Проходя в комнату брата, Симон едва не упал, споткнувшись о раскиданную на полу в прихожей обувь. Тут же лежали и растоптанные обломки книжных полок. Стараясь не наступить на осколки бутылок, Симон вошел в комнату. Здесь тоже царил страшный бедлам: сброшенные с полок, изорванные книги и журналы, а посреди комнаты на ковре на боку лежал телевизор. Досталось и постеру «The Rocky Horror Picture Show» с автографом Тима Кэрри. Это было настоящее сокровище Майка, купленное им через интернет за бешеные деньги. Застекленная рамка над обеденным столом висела покосившись, по стеклу пробежала трещина. Вероятно, осколки попали и на кресло, сидя в котором Мелина недавно угощала Симона чипсами.

Посреди всего этого хаоса, скорчившись на тахте, сидел Майк. У ног его лежал жакет Мелины. Майк в задумчивости гладил его рукой, а другой вращал на столе пивную бутылку, будто собирался ввинтить ее в столешницу.

– Мне не до разговоров по душам, малыш, – заплетающимся языком произнес брат. – Хочешь пива? Возьми в холодильнике.

Симон опустился на мягкое кресло, в котором сидел накануне вечером.

– Не буду я ничего пить.

– Я тоже не пью, – пробормотал Майк. – Но сегодня не могу не выпить.

Симон с сочувствием смотрел на старшего брата. Майк выглядел жалким. Он все еще был в синей спецовке, в той самой, в которой полиция забрала его утром из мастерской. Спутанные темные волосы торчком стояли на голове, лицо поросло щетиной. От Майка пахло потом, машинным маслом и алкоголем.

Симону уже доводилось видеть брата пьяным. Когда Майк еще только привыкал к дому, по вечерам он нередко позволял себе «расслабиться». Так Майк называл свои эскапады. Родителей это сильно беспокоило. Майк ступил на кривую дорожку, это могло плохо кончиться, предупреждал старшего сына отец. Если он с нее не сойдет. Два года назад, в январе, тревоги родителей оправдались. Майк не поделил подругу с кем-то из своих приятелей. Дошло до потасовки, в ходе которой Майк сломал нос сопернику гаечным ключом.

Майк получил предупреждение за нанесение телесных повреждений. Второе предупреждение он получил, когда полицейские остановили его на улице, при этом в кармане у него было несколько доз легких наркотиков. Это второе предупреждение еще не было с него снято. За этим эпизодом последовал настоящий ад. Отец и Майк орали друг на друга, мама при этом обычно запиралась, плача, в кабинете.

В конце концов родители выгнали Майка из дома. Он был совершеннолетним и, как сказал отец, должен был взять судьбу в свои руки. «Не могу больше смотреть, как ты разрушаешь себя!» – кричал папа. И указал Майку на дверь. Для Симона настал настоящий кошмар. Напрасно он пытался убедить родителей, что они не должны так поступать. Но самое худшее, что и сам Майк не хотел оставаться. «Стариков больше нет для меня!» – заявил он и, кипя от ярости, выбежал из квартиры. Симон никогда не забудет, как брат тогда грохнул напоследок дверью.

Поначалу Майк жил у товарища. Пару раз он приходил домой забрать вещи. И всегда с решительным видом. От этого взгляда у Симона сердце разрывалось. Тилия откуда-то узнала о размолвке и забрала Майка к себе. С ней все пошло по-другому. Отец как-то сказал Симону, что он гордится – тем, что Майк сумел-таки наладить свою жизнь. Но сейчас Майк лежал, совершенно раздавленный, на полу. Он выглядел даже хуже, чем после ухода из дома. Брат походил на совершенно сломленного человека. Смотреть на него было больно.

– Это был я, малыш, – бормотал он, не отрывая глаз от пивной бутылки. – Мелина пострадала из-за меня!

– Что?! – Симон вздрогнул, как будто кресло ударило его током. – Что ты мелешь, черт возьми?

– То самое, что все про меня думают, – ответил Майк. – В каком-то смысле они правы. Я позволил ей уехать одной. В этот проклятый ураган. Я погнал ее прямо в лапы к этому ублюдку. Этим я все равно что убил ее. – Майк хлюпнул носом и поскреб ногтем большого пальца этикетку на бутылке. – А может, даже убил, – добавил он шепотом; слезы ручьями стекали по его лицу.

Внезапно Симон подумал о своих шрамах. Он уже полностью о них забыл, но они снова напомнили о себе. Пальцы непроизвольно сжались, но он овладел собой, хотя и не без труда.

– Почему ты не поехал за ней следом?

– Я хотел… я уже собрался… – Майк высморкался. – Мы поссорились. Слово за слово… ты знаешь, как это бывает. Она ведь может быть достаточно импуль… импульсивной. В этот раз она уехала, как обычно после ссор. Потом мы созванивались и мирились. Но вчера ее телефон не отвечал. Ни сотовый, ни домашний.

Майк потер лицо и издал звук, напоминающий одновременно и вздох, и рыдание. Его плечи слегка вздрогнули. Когда он снова опустил голову, лицо его было мокрым от слез.

– А я, идиот, даже не подумал, что с ней что-то случилось! – сказал он слабым голосом. – Я только знал, что она злится. Потому что это из-за меня она одна поехала в грозу.

Симон сглотнул. Он знал, что поссорились они из-за него. Когда они ругались, он не раз слышал свое имя. Не один Майк был виноват в том, что Мелине сейчас приходится бороться в больнице за свою жизнь.

– Это произошло из-за меня, – произнес Симон, отчужденно разглядывая ладони.

«Точно, – злорадно подтвердил голос в его голове, тот самый, неузнаваемый голос. – Это все произошло из-за тебя. Потому что ты вел себя как младенец. Ты бы мог просто их отпустить, а не думать постоянно только о себе». Затем он услышал голос из своего кошмара: «Ты тоже должен был умереть!»

– Не глупи, – оборвал его Майк. – Это не ты поссорился с Мелиной, а я, и речь шла не только о тебе. Мы оба с ней были на пределе. Но сейчас это уже не играет роли… То, что произошло, – произошло, и все кругом убеждены, что это моих рук дело. И от этого мне тяжелее всего. Я же люблю ее. Мелина – мое будущее… Я бы никогда ее… Вот же дрянь!

Он с силой ударил кулаком по кушетке, Симон от неожиданности подпрыгнул. Бутылка упала со стола, пиво пролилось на ковер, но Майк, казалось, этого не замечал.

– Одно я обещаю тебе, малыш, – сказал он, подняв вверх указательный палец, как делают, желая подчеркнуть нечто важное, – когда я настигну ублюдка, сотворившего это с Мелиной, уж я с ним разберусь, поверь мне!

В его взгляде Симон прочитал, что Майк говорит серьезно. Возможно, когда Майк придет в себя, он позабудет обо всем. Но в тот момент Майк реально был готов кого-нибудь укокошить.