Эиа выросла в доме Адриена и оказалась на редкость смышленым ребенком. Она быстро выучилась не только читать, писать и считать, но и охотиться, стряпать, плести, ухаживать за домашними животными и вести домашнее хозяйство.

Она ходила в походы и вместе с отцом исследовала планету, но больше всего ее увлекала история древней Земли.

А еще ей очень нравилось писать.

У нее был лишь один недостаток: она плоховато слышала и поэтому коверкала слова, особенно имена, что огорчало Адриена.

Прошли годы.

Свое девятнадцатилетие Эиа отметила на вершине горы, куда они с отцом отправились поохотиться. Они разожгли костер и устроились на привал.

Кругом все еще лежали скелеты динозавров, некогда единственных животных на этой планете.

Адриен достал из переметной сумки кролика, и они принялись жарить его на вертеле, который смастерили на скорую руку. Рядом стрекотали сверчки, древние обитатели Земли, – их можно было легко узнать по характерному шуршанию крылышек.

– С днем рождения тебя, Эиа!

Адриен передал ей горящий трут и велел его задуть. А она не поняла – зачем.

– Помнится, у землян был такой обычай – проверять силу дыхания. Вот когда я стану стариком и больше не смогу задуть трут, это будет означать, что я скоро умру.

Эиа с радостью, изо всех сил дунула на трут – и задула огонь.

– Значит, я умру еще не скоро, – сказала она.

– Что же тебе подарить на день рождения? Таков еще один земной обычай. В день рождения имениннику принято дарить подарки.

– Мне бы очень хотелось в подарок…

Эиа, казалось, подбирала нужное слово, потом ее лицо озарила широкая улыбка.

– Историю! О Адан, пожалуйста, расскажи еще раз историю про наших предков! Это будет самый лучший подарок, Адан!

– Не Адан, а Адриен, – с нескрываемым раздражением в очередной раз поправил ее он. – Ладно, пусть это будет тебе подарок. Все тот же. История с большой буквы «и». Ну что ж, раз ты так хочешь все знать, вот тебе – ВЕЛИКАЯ ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Вначале, гм, ну то есть давным-давно, далеко-далеко существовал целый мир, и был он совсем другой.

– Рай? – вырвалось у девушки, вспомнившей прежние рассказы.

– Нет, не смешивай все в одну кучу, а то у нас не получится никакой истории. Рай-Город – это был первый большой город в Цилиндре. А я говорю совсем про другой мир, другую Землю. Так вот, была другая Земля, древняя, далекая. В очень далекой Солнечной системе. И тамошние люди стали очень жестокими…

– Злыми?

– Скажем так: воинственными. Они без устали выращивали детей.

– Как кроликов? Хорошо, что здесь развелось столько кроликов, у нас всегда будет что поесть, правда?

– Для каждого вида существует оптимальная численность особей по отношению к среде, в которой этот вид обитает. А их там, людей, и впрямь стало слишком много. Так много, что они постоянно воевали меж собой, причем с каждым разом все более жестоко, и подобным способом избавлялись от тех, кого считали лишними. У них и оружие имелось, с помощью которого можно было разом сжечь миллионы своих соплеменников.

– Неужто такое может быть? – изумилась девушка, у которой от любопытства расширились глаза.

– И все из-за атомной бомбы – я как-нибудь все объясню, – а пока запомни: когда-то был мир, и жили в нем люди, наши предки, которые натворили немало глупостей. Они плодились, не зная меры, и убивали друг друга без удержу. Они даже не думали, что творили. Они отравляли воду, воздух и разрушали те места, где сами же и жили. Себе в вожди они выбирали чересчур властолюбивых собратьев, которые уничтожали всех, кто послабее. Была у них и своя религия, которая прославляла сильнейших.

– Что было?

– Религия. Это… ну как тебе сказать, вера, что ли. Кто-то верил, что, убивая ближнего своего, ты сам становишься счастливее, вот тебе и вся религия.

– Глупость какая!

– Так вот, была на Земле атомная бомба, были изуверы от той самой религии, и царили там грязь, перенаселенность, смута и страх.

Адриен использовал выражения из «Бортового журнала», хотя сам не был уверен, что понимает их истинный смысл.

Ему не хотелось показывать девушке, что он ничего не знает о прошлом. Он толковал его на свой манер, что-то придумывал, наполняя свой рассказ эпическо-романтическим духом.

– И так продолжалось до тех пор, пока одному человеку по имени Ив не пришла в голову мысль построить космический корабль.

– Что-что?

– Большую такую лодку, которая плавает не по воде, а по воздуху. Она может летать выше неба и даже долетать до звезд.

– Как птица?

Эиа с восхищением посмотрела на Адриена: уж очень нравилось ей слушать все эти невероятные истории.

– Как огромная птица. Ив посадил туда 144 тысячи человек.

– Сто сорок четыре?

– Нет, 144 тысячи.

Глаза у девушки сияли. Она принялась считать на пальцах: десять раз по десять и так дальше, пока не сосчитала точно.

– Туда же он поместил и зародыши животных, чтобы воссоздать на какой-нибудь другой планете «всю земную фауну целиком».

– Здесь?

– Вот именно, здесь. Хотя в то время он понятия не имел, что это за планета. Он нашел ее в космической дали с помощью специального дальнозоркого прибора – радиотелескопа. Так вот, Ив построил эту самую громадину – корабль-птицу, посадил в него 144 тысячи человек, и Элизабет повела его в космические дали. Хорошенько запомни эти имена: Ив – так звали человека, который построил корабль, и Элизабет – так звали первую рулевую корабля.

Эиа достала блокнот, драгоценную штуковину, которую она нашла на борту «Мошки», сверилась с предыдущими своими записями. И подчеркнула два имени. Между тем Адриен продолжал свой рассказ:

– Против них ополчились все остальные.

– Но почему?

– Потому что всем остальным стало завидно, что их не взяли на птицу-которая-унесет-некоторых-к-далеким-звездам.

Адриен поглядел на девушку. И опять подумал: а есть ли в ней его гены?

Этот вопрос всегда мучил его. Вместе с тем он всякий раз убеждался, что между ними нет ничего общего. У нее были черные глаза, а у него – голубые. У нее были темные волосы, а у него – светло-русые. Она для своего возраста была высокая и стройная, а он был среднего роста (вероятно, оттого, что здесь была другая сила тяготения). У нее было вытянутое лицо с высокими скулами, а у него лицо было скорее круглое, с ровными чертами.

– Да, они завидовали, хотя сами же обрекли себя на смерть и не хотели, чтобы кто-то избежал их участи. «Последняя Надежда» – так назывался проект, потому что в основе его была надежда на бегство с обреченной на гибель планеты.

Адриен точно помнил, что прочел это в «Бортовом журнале» Ива-1.

– А я, когда чувствую опасность, убегаю, удираю подальше, – призналась Эиа. – Как-то раз я столкнулась со злющим волком – и, недолго думая, кинулась бежать.

– И правильно сделала, Эиа. Очень правильно. И они поступили правильно, потому как кругом все разрушалось так быстро, что было уже поздно что-то исправлять. Перенаселенность, загрязнение окружающей среды, религиозный фанатизм, терроризм, эпидемии – все это превратило Землю, древнюю Землю, в сущий ад.

– А что такое ад?

– Прости. Адом назывался один из городов в Цилиндре, который восстал против Рай-Города. Его жители тоже были жестокие и воинственные. Но об этом мы тоже поговорим как-нибудь в другой раз. Так вот, дела на древней Земле стали совсем плохи. Тогда-то Ив и сотворил проект «Последняя Надежда».

– Вместе с птицей, в которую могли поместиться тысячи людей?

– На самом деле это был космический корабль под названием «Звездная Бабочка». Потому что у него были большие крылья, как у бабочки, и летал он благодаря потокам звездного света, которые толкали его вперед.

– Звездного света? О, наверно, это было очень красиво.

– Да, сам я родился уже на борту «Звездной Бабочки», и там действительно было красиво, но если ты все время будешь меня перебивать, мы далеко не продвинемся.

– Я не скажу больше ни слова, – обещала девушка, сверкая своими большими карими глазами.

– Так вот, Иву и Элизабет все же удалось улететь на «Звездной Бабочке» в космос вместе со 144 тысячами пассажиров, разными животными, деревьями и цветами.

– И там же были те самые города – Рай и Ад?

– Полет продолжался больше 1200 лет, и под конец из 144 тысяч человек осталось только шестеро.

– И ты?

– Да, я и еще пятеро. Среди нас была одна-единственная девушка. И звали ее Элит.

– Лилит?

Ну почему она все время коверкает имена?

– Нет, Элит. Так вот, мы с Элит были первые и единственные, кто высадились на этой планете, затерявшейся где-то на краю Вселенной. И так и остались жить здесь вдвоем.

Эиа кивнула в знак того, что все поняла.

– Значит, Лилит – моя мать?

Она делает это нарочно. Но зачем? Дразнится, что ли?

– Нет. Как ни жаль, а детей у нас с Элит не было.

– Тогда как же я появилась на свет, я, Ева?

– Да не Ева, а Эиа. Просто диву даюсь, как у тебя выходит коверкать имена. Как будто ты делаешь это нарочно.

Она отрицательно покачала головой, показывая, что это выше ее сил.

– Так как же я появилась на свет, Адам?

– Если я расскажу, ты не поверишь… Ты появилась из моей кости. Точнее – из ребра.

И он показал ей шрам, оставшийся у него после операции, которую он сам себе сделал.

– Значит, ты сотворил меня из своего ребра, да, Адам?

Он смолк.

– Ну вот, а что было потом, ты знаешь: у себя в лаборатории я все так же воспроизводил животных из эмбрионов, которые Ив припас в хранилище. И ты мне помогала. А их там не счесть.

– О Адам, ты должен подсказать, как они называются, потому что ярлыки у многих уже отклеились, и теперь поди догадайся, где что лежит. Поможешь мне, Адам, разобраться с названиями всех этих животных?

– Ну конечно, конечно, дорогая.

Адриен посмотрел на девушку – в ее огромные черные глаза. И подумал: а стоит ли воспроизводить других детей по ее подобию? Тем более что снова ломать себе ребра ему совсем не хотелось: слишком уж плохие воспоминания сохранились у него о первой операции.

Девушка с большими черными глазами снова принялась перелистывать свои записи.

– Итак, если кратко… Создателя зовут Иахве.

Никакой не Иахве, а Ив. Ну да ладно, забудем.

– Когда-то ты, Адам, и Лилит жили в Раю. И потом вас отправили на эту Новую Землю.

– А еще в этой истории была Сатина.

– Сатана?

Он вдруг подумал, что Эиа, должно быть, и впрямь туговата на ухо, поэтому и коверкает звуки.

– Нет, «Сатина», – машинально поправил он. – Первое время она была замечательная. А потом с ней случилось неладное.

Адриен снова посмотрел на девушку: какая же она все-таки красавица, а какие глаза – черные-черные, должно быть, достались ей по наследству от далеких предков! А какая живая, смышленая и с каким восторгом слушает все эти истории о прошлом!

– Ах да, совсем забыл… – спохватился он. – Берегись змей. От них ничего доброго не жди.

Девушка сделала пометку у себя в блокнотике.

И подчеркнула написанное.

– А остальные? – вдруг вопросила она.

– Какие еще остальные?

– Ну те, что остались там, на древней Земле?

Адриен на мгновение зажмурился. И попробовал представить себе, что могло случиться с «остальными». Он решил задать себе этот вопрос вслух потом – и во сне, быть может, получить ответ.

Его взгляд устремился вдаль. Вот уже много дней кряду он разглядывал звездную карту, прилагавшуюся к книге «Новая планета: руководство к действию». Ему казалось, что если сопоставить ее с настоящим звездным небом, то древняя Земля будет находиться вон там.

Он показал пальцем на созвездие в форме ковша. И подумал, что оно больше походит на медведя.

– Она там, в созвездии Большой Медведицы, – невольно проговорил он.

– Древняя Земля?

Костер уже погас. Адриен раздул угли, чтобы еще какое-то время поддержать тепло.

– Значит, древняя Земля находится в созвездии Большой Медведицы, – повторила она, – а мы, значит, находимся… на новой Земле.

Она права, черт побери! Понятие «древняя Земля» больше не имеет смысла. Новое время начинается здесь, и здесь же теперь находится новая точка отсчета. Стало быть, ее незачем называть новой Землей. Это просто Земля. По сути, единственная.

Он вдруг понял: слово «Земля» в конце концов стало родовым названием планеты, где когда-то жили люди, которые рассказывали историю.

Когда-нибудь первородная Земля будет считаться чужой планетой, и с той поры во Вселенной останется только одна планета под названием Земля – вот эта. Все поменяется.

Насмешка, и только!

Тут ему на палец села ночная бабочка – она будто искала прибежища.

Адриен приветствовал ее и, широко улыбаясь, прикрыл рукой. Бабочка сидела смирно, тогда он накрыл ее ладонью – она даже не шелохнулась.

Он даже воображал, как их далекие потомки, напрочь забыв о своих корнях, будут думать, что существует только одна пригодная для жизни Земля. Вот эта.

– Потом у тебя самой, может, будут дети, – сказал Адриен. – А может, у нас с тобой, – поправился он, немного смутившись.

– И что дальше?

– Ты непременно расскажешь им все, что я рассказал тебе, чтобы и они хранили память о прошлом вместе с теми крупицами знаний, которые ученые прошлого создавали в течение долгого времени и которые в конце концов дошли до тебя.

Девушка сделала понимающий вид.

– Книги?

– Да, книги, а еще устные предания. И легенды. Не можешь передать смысл напрямую, делай это в иносказательной форме. Это твой единственный долг. Передать Знание. Дети наши много чего позабудут, а может, что недопоймут и подумают, что только на этой планете и жили люди. На «Земле». Знание – вот единственная сокровищница, которая не позволит нам исчезнуть во мраке невежества. Знание заключает в себе неисчислимый опыт, страдания, ошибки и все, что придумали наши предки. Передавай Знание – только так ты будешь уверена, что потомки наши не станут бесконечно повторять одни и те же ошибки.

Он снова произнес эту фразу – так, будто она исходила уже не от него, а от Ива, чей дух был рядом и говорил его устами.

Только так ты будешь уверена, что потомки наши не станут бесконечно повторять одни и те же ошибки.

Дальше Адриен продолжал в том же духе:

– Нельзя допустить, чтобы в далеком будущем наши правнуки – если их снова будут миллионы, а может, миллиарды, и они заселят всю эту Землю, – возродили мир, похожий на тот, откуда мы родом, с его войнами, загрязненностью, фанатизмом и перенаселенностью.

– Как было на древней Земле, да?

– Верно, нельзя, чтобы это повторилось. Иначе все наши усилия пойдут насмарку. Иначе мечта и творение Ива обернутся полным крахом. А завтрашний день станет днем вчерашним. И, как это ни смешно, может даже статься так, что через шесть тысяч лет нашим правнукам снова придется строить «Звездную Бабочку», лететь к ближайшей Солнечной системе и искать там новую планету, пригодную для жизни. Третью «Землю». И это было бы прискорбно.

Эиа, казалось, о чем-то глубоко задумалась. И вдруг выдала плод своих раздумий:

– В сущности, это похоже на вечное обновление, которое началось очень давно и никогда не закончится. Может, в прошлом уже существовало сто Земель и сто «Звездных Бабочек» с оставшимися в живых людьми. Может, и в будущем еще возникнет сто Земель. И всякий раз дети выживших людей, забыв о своих корнях, будут думать, что их Земля единственная.

Девушка рассуждала правильно, и это порадовало Адриена. Между тем она продолжала:

– Это что-то вроде теории реинкарнации, про которую ты вычитал в книге Ива, а потом как-то рассказал мне. Только коснется это не одного человека, а целого мира. Перевоплотится все человечество. И каждый раз люди будут все забывать, думая, что только они и жили всегда на планете под названием Земля.

Ее черные глаза сверкали.

«Надо же, какая умница!» – подумал Адриен.

Он решил, что она во многом превзошла его самого. Определенно, будущее за женщинами – они куда сильнее всех мужчин, которые только и могут, что убивать друг друга.

Он почувствовал, как бабочка щекочет крылышками тыльную сторону его ладони. И вспомнил фразу, которую прочел в книге Ива:

«Ну давай же, гусеница, превращайся в бабочку. Бабочка, расправь свои крылья и лети к свету».

«Эта гусеница, – подумал он, – и есть люди. Им-то и предстоит превратиться в куда более разумное человечество».

– Если ты им все расскажешь, они уже ничего не забудут, – настойчиво проговорил он. – А если забудут, им в назидание останутся истории.

– Но если им рассказать все-все, они могут решить, что это их ближайшее будущее, хотя на самом деле это… их далекое прошлое.

Адриен подумал, что Эиа, ко всему прочему, еще и сообразительная, потому что она всегда была любознательная, – ее любознательность, возможно, и станет их спасением.

«Они могут решить, что это их ближайшее будущее, хотя на самом деле это их далекое прошлое!»

Адриен вновь посмотрел на звезды – в направлении Большой Медведицы, где, как он надеялся, быть может, еще остались последние участники предыдущего эксперимента, обитатели древнего мира, «которые не смогли вовремя улететь». По его щеке скатилась слеза.

Эиа подошла к нему.

– Однако надо положить этому конец. Наши предки бежали со своей Земли, чтобы создать новое человечество на другой Земле, и мы должны постараться сделать так, чтобы такое больше не повторилось.

– Почему? – спросила девушка.

– Нельзя же вечно убегать.

С этими словами он выпустил бабочку – ее подхватило порывом ветра, и она улетела прочь.

Хлопая длинными крыльями, бабочка, конечно же, устремилась навстречу звездному свету.

Адриен, которого она называла «Адам», не сводил глаз с девушки по имени Эиа, которая называла себя «Евой», и повторял одно и то же, будто стараясь себя убедить:

«Нельзя же вечно убегать…»