Часть VI
Полы и отделка
Глава 29
Элен
9 сентября 2015 года
– Ты уверена насчет этого? – спросила Элен, когда последовала за Рили в старый отель «Хартсборо». Все здесь выглядело странно и создавало легкое впечатление опасности. Прежняя Элен из Коннектикута ни за что не позволила бы затащить себя в жутковатый обветшавший отель, чтобы сидеть рядом с незнакомыми людьми и пытаться установить связь с потусторонним миром. Это было похоже на завязку второсортного фильма ужасов.
Табличка у входа гласила, что на первом этаже находится антикварная лавка. Они остановились в прихожей перед старой приемной конторкой, словно ожидали, когда портье передаст им ржавые ключи, которые до сих пор висели на крючках, вбитых в стену.
– Повторяю, это никому не повредит, верно? – тихо отозвалась Рили. – Дикки каждую среду собирает здесь кружок для общения с духами, куда принимают любого, кто захочет присоединиться. Может быть, если у Хетти, Джейн или Энн есть сообщение для нас, они смогут вызвать их для тебя.
Элен колебалась. Она до сих пор старалась осмыслить логику происходящего. Если что-то должно было случиться, то почему это не произошло в их новом доме? Вещи, которые она приобрела, притягивали призраков. Почему призраки должны были появиться в старом пыльном отеле, расположенном в пяти милях от болота, где приходится платить двадцать долларов за то, чтобы посидеть с зажженными свечами в кругу незнакомых людей, готовых помочь? Тем не менее Элен очень хотелось снова вступить в контакт с этими умершими женщинами. С тех пор, как несколько недель назад она на короткий момент увидела дух Энн, других появлений не было.
Рили решительно собиралась попробовать этот подход, и Элен приходилось признать свой интерес к людям, заявлявшим о своей способности общаться с духами: кто они такие, на что это похоже? Кто может настолько хотеть общения с мертвыми, чтобы приходить сюда и обращаться за помощью?
«Это я, – подумала Элен. – Я – их целевая аудитория».
– Ты здесь бывала раньше? – спросила она.
– Один или два раза, но это было давным-давно, – ответила Рили. – Только ты должна обещать, что ничего не скажешь Олив о нашей вылазке. Она решит, что мы обе чокнулись, а я думаю, что сейчас мы с тобой – единственная стабильная опора в ее жизни.
– А ты должна обещать, что ничего не расскажешь Нату, – сказала Элен.
– Тогда это будет наш секрет.
Рили сама поговорила с Натом и сказала, что они с Элен собираются на дамскую вечеринку.
– Ей нужно немного развеяться от работы и всякой мистики, – сказала Рили. – Обещаю, что буду присматривать за ней.
Они втроем провели день, настилая половые доски в гостиной. Это были старые кленовые доски, и Элен восторгалась ими. Каждая царапина, каждое отверстие от гвоздя придавало им неповторимый характер и теплое очарование, которого нельзя добиться от нового пола. Даже Нат согласился с тем, что дополнительная работа по обрезке и подгонке стоила потраченных усилий. И Рили добыла их по вполне приемлемой цене. Еще Рили нашла для них несколько сотен квадратных футов широких сосновых досок со старой силосной станции, которые они собирались пустить на пол второго этажа. Нат был в восторге, что теперь они вписались в бюджет и даже получили некоторую экономию.
В конце коридора находились двойные двери со старой табличкой «Бар первого класса».
Рили вошла внутрь, и Элен последовала за ней.
В комнате царил полумрак и пахло ароматическими свечами, воскурениями и, возможно, марихуаной. Перед ними находилась длинная деревянная стойка бара с зеркалом и высокими пустыми табуретами. Окна справа были закрыты тяжелыми портьерами. Слева от них находилась группа людей, рассевшихся в круг, зажженные свечи были повсюду – на полу, каминной полке, перед которой сидели люди, на шатких столах и пустых стульях. Люди тихо беседовали друг с другом. Рили повела Элен в ту сторону. Пол был покрыт ветхой ковровой дорожкой, мебель была выцветшей, с дырявой обивкой. В круге находилось шестеро людей, и теперь все они смотрели на них.
– Привет, Дикки, – сказала Рили.
– Рад видеть тебя, Рили, – отозвался мужчина.
– Это моя подруга Элен.
Человек, к которому она обращалась, кивнул и встретился взглядом с Элен. По ее шее пробежал холодок.
– Добро пожаловать, – сказал Дикки. – Прошу садиться.
Он был высоким. Судя по внешности, ему было немногим больше пятидесяти. У него было угловатое, обветренное лицо с маленькими серо-голубыми глазами и большими, лихо закрученными усами. На нем были джинсы с застегнутой на все пуговицы джинсовой рубашкой и сапоги с острыми носками. Потом Элен заметила тяжелый кожаный ремень с прикрепленной кобурой. У Дикки на талии висел револьвер.
Зачем человеку, который говорит с призраками, может понадобиться оружие?
Элен подумала, что лучшим решением будет взять Рили под руку и уволочь отсюда. Но было уже поздно: Рили заняла пустующее место и указала Элен на последний свободный стул.
Элен устроилась на стуле. Она посмотрела на Дикки и попробовала представить его мальчиком, из-за белого оленя потерявшим в лесу своего отца. Что маленький Дикки мог видеть в тот день? Как долго он бегал по лесу и звал отца, видел ли он таинственного оленя?
Женщина слева от Дикки наклонилась и прошептала что-то пожилому мужчине, сидевшему рядом с ней. У него были большие круглые глаза и волосы, торчавшие за ушами. Элен подумала, что он похож на большую хохлатую сову. Человек-сова прислушался и кивнул.
– Прежде чем приступить к делу, давайте вспомним, что общение с мертвыми, к которому мы стремимся, не начинается и не заканчивается здесь, в этом круге, – объявил Дикки.
Человек-сова снова кивнул и удовлетворенно хмыкнул. Дикки откашлялся и продолжил:
– Насколько я понимаю, вы знаете, что толкование сообщений от духов умерших похоже на изучение иностранного языка.
Все согласно закивали.
– Это установление закономерностей, умение быть более восприимчивыми к сигналам от мертвых, которые мы получаем ежедневно. Вы понимаете, что я имею в виду: это сны, которые снова и снова возвращаются к нам, повторяющиеся числа, песни на радио и образы, от которых мы не можем избавиться. Реальность… она не случайна. – Он пошаркал ногой в сапоге с острым мыском. – Духи могут манипулировать окружающим миром и посылать нам сигналы. Нам нужно держать глаза открытыми и слушать, что они говорят.
Привиделось ли Элен или Дикки смотрел прямо на нее, пока говорил это?
– Я постоянно вижу у себя во дворе хохлатого дятла, – сказал мужчина, в котором Элен узнала продавца готовой пиццы. – Это была любимая птица моего брата, и я уверен, что это он.
Послышался согласный шепот, сопровождаемый новыми разговорами о чудесных совпадениях, благоприятных моментах и знамениях: повторяющиеся номерные знаки, которые на самом деле были тайным шифром, голоса с важными сообщениями из статического шума радиоволн, навязчивые сны.
Элен ничего не сказала.
Дикки посмотрел на нее.
– Скажите, Элен, вы испытывали нечто подобное?
Она слегка поежилась и посмотрела на Рили, которая ответила легким кивком.
– Ну что же, – сказала Элен. – В последнее время я регулярно просыпаюсь в три тридцать три ночи. Так повторяется уже несколько дней.
Она стала рассказывать о призраках, которых видела после пробуждения. Хотя Элен была уверена, что эти люди с готовностью прислушиваются к ее словам, она не доверяла им.
Пожилая женщина рядом задумчиво кивнула:
– Духи будят вас по ночам. Это могущественное число, потому что тройка лежит в основе любого общения… и психических способностей. Это число медиумов.
Она повернулась к Элен, оценивая ее реакцию.
– Что происходит, когда вы просыпаетесь, моя дорогая? У вас были видения или какие-то необычные чувства?
– Нет, – солгала Элен. – Потом я просто засыпала.
Женщина кивнула:
– Постарайтесь не заснуть в следующий раз. Держите глаза открытыми и внимательно слушайте. Если вас регулярно будят, этому есть причина.
Члены группы согласно зашептались. Элен чувствовала, что все изучают ее.
– Теперь мы можем приступить к делу, – сказал Дикки. Он взял за руки двоих, сидевших рядом с ним, а потом весь круг соединил руки. Правой рукой Элен взялась за руку Рили, а левой – за руку пожилой женщины. Рука женщины была легкой, хрупкой и слегка подрагивала, как маленькая птица. Дикки закрыл глаза, наклонил голову, и другие последовали его примеру. Элен склонила голову, но держала глаза открытыми и наблюдала за происходящим.
– Мы приносим в круг только лучшие намерения, – произнес он.
– Мы приносим в круг только лучшие намерения, – эхом отозвались остальные.
– Мы открываем свой разум и сердце для тех, кого можем чувствовать, но не можем видеть, – продолжал Дикки.
– Мы открываем свой разум и сердце для тех, кого можем чувствовать, но не можем видеть, – хором повторили члены группы.
– Мы просим духов присоединиться к нам здесь, в этой комнате.
На этот раз рефрена не последовало. В замшелой комнате наступила тишина, прерываемая лишь звуками дыхания.
– Есть ли сейчас духи среди нас? – спросил Дикки. – Дайте нам знак.
Где-то за его спиной, возле старого камина, раздался громкий стук. Элен вскинула голову и всмотрелась в тени.
– Добро пожаловать. – Дикки улыбался с закрытыми глазами. – Выходите. У вас есть сообщения для кого-то из нас?
В помещении должен был находиться другой человек. Кто-то прятался за стеной, слушал и разыгрывал роль призрака. Давал этим людям то, что они хотели получить.
Элен преисполнилась разочарования. Обычное мошенничество; эти люди на самом деле не могли вызывать духов.
Старуха, сидевшая рядом с Элен, сильнее сжала ее руку.
– Я что-то получаю, – монотонно произнесла она. – Это сообщение для Кэй.
Женщина средних лет в красном свитере подалась вперед.
– Для меня? Кто это? Что он говорит? – Ее светлые волосы были выкрашены пергидролем, кожа в свете свечей выглядела желтоватой и болезненной. Густо-синие тени для век доходиди до бровей.
– Это твоя сестра Джесса.
– О! – Кэй взволнованно распахнула глаза. – Что она говорит?
– Она дает понять, что любит тебя. И она говорит… она говорит, что ей очень жаль.
– Ох! – воскликнула Кэй, и ее густо подведенные глаза наполнились слезами, стекавшими по желтушным щекам. – Ох, Джесса! Тебе не нужно ни о чем сожалеть. Я прощаю тебя. Скажи ей, что я прощаю ее!
Она зарыдала. Старуха рядом с Элен умильно улыбнулась.
– Ты сделала ее счастливой, Кэй. Она рада, и теперь ей легко.
«Боже мой, – подумала Элен. – Какое жуткое дерьмо!» Казалось невыносимо жестоким так бесцеремонно обманывать людей вроде Кэй, страдающих людей, у которых явно остались неоконченные дела с мертвыми и которые не знали, куда им податься. Элен представила, что могло бы случиться, если бы она вступила в такую группу сразу же после смерти своего отца, когда душевная боль сделала ее полностью беспомощной и уязвимой. Тогда эти стервятники смогли бы вволю попировать за ее счет, и возможно, она бы поверила им. Тогда ей отчаянно хотелось поговорить с отцом еще хотя бы раз и как следует попрощаться с ним.
– Здесь есть чье-то другое присутствие, – сказал Дикки.
– Для меня? – спросила Элен.
Старуха кивнула и закрыла глаза. Она крепко сжала руку Элен.
– О! У нее очень сильный дух.
Это было уже слишком. Ей не следовало слушать Рили, не следовало приходить сюда. Элен хотела встать и уйти, но вежливость удерживала ее на месте, и Элен думала: «Скоро это закончится, и тогда я уберусь отсюда, чтобы больше никогда не возвращаться».
У нее разболелась голова. Запах благовоний и ароматических свечей был слишком сладким и обволакивающим; он забивал ей горло и затруднял дыхание.
– Это женщина, но она не называет свое имя. Она говорит, вы знаете, кто она такая. Она говорит… говорит, что вам нужно кого-то найти. Это кто-то из ваших родственников? Нет, нет, не так. Это кто-то из ее родственников. Тот человек, которого вам нужно найти.
Рили крепко сжала руку Элен.
– Она говорит, что вам нужно поспешить. У вас мало времени, – сказала старуха, оскалившись в странной гримасе.
– Есть что-то еще? – спросила Рили. – Она говорит, как найти этого человека?
– Подождите! У нее есть другое сообщение. – Старуха открыла глаза и снова сжала руку Элен. – Это только для вас одной. Закройте глаза, дорогая. Закройте глаза и слушайте всем своим существом. Она пытается достучаться до вас.
Элен закрыла глаза, глубоко вздохнула и попыталась забыть о том, где она находится и как у нее болит голова. Элен ощутила дуновение ветра и представила, что находится снаружи, на краю болота.
Тогда она услышала одну короткую фразу или команду, произнесенную стеклянным скрежещущим голосом, который сразу же узнала: «Спаси ее».
Элен едва не открыла глаза, но продолжала держать их закрытыми и сосредоточилась на равномерном дыхании.
Комната и все ее содержимое – запах благовоний, дыхание и шарканье окружающих людей – как будто отступили на задний план. Элен находилась на болоте. Она видела белую олениху, ту самую, грациозную и загадочную, а потом что-то сместилось, и Элен стала белой оленихой. Ее преследовали, на нее охотились. Она бежала к болоту через лес, и там, где ее копыта касались земли, распускались розовые венерины башмачки. Вокруг нее кружили стрекозы, и их жужжание было страшным предупреждением, которое превратилось в режущий голос Хетти: «Опасность. Ты в опасности».
Элен находилась в центре болота, когда раздался выстрел. И она почувствовала, как пуля ударила ей в грудь, в грудь белой оленихи. Элен скользнула в воду и погрузилась в болото – вниз, вниз, вниз…
Элен распахнула глаза с бешено бьющимся сердцем и пересохшим ртом, где ворочался ватный язык. Но она по-прежнему чуяла запах болота и слышала жужжание стрекоз. «Опасность. Ты в опасности».
Ее взгляд уперся в револьвер Дикки.
– Мне пора. – Элен встала, отпустила руку старухи и оттолкнула Рили, которая встревоженно посмотрела на нее.
– Нельзя разрывать круг, – предупредил Дикки.
Элен на нетвердых ногах двинулась прочь.
– Простите, – сказала она.
– Пожалуйста! – воскликнула старуха. – Вы не должны бояться того, что они вам показывают.
Элен поспешно вышла из комнаты, натыкаясь на стулья. Она распахнула дверь и устремилась вниз по лестнице. Рили побежала за ней.
– Элен, подожди! – кричала она.
* * *
Свет в фургоне был погашен, поэтому они сидели в автомобиле Рили и курили косяк.
– Ты расскажешь мне, что там произошло? – озабоченно спросила Рили. Выражение ее лица было странно похоже на лицо Ната, именно так он глядел на нее в последнее время. Элен смотрела на темные окна фургона и думала, как хорошо, что Нат не видел ее нервный срыв в заведении Дикки… и не узнает об этом.
– Ничего особенного, – сказала Элен. – Просто игра моего буйного воображения. Боже, меня все еще трясет от этого места. А те люди, ты же знаешь, что они кормятся чужими желаниями и неудачами?
Рили погрузилась в молчание.
– Прости, – наконец сказала она. – Нам не следовало приходить туда, но я не знала, что все так закончится.
– Ты не виновата. Но разве тебя не пробирает жуть от этого Дикки? Зачем он повсюду таскает с собой оружие? Или он ожидает бунта в своем кружке заклинателей духов?
Рили улыбнулась:
– Ты права, он ненормальный. Просто мы со временем привыкли к этому.
Они помолчали, пока докуривали косяк. Окошки были опущены, и Элен слышала лягушачий хор на болоте, ощущала глубокий запах сырой земли. Она посмотрела на фургон, подумала о Нате, который спал внутри, обложенный своими природными справочниками и тщательными чертежами дома их мечты. Она знала, что должна пойти туда и лечь рядом с ним, обрести покой в его тепле и близости.
Но сейчас Элен хотелось чего-то еще. Она повернулась к Рили.
– Я слышала голос Хетти, – сказала Элен.
– У Дикки?
– Да.
– Что она сказала?
«Опасность. Ты в опасности».
– Она сказала: «Спаси ее».
– Кого?
– Полагаю, того родственника, которого я могу найти. Того, о котором говорила пожилая дама.
Рили нахмурилась и прикусила нижнюю губу.
– Что-нибудь еще?
– Она сказала… сказала, что я в опасности.
– Знаешь, Элен, не пора ли остановиться?
Остановиться? Элен не могла поверить, что именно Рили, а не кто-то еще, предлагает ей отойти от дел.
– Не могу. Не знаю, как это объяснить, но я не могу. Хетти хочет… нет, она добивается, чтобы я это сделала.
Рили помолчала, глядя на Элен.
– А ты когда-нибудь думала о том, что, может быть, она действует не в твоих интересах? Или просто издевается над тобой?
– Почему? С какой стати ей это делать?
– Не знаю, Элен. Потому, что это забавно и любопытно. Потому, что она может это делать.
– Нет. – Элен покачала головой. – Все не так, Рили. Я знаю, что до сих пор она не сбивала меня с пути. И чувствую, что она нуждается во мне.
Рили пристально посмотрела на Элен.
– Хорошо, как скажешь. Но будь осторожна, ладно? Просто помни, что вещи не всегда таковы, какими они кажутся.
* * *
Элен выключила компьютер, потерла глаза и закрыла маленькую записную книжку, которую стала называть «Тайной Хетти». Элен около двух часов проработала в интернете, и все, что ей удалось найти за это время, было именем дочери Энн. У Сэмюэля Грэя и Энн Уайткомб Грэй было двое детей: Джейсон, родившийся в августе 1968 года, и Глория, родившаяся в апреле 1971 года. Элен нашла копию свидетельства о рождении Глории – ее среднее имя было Мэри, и она родилась в 15.40, – но не более того. Были сотни результатов по именам Джейсона и Глории Грэй, но Элен не знала, как сузить параметры поиска.
Нат по-прежнему спал и даже не пошевелился, когда Элен вернулась и включила свет на кухне.
Она посмотрела на угловой стол, где стоял его ноутбук. Он был открыт и передавал зеленоватые изображения с трех видеокамер, установленных во дворе. Элен стала рассматривать их. Там не было никакого движения, кроме деревьев, очертаний фургона, где находились они с Натом, и темного силуэта недостроенного дома, маячившего позади.
Она заметила природный дневник Ната, засунутый под ноутбук, и раскрыла его. Вот первая запись: большая голубая цапля на болоте. Потом дикобраз, самец и самка кардинала, красная белка. Потом набросок оленя, сделанный Натом в тот день, когда он провалился в болото. Рисунок был весьма хорошим, и его художественные навыки увеличивались с каждым следующим эскизом. Перевернув страницу, Элен обнаружила новые рисунки белого оленя с дотошными примечаниями о наблюдениях. Пока она продолжала листать, ее живот завязывался в узлы. Страница за страницей были покрыты рисунками белой оленихи и поспешными записями, которые становились все более неразборчивыми. Например, там говорилось: «Ее глаза меняют цвет… tapecum ludicum?», или «она вышла на середину болота и исчезла», или «следы растворились».
Одна запись гласила: «Это наша игра. Словно детская игра в салочки».
Элен дрожащими пальцами переворачивала страницы.
Нат дошел почти до конца эскизного блокнота, и на девяносто процентов это были рисунки и записи о белой оленихе. Ближние планы ее морды и глаз. Заметки о примерном росте и весе.
– Бог ты мой, – пробормотала Элен, уверенная в том, что видит дневник одержимого человека. Ей стало тошно до мозга костей.
Потом она добралась до последней страницы, где стояло сегодняшнее число.
«Сегодня она дожидалась меня в нашем обычном месте. Она была явно расстроена, что я опоздал. Она посмотрела на меня так, словно говорила: «Пожалуйста, больше не заставляй меня ждать тебя». Потом она ускакала так быстро, что я никак не мог догнать ее».
Назад: Глава 28 Олив
Дальше: Глава 30 Олив
