Двое землян направились в ту сторону, где по утрам из-за горизонта всходило солнце, – то есть на восток. Они двинулись вдоль бурного потока и вскоре вышли к полноводной спокойной реке.

Они решили соорудить себе укрытие в ветвях самого большого прибрежного дерева. Его густо переплетенная листва образовывала площадку, и Адриен решил, что это самое подходящее место для постройки некоего подобия домика.

Здесь, на верхотуре, в отличие от первой их хижины, можно было не бояться, что ночью на них нападут крупные динозавры.

Они живо принялись за работу: для начала сплели из лиан лестницу, чтобы поднимать стройматериалы на верхние ветви, потом уложили поверх плотной, ровной листвы длинные жерди и обвязали их веревками – получилось что-то вроде твердого пола. Закрепив лестницу и площадку, они соорудили стены, чтобы защищаться от ветра. А под конец настелили кровлю из поросших густой листвой веток.

Юная землянка тут же разделила обнесенное стенами пространство на две комнаты с кроватью в каждой, потому что ей уж очень хотелось иметь свой собственный уголок. Кроме того, она отгородила себе «кухню». А землянин со своей стороны обустроил себе закуток для хранения добычи и мастерскую для изготовления луков и стрел.

Так они и зажили новой жизнью. Поутру Адриен отправлялся на охоту и возвращался за час до завтрака. Потом, после завтрака, он снова уходил и приходил за час до обеда.

Элизабет занималась домашними делами, стряпала, убиралась и приводила все в порядок. Из дома она отлучалась редко: боялась «опасных встреч», как сама говорила. Зато ей нравилось купаться в речке, чем она частенько и занималась. Адриен же предпочитал сохранять свой натуральный запах, который, по его словам, отпугивал здешних комаров, падких на «слишком» чистое тело. Если между ними и возникали раздоры, обеденный час, когда можно было отдохнуть и поболтать о том да о сем, их примирял, и это время они оба особенно ценили. Они сколотили стол, стулья и смастерили факелы, которые хоть и коптили чуть-чуть, но все-таки светили. Тарелками им служили широкие листья, вилками – собственные пальцы, а пили они воду, сок плодов, которые собирали, и некрепкий хмельной напиток, который приготавливали из того же, слегка забродившего сока.

У себя в уголке Элизабет принялась кроить кожу динозавров и шить из отдельных кусков одежду. Она показала свою работу Адриену, и он не мог сдержать своего восхищения. Его спутнице даже удалось выточить иголки из костей.

– Мне попадается все больше трупов динозавров. Такое впечатление, что их поразила какая-то болезнь. Да и в лесу только и слышно, как они чихают и кашляют.

– Кажется, я все поняла, – сказала Элизабет.

– Говори же.

– Эту болезнь… принесли мы.

И она пустилась в объяснения.

– Помнишь, когда к нам подошла самая первая ящерица, она обнюхала нас, а потом расчихалась. Наверно, мы заразили ее чем-то вроде смертоносного гриппа или насморка. Даже у нас в Цилиндре, если помнишь, из-за многочисленных эпидемий погибла целая куча животных.

– Может, ты и права, – согласился он. – Должно быть, мы занесли сюда микробы, бактерии или вирусы, которые оказались для них смертельными.

– Точно так же и первопроходцы на Земле заражали туземцев разными микробами. И мы об этом даже не подумали.

– А что бы это изменило? Или, по-твоему, не надо было вылезать из гермоскафандров?

– Что же теперь делать?

В проеме, служившем им окном, они видели только длинные, простирающиеся в разные стороны ветви дерева.

– Уже слишком поздно. Теперь микробы распространяются и без нас. На самом деле, надо бы заняться здесь разведением наших растений и животных. У них должен быть иммунитет против земных микробов. Ив-1 еще тогда подумал об этом. Потому-то он и оборудовал маленькую биолабораторию в «Мошке-2».

– В таком случае надо вернуться к модулю и забрать семена с эмбрионами.

– Что ж, остается только отыскать в твоей книге «Новая планета: руководство к действию» главу, где объясняется, как выводить животных, – и за работу. Между нами говоря, так мы к тому же сможем разнообразить наш рацион, тем более что от всех этих ящеров, больших и маленьких, жареных и пареных, меня уже с души воротит. Признаться, я даже соскучился по нашим светящимся кроликам.

Адриен пристально посмотрел на Элизабет.

– Почему ты на меня так смотришь? – спросила она. – Что-то не так?

– Я вовсе не собираюсь к тебе приставать. Успокойся.

– Наконец-то слышу разумные слова. Нет желания, нет и страдания.

– Значит, теперь мы будем жить с тобой бок о бок как «друзья»?

– Может, и так, или, во всяком случае, как «соседи».

Элизабет встала и плеснула ему воды в чашу из выдолбленного дерева.

– Я рада, что ты наконец смирился, – сказала она.

– Неужели у тебя нет никаких физических желаний?

– Есть, конечно. Но ведь мы с тобой не звери какие-нибудь. Мы земляне, – гордо заявила она. – А коли так, мы как земляне должны смирять в себе первичные побуждения, чтобы быть выше их. И тогда в один прекрасный день, когда наши тела сольются, пронзая друг друга животворными флюидами, ты увидишь – это что-то невероятное!

Тем же вечером они слились в любовном порыве.

Ничего невероятного не случилось.

Но интуитивно Элизабет чувствовала, что это нормально. Она думала, что из мужчин можно лепить существ, полезных для женщин. Пройдет немного времени, и Адриен наберется терпения и умения. Она решила, что уже следующей ночью, когда они снова будут любить друг друга, она обучит его «ласкам», «прелюдиям» и «растягиванию удовольствий». Она внушит ему, что слияние тел есть своего рода форма диалога, в процессе которого каждый должен слушать своего собеседника.

– Тебе было хорошо? – спросил он.

– Великолепно, ты прекрасный любовник, – ответила она, стараясь вложить в свои слова как можно больше убедительности.

– Теперь будем спать вместе?

– Только не сегодня – как-нибудь потом. Знаешь, я во сне брыкаюсь.

Она страстно поцеловала его, лизнула в шею и перебралась к себе. В ту ночь она впервые не разговаривала во сне, а когда он подошел взглянуть на нее спящую, то заметил, что она улыбается.