впрочем, гадать о его причине не приходилось – детонировал перевозимый порох, до которого добрался огонь.

– Проклятье… – ругнулся царь всея Руси, увидев, как несколько дельтапланеристов после бомбежки рухнули в воду.

Беда даже не в том, что пилоты погибли или попадут в плен, как бы это жестоко и цинично ни звучало, а в том, что останки дельтапланов могут попасть во вражеские руки.

Понятно, что, увидев в действии летунов, европейцы постараются сделать свои аналоги, но в том-то и дело, что именно аналоги, что наверняка по своим характеристикам будут хуже. Но теперь, получив в свои руки полный образец, они скопируют его «от» и «до».

Появились и первые камикадзе…

По крайней мере один случай тарана Юрий Всеволодович наблюдал лично. Видимо, пилот, получив серьезное ранение (хоть они и имели фанерные доспехи, прикрывающие переднюю часть тела, но от случайного попадания в лицо и шею никто не застрахован, хотя могло быть и пробитие от арбалетов и даже английских луков, дистанция-то небольшая) и понимая, что с таким ранением не живут, пошел на таран.

Отбомбившись, дельтапланеристы пошли назад. Большая часть полетела к берегу, там они увидят дымные столбы, на которые и сориентируются, но часть, порядка дюжины, что летела очень неуклюже, плюхнулась возле кораблей ушкуйников. Кто-то оказался ранен, но у большинства дельтапланы были просто изрешечены, даже удивительно, как они вообще с такими дырами летали.

Что до улетевших без проблем, то они при возможности должны будут повторить атаку, когда вражеский флот дойдет до берега Пруссии. Хотя уверенности в этом не было, по всем признакам надвигался шторм…

Пока флоты сходились, жахнуло еще три взрыва, а потом на это стадо по большей части транспортных кораблей, словно волчья стая, налетели ушкуйники, добавляя огненного веселья.

Проанализировав войну на воде своего сына в Ионическом море, когда корабли обстреливали друг друга, по сути, простыми пороховыми взрывпакетами, Юрий Всеволодович понял, что это крайне неэффективно и ведет к большим собственным потерям. Немного подумав, он с младшим братом Иваном создал для корабельной «артиллерии» более эффективные снаряды для поражения не столько живой силы, сколько для уничтожения непосредственно кораблей.

Что они собой представляли? Уменьшенную копию мины для выбивания ворот. То есть брался «колокольчик», насаживался на дротик, заполнялся порохом, герметизировался и выстреливался баллистой в район ватерлинии.

Проблема в том, что для надежности требовалось подойти слишком близко, но ушкуйники – ребята вообще на всю голову отмороженные, так что им это не составило проблем, несмотря на весьма активное противодействие.

Дум-дум…

С глухим звуком одна за другой выстрелили две баллисты с кормы и носа. Один дротик попал сильно выше ватерлинии, зато вторая впилась даже глубже, что не помешало ей взорваться.

Бах! Бах!

В борту вражеского судна образовалась две рваные пробоины, и в одну из них тут же сплошным потоком хлынула вода. Для гарантии требовалось сделать еще пару дырок, а то одну могли и суметь заделать…

– Не отвлекаться! В погоню за вон тем судном! – указал царь Юрий на один из вражеских галерных кораблей, что уже развернулся и шпарил прочь на всех веслах.

Не так давно на это судно подняли один из подбитых дельтапланов, и теперь оно спешно уходило с дорогим трофеем.

К погоне после нехитрого флажкового сигнала присоединились две ближайшие ладьи.

Три морские ладьи довольно быстро нагоняли однорядную галеру, к тому же изрядно чем-то загруженную. Погоню беглецы, конечно, заметили и стали отстреливаться, метая дротики со взрывпакетами. Но делали они это не часто, раз в минуту, да и с точностью на данный момент все обстояло весьма не очень.

Лишь когда произошло сближение на дистанцию эффективной стрельбы из луков и арбалетов, в одну из ладей влетел дротик, убив одного из гребцов и ранив соседей, из-за чего ладья резко потеряла ход, но две другие поднажали, и в кормовую башенку, за которой прятался стрелок, попало сразу два дротика.

Случайность, хватило бы и одного. В общем, от башенки ничего не осталось, пострадала баллиста и был выведен из строя расчет.

Корабль продолжили забрасывать дротиками с минами.

«А вот на такой случай миномет мог бы пригодиться, – с досадой подумал Юрий Всеволодович, остро жалея, что не догадался о таком оснащении ладей раньше. – Хотя не факт, очень уж волнение мешать будет… Нужен нормальный флот, а не эта любительщина».

– Топите его!

Баллисты начали бить по галере, делая в ее бортах дыру за дырой, но лишь пятое попадание наконец сделало пробоину в ватерлинии.

– Добавьте ему еще пару дырок! – приказал царь Юрий, заметив, что из общей массы вражеских кораблей вышли еще два судна и устремились в открытое море.

Сказано – сделано.

Еще четыре выстрела – и образовалось два пролома, в которые хлынула вода. А по мере затопления внутреннего пространства и увеличения осадки вода стала заливаться в пробоины, что были получены гораздо выше, и корабль оказался обречен.

– За ними! – показал на других беглецов Юрий Всеволодович.

Ладьи ушкуйников снова пустились в погоню. Но тяжеловато. Без потерь убитыми и ранеными среди гребцов не обошлось.

К тому же, стал крепчать ветер, и как результат начали расти волны. Проблема в том, что ладьи, может, и морские, но лучше в шторм на них не попадать, может опрокинуть.

Тем не менее, приказ есть приказ, и второй корабль был настигнут, и все повторилось.

Третий беглец был где-то уже на горизонте, когда потопили второй корабль.

– Не догоним, – сказал Ярослав. – А если догоним, то все равно смысла нет. На потопление второго корабля мы потратили большую часть боеприпаса. Осталось всего четыре дротика. Их при таком волнении точно не хватит.

– Ладно, разворачиваемся…

Ушкуйники сноровисто поставили парус, и ладья полетела по почерневшим волнам в убежище, что находилось в соседней лагуне на землях самого северо-восточного союзного прусского племени скальвов.

Туда уже спешили остальные корабли ушкуйников. Причем помимо собственных ладей Юрий насчитал около десятка вражеских судов, над которыми реяли флаги Руси. Трофеи, взятые на абордаж.

«Осталось только понять, сколько сами потеряли при этом, – подумал он. – Но вряд ли больше, если вообще понесли потери в кораблях. Но даже размен один к одному того стоит».

После того как шторм закончился, «ангелы смерти», коих в работоспособном состоянии после починки поврежденных оказалось всего пять десятков, повторили налет на сгрудившиеся в проходе из лагуны корабли крестоносцев.

Этот налет оказался едва ли не эффективнее, чем тот, что был произведен в открытом море. Паникующие капитаны, не желая, чтобы огонь перекинулся на их корабли, начали активно маневрировать в узости прохода, что в итоге приводило к столкновениям и многочисленным вылетам на мели. Горящие корабли, потерявшие управление, сносило на эти столкнувшиеся и севшие на брюхо суда, в итоге занимались совсем уж грандиозные пожары.

По результатам двух воздушных налетов и одного морского боя, во время которого было потоплено не меньше шести десятков судов, армада крестоносцев потеряла две трети кораблей.

Что до сухопутной битвы, то ее вовсе не случилось.

До высадившихся войск дошла информация о поражении главной ударной силы, и во время переговоров крестоносцы, понимая бессмысленность самостоятельной атаки в условиях, когда им будет противостоять почти вся западная армия русов, попросили возможность уйти по «золотому мосту», благо что прецедент уже имелся.

Юрий Всеволодович был только «за». Разве что рыцарям вновь пришлось разменять своих коней на низкорослых лошадок, ну и от других ненужных в пути ценностей избавиться.

Правда, часть, в основном высшая знать, уплыла на только что разгрузившихся и уцелевших после налета кораблях.

– Зачем ты их отпустил? – удивился Ярослав. – Мы бы их побили, да так, что все бы тут остались. А так они могут вернуться…

– Эти уже не вернутся…

– Почему ты так считаешь?

– Причин несколько. Первая – большая их часть скопытится от подцепленной по пути домой чумы и прочих болезней. Вторая – следующий раунд противостояния случится не скоро, лет через пять-шесть, и к этому времени они все равно станут слишком стары, ну а третья причина – пока они доберутся до дома, хорошо пограбят по пути, по крайней мере, франки, англичане и шведы себя в западной Польше, Чехии, Австрии и Германии сдерживать не станут. Быстро превратятся в банды, с которыми будут биться местные владетели, глядишь, сами дополнительно проредят свою численность, по крайней мере, дополнительный элемент политической вражды между странами возникнет. Так что пусть развлекаются.

– Никак не могу привыкнуть к твоей манере мыслить, – криво усмехнулся Ярослав. – Есть в этом что-то…

– Но-но, братан! Не забывай, что я практически святой, так что никакой дьявольщины и в помине быть не может, – засмеялся в ответ Юрий.

Что до южного направления, то там все было для крестоносцев куда как радужнее. Итальянцы с испанцами удачно высадились в Греции, на все том же полуострове Пелопоннес, прошли перешеек и начали давить болгар с сербами за счет превосходства в пехоте и пороховом оружии.

Флот обеспечивал необходимую маневренность по всему побережью Адриатического моря, так что болгарам и сербам пришлось весьма туго, несмотря на поддержку русской рати, но ее на все не хватало, а болгары с сербами так и не соизволили сформировать собственные пехотные армии.

Но тут пришла информация о поражении центральной армии и отходе северной, неприятная информация дополнялась сообщениями о чуме… Похоже, что именно опасность чумы в большей степени заставила южную армию крестоносцев погрузиться обратно на корабли и свалить назад в Италию и Испанию.