Раз в неделю курсантам полагалась увольнительная с выходом в ближайший город. Город был небольшой, но так как вблизи него располагался столь крупный военный Центр подготовки, то большая часть населения была занята в работах, так или иначе связанных с ним. Забегаловки, в изобилии имевшиеся в городе, тоже по большей части ориентировались на периодически появляющихся там курсантов и сотрудников Центра. Как военных, так и вольнонаемных, гражданских.

Тот факт, что, в частности, на пилотов, обучались также представители не американских секторов, постоянно держал в напряжении Сергея. Будучи здесь, он надеялся, что сможет если не повстречать, то хотя бы издали увидеть Ситару. Удостовериться, что с ней, как и с ним самим, все в порядке.

Поиски Ситары могли бы объясняться обычным интересом курсанта к противоположному полу. Только, как все заметили, интерес этот со стороны Диего-Сергея ограничивался только общими разговорами и легким флиртом.

Впрочем, расспросить ту или иную курсантку пилотско-астрогаторского отделения о конкретном объекте поисков часто просто не представлялось возможным. Девочки предпочитали трещать о чем угодно, но только не о том, что интересовало Сергея.

Однако область поиска рано или поздно должна была вывести если не на Ситару, то на совершенно другую девушку, которая сама искала с ним встречи помимо Ситары. Которая тоже предполагала возможность нахождения его в этом Центре. У кого хватило интеллекта не только попасть в центр «Блю-Пойнт», но и сообразить, что туда же по «дополнительному набору» на офицерские курсы мог попасть и Диего, потому что только такие, как он, туда и попадали.

Что-то должно было случиться…

И оно случилось.

Сергею в тот день просто надоело шататься по кабакам и прочим питейным и не только заведениям вместе с однокурсниками, и он, оторвавшись под благовидным предлогом от остальных, вышел на улицу.

Жаркое лето подходило к концу. Но все равно большая часть населения, спасаясь от жары, сидела по домам или по вот таким забегаловкам, бесцельно прожигая время в праздных разговорах и за прочими пустопорожними занятиями. Не было видно и дамочек с разных отделений Центра, которых он понацеплял, как собака блох. Многие по прихоти своей открыли охоту на совершенно свободного и ветреного курсанта.

Сергей отошел от питейного заведения, которое только что покинул. Куда-то еще идти, искать на свою голову приключений не хотелось. Да и жара, все еще не спавшая, после того как время давно перевалило за полдень, бродяжничеству по городу не способствовала. Дымящийся перегретым воздухом асфальт, пышущие жаром стены домов совершенно не благоприятствовали свободным прогулкам. Он попросту стал с краю тротуара в тени рекламного щита и запрокинул голову, разглядывая светящего сквозь синеву неба Краба.

В последнее время каллистянину стала в тягость вся эта кутерьма на Йос. Он ощущал себя намертво привязанным к этой больной планете. Испытывал искреннюю неприязнь к варварской цивилизации со всеми ее дикими предрассудками и культурно-социальными извращениями. А душа просила Звезд. Тянулась к ним, тянулась к прежнему коллективу космодесанта «Пегаса». Чтобы, как прежде, летать от звезды к звезде вместе, открывая всегда что-то новое. А тут… Один. В отрыве даже от тех, кто был сюда же заброшен. И – тоска зеленая!

Его окликнули сзади.

– Гонсалес?! Диего! Это ты?

Он неспешно, нехотя обернулся, так как окликнула его девушка. Сергей опасался, что это окажется одна из тех, кто вешались на него в последнее время. Возможно, чисто по своим физическим кондициям – скорости реакции и прочему – эти девки отвечали требованиям для пилота, но при этом большинство из них вело себя (как однажды высказался один из однокурсников), как тупоголовые куры. Перспектива провести ближайшие часы за пустыми разговорами еще больше вогнала его в плохое настроение.

Однако оно резко исправилось, когда Диего увидел, кто именно его окликнул. К нему спешила незабвенная Карменсита Ибаньес. Уж эта к категории «кур» точно не относилась.

– О, шикарно выглядишь в этой форме, Карменсита! – всплеснул руками Диего-Сергей, ничуть не покривив душой. – Привет! Как жизнь? Как успехи?

Подойдя поближе, девушка с хищной улыбочкой по-хозяйски цапнула под руку Диего и тут же увлекла его обратно в прохладу кабака.

Их появление взывало взрыв смеха со стороны сидящих в углу и сдвинувших столы курсантов.

– Ты смотри!!! Только вышел на улицу – и уже обратно, но с каким уловом! Истинный охотник! И какая киска!

Сурово глянув в сторону веселящейся компании, Кармен решительно увлекла Диего в противоположный конец заведения. Там, в глубине зала, как раз виднелась пара свободных столиков, к тому же посторонние шумы и назойливая музыка туда почти не доносились. Можно было просто поговорить. Привычным жестом, давно отработанным еще в школьные годы, она позвала официанта, бросила ему мелкий заказ. И только когда тот удалился, она обернулась к Диего и каким-то даже хищным тоном сказала:

– А вот теперь – здравствуй!

– Здравствуй, Кармен! Рад, что ты тоже здесь.

– Я вот гуляю… Гляжу: кто-то знакомый стоит… и, кажется, некто Диего Гонсалес… – начала она, разглядывая парня, как только что добытую в магазине брошь.

– И как ты меня определила, да еще и со спины? – задал сильно интересующий его вопрос Диего-Сергей.

– Тебя можно определить издалека и даже со спины. Только ты будешь пялиться в чистое небо просто так, – с легкой насмешкой сказала Карменсита.

Он скрыл смущение за широкой улыбкой. Действительно так. «Краб» тут – естественная и давно набившая оскомину деталь окружающего пейзажа. Даже гораздо больше набившая, чем вполне обычные три луны Каллисто плюс орбитальный индустриальный пояс со всеми сопутствующими.

– Ты меня искала?

– А ты меня? – с вызовом спросила Карменсита, уйдя от ответа. Впрочем, она и так знала ответ. По глазам Диего было видно.

– Искал. Честно искал. Я ведь знал, что ты должна была пойти на пилота, а готовят их здесь, в этом комплексе.

– А с этими курами зачем водился? – ревниво спросила Кармен, сделав неопределенный жест рукой.

– Ну… тут еще вопрос, кто с кем водился! – саркастически заметил Диего. – И вообще, у кого я мог расспросить о том, кто из знакомых может учиться на астрогаторском?!

Из реплики Карменситы было видно, что термин, обозначающий тупоголовых представительниц центра подготовки пилотов, тут очень в ходу. Впрочем, и тупой мужской контингент тоже называли неласково.

– Злой ты! – ухмыльнулась Кармен. – Я как услышала, что завелся жутко умный красавчик среди курсантов-космофлотских, который ловко уклоняется от сетей наших кумушек, так сразу о тебе и подумала.

– Слухами земля полнится… – с деланным сожалением произнес Диего.

Они ненадолго прервали разговор. Возле столика появился официант и выгрузил с подноса заказанные напитки.

Следующие несколько минут ушли на дружескую пикировку, которую многоопытная Карменсита ловко свернула на тему, не дававшую ей покоя еще со времен школы.

– Пообещай, что дальше, после федеральной службы, будем учиться вместе! – выбрав момент, потребовала она. Нельзя сказать, что Сергей не ожидал этого захода со стороны Кармен. Но, учитывая обстоятельства, идти дальше на сближение не мог. Отличные от здешних понятия чести не давали ему возможности ответить Кармен так, как она хотела. Так что пришлось от ответа уходить.

– Я хотел бы… Но не могу обещать определенно, – помрачнел Диего. – Да и ты сама знаешь, как может нами распорядиться Федеральная служба. Уже сейчас меня направили учиться на лейтенанта.

– Но ты же можешь по окончании срока уйти и не продолжать. Тебя могут держать… как и меня, не больше четырех лет.

– Если не будет войны! А если она будет – она будет не четыре, не пять лет, а неизвестно сколько времени.

Из всего этого диалога Карменсита поняла лишь одно: Диего нашел себе кого-то и собирается уходить. Сдаваться ей не хотелось. Но, взглянув на парня, поняла, что сказанное им было правдой. Не всей, но правдой. Уже в школе девушка научилась безошибочно определять, когда люди врут. Подозрение, что у него кто-то есть, – это всего лишь подозрение. Но сейчас Диего не лгал. Может, просто он холоден именно к ней? И ищет, кто бы ему по-настоящему подошел? Перебрав тех, кто по ее сведениям, мог познакомиться с Диего, и отсеяв дурочек, которые для Диего заведомо не были интересны, девушка поняла, что у нее недостаточно данных для анализа. Так как остаток был слишком круглым. Ноль.

«Впрочем, есть тут одна… – с тревогой вспомнила Карменсита. – Но для той кобры, похоже, родная каста значит неизмеримо больше, нежели все прочие мотивы. Она даже разговаривает только с теми, кого считает не ниже этой своей варны. Жутко надменная тварь».

Покрутив в голове этот вариант, она и его отбросила. Не придя ни к какому выводу, Кармен все-таки решила гнуть свою линию. Но временно отступить. А отступить – это значит сыграть в ту самую игру, что была предложена. Изображая интерес.

– Хорошо! – деланно весело ответила она. – Будем пока держаться вместе. Пока здесь, в Центре. А там видно будет.

Такой вариант понравился Диего-Сергею куда больше.

– Будем! – уже не с наигранным, как у Кармен, энтузиазмом ответил он и, подняв в салюте бокал и аккуратно тренькнув им о краешек бокала Карменситы, залихватски выпил до дна.

– Ты стал какой-то слишком осторожный в словах, – отметила Кармен. – Раньше в школе из тебя обещание вытянуть было гораздо легче. Или ты передумал? Ведь тогда ты говорил об университете очень уверенно.

– Говорил… Но… Начинается война. Я ничего никому не хочу обещать. Чтобы не обмануть, даже невольно, – снова мрачно заявил Диего.

Лицо Кармен стало печальным.

– Ты считаешь, что она нам может помешать? Считаешь, что она будет долгой?

Посмотрев на Кармен оценивающе, Диего после некоторых колебаний решил сказать то, что здесь практически никому не говорил. Почему-то он был уверен, что дальше Кармен эта информация не пойдет. А если и пойдет, то сам Диего не будет в ней фигурировать. Впрочем, события грозились развиваться так стремительно, что очень скоро эта информация могла перекочевать в разряд самоочевидных «общих мест».

– Она будет очень кровопролитной. Столкновение… Основное столкновение будет с «жуками». А это биоцивилизация, не техно. Они нам очень много крови попортят. Здесь… Здесь есть специалисты, которые утверждают, что их «мобилизационные возможности» могут в разы превзойти выкладки, которые фигурируют в официальных прогнозах. А это…

– …А это «второй Нью-Мадрас»! Только на звездах.

– Вот именно, – мрачно подтвердил Диего-Сергей.

За столом повисло тягостное молчание. Для Сергея ситуация, в которую он попал, была вдвойне неприятной и щекотливой. Получалось, что он пудрит мозги даме, вместо того, чтобы ее ублажить. А это нехорошо. Со стороны наверняка еще и выглядело глупо. Но он не мог иначе. Иные варианты для него стали бы предательством. Он не мог ни оттолкнуть, ни приблизить Кармен. И то, и другое было бы слишком жестоко. Вот и приходилось лавировать. Говорить то, что со стороны выглядит, как дикая чушь и глупость, вести себя несуразно. Сергею захотелось даже побиться лбом об стол, до чего вся эта ситуация была несуразной.

Ну не говорят даме серьезных вещей на свидании! О цветах, погоде, любви, о ней самой – да! Но не о войне! Он сам не понимал, куда подевалась вся его прежняя тактичность и обходительность.

Тем не менее Карменсита эту игру приняла. Чтобы хоть как-то загладить вину, Сергей свернул на воспоминания о школе. О ребятах, которых он там оставил. Вспомнил несколько смешных случаев, слегка разрядив напряженную атмосферу.

– Ты всегда верил в то, что говорил, – с легкой улыбкой заметила Кармен, – даже когда рассказывал сказки.

– Сказка ложь, но в ней намек, всяким умным в ней урок! – переиначил Диего русскую пословицу. – Часто в тех сказках, что нам рассказывали в детстве, которые мы читали, когда чуть подросли, правды жизни во сто крат больше, нежели в сотне томов умных книжек.

– Ты, наверное, прав… Мне мама часто рассказывала сказки, когда я была маленькой. И сейчас, после твоих слов… мне кажется, ты снова прав.

– Я говорю то, во что верю, – слегка извиняющимся тоном сказал Диего-Сергей.

– Знаю…

Кармен отодвинула от себя пустой бокал, сложила руки на столе и положила на них голову. Вид у нее был грустный.

– Расскажи сказку! – неожиданно попросила она.

– Сказку?! – опешил Сергей.

– Сказку… Как ты рассказывал своим ребятам. Я помню… Я тогда опоздала. А они сидели и слушали. Расскажи ту самую. Она была какая-то особенная…

Диего-Сергей покачал головой. Он всегда считал, что сказочник из него никакой. Но тем не менее детям его сказки очень нравились. Даже созданные вот так… непрофессионально. «На коленке». Он припомнил тот случай и медленно, тихо, чтобы не слышали прочие, начал рассказывать:

– За тридевять планет, за бездной светолет, за великими звездными просторами, за черными дырами, за светлыми туманностями живет не тужит планета, на которой люди давно забыли, что такое война. Забыли потому, что давно поняли, что дружить лучше, чем воевать, что если силы направить не на изобретение новых пушек, а на счастье людей, то оно рано или поздно наступит. Они давным-давно сложили все оружие в большую кучу и отправили его на солнце, чтобы оно там сгорело безвозвратно. И никто его не смог больше ни найти, ни, тем более, применить.

И действительно, зачем оно нужно, если на звездах хватает места? Там так много планет, которые только и ждут, чтобы их освоили, чтобы на них поселились люди. Даже темный космос, если приложить достаточные усилия, можно обжить. И жить – не тужить. Счастливо.

Но шло время, и им все равно приходилось сражаться. Не друг с другом. И не против людей. Они теперь сражались с самой природой, отвоевывая у Хаоса и Тьмы новые кусочки пространств и целых миров для превращения их в цветущий рай.

И они поняли, что сражаясь за свое счастье, против войн и против смерти, они все равно стали Воинами. И враг у них – не другие люди, как было в прошлом, не другой разум, который они неизбежно встретили среди звезд. А Великий Хаос Великой Бездны. Он и только он был врагом им всегда. Он стремится погасить огонек разума, где бы тот ни был. В том числе и сея раздоры между людьми. Убивая их души.

Люди поняли, что на самом деле все, кто имеет разум в этой вселенной, не враги им. Потому что они изначально поставлены мирозданием противостоять Великому Ничто. А победить эту Тьму Предвечную, Великий Хаос можно, только поднявшись к звездам и соединив всех имеющих разум в Великое Кольцо. Кольцо великой силы.

И теперь они приходят к каждой юной цивилизации, чтобы обратить их взоры к небу. Чтобы и их позвать на звезды, чтобы они перестали воевать между собой, взялись за руки, или что у них там вместо рук, и жили счастливо.

Чтобы великий поход Разума среди звезд никогда не прервался.

– Красивая сказка… – сказала Карменсита, не поднимая головы. – Жаль, только сказка. А вот здесь и сейчас – война.

– Мы можем сказку сделать былью. Если сильно захотим. Сергей выделил слово «сделать».

– Но как сделать сказку былью, если для нее нужны не сволочи, а люди? Благородные и сильные. Свободные от… этой крысиной привычки грызть друг другу глотки даже за пустяки.

– В нашем обществе, – подчеркнул Сергей, – есть один предрассудок, внушаемый нашей пропагандой. Что все люди рождены сволочами, и с этим ничего не поделаешь.

– А разве это не так?! – с сомнением, но с какой-то потаенной надеждой спросила Карменсита.

– Не так. Далеко не так. Люди изначально рождаются чистыми. И только окружение их делает бешеными крысами, тупицами, животными… Или не делает.

– И ты ищешь тех, кто еще не до конца оскотинился? – высказала догадку Карменсита.

– Да.

Она кивнула и подняла голову.

– Меня все мучает вопрос: почему ты тогда повел меня на тот луг? – спросила она. – Почему показал Ветер Звезд? Ведь другим вся эта красота – пустой звук и ничто. Ведь я могла оказаться пустоголовой стервой, каких миллионы.

– Но ведь, в отличие от других, «каких миллионы», ты смогла понять. Понять и себя тоже.

– Ты знал это? Что я смогу.

Диего кивнул.

– Ты страшный человек. Ты показал людям сказку. Показал, что в ней можно жить. И отобрал ее.

– Не я отобрал ее.

– А кто же?

– Не это важно. Важно то, что вы эту сказку можете вернуть. Чтобы жить.

– Как? Ведь вокруг одни идиоты. С ними там не жизнь, а все та же война получится.

– Не все идиоты. Ты видела нашу компанию. И таких много. Даже здесь, в центре подготовки. Их просто надо найти. Кого-то разбудить, кто-то сам отзовется.

– Ты говоришь, как религиозный проповедник, – поморщилась Кармен.

– Возможно. Но без веры в сказку – туда не вернуться, – развел руками Сергей.

– Возможно, ты и прав… – вздохнула она.

– Не «возможно», а точно. Верь – и она вернется. Пока, быть может, только для тебя. А потом и для других.

При расставании Кармен еще раз взяла с Диего обещание, что пока они в Центре, то будут держаться вместе. После прощания она тихо побрела по улице в сторону остановки такси, отказавшись от предложения проводить. Ей явно хотелось побыть одной.

Сергей пожал плечами и двинулся в противоположную сторону, но не прошел и полуквартала, как оказался атакован целой компанией женщин. Среди них была парочка с сержантскими нашивками, в том числе и некая Дениз, которая последнее время проявляла сильный интерес к персоне каллистянина. Они обступили его со всех сторон, приперев к стенке. Вперед выступила где-то виденная Сергеем дамочка с нашивками сержанта пилотского отделения и без всяких вступлений взялась за него.

– Интересное дело! Вот я наблюдаю… Кто бы из баб не имел дело с неким Диего Гонсалесом – все жуткие стервы. Как ты это объяснишь?

– Они падки на меня! – тут же «включил дурака» он, сделав лицо картинно жалостливым.

– А то, что они после тебя мужиков ненавидят, это как объяснить? – прокурорским тоном поинтересовалась предводительница.

– Ну… Это уже у них спрашивать надо!

– Так что ты им сделал, подлец, что они все вдруг феминистками заделались? – все тем же прокурорским тоном продолжила допрос сержант.

– Так уж и все? – не поверил Диего.

– Да не такие уж они и феминистки… – вступила в разговор Дениз, наблюдающая за всем этим с некоторым налетом неприятия. – Просто разборчивы до ужаса.

– Ах, вот оно что! Но все равно, красавчик, что ты им сделал? Какую такую подлость отмочил?

Настрой у женской стайки был явно боевой. К тому же злобный, подпитываемый целой гаммой обстоятельств. Как то, что их подруги вдруг стали проявлять излишнюю разборчивость и заимели странные мысли словно сам Диего Гонсалес тот еще красавчик, далеко не ко всякой девице просто так подойдет. И много-много чего еще. Но главное то, что именно после знакомства с этим парнем многие из подруг вдруг стали вести себя странно. А из этого дамы с «астрогаторского» сделали свои, в целом, неправильные выводы. Чем и объяснялся этот наезд. Даже присутствие одной из «пострадавших» – Дениз – не помогло. Скорее всего, потому что она ничего внятного сказать не смогла.

– Да ничего я им не делал! – заметив замешательство среди «напавших» на него, перешел в атаку Сергей. – И… из тех, кого вы упоминаете, разве кто-то обо мне плохо отзывался?

Этот вопрос поставил в тупик.

– Д-да кажется, нет… – растерянно ответила сержант, так как Диего очень строго и требовательно на нее уставился. Глаза в глаза.

– Так «да» или «нет»? Это важно.

– Кто бы спорил, что важно… – еще больше смутилась допрашивающая. По ее виду было заметно, что эти вопросы задать никому из присутствующих в голову не приходило.

Только сейчас Сергей понял, как его поведение выглядело со стороны. Вскружил даме голову, разжег интерес, но даже не переспал с ней, как многие его однокурсники делали, и сбежал.

Он воспрянул духом и начал развивать успех. Тем более что всего-то парой фраз удалось сбить с толку агрессивно настроенных дамочек.

– Вы спрашиваете, почему они такие? А другой вопрос не доходит задать?

Растерянное молчание.

– Почему вы сами такие, как сейчас? Почему вы поступаете не так, как они? Почему думаете не так, как они? Ведь они элементарно не хотят жить во лжи. Не хотят быть животными и поступать как животные!

Присутствующих от такого напора взяла оторопь. Никто из них явно не ожидал столь трескучего монолога от курсанта, который даже отдаленно по стандартам не должен был проявлять признаки ума и философских познаний.

– Еще один святоша… – попробовала возразить одна из присутствующих.

– А просто человеком, не скотиной, быть что – очень трудно?! – оборвал ее Диего-Сергей, видя, что достаточно сильно сбил женщин с толку. Они уже явно стали забывать, зачем на него «напали».

Внезапное преображение Диего из ветреного красавчика в этакого гуру, говорящего безапелляционным тоном, предполагающим беспрекословное подчинение, вогнало в ступор.

Положение спас курсант отделения звездной пехоты Рассел. Он вывалился со своими друзьями из ближайшего бара и увидел, что его друг Гонсалес попал в щекотливую ситуацию. Быстро оценив обстановку, он заорал что-то восторженное вроде: «Как давно я тебя не видел!», «Какие цыпочки вокруг!» и прочую чушь. Этим он обратил внимание на себя, а также внимание своих сокурсников на компанию свободных женщин, которых они только что искали.

Внезапно оказалось, что продолжать «разборки» с Диего совершенно не представляется возможным. И причина очевидна – курсанты быстро взяли в оборот всех присутствующих и растащили на пары. Уже через полминуты возле Диего-Сергея стоял только сам Рассел.

– Пойдем в бар, освежимся! Заодно расскажешь, что тут произошло. А то вид у этих кошечек был такой, словно они готовы тебя на клочья драть, – в глазах у Рассела плясали веселые искорки.

Пока шли, Сергей кратко осветил только что происшедшее с ним.

– У тебя талант влипать в ситуации… – хмыкнул Рассел, когда они, наконец, осели у стойки бара. – Заметь: с этими ты уже драться не сможешь, как со старшекурсниками из «общества».

Сергей кивнул и тяжело вздохнул. Фужер с апельсиновым соком, поставленный возле него барменом, мало изменил настроение.

Внезапно Рассел ткнул Диего-Сергея локтем под ребра. В отличие от того он сел лицом к залу.

– Ты смотри, какая кобылка мимо нас скачет!!!

В его голосе смешались вожделение и восторг. Сергей лениво обернулся назад и глянул в ту сторону, куда смотрел Рассел. Там между столиков шествовала группка курсанток-пилотов. Совершенно другая, нежели только что напавшая на него, и совершенно незнакомая.

– И где? – также лениво спросил Сергей.

– Ну… вот та, что впереди всех. О… Она сейчас спиной к нам!

Группа девушек остановилась возле столиков и принялась что-то обсуждать. Почти все оказались обращены лицом к тому месту, где у стойки прохлаждались Рассел с Гонсалесом. Только предводительница стояла спиной. Видно, именно ее имел в виду Рассел, когда акцентировал внимание Сергея.

– А… Красивая фигурка. Спортивная дамочка… – скучающим тоном как лошадь оценил он стоящую девушку. У него до сих пор сохранялся неприятный осадок от встречи с агрессивными дурочками. – В отличие от прочих! – цинично добавил Сергей, и в его словах была очень большая доля правды. Действительно, стайка девушек, сопровождающих эту молодую спортивную леди, выглядела далеко не так выигрышно. Были и толстоватые, и рахитичные. У каждой просматривались недостатки либо в фигуре, либо на лице. К тому же осанка предводительницы недвусмысленно указывала на то, что ее обладательница рождена повелевать.

– О-о! Ты ее с лица не видел! Супер! – будто прочитав его мысли, вполголоса заметил Рассел.

– Возможно… – слабо заинтересовался Сергей. Но тут же сильно насторожился. Спортивная дама, затянутая в парадную пилотскую форму, сделала неуловимый жест – и стайка девушек, повинуясь ему, тут же расселась за близлежащими столиками. Жест был скупой, отточенный, такие бывают у людей, давно привыкших к точности и экономичности в движениях. Сергею показалось что-то слишком знакомое в ее повадках. Он быстро допил содержимое фужера, который до сих пор держал в руке, и поставил его на стойку.

– У-у! Диего! Неужели тебя заинтересовала девушка?! А не ты ее? – с подначкой начал Рассел. Но тут стоящая спиной курсантка-предводительница обернулась. Их глаза встретились. Еле заметное движение узнавания. Легкое покачивание головы, останавливающее первую же реакцию Диего. Царственная, независимая осанка, устанавливающая некий негласный, невидимый барьер.

На Сергея смотрела Ситара.

Тяжело пришлось Сергею в последующие часы. Послание жестами и мимикой, которое никто из окружающих не только не понял, но и даже не заметил, говорило об одном: следовало держаться отстраненно, виду, что знакомы – не подавать. Второе – мелочь. А вот первое было тяжело.

Однако он сразу понял общую атмосферу компании, к которой, почти не сговариваясь, они с Расселом тут же «приклеились». А атмосфера напоминала свиту королевы с фрейлинами. Королеву играла Ситара, которая в этом мире носила имя Гита. Фрейлинами являлись дамы, ее сопровождавшие. И, как сразу отметили Сергей с Расселом, даже «фаворитки» держаться предпочитали с очень большим достоинством. Не чувствовалось в этой компании «аромата» ветреных сучек, который обычно сопровождал им подобных. Да и разговоры между девушками были совершенно иного свойства.

Рассел слегка оторопел, попав в атмосферу высокой культуры, но быстро нашелся и включился в разговор. Диего-Сергей тоже не отстал от него, но к Ситаре по негласному уговору обращался как к незнакомке и каких-либо попыток сближения не предпринимал. Только раз из чисто озорных соображений позволил себе отпустить мелкий комплимент.

– Гита – Сита – Ситара… По-моему, Вам последнее имя идет больше, – осторожно сказал он.

– Почему? – изобразила вежливый интерес она. Подруги тут же навострили уши.

– Вы на пилота учитесь. Скорее всего, станете капитаном. Будете летать среди звезд. Значит и звездное имя вам подойдет больше.

На секунду сквозь обычный лед на лице Ситары проглянуло озорство, которое она поспешила спрятать в вопросе:

– Откуда вы знаете значения индийских имен, курсант?

– Читаю много! – многозначительно ответил он.

– А вы умеете отпускать комплименты! – осторожно, все с той же озорной улыбкой сказала Ситара.

– Стараюсь! – галантно расшаркался Диего-Сергей.

Посиделки в баре затянулись до вечера. Когда пришла пора рассчитываться, за окнами было почти темно. Еще часа два, и пора будет возвращаться на КПП. Хлопнув Рассела по плечу, Диего-Сергей поднялся, давая понять, что расплатится за них двоих сам. Следом поднялась и Ситара. Сошлись они у стойки бара, куда оба подошли за счетами.

– Через полчаса встречаемся в парке, – едва слышно бросила девушка, ни жестом, ни мимикой не выдав окружающим, что что-то вообще было сказано. Сергей лишь кинул взгляд, давая понять, что все понял, и молча бросил на бумагу со счетом нужную сумму.

Когда вышли из бара, Диего-Сергей сказал Расселу, что сильно спешит и сопровождать его не надо. Тот сильно не удивился, сделав здравые предположения, что либо возникла срочная надобность вернуться, либо опять некая дама свидание назначила. После, еле сдерживая себя, чтобы не кинуться бежать к парку, Сергей неспешным шагом направился к месту встречи. У входа на главную аллею встретилось несколько группок гуляющих и пара бродяг, не прогнанных полицией. В воздухе еще чувствовался жар уходящего дня, пахло цветами и сухой травой с лужаек. Это составляло приятный контраст с постоянным запахом спиртного пополам с едой, царившим в барах.

Опустившиеся сумерки заставили зажечься фонари вдоль аллей.

Встретились Ситара с Сергеем на одной из полупустынных аллеек. Не сговариваясь, тут же сошли с асфальта и углубились в окружающий кустарник.

– Кажется, нас здесь никто не подслушает… – слегка расслабилась Ситара. – Но все равно говорим на англике, чтобы не было потом лишних вопросов, если кто нас все-таки услышит. Даже отдаленно.

– Разумно, – пребывая все еще в некотором напряжении, сказал Сергей.

Ситара еще раз оглянулась по сторонам, а после порывисто и жарко обняла его.

– Ты держишь обещание! – выпалила она.

– Стараюсь, Сита… И ты тоже старайся! – ответил Сергей.

Оба сдержанно рассмеялись.

– Ну, рассказывай, как у тебя сложилось. Теперь твоя очередь. А то все я, да я… Еще в баре все выболтал. Так и не узнал, в какую семью ты попала.

– О-у! У меня с этим все в порядке. Даже каста соответствует моему нынешнему занятию, – иронично заметила Ситара.

– Значит и фамилия близка к настоящей? – с улыбкой подхватил Сергей.

– Только по касте. Теперь я как бы «принцесса». Обратил внимание на окончание фамилии? Гита Сингх Раджакумари.

– Более чем! Впрочем, ты и на «Пегасе» была все равно, что принцесса. По крайней мере, для меня.

– Ну, в этом я не сомневалась! – сказала Ситара и поцеловала Сергея. – Я уже не знаю, какими виражами истории Йос это объяснить и как приобрел далекий предок этой семьи прибавку «Раджа» к фамилии, но выглядит она очень претенциозно.

– Однако окончание Раджакумари тебе очень идет.

– Я рада, что тебе понравилось. Ну, а как ты?

– Я тоже попал в очень хорошую в семью. К царственным особам ни Йос, ни Земли они не имеют никакого отношения, тем не менее я очень доволен. Они фермеры из латинос. Очень милые люди. Когда их оригиналов разбудят, я тебя с ними познакомлю. Очень интересные!

– Да уж! Тебе повезло больше, чем мне, – ревниво заявила Ситара.

– Это почему?! – удивился Сергей. – Разве твоя семья бедная?

– Нет, даже наоборот – чересчур богатая. Но печаль моего положения в том, что здесь вся структура общества индийцев почему-то практически полностью сохранила кастовую систему. Получается, что она по прилету колонистов на Йос была восстановлена… Зачем-то. И я с самых первых минут пребывания в этом мире оказалась жутко стеснена всеми этими… – Ситара брезгливо дернулась. – Кастовыми запретами.

– Уж не из-за них ли выбранная для тебя семья вела уединенный образ жизни? – догадался Сергей.

– Да. Из-за них. Потому она и соответствовала критериям Ирби. И мне сильно досталось, когда стала прорываться в пилоты. Пришлось долго убеждать семейку, что профессия пилота соответствует нашей касте. Убедила лишь тогда, когда твердо указала, что иду именно в военные пилоты.

– И то, наверное, мать сильно препятствовала.

– Да… Так! Ты даже не представляешь, как у них там все запутанно и строго. Там даже полюбить кого-то из не своей касты – очень сложно. А выйти замуж или жениться – тем более.

– Полюбить сложно? – удивился Сергей.

– Даже не захочешь! – строго ответствовала Ситара.

– Во как! Какое счастье, что у меня «нужная» фамилия! У тебя не будет проблем с этим, – попробовал пошутить Сергей.

– Ну… – загадочно посмотрела в небо Ситара, изображая сильное сомнение. – Это не факт! Твоя изначальная – соответствует. А вот насчет фамилии Гонсалес – сильно сомневаюсь! Особенно по занятию родителей… Нет, боюсь, что и ты мне не подходишь! Другая каста! Однозначно!

Оба снова тихо рассмеялись.

Но тут им помешали. Раздались громкие голоса. Через участок парка, где они укрылись, шла какая-то слишком веселая компания.

– Черт! Как не вовремя! Я еще так много хотел у тебя расспросить!

– Соскучился, бедный?

– А как же!

– Ладно. Ничего не поделаешь, но будет хорошо, если нас не увидят вместе. Тебе туда… – Ситара решила взять ситуацию в свои руки и махнула в сторону, в которую, по ее мнению, должен уйти Диего-Сергей. Места его эвакуации проходили через затемненные части парка. – А я туда! – махнула она в сторону раздававшихся голосов.

– Но… там же эти… – удивился и обеспокоился Сергей.

– И что? – фыркнула Ситара. – Пусть только попробуют до меня дотронуться! Я ведь принцесса ныне! – со значением прибавила она и, взмахнув рукой, направилась по дорожке в сторону шумной кампании, не забыв на прощание чмокнуть Сергея в щечку.

Он пригнулся и бесшумно, рысью двинул перпендикулярным приближающейся группе курсом. Судя по крикам, это явно были курсанты. Выбежав на другую освещенную аллею, Сергей также постарался быстро зайти компании в тыл, чтобы на всякий случай проконтролировать. Но это оказалось излишним. С той стороны раздались очень фривольные замечания и предложения от кого-то из курсантов, прерванные звуками глухих ударов и воплями пострадавших. Через несколько секунд на перекресток аллей выплыла неспешным шагом Ситара, мимолетно, словно невзначай, посмотрела в сторону Сергея и, развернувшись к нему спиной, зашагала прочь.

Он быстро пробежался до пересечения аллей, чтобы увидеть тех, кто посмел напасть на Ситару. Там брели двое, поддерживая не совсем пришедшего в себя третьего.

– Ты сдурел, Конрад!!! Это же была та самая принцесса! Ты чего, не узнал ее?! Ведь папаша у нее… у-у, жуть!!!

– Ты че, последний «Лайф» не смотрел?! – добавил второй. – Там же про эту семейку… подробно! Дед у нее командовал чем-то там под Нью-Мадрасом. Вся семья – военные!

– Хорошо, что не прибила… – после паузы пробурчал пострадавший.

Увидевший такую живописную картину Сергей расслабился. Видно было, что Ситара в целом знала «боевые» качества этих балбесов. Поэтому, учитывая ее подготовку, ничем не рисковала. К тому же девушку как броня защищала репутация семьи. Единственно, что не понравилось Сергею, – такой сильный пиар со стороны газетчиков. Это могло спровоцировать большие неприятности.

Только к побитым курсантам все это не относилось. Тут уже можно было отвести душу. Сергей стал поперек аллеи, подбоченился и всей своей позой выразил крайнее презрение ко всей троице. Еще поиздевался над ними, пройдясь в одном длинном монологе и по ним самим, и по родителям, и по уровню их интеллекта. Компания, уже оскорбленная тем, что их, здоровенных мужиков, избила «какая-то девчонка», дружно кинулась на обидчика. Даже не совсем пришедший после удара ногой по голове третий присоединился. Именно этого и добивался от них Сергей – он достойно встретив всю тройку нападавших, расшвырял по окрестному кустарнику и с чувством выполненного долга вернулся в общежитие. На лицах нападавших существенно прибавилось синяков.

Каким-то образом история с нападением на Ситару и последующим избиением нападавших стала известна на отделении астрогации. То, что хулиганам наподдал еще и Диего Гонсалес с отделения армейской разведки, как-то отошло на второй план. Предполагалось, что он априори должен был защитить даму. А это отодвинуло его чуть ли не в категорию зрителей и просто свидетелей. Однако факт, что именно Ситара поколотила наглецов, стал известен слишком широко.

Памятуя замашки «принцессы» и повадки королевской кобры, когда она считала, что честь касты ущемлена, всю вину списали на нее. Так что вызов к куратору и для самой девушки, и для всего ее окружения не стал такой уж неожиданностью. Впрочем, по части сочувствия или осуждения вся масса учащихся на отделении разделилась примерно поровну. Слишком многие недолюбливали Ситару за надменность. А точнее, за то, что она не подчинялась общепринятым правилам негласной иерархии, сложившейся в этой среде. Многие даже подозревали, что предписания касты, которыми раз за разом мотивировала свои поступки Ситара, – только прикрытие ее независимого характера и полного нежелания повиноваться тем, кого она считала недостойными.

– Ты в курсе того, что на тебя накатали эти куры?

Майор, вызвавшая Ситару «на ковер», сделала неопределенный жест, из которого следовало, что под «курами» она имеет в виду женское население отделения астрогации.

– Примерно, мэм, – сдержанно ответила та.

– Они тебе шьют расизм и расовые предрассудки. К тому же придурки, которые на тебя напали, наплели черт знает что – видимо, из соображений защиты.

Майор неприязненно швырнула на стол только что прочитанный рапорт.

– И что ты им сказала? – с угрозой спросила майор. – Там, во время конфликта, что они так тебя возненавидели?

– То, что есть. Что они грязь под моими ногами. Шудры.

– Только этого не хватало! Значит, это правда…

Майор раздраженно побарабанила пальцами по столу и посмотрела на сохраняющую ледяное спокойствие Ситару-Гиту.

– Кастовые предрассудки, милочка, надо изживать! Ты находишься в современном, а не патриархальном обществе. У нас так разговаривать с мужчинами не принято.

– Кастовые предрассудки, мэм, тут не причем. Если кто-то мне противен, я это говорю прямо. А тот курсант, к тому же, напал на меня.

– Стоп! Остановись! – подняла руку майор. – Как напал?

– Обыкновенно, мэм! Пытался распускать руки. Да еще был сильно пьян.

– Ясно! – кивнула майор. – Давай договоримся: я улаживаю это дело, а ты помалкиваешь.

– Что ему грозит, мэм? – спросила Ситара как-то чересчур заинтересованно.

– А ты, наверное, рассчитываешь, что его будут четвертовать? – ядовито поинтересовалась майор.

– Я не настаиваю, – царственно ответила девушка, вовремя вспомнив о своем происхождении и кастовых законах. Майор шумно втянула в себя воздух и после паузы продолжила отчитывать Гиту:

– Твое счастье, что твои предки – герои Нью-Мадраса, и всякие нападки на тебя тут же будут истолкованы в политической плоскости. Но это только до определенного предела! Ты понимаешь?

– Извините, мэм, но есть также пределы, за которые не позволено выходить даже в вашем обществе. А курсант, которого я ударила – вышел. Он нанес мне тяжкое оскорбление.

– То есть ты утверждаешь, что твои слова, сказанные в его адрес, вызваны этим оскорблением?

– Да, мэм!

– А при ментате ты это можешь повторить? – с некоторым подозрением спросила майор.

– И при ментате. Любой силы, мэм!

– Ты уверена? – тут же уцепилась за эту мысль майор.

– Полностью уверена, мэм!

– Как же они тебя достали, – хмыкнула майор, – если ты готова подвергнуться досмотру ментата. Ты хоть понимаешь, что это означает – дать кому-то возможность посмотреть твои мысли? Это посерьезнее, чем раздеться догола на городской площади.

– Я не боюсь, мэм… И несколько иного мнения о досмотре ментата. Ведь у них есть и кодекс, и обязательства, которые они не имеют права нарушать.

Майор немного помолчала, собираясь с мыслями. Сначала она хотела напугать Гиту «свиданием» с ментатом. Ведь не секрет, что большинство женщин панически боится этих полубезумных странных индивидов, способных прочитать мысли другого. Гита же и бровью не повела.

«Либо выдержка и самоконтроль у нее запредельные, либо действительно не боится», – подумала она.

– Ну, тогда… Это вариант! Если ты готова это же подтвердить при ментате – дело сильно упрощается. Ты действительно готова?

– Да, мэм!

– Хорошо! – несколько удивленно сказала майор. – Можешь идти. Тебя позовут, когда ментат и судья прибудут.