Утром Антон действительно проснулся раньше Сида. Рядом с лежанкой он обнаружил свои два меча и небольшой кошелек с мелочью. Быстро собравшись, парень вышел на улицу и пошел к реке.

В доме Леодра его провели в передний двор и попросили подождать начальника стражи. Тот появился где-то через четверть часа. Это был здоровый мужик, одетый в широкие штаны, расшитую рубашку и кожаные сапоги. На боку у него висел прямой меч. Про себя Антон отметил, что хотя начальник стражи был физически сильным человеком и, очевидно, неплохим бойцом, двигался как-то тяжеловато.

Смерив парня придирчивым взглядом и задержавшись на двух мечах, главный страж проворчал:

– Чего тебе?

– На службу наняться хочу, – спокойно ответил Антон.

– А ты кто?

– Антон. Вольный воин.

– Варвар?

– Да.

– Как в Нес попал?

– Служил благородному мастеру массажа Сиду и получил право на вход.

– Почему с гесарскими мечами?

– У гесара три года учился.

– У какого?

– У Йохана.

– Не слышал о таком.

– Он в чухонских лесах жил.

– Ну и пес с ним. Прогнал?

– Нет, сам ушел. Скучно это. Я веселой жизни хочу. А там одно услужение и тренировки. Надоело мне это.

– Это хорошо, – повеселел страж. – Господин-то гесаров не любит. А ты что, двумя мечами биться умеешь?

– Умею. Показать?

– Да пошел ты в жопу. Буду я с тобой силой мериться. Вот когда с разбойниками столкнемся, там все и видно будет. А пока себя чем не проявишь, на повышение жалованья не рассчитывай. Мало ли что ты два меча таскаешь. Будет тебе, как всем остальным: пол серебряной гривны в месяц, ночлег, кош и одна ночь с рабыней за счет хозяина. Не устраивает, пошел вон.

– Пойдет, – махнул рукой Антон.

– Экий ты, – с сомнением покачал головой страж. – Вроде у гесара учился, а согласен на то, что любой крестьянский сын, укравший меч, получает.

– А ты меня против разбойников побыстрей выстави, – попытался исправить свою ошибку Антон. – Вот после первого боя об оплате и поговорим. А так – чего из пустого в порожнее переливать?

– А ты не промах, – страж хлопнул Антона по плечу. – Будь по-твоему. Через два дня обоз отправляется на Кижу. С ним и пойдешь. Редко когда по пути туда без единой стычки обходится. Вот вернешься, и поговорим с тобой о другой оплате. Идет?

– Идет, – кивнул Антон и про себя добавил: «Ты мне только, где Таню держат, покажи, и завтра уже нас здесь не будет».

– Ну, пойдем, присягу на службу подпишешь, а потом я тебе усадьбу покажу, – словно услышал его просьбу страж. – Меня, кстати, Киуном зовут.

Присягу Антон подмахнул не глядя, так ему не терпелось побыстрее отправиться на поиски Тани. Впрочем, сначала предстояло осмотреть всю усадьбу. Дом Леодра оказался огромным. В жилые помещения, в которых обитали сам купец, его семья и ближайшие слуги, Киун Антона, конечно, не повел, ограничившись осмотром хозяйственной части. Но все равно владения купца производили впечатление. И это при том, что большая часть товаров держалась на складах на правом берегу, а здесь находились только самые ценные из них. Кроме амбаров на хозяйственном дворе находились ювелирная мастерская, пошивочная и кузня. Комнаты стражников примыкали прямо к жилищам рабов. Однако когда Антон спросил, там ли находятся рабыни, Киун рассмеялся:

– А ты, парень, видать, сразу за сладеньким сбегать захотел? Об этом и думать забудь. С этим строго. Женская половина вон за теми воротами, за вторым двором. Во двор нам заходить можно, но дальше – ни-ни. Только я могу заходить и те, кого с собой возьму. Да и то – только если вор заберется и нас главная служанка или евнух кликнут. Если в штанах что зачесалось, у меня увольнение спроси, да к шлюхам в порт беги. А если к господским рабыням тайно проберешься, за это в колодки. А если какую возьмешь, силой ли, по согласию ли, могут и евнухом сделать, учти. Про то в присяге написано.

– Да ну?! – удивился Антон.

– А то. Там же сказано: «Господин и телом, и жизнью слуг своих распорядиться волен». Стало быть, и отрезать тебе кое-что. Так-то. Да ты не тушуйся. Зачем нам тебя оскоплять? Боец, который с бабой ничего не может, он и в драке никчемный. А вот если набедокуришь, то уж извини, будешь до конца жизни господских рабынь пасти да облизываться, – Киун подмигнул и понизил голос. – А вот недавно был случай. Взяли одного варвара. Он думал в казначеи, а ему после подписания штаны спустили да кое-что оттяпали. Хозяину-то евнух был нужен. Хе-хе. Теперь там, на женской половине, обитает, Киморе служит. И все по закону.

– Сурово, – невольно поежился Антон.

– Это верно, – кивнул Киун. – И справедливо. Господин, он наш благодетель. За его счет живем, благодаря ему жизни радуемся. Он наш защитник. Если в городе набедокуришь и согласишься от него наказание принять, то городские власти тебе ничего не сделают. Поэтому господина надо почитать и слушать. А он за это над тобой полную власть имеет. Мы ж не гесары-одиночки, которые сами за себя отвечают. Мы стаей и верностью вожаку сильны, как волки. Так-то.

«Скорее как псы», – добавил про себя Антон.

– А насчет девок, это ты опоздал, парень, – внезапно продолжил Киун. – Вот было здесь дело с месяц назад. В том дворе, что перед женской половиной, девки голые плясали. Господин пожелал к торгам на Велесовом празднике одну рабыню танцам обучить. А ее учительнице не понравилось, что та нагишом плясать стесняется. Ну, ее и еще одну танцовщицу, что из школы благородной Айне, здесь перед нами плясать заставляли. Нам смотреть не запрещали. Напротив, говорили, чтобы мы кричали погромче да над ними насмехались. Чтобы смутить, значит. А девки красивые, ух! Ну, я тебе скажу, дело было.

Сердце у Антона учащенно забилось. Судя по времени, упомянутая рабыня вполне могла оказаться Таней.

– А дальше что?

– Да суками они оказались, – проворчал Киун. – Особенно та, что рабыня. Вначале смущались, а потом… Эх, моя б воля, я б ее за такое плетью отходил.

– А что случилось-то? – не унимался Антон.

– Да как сказать. Удовольствие-то получаешь, когда над девкой куражишься. А когда она над тобой, даже если голая… В общем, чтоб ее на Велесовых торгах какой убивец купил, да до смерти запорол. Ненавижу таких.

– И где она теперь?

– А тебе-то что? Ты ее уж не увидишь. На торги ее сопровождать я тебя не пущу. Для этого лучших людей возьму. Такая рабыня, как драгоценный камень, столько стоит, что тебе за несколько лет не заработать. Там она сейчас живет. Стерегут ее пуще глаза.

– Кто стережет? Твои стражники?

– Во дурак! Я ж сказал, нам туда вход дозволен, только если старшая служанка позовет. И то только пока вора не найдем. С этим строго. Стерегут ее специально нанятые служанки и евнух. Но тебе-то от этого не легче. Не сомневайся, что если попробуешь пролезть туда, скрыться не сможешь. А за ту рабыню хозяин точно не помилует. Точно тебя евнухом сделает. Понял?

– Понял, – сказал Антон и подумал: «Обязательно проникну, сегодня же. А там уж, если даже обнаружат, посмотрим, кто мечом лучше владеет».

– Ну да ладно, нынче я тебе все показал, – хлопнул его по плечу Киун. – Осваивайся. После полудня кликнут на обед. Перед заходом на ужин набей себе брюхо и отдыхай. Сегодня в стражу тебя не поставлю. Завтра с утра пойдешь на правый берег, до обеда будешь сторожить склады. Потом до утра свободен. Сходи к шлюхам, если так прижало. А с утра ко мне, сюда. Будем собирать отряд на Кижу. Понял?

– Понял, – кивнул Антон.

– Ну, бывай, – Киун повернулся и пошел в дом.

Антон огляделся. Вокруг него текла обычная жизнь купеческого подворья. Люди спешили по своим делам или праздно слонялись. Но новичком, кажется, никто не интересовался. Антон бросил взгляд в сторону того двора, на который выходила женская половина. Таня наверняка была где-то там, и пришло время подумать, как пробраться к ней. В голове Антона созрел нехитрый план: ночью проникнуть на женскую половину, найти Таню, прорваться с ней из усадьбы. Пользуясь ночной темнотой, добраться до реки, взять там лодку и уплыть из города.

Возможно, его и обнаружат на женской половине. Но вид слонявшихся по двору стражников вселял в Антона надежду, что с ними он справится. За исключением дворов, проходы здесь везде были узкие, что позволяло одновременно сражаться только с одним, максимум двумя противниками. Ворота и двери запирались на щеколды изнутри, а значит, прорвавшись к ним со стороны двора, можно было их легко открыть и сбежать. План, конечно, выглядел безумным, но именно благодаря этому мог сработать. Ведь если все точно знают, что на женскую половину проникнуть нельзя, значит, на самом деле можно. Страж, который считает, что охраняет неприступный рубеж, по определению беспечен… Может быть. В любом случае времени у Антона не было. Он не знал, как долго занимает путь до этой таинственной Кижи и обратно, но и идти туда не собирался. Зачем таскаться по лесам, биться с какими-то разбойниками за сохранность имущества Леодра? Он пришел сюда спасать Таню. И он сделает это!

Напустив на себя беспечный вид, Антон двинулся к заветному дворику. Предстояло обследовать все входы на женскую половину при свете дня. Он спокойно пошел через открытые ворота и вдруг нос к носу столкнулся с Чубенковым. На экс-чиновнике была какая-то невообразимая хламида, руки чем-то запачканы. В руках он нес отвратительно пахнущий чан, кажется, с фекалиями. Увидев Антона, он остановился и замер с открытым ртом.

– Вы?! – вырвалось у Антона.

Рука непроизвольно легла на рукоять меча. «Немедленно зарубить! – пронеслось в голове. – Скажу потом, что он не уступил дорогу, испачкал меня этой гадостью. Чего еще ждать от наемника, как я? Если сейчас не убью, выдаст, собака!»

Однако вид Владимира Владленовича был так жалок, что парень не решился ударить немедленно.

– Антон! – пискнул Чубенков. Его губы расплылись в слащавой улыбке. – Как ты сюда попал?

– Вы, вы, – Антон не мог найти слов. – Вы предатель!

Он ненавидел сейчас собеседника всей душой, но был совершенно не в состоянии не то что убить, а даже ударить улыбающегося и подобострастно глядящего на него человека.

– Я не мог ничего поделать, – вздохнул Чубенков. – Мне угрожали. Они говорили, что убьют всех, если я не выдам Таню. Ты понимаешь, всех! Я спасал весь отряд. Я спасал Рыбникова. Я и сюда пришел, чтобы загладить свою вину. Я хотел помочь Тане бежать. Ты знаешь, что со мной сделали?

– Вас кастрировали?

– Да. Это очень жестокие люди. Поверь, они не остановятся ни перед чем.

Антон не верил ни одному слову собеседника, но ненависть прошла. Слишком ничтожен был стоявший перед ним человек. Слишком жестоко он пострадал за свои грехи. Слишком беззащитен он был.

– Ты пришел сюда, чтобы попытаться спасти Таню? – проникновенно спросил Чубенков.

– Закладывать пойдешь? – Рука Антона еще крепче сжала рукоять меча.

– Нет, что ты. Подумай, зачем мне это? Ты видишь, как я опустился? Я – младший евнух на женской половине, и вот – выгребаю туалет. Поверь, я выдал Таню не из-за денег. Я действительно боялся.

– За себя.

– И за вас.

Антон вытянул клинок из ножен на несколько сантиметров.

– А сейчас, из страха, ты выдашь меня.

– Нет, что ты, – Чубенков даже не попытался отступить. – Я хочу вам помочь. Сегодня ночью я выведу Таню в этот двор, и мы сбежим из города. Все вместе.

– Таня здесь?

– Да. В коридоре наложниц.

– Ее… – Антон осекся.

– Нет. К ней никто не прикасался. За этим следят. С ней занимается наставница танцев.

– Скажи мне, где ее комната.

– Я могу тебе сказать. Но без меня ты пропадешь. Попытаешься проникнуть на женскую половину, и тебя схватят. Лучше доверься мне. Я сделаю все лучше. Я знаю и поместье, и город.

– Почему я должен тебе верить? – клинок вышел из ножен еще на пару сантиметров.

– Не хочешь верить, посмотри на меня, – вздохнул Чубенков. – Что меня здесь держит, как ты думаешь? Почему я должен хранить верность тем, кто сотворил со мной такое? Да, я допустил ошибку. Но неужели ты не видишь, что я заплатил за нее сполна? Доверься мне. Я не подведу. А без меня у тебя нет шансов. Только я могу обмануть тех, кто стережет Таню.

Он проникновенно посмотрел в глаза Антону. Парень стоял в задумчивости несколько секунд. Наконец клинок полностью вернулся в ножны.

– Если предашь, я тебя не пощажу.

– Не предам, поверь, – глаза Чубенкова воровато забегали. – Не надо, чтобы нас видели вместе. Сейчас сделаю кое-какие дела в главном корпусе и вернусь на женскую половину. Предупрежу Таню, что ты здесь и что сегодня мы сбежим. А ты не ходи здесь, чтобы не вызвать подозрений. Иди в трапезную охраны. А после захода солнца приходи сюда. Я приведу Таню.

Протараторив все это, Чубенков быстренько проскользнул через ворота и скрылся в узкой двери, ведущей в подвал. Антон долго смотрел ему вслед, а потом медленно двинулся назад, к помещениям охраны. Сомневаться было поздно. Даже если он ошибся, то вряд ли ему удастся нагнать и убить Чубенкова. Да и, как ни крути, слова экс-чиновника были вполне логичны. Мало ли что говорил Сид о необходимости убить предателя. Сид всю жизнь провел в этом жестоком мире. Чубенков же цивилизованный человек. Знает, что грозит Антону, если его замыслы раскроют. Нет, он не будет выдавать. Может, и правда это будет для него шанс выбраться. За что ему тут держаться? За ведро с фекалиями из туалета? А там пусть сам с Рыбниковым объясняется.

Рассуждая так, Антон достиг трапезной, но не зашел туда. Его смутило, что комната имела всего один выход и узкие окна. То есть было легко перекрыть пути к бегству находившемуся там человеку. На всякий случай парень сел на скамейку рядом с входом и стал ждать.

Как ни старался Антон быть спокойнее, волнение не отступало. Не подведет ли Чубенков? Удастся ли незамеченными уйти из города? Не настигнет ли погоня по дороге к замку Рыбникова? Да и что вообще там творится, в этом «замке»? Что там произошло после того, как вернулся Рыбников?

Впрочем, вскоре все эти тревоги вытеснила мысль о Тане. Может быть, Чубенков уже сказал ей, что Антон здесь? Что она подумала в этот момент? Относится ли она сейчас к Антону все так же снисходительно, как прежде, или он вырос в ее глазах? Была ли она любовницей Рыбникова, и появятся ли у Антона шансы сейчас, когда он спасет ее? И не лучше ли все-таки посвататься к Симе?

«Что за чепуха, – встрепенулся Антон. – О чем я думаю? Мне еще такое предстоит! Может, и не получится ничего. Может, нас поймают. Может, сейчас Чубенков уже закладывает и меня буквально через несколько минут схватят и убьют. В конце концов, при чем здесь сейчас „светит” или „не светит”. Какое мне дело, была ли она любовницей Рыбникова и любит ли его? Главное, что я решил ее спасти и сделаю все для этого».

Время тянулось чертовски медленно. Подворье жило своей жизнью, и, казалось, никому не было дела до сидящего на лавочке нового стражника. Наконец, во двор вышел повар и уларом в гонг созвал стражников на обед. В трапезной собралось человек тридцать вместе с Киуном. Не торопясь, съели приготовленную поваром похлебку и разошлись. К Антону снова никто не обращался, хотя некоторые бойцы смотрели на него не без интереса. После этого парень окончательно уверился, что Чубенков не предал.

Иначе его наверняка бы уже постарались повязать. Парень приободрился. Он снова обошел поместье, осматривая помещения. Он, в первую очередь, высматривал места, где при необходимости можно было укрыться, где оторваться от погони, а где лучше всего принять бой с несколькими противниками. К величайшему сожалению, ему так и не удалось найти иных выходов на улицу, кроме главного, охраняемого двумя стражниками. Впрочем, и эту проблему он надеялся решить либо при помощи хитрости Чубенкова, либо благодаря своим мечам. Но, главное, теперь он уже точно знал, что от встречи с Таней его отделяют считанные часы. И мысль об этом делала незначительными все возможные сложности.

Время тянулось мучительно медленно. Казалось, целая вечность прошла, прежде чем охранников кликнули на ужин. Проглотив свою похлебку и даже не почувствовав ее вкуса, Антон снова вышел во двор и в двадцатый, наверное, уже раз обошел поместье, присматриваясь к закоулкам и проходам. По мере того, как солнце опускалось к горизонту, его сердце билось все более и более учащенно. Как только раскаленный диск светила скрылся за крышами построек, а небо из нежноголубого стало превращаться в бархатно-синее, Антон уже стоял в назначенном месте, трепеща от ожидания.

Двор медленно пустел. Вскоре в нем остались лишь пара конюхов, лениво чистивших гужевых лошадей, да двое стражников, переминавшихся с ноги на ногу у ворот. Сумерки все сгущались, и, по мере того, как тьма спускалась на поместье, Антон все сильнее ощущал удары собственного сердца. Вот сейчас скрипнет дверь, и выйдет она…

Дверь скрипнула. Обернувшись, Антон увидел, что из помещения для стражи выходит Киун с двумя вооруженными охранниками. Скрыться уже было невозможно, и парень постарался придать себе как можно более беззаботный вид. Начальник стражи, как на зло, шел прямо к нему. «Уж не выдал ли Чубенков?» – пронеслось в голове у Антона.

– Ты чего не спишь? – бросил Киун, подходя.

– Да так, ночь хорошая, – потянулся Антон.

– Чего же в ней хорошего? – оскалился Киун. – Особенно если выпить нечего, да девки нет, которую за задницу ухватить можно.

Сопровождающие его стражники загоготали.

– Ну-у… – пожал плечами Антон. – Люблю на звезды смотреть.

– Так их же еще не видно, – прищурился Киун.

– Скоро появятся.

– А ты, погляжу, мечтать любишь. Это, парень, пустое. По опыту тебе скажу, о том, что нельзя выпить, и том, кого нельзя трахнуть, нашему брату лучше не мечтать. Себе дороже. Ну да ладно. Что не лег, тем лучше. Мне еще один человек нужен в охранение. Хозяин сегодня в ночь гостя принять пожелал, который ему денег должен. Надо проследить, чтоб должник чего не учудил. Пошли.

Сердце у Антона упало. С одной стороны, его предположение об измене Чубенкова оказалось ложным. Но, с другой, сам побег оказался под угрозой срыва.

– А надолго? – притворно зевнул он.

– Успеешь еще на звезды наглядеться, – хлопнул его по спине Киун. – До полуночи освободишься. Пошли.

Антон кивнул и зашагал следом за начальником. Стражники, тяжело сопя, шли сзади. Вместе они спустились в подвал и двинулись по коридору, освещенному укрепленными в стене масляными светильниками. – Слушай, всегда хотел гесарские мечи посмотреть, – наигранно безразлично протянул Киун. – Дай-ка мне свои.

Что-то в тоне начальника заставило Антона напрячься.

– Воин своего меча в чужие руки никогда не отдаст, – ответил он.

– Так то ж гесары, – беззаботно отмахнулся Киун. Он остановился, повернулся к Антону и протянул руку. – Дай мечи.

– Не дам, – покачал головой Антон.

– Да ладно тебе. Ты ж не recap.

– Я ученик гесара.

– Был.

– Но выучил достаточно, чтобы в чужие руки оружие не отдавать.

– Ты мне не веришь? – насупился Киун.

– Я никому не верю.

– Тоже верно, – хохотнул начальник стражи. – Ну, пошли.

Ударом руки он распахнул ближайшую дверь и прошел в нее. Последовав за ним, Антон оказался в большом, тускло освещенном каменном мешке. Прямо перед ним стоял сухощавый пожилой мужчина в синей тоге с красным кантом. Рядом с ним за небольшой конторкой переминался писец. У дальней стены комнаты, весь сжавшись, между двумя стражниками застыл… Чубенков.