81
Уилма вернулась домой в восемь вечера. Ей хотелось поцеловать девочек в лоб и лечь спать, но, когда она подъехала к дому, ее ждал сюрприз. Машины миз Йост не было. И свет в доме не горел. Что такое?
Ньютон заперла машину и быстро пошла к двери, доставая из сумочки ключи. Открыла дверь и зажгла свет. На кофейном столике лежала записка. В ужасе она подбежала к столику. Подхватила записку, секунду подержала перед собой. «Господи. Ведь с моими малышками ничего не случилось?» Перед глазами возникло лицо Стояка. «Боже, только не это».
Она начала читать.
«Дорогая Уилма!
Какое-то время я пыталась найти оправдание твоим поступкам. Но оставаться в стороне и смотреть, что ты делаешь с детьми, я больше не могу. Я знала, что ты подрабатываешь стриптизом. От людей не спрячешься. Я этого не одобряла, но бросать в тебя камни не собиралась. Но пару недель назад женщина в церкви сказала мне, что ты занимаешься проституцией. Я не хотела верить. Но услышала сообщение на твоем автоответчике. Я оставила его для тебя.
С тяжелым сердцем я сообщила о тебе в службу опеки. Дети сейчас у них. Джеки ничего не знает. Она думает, что ты в командировке. А Лори Энн мне пришлось все рассказать, и она подавлена. Извини меня. Надеюсь, ты сумеешь изменить свою жизнь.
Может, оно и выглядит иначе, но я твой друг, Уилма. Я сделала это ради твоих детей. Надеюсь, однажды ты снова будешь с ними.
С любовью,
Карла Йост».
Ньютон онемела. Как же так? Ведь она все делала ради них! Все. Абсолютно все! «Не ради себя. Ради них». Она вернулась в спальню и увидела, как мигает автоответчик. Боже!
Нажала кнопку. «Есть одно сообщение», – произнес бесстрастный мужской голос. – «Получено в 10.30 вечера. В понедельник».
«В понедельник? Где я была в…» Уилма закрыла глаза, вспомнила, как ей скармливали снотворное. Потом полная отключка. Боже!
Сначала послышались помехи. Потом – его голос.
«– Ох, Уилма, это так классно. Ты… Ты просто высший класс.
Стояк. А на втором плане – ее собственное прерывистое дыхание. Низкий стон. Конечно, это она. Но ничего этого она не помнит!
– Ах, сучка! Теперь попроси меня как следует. Давай, не стесняйся. Проси.
Послышался какой-то толчок – это он тыльной стороной ладони шлепнул ее по затылку.
– Трахни меня, – невнятно завыла она из автоответчика.
– Черт! Черт! Уилма. Ты кадр что надо. Давай, сучка. Тебе за ублажение этого члена платят крутые бабки. Вот и выдай по полной. Только не отрубайся.
Она услышала смех, снова прерывистое дыхание. И еще раз его голос.
– Раз у тебя все это сотрется из головы, прекрасная Уилма, оставляю воспоминание о самых прекрасных ночах в твоей жизни. Сувенир от Стояка».
Щелчок.
* * *
Она неподвижно пролежала на постели часа два. Сжалась, как плод в материнском чреве. Только шептала: «Нет, нет, нет. Не ради себя. Ради них. Не ради себя. Ради них». В какой-то миг, не в силах больше совладать с собой, она начала рыдать. Рыдала так, что, казалось, вот-вот остановится сердце. Наконец поднялась и подошла к комоду. Достала из верхнего ящика пистолет и медленно его зарядила.
Что посеешь – то и пожнешь.
Так и есть. За свои действия приходится держать ответ. Уилма сняла одежду, включила верхний свет в спальне. Посмотрела в зеркало и направила пистолет себе в голову.
«Ты это заслужила. Заработала, шлюха».
Она закрыла глаза.
И нажала курок.
