Элизабет Мэлори тут же поспешила к ним на платформу.

– Парус заклинило! – сообщила она.

Все понимали, что это означает. Если не удастся устранить неисправность, они не смогут сойти с геостационарной орбиты и корабль превратится в обыкновенную космическую станцию, которая так и будет вращаться до бесконечности вокруг Земли.

Ив Крамер, разглядев поломку на мониторе наружного видеонаблюдения, представил себе ухмылки бывших своих коллег, не говоря уже о газетчиках, которые ни за что не упустили бы случая посмеяться над ними. Он уже видел крупные заголовки в газетах: «”Звездная Бабочка” едва взлетела. И теперь вращается вокруг Земли, как мотылек вокруг электрической лампочки».

Изобретатель весь так и кипел от ярости, силясь вспомнить имена тех, кто мог быть повинен в аварии.

– Это моя вина, – призналась Элизабет. – Я думала, что работаю с хлопчатобумажными парусами или дакроновыми, как на морских судах. И совсем забыла, что майлар очень тонкий материал. Он быстро мнется и вытягивается жгутом. А если с помощью привода его натягивать и дальше, полотнище вконец запутывается.

– Вы и правда неумеха! – вскричал Ив Крамер.

Элизабет подошла к нему ближе.

– Значит, теперь, когда я вас простила, вам можно меня попрекать?

– Вы угробили наше общее дело!

– Да неужели! Вы же сами всегда считали меня лучшей в парусном деле. Как вы себя в вашей космонавтике. Союз лучших, не так ли? А если я дала маху, значит, ваша система «взаимодополняемости совершенств» летит к черту.

– Нет. Дело не в этом! – буркнул он, хватив кулаком по стенке.

– Ну да. Вас взбесило, что я оказалась не самым лучшим шкипером, который обязан все предусмотреть.

К ним тихонько подкрался Домино – он вспрыгнул на пульт управления, вознамерившись прогуляться по кнопкам, но молодая женщина схватила его и заперла в проходе, где он принялся мяукать.

– Ладно, сейчас я покажу вам, дорогой Ив, что еще не сказала свое последнее слово. Сейчас я проделаю то, что делала на своем паруснике, когда у меня запутывались спинакер или стаксель.

Через час, не обращая внимания на уговоры, Элизабет Мэлори облачилась в скафандр для выхода в космос с маленьким двигателем на спине. С кораблем ее связывал трос.

На большом экране, подвешенном над платформой, 144 тысячи пассажиров наблюдали, как космонавтка продвигалась в безвоздушном пространстве под объективами камер наблюдения, которыми снаружи был облеплен весь корпус корабля.

Добравшись до заклинившего паруса, Элизабет что было сил принялась распутывать тугой узел, похожий на комок бумаги, сжеванной принтером. Ей понадобилась невероятная сноровка, чтобы расправить майларовое полотнище так, чтобы его не порвать.

Она пыталась проделать это не раз и не два.

– Возвращайтесь! – резко сказал ей в головной телефон Крамер. – У вас кислород на исходе.

– Перед тем как уйти в парусный спорт, я занималась глубоководными погружениями, – ответствовала капитан. – В худшем случае буду работать дальше, задержав дыхание.

Прошло несколько долгих минут, а самый большой узел все не поддавался.

– Возвращайтесь сейчас же, это приказ! – крикнул Ив.

– В работе с парусами мне никто не указ: я шкипер и сама решаю, рисковать или нет.

– Я не шучу. Немедленно возвращайся!

Он обратился к ней на ты, и она ответила ему в том же духе:

– У меня больше нет сил тебя слушать, а они мне еще понадобятся.

– Ты погибнешь! Мы без тебя никак! Ты же не дура и все прекрасно понимаешь! Черт с ним, с парусом, главное, чтоб ты вернулась на борт целая и невредимая. А выйти в космос еще успеешь.

– У меня почти получилось.

– Ничего подобного.

– Ив, ты действуешь мне на нервы, да уж, в этом деле ты мастак.

Этот спор, да еще в такую минуту, показался остальным пассажирам совершенно неуместным.

– Все, я отключаю радиосвязь, слишком много кислорода уходит на разговоры, а он мне нужен, весь до последней капли.

– Не смей! Послушай меня!

Раздался щелчок – связь прервалась.

Когда у Элизабет вышел весь запас кислорода, она так и не совладала с треклятым узлом.

– Это ж натуральное самоубийство, – прошептал Адриен Вейсс.

Вскоре движения штурмана сделались совсем медленными. И каждое давалось ей с огромным трудом – так чувствовали все, кто наблюдал за нею на экране. Она задергалась, потом замерла. Парус постепенно выскользнул у нее из рук, и тело ее повисло в безвоздушном пространстве на страховочном тросе.

– Она задыхается! Она же погибнет! – вскричала Каролина.

Изобретатель, выйдя из себя, заорал:

– Вы только поглядите на нее! Непонятливая и упрямая, как ослица.

Ив Крамер уже кинулся натягивать на себя скафандр – через несколько мгновений выходной люк открылся, и он отправился на выручку Элизабет, продолжая сыпать ругательствами в свой шлем.