В жизни главный комиссар криминальной полиции Рутгер Штарк выглядел много старше, чем на экране. Возможно, виноват был тусклый неоновый свет в маленьком помещении без окон, с серыми бетонными стенами, где они сидели. Это помещение напомнило Симону комнату для допросов из полицейских сериалов, которые он любил смотреть. Потому он и чувствовал себя не в своей тарелке. Было прохладно; стулья оказались жесткие и неудобные; в воздухе висел запах пота и сбежавшего кофе.

В ожидании комиссара Симон оглядел комнату в поисках глазка камеры наблюдения. В фильмах такая камера всегда присутствовала: допросы записывались. Но он ее не нашел. Не увидел также и знаменитого зеркала, прозрачного с одной стороны, позволявшего следить за ходом допроса. Несмотря на это, мальчик чувствовал себя крайне дискомфортно.

Штарку было около пятидесяти. Он оказался худощавым мужчиной с коротко подстриженными редкими волосами. Лицо было грубо вытесано и казалось энергичным. Особенно выразителен был шрам, прорезавший правую бровь. Из-за этой брови лицо имело странное выражение, когда комиссар слушал исповедь Симона.

– Если я правильно понял, – сказал комиссар, когда Симон закончил говорить, – ты просто так, без всякой на то причины, поехал в грозовую ночь прокатиться на велосипеде?

Симон кивнул.

– И часто ты так катаешься? Имею в виду ночные велосипедные вылазки.

– Время от времени, – солгал Симон. – Это помогает мне прочистить мозги.

– Ага.

Комиссар задумчиво кивнул, поставил локти на стол и опустил подбородок на ладони. Он казался усталым, под запавшими глазами темнели круги. Вероятно, предыдущей ночью ему тоже пришлось недоспать.

– И ты видел, как Мелина садилась в машину? – спросил он. – Ты уверен, что не ошибся?

Тут терпение Симона лопнуло. Штарк говорил с ним как с маленьким ребенком. Это вывело его из себя.

– Да я же вам говорю! Шел сильный дождь, дорога оказалась заваленной обломанными ветками. Мелина не могла проехать дальше на своем мотороллере. Когда я ее увидел, она как раз садилась в эту машину. И я клянусь вам, что это был не «Мерседес»! Во всяком случае, не «Мерседес» Майка.

– Ты не смог бы опознать автомобиль?

– Нет. По крайней мере, марку. Но это была большая машина, и она была темного цвета. И совершенно другой формы, чем у Майка.

Симон с удовольствием указал бы на машину Рихарда Хеннинга, но для этого было еще слишком рано. У него не было доказательств. Пока. Если они с Каро заблуждаются в своих подозрениях, то окажут Майку медвежью услугу.

– Ну и ну. – Штарк убрал локти со стола. – Звучит занятно!

Симон встретился с ним взглядом – и тотчас понял, что комиссар ему не верит. Как член «Почетного клуба чокнутых», он слишком хорошо знал это недоверчивое выражение.

– Пожалуйста, поверьте мне, – произнес он жалобным тоном, который сам от души ненавидел. – Я действительно видел эту машину!

– Знаешь, что я думаю, – сказал Штарк и продолжил, так как вопрос был риторический. – Я думаю, что ты хочешь выгородить своего брата. Вы вместе многое пережили. Я наслышан и о катастрофе, в которой погибли ваши родители. Когда переживаешь вместе нечто подобное, потом стоишь друг за друга насмерть. Так бывает, Симон. Честно сказать, я сам мечтал бы иметь такого брата-заступника, всегда стоящего на моей стороне, что бы ни произошло.

Он взглянул Симону прямо в глаза:

– Однако лжесвидетельство – уголовно наказуемое деяние. Думаю, тебе это известно?

– Я сказал вам правду. Мне глубоко безразлично, что вы обо мне думаете, но Майк этого не делал. Это был кто-то другой, сидевший в большой темной машине.

– Большой неизвестный, – сказал Штарк, облокотившись грудью на стол.

Он так и смотрел на Симона сверлящим взглядом, будто хотел проникнуть в его мозг и прочесть его мысли. Симон выдержал этот взгляд, хотя в нем все кипело от злости. Если Штарк хочет понять, лжет он или нет, пусть прочтет это по его лицу. Не будет он отворачиваться. Отвернуться значит признаться по лжи.

– Хорошо, – сказал наконец Штарк, снова откидываясь на спинку стула. – Мы продолжим расследование этого дело.

– Вы обещаете?

– Разумеется.

Симон почти поверил комиссару. Однако Штарк смотрел в сторону.