Она возникла сразу после взлета, эта маленькая проблема: ностальгия по родной Земле.

Кто-то, устав, бормотал зловещие слова: «А на Земле-то было получше».

В самом деле, такого рода мысли хоть раз, но посещали всех. Люди скучали по отдыху на берегу моря, горным лыжам или по близким, которых им сейчас так не хватало. У некоторых приступы тоски ощущались острее, чем у других, – Адриен даже придумал название для этой новоявленной болезни. Терраксия.

Биопсихолог утверждал, что это некая форма невроза.

Как только у этого синдрома появилось название, он стал казаться не таким уж пугающим.

Воспоминания о прыжках с парашютом, радостное ощущение ветра или капель дождя на лице – все это имело отношение к терраксии. Желание прокатиться на автомобиле со скоростью 200 километров в час, пострелять из огнестрельного оружия, потолкаться в метро или вдохнуть выхлопных газов – все это также было проявлением терраксии.

Однако никто и помыслить не мог, что это может стать серьезной проблемой, – так продолжалось до тех пор, пока однажды ночью группа из сотни человек не захватила внутреннее телевидение.

Утром заговорщики начали распространять свои пропагандистские измышления по всей телесети, включая домашние телевизоры и большой настенный телеэкран в центре Рай-Города. Какая-то молодая женщина, судя по всему, их предводительница, призывала все население Цилиндра свергнуть избранное правительство и повернуть корабль обратно.

Адриен Вейсс примчался к Элизабет и Иву в их дом на сваях.

– Узнали ее? – встревоженно вопросил он.

– Кого?

– Эту девицу в телевизоре.

Ив пригляделся получше. И, прежде чем Элизабет успела открыть рот, произнес ее имя:

– Сатина Вандербильд.

Предводительница заговорщиков объясняла перед телекамерой, что она и возглавляемый ею отряд «освободителей» решили прекратить «бегство в космические дали» и вернуться обратно на Землю. Она призывала к всеобщему восстанию.

– Что она здесь делает? Как умудрилась незаметно проникнуть к нам на борт? – удивился Ив.

– Она перекрасила волосы, нацепила очки, взяла другое имя. И в стосорокачетырехтысячной толпе стала неприметной, – объяснила Элизабет.

– Адриен, а ведь ты никогда не рассказывал, почему вы с ней расстались.

– Сейчас главная наша забота – знать не «почему», а «как». Как не дать ей погубить «Последнюю Надежду».

Толпа в Цилиндре мало-помалу заводилась. Народ уже собирался на главной площади и обсуждал случившееся. Вскоре возникли споры. И через несколько минут, пока Сатина вещала с экранов телевизоров, между двумя группами, приверженцев и мятежников, завязалась потасовка. Поскольку полицию пока не сформировали, разнимать схлестнувшихся противников было некому.

На пороге дома возникла Жослина.

– Идемте скорей, мы собрали небольшое войско, вооружили его палками и сейчас попробуем отбить телевидение.

– Жаль, но я остаюсь с малышкой, – ответствовала Элизабет.

– Тогда я пойду, – крикнул Ив, хватая швабру, от которой он оставил себе только рукоятку.

Внизу их уже ждали члены конституционного собрания, вооруженные палками. Отряд возглавил Адриен – ему как будто хотелось свести личные счеты с предводительницей заговорщиков.

По мере приближения к зданию телевидения, стоявшему на возвышенности в северной части города, они все отчетливее видели, что там уже кипит настоящее сражение.

Подступы к телевидению обороняла добрая тысяча человек. Защитники и нападавшие швыряли друг в друга камни. Между ними вклинилась какая-то группа. В ход пошли пинки, кулаки, палки, молотки и в довершение всего – ножи. Вопли ярости. И боли.

Противники уже катались по земле или лежали не шелохнувшись. Ив был потрясен зрелищем, которое предстало перед его взором.

Созданный нами мир оказался слишком хрупким.

С тоски по старому миру они разрушат все новое.

Между тем побоище вокруг них закипело с еще большим ожесточением. Мятежники одерживали верх. Тут отовсюду подкатили какие-то люди на велосипедах – оставалось надеяться, что большинство из них были сторонниками курса «Последней Надежды».

Кто-то из заговорщиков указал на изобретателя:

– Вон они!

Жослину, Адриена и Ива уже взяли в кольцо враги, потрясавшие наспех изготовленным оружием. Они подходили все ближе, осыпая их угрозами.

Ив испугался. Он схватил палку обеими руками и вскинул ее, готовясь нанести удар. Противники приближались медленно и молча, их взгляды были полны решимости. И вдруг все изменилось. Габриель Макнамара и Жиль, подоспев как нельзя кстати, привели с собой подкрепление. Магнат с поразительной ловкостью крутил деревянные нунчаки. Рядом с ним Жиль потрясал длинным шестом.

Хлесткие удары нунчаков сопровождались сухим треском и криками боли.

Жиль с Габриелем прорвали кольцо заговорщиков и освободили своих друзей.

– Надо захватить антенну, – сказал Жиль.

Они проникли на территорию, где размещалось здание телевидения.

Это было хоть и небольшое, но довольно крепкое строение из кирпича.

– Там, сзади, есть дверь, – подсказал комик, – через нее можно попасть внутрь и застать их врасплох.

Жослина подала членам собрания знак – пора-де брать бразды правления в свои руки и встать на защиту здания вместе с остальными.

Итак, впятидесятером, вооруженные палками или ножами, они проникли внутрь здания. Но заговорщиков уже успели предупредить, и они сбежали, успев, однако, вывести из строя аппаратуру.

Впрочем, Жиль довольно быстро наладил систему телевещания, и Жослина, с микрофоном в руке, тут же заняла место перед объективом телекамеры.

– Всем внимание! Это не революция. Это всего лишь эпидемические последствия общей терраксии. Группа заговорщиков решила захватить «Бабочку», вероятно, в страхе перед неведомым. Они «реакционеры».

Жослина понимала – слово «революция» наполнено положительным смыслом. А значит, его надо было перечеркнуть словом «реакционеры», заключающим в себе отрицательный смысл. Это слово уже как-то употреблял Макнамара, отзываясь о былых своих соперниках.

– Сохраняйте спокойствие! Порядок будет скоро восстановлен.

Ив распахнул окно и увидел, как группа заговорщиков, добрая сотня человек, кинулась в головную часть «Бабочки». К ним присоединились и некоторые сомневающиеся: толпе всегда хочется быть на стороне победителей.

– Они попытаются прорваться в пилотный отсек! Быстрей!

Но, пока сторонники курса собирались, чтобы пуститься в погоню, заговорщики уже были возле платформы. Там-то, на двух больших лестницах – верхней и нижней, и закипело побоище, в котором столкнулось несколько сот человек. Странно было наблюдать схватку, участники которой нападали друг на друга и сверху, и снизу. Некоторые швырялись камнями: преодолев гравитационную ось, они не падали вниз, а продолжали атаковать тех, кто находился прямо под ними. Пущенные в ход палки и ножи причиняли серьезные увечья. Некоторые люди падали и больше не вставали. Белые ступени лестниц были залиты кровью.

Жиль, оставшись в телестудии, подбадривал своих:

– Ни клочка земли не отдадим реакционерам!

Заговорщикам все же удалось взломать дверь, что вела из центрального отсека корабля в головной. Между тем Габриель Макнамара с Ивом, один – орудуя палкой, другой – нунчаками, прорвались сквозь оборонительные ряды противника. И вдвоем оказались лицом к лицу с Сатиной, равно как и перед сотней вооруженных людей, заполонивших проход, ведущий в головную часть «Бабочки»

– Зачем ты это делаешь, Сатина? Зачем рушишь проект, который сама же и помогала разрабатывать? – спросил Ив.

– Теперь уже поздно, вы здесь одни, а нас целая сотня! Победа за нами! Мы намерены повернуть корабль обратно и вернуться на нашу планету.

– Что-то я тебя не пойму.

– Я ушла потому, что не смогла найти общий язык с Адриеном. Он неисправимый эгоист, и жить с ним – настоящая мука. Он стал мне противен. А потом я подумала и решила вернуться под другим именем. Из любопытства. Хотелось узнать, что будет с проектом. На протяжении нескольких месяцев я разрывалась на части, не зная, чего же вам пожелать, то ли успеха, то ли полного краха. Целые дни напролет я взвешивала все за и против. А потом увидела, как вы вынашиваете конституцию, и все поняла. На всякое действие находится противодействие. Да, думаю, мы и впрямь «реакционеры». Но жизнь на том и стоит. Лекарство порождает болезнь. Закон – правонарушение. Тюрьма – преступников. А конституция порождает революцию.

Ив опустил оружие и подал Макнамаре знак, чтобы он сделал то же самое.

– Не можем же мы взять и испортить все дело.

Сатина нервно усмехнулась.

– Я зашла слишком далеко, перешла черту – и сейчас была бы сильно удивлена, если бы тебе удалось меня разубедить. Знаешь, Ив, когда я видела, как взлетают самолеты, мне всегда казалось, что в этом есть что-то мистическое. То, что груда железа удерживается в воздухе, да еще с кучей людей внутри, противоречит всякой логике. По-моему, она летает только благодаря вере пассажиров. Они считают вполне естественным, что эта груда железа легче облаков. Но стоит кому-то сказать себе: «Да нет же, в этом нет ничего естественного, мы сейчас упадем»… и они падают. Так и со «Звездной Бабочкой». Она держится только на честном слове ее пассажиров. И тут я заметила, что все это противоречит здравому смыслу. Человек рожден, чтобы жить на земле, а не в консервной банке, которая заржавеет и разрушится за тысячу лет пребывания в космосе.

По толпе заговорщиков прокатились возгласы одобрения.

– Признавать ошибки никогда не поздно. Повернем обратно, и дело в шляпе.

Ив принял недовольный вид, потом улыбнулся.

– Ты не знаешь, как управлять «Бабочкой». Это может только Элизабет.

– Отчего же? – удивилась Сатина Вандербильд.

– Система управления полетом полностью компьютеризирована. Нужно знать код доступа к ней.

Молодая женщина вдруг переменилась в лице.

– Врешь! Ты просто блефуешь!

– Сама проверь.

Сатина пристально посмотрела на него и резко сказала:

– Тем хуже, тогда поступим по-другому. Все за мной, обратно полетим на «Мошке».

– А это еще что такое? – вопросил один из заговорщиков.

– Посадочный модуль, вот что, – ответил кто-то.

– Я прекрасно знаю, где он находится, – сама помогала чертить планы и схемы, – сказала напоследок Сатина Вандербильд. – И я очень удивлюсь, если и там будет закодированная клавиатура.

Она уже направилась к модульному отсеку.

И тут Макнамара совершил отчаянный маневр. Он взмахнул нунчаками, целясь мятежнице под подбородок, но та ловко увернулась и всадила ему в живот кухонный нож.

Миллиардер, оторопев, попятился. Ив едва успел его подхватить, чтобы он не рухнул.

– Сожалею, не нужно было на меня кидаться, – бросила она. – Против вас я ничего не имею. Мне всего лишь хочется вернуться домой. На мою планету. Не подходи, Ив, иначе и тебе достанется. Прощай!

Сатина Вандербильд быстро погрузилась в модуль вместе с сотней других заговорщиков.

Запустить этот маленький космический корабль, оборудованный нехитрым пультом управления будущей посадкой, было плевое дело.

Люк модульного отсека открылся в сторону космоса – и «Мошка» со включенными реактивными двигателями беспрепятственно оторвалась от «Бабочки».

Отойдя на достаточное расстояние, она раскрыла солнечные паруса и устремилась обратно к планете, которую Сатина считала их дорогой, родной Землей.